Джаред сунул последнюю рубаху в лежавший на кровати саквояж. Он укладывался уже во второй раз. Сундук, который он собирал вместе с Энн, давным-давно уплыл в Англию — и только глупец мог рассчитывать на его сохранность. Старый капитан затянул ремни на саквояже и глянул на Джейкоба, развалившегося в углу на стуле. Молодой человек демонстративно не участвовал в сборах. Джаред как-то прямо спросил сына, не он ли натравил всю эту голытьбу на брата. Ответ Джейкоба дурно попахивал. Как боец-ополченец, заявил молодой человек, я поклялся молчать о том, что происходит на собраниях. А потом добавил: надеюсь, ты понимаешь, как это важно — сохранять преданность товарищам. Слова Джареда о том, что семья важнее любой клятвы, данной собутыльникам, Джейкоб пропустил мимо ушей.
— Во время моего отсутствия семью будешь защищать ты. Исав нужен в Кембридже. Я хочу, чтобы ты повсюду сопровождал мать и жену. На улице сейчас небезопасно.
Джейкоб выпрямился на стуле.
— Меня здесь не будет, — отчеканил он. — Я уезжаю.
— Что?
— Меня здесь не будет. Я уезжаю.
— Куда?
В первую минуту выражение лица молодого человека явственно указывало на то, что он не расположен к откровенности. Однако искренняя озабоченность отца заставила его передумать.
— Лексингтон, — отрывисто бросил он. — Я еду в Лексингтон.
— А это еще зачем? — возмутился Джаред. — С чего вдруг Лексингтон стал для тебя центром земли? Выходит, какой-то городишко для тебя важнее жены и матери?
Джейкобу эти слова не понравились — отец ставил под сомнение его шкалу ценностей. Пришлось вновь ответить:
— Я буду сопровождать Адамса и Хэнкока.
Джаред закатил глаза.
Молодой человек вскочил.
— Не смей обращаться со мной как с ребенком! — вскипел он. — Признаешь ты это или нет, но вот-вот начнется война. Я уже большой мальчик и могу выйти со двора и постоять за свою страну!
— И этим ты оправдываешь свое небрежение к жене и матери?
— А как ты оправдывал себя все эти годы, оставляя нас с мамой и отправляясь невесть куда?
— В те дни Бостон был безопасен! Покидая вас, я не подвергал угрозе ваши жизни!
— И единственный путь вернуть Бостону спокойствие — прогнать англичан за море! Самое большее, что я могу сделать для защиты семьи, — приблизить этот день.
Джаред поднял саквояж с кровати и швырнул его на пол.
— И ради этого ты готов стать лакеем Сэма Адамса?
— Ну, он хотя бы не меняет взглядов. И четко знает, что должно делать. Более того, он это делает.
— И он нуждается в твоей помощи?
— Он хочет, чтобы я его охранял.
— Чем объясняется его выбор?
— Я защищал его на митинге 5 марта.
Джаред покачал головой и тяжело вздохнул.
— То есть безопасность мистера Адамса намного важнее безопасности твоей матери и жены?
Джейкоб негодующе взмахнул руками.
— Я мог бы ответить тебе тем же. Твоя поездка в Англию… слежка за Франклином, с его сомнительным докладом о колониях… Неужели это важнее безопасности твоей семьи?
— Я бы предпочел не уезжать, — признался Джаред. — Но я дал слово.
— Я тоже, — спокойно ответил Джейкоб.
Мужчин стояли друг против друга; отец — подбоченясь, сын — скрестив на груди руки. Наконец Джейкоб сказал:
— Я попрошу Мастерса и Хаулея — они работают в пакгаузе — приглядывать за мамой и Мерси.
— Они приличные люди, — кивнул Джаред.
Джейкоб медленно — он не был уверен, закончился ли разговор, — двинулся к дверям.
— Мне нужно собираться, — пояснил он. — И попрощаться с Мерси.
На пороге он оглянулся. Раздраженно кинув саквояж на кровать, Джаред развязывал ремни. Привычная картина. Отец перекладывает вещи по три-четыре раза, пока не впихнет все необходимое. Итак, он занят багажом — значит, разговор окончен; Джейкоб поспешно вышел.
В то время как Мерси
— Джейкоб идет! — взвизгнула Мерси, со страхом прислушиваясь к тому, как по коридору приближаются тяжелые, энергичные шаги мужа.
— В таком состоянии я тебя не брошу! — решительно заявил Исав.
Мерси уставилась на него, как на полоумного.
— Да он тебя убьет!
В поисках укромного уголка Исав обвел взглядом комнату.
— Нет, через окно! Там решетка! — вспомнила Мерси.
Исав подбежал к окну в тот самый миг, когда звук шагов стих перед дверью. Молодой человек высунул голову наружу и тотчас отпрянул назад.
— Решетка не выдержит, — прошептал он.
Щелкнула ручка. Дверь слегка отворилась, ударив Мерси по спине.
— Мерси? — послышался голос Джейкоба.
Неистово жестикулируя, Мерси знаком приказала Исаву лезть в окно. Молодой человек молча повиновался. Меж тем дверь закрылась, потом снова приоткрылась. Хозяйка спальни оставалась на месте.
— Мерси, что происходит? — проговорил Джейкоб в щель. — Почему ты сидишь на полу?
— Я… я… — запинаясь, протянула Мерси.
Исав перекинул ноги через окно и, лихорадочно ища опору, на мгновение завис над бездной.
— Минутку, дорогой! — воскликнула Мерси.
Будучи человеком нетерпеливым, Джейкоб прикрыл дверь, а затем с силой толкнул ее, пододвинув жену на несколько дюймов вперед.
Исав наконец-то нашел опору для ноги. Минуту-другую на фоне вечернего неба, заключенный в раму окна, четко вырисовался его силуэт.
— Не толкай дверь, дорогой! Ты причиняешь мне боль! Минута — и я впущу тебя!
— Мерси, что-то случилось? — прозвучал голос Джареда.
Теперь в окне виднелась только макушка Исава. Спустя секунду исчезла и она. Мерси с облегчением вытянула ногу, и откинула край ковра.
— Встаю, — крикнула она. Затем дотянулась до щеколды и с деланным усилием приподнялась.
— Мерси, у тебя все в порядке? — заволновался Джейкоб.
Встав, Мерси вцепилась в притолоку. Затем поджала правую ногу, отскочила назад и открыла дверь. Первым в спальную ворвался Джейкоб, за ним протиснулся Джаред.
— Какая я неловкая. — Молодая женщина притворно рассмеялась и указала на ковер. — Должно быть, поскользнулась. — Затем, сделав вид, что хочет поправить ковер, разогнула ногу и тотчас взвизгнула.
— Нога! — воскликнул Джаред.
В ту же секунду мужчины подскочили к Мерси и, подхватив ее под руки, осторожно подвели к кровати. Свою роль Мерси сыграла великолепно, что свидетельствовало об актерском мастерстве, отточенном до совершенства на балах.
Усадив жену, Джейкоб опустился перед ней на колени и зашуршал юбками, пытаясь добраться до поврежденной ноги.
— Что ты делаешь? — вскинула на него глаза Мерси.
— Хочу осмотреть лодыжку, вдруг ты ее сломала! — озадаченно ответил молодой человек.
Мерси покачала головой и оттолкнула мужа.
— Нет, не сломала. Скорее растянула мышцы… слегка.
— Дай хотя бы взглянуть, — настаивал Джейкоб.
Джаред почувствовал, что его присутствие смущает невестку, и пошел к двери. На пороге он приостановился.
— В самом деле, все в порядке? Я могу послать за доктором.
Мерси заверила его, что в этом нет никакой надобности.
Джаред осторожно притворил за собой дверь.
— Отека вроде нет, — сказал Джейкоб, ощупывая лодыжку.
Во время этой манипуляции Мерси пришлось вскрикивать, взвизгивать и постанывать; словом, вести себя так, как вел бы человек, только что растянувший связки.
— Выглядит неплохо, — заключил Джейкоб и встал. — Однако тебе следует проявить осторожность и не опираться на эту ногу несколько дней.
В глазах молодой женщины зажегся огонек. Только что она с блеском выкрутилась из очень затруднительной ситуации, это ее возбудило, заставило кровь быстрее течь по жилам. Она стремительно возвращалась в свое нормальное состояние.
Похоже, ты собираешься стать моей сиделкой, — проворковала она игриво. — Два, может, три дня твоего внимания — и я исцелюсь.
Джейкоб слушал жену вполуха. Склонившись над ящиками комода, он извлекал оттуда одежду и клал ее на полусогнутую руку.
— Что ты делаешь? — полюбопытствовала Мерси.
Молодой человек покосился на жену.
— Еду в Лексингтон. Не знаю, надолго ли. — И, прочитав неудовольствие на ее лице, добавил: — С тобой посидит мама.
— И что или кто тебя интересует в Лексингтоне? — ледяным тоном спросила Мерси.
Джейкоб пожал плечами.
— Прости, не могу сказать. Уезжаю по делам комитета. — Молодой человек выпрямился; в руках он держал рубашки и штаны. — Право, Мерси, это для твоего же блага, — добавил он, — чем меньше ты знаешь, тем лучше.
— Когда ты вернешься?
— Я уже сказал. Не знаю.
Мерси сидела на краешке кровати в напряженной позе. До чего это похоже на Джейкоба! Он может, ни на секунду не задумываясь о ней, уехать на день, на ночь, на несколько суток. Вечно у него дела!
— Мог бы — сказал! — повторил Джейкоб.
Молодая женщина сердито скрестила руки на груди. Ну что ж, в эту игру можно играть вдвоем. Если он не желает довериться ей, она тоже промолчит. Он последним узнает о ее беременности. Вернется из Лексингтона через шесть или семь месяцев и увидит ее с ребенком на руках. Это будет ему хорошим уроком!
Между тем Джейкоб возобновил сборы. Он заметил и напряженную позу жены, и ее надутые губки. Итак, она на него злится. Если он услышит доброе слово на прощанье — считай, повезло. Джейкоб вздохнул. У него нет времени на нежности. По городу ползли слухи. «Красные мундиры» что-то готовили. Чаще проводились учения; движение в порту было перекрыто; охрана перешейка — узкой территории, соединяющей Бостон с материком, — усилена. Обычно он извинялся перед Мерси за грубость. Но сейчас он спешил в Лексингтон. Он исправит все по возвращении.
В то время как Мерси удерживала Джейкоба наверху, Исав благополучно приземлился на заснеженную клумбу и побежал к парадному входу. С крайней осторожностью он нажал на дверную ручку и юркнул внутрь. Дверь бесшумно затворилась, и молодой человек на цыпочках побежал вверх по лестнице в свою комнату.
— Исав? Это ты? — раздался из гостиной голос Энн.
— Да, мама, — отозвался Исав. — Я.
— Не зайдешь на минутку?
Исаву пришлось спуститься вниз и пройти в гостиную; дорогой он пытался привести в порядок одежду и выровнять дыхание. Войдя в комнату, он увидел, что мать сидит у окна. На ней было ярко-желтое, но при этом вполне пристойное платье (в одежде артистический вкус Энн проявлялся только в цвете). Подле нее на хрупком изящном столике лежала раскрытая Библия. По другую сторону столика стоял свободный стул. Этот уютный уголок ассоциировался у Исава с тетей Присциллой. Здесь она любила вести долгие беседы с Энн.
— Ты знаешь Библию лучше меня, — мягко начала мать. — Не поможешь мне с этим отрывком?
Исав наконец-то утишил дыхание, улыбнулся и шагнул к Энн. Критическое отношение матери к себе всегда вызывало у него веселое недоумение. Для женщины, которая ни дня не провела в университетской аудитории, Энн знала Библию великолепно — во всяком случае, намного лучше большинства священников.
— Вот эти строки, — тонкий пальчик указал на стих. Мать откинулась на спинку стула так, чтобы Исав смог прочитать текст. — Иоанн 1:47, — сказала она, когда он склонился над Библией, — Филипп только что нашел своего брата и повел его к Иисусу.
Исав прочел вслух:
«Иисус, увидев идущего к Нему Нафанаила, говорит о нем: вот подлинно Израильтянин, в котором нет лукавства».
Молодой человек кивнул.
— Хорошо, мама. Что тебя интересует?
Энн знаком указала сыну на стул. Исав молча сел.
— Видишь ли, мне пришло на ум, что в этом случае слово «лукавство» имеет несколько значений. Но это все, что я помню. Не поможешь мне?
— Приманка для рыбы! — ответил Исав. — Это слово означает «приманка». А еще: «обман», «хитрость», «предательство». Иисус говорит, что Нафанаил был честным человеком.
Энн положила пальчик на книгу, посмотрела на текст и повторила вслух: «Приманка для рыбы!»
Исав кивнул. Он был доволен тем, что смог помочь матери.
— Спасибо, сынок. Приятно сознавать, что годы учебы не прошли для тебя даром.
Молодой человек встал и шагнул к двери.
— И еще кое-что… — приглушенно сказала Энн.
Исав остановился.
— Это ты пробежал мимо моего окна несколько минут назад? Я полагала, ты уже наверху.
— Ну, — протянул молодой человек, судорожно пытаясь что-то придумать, — вообще-то, я уходил на несколько минут…
Энн спокойно сидела в своем кресле и с самым невинным видом внимала его незатейливой выдумке. Однако палец матери — и это привлекло внимание Исава — все еще лежал на Библии и указывал на слово, означающее «приманку для рыбы».
Молодой человек запнулся на полуслове.
— Мама, — неожиданно спросил он, — и давно ты здесь сидишь?
— Дай-ка подумать, — протянула она и внезапно ответила вопросом на вопрос: — Когда ты пробежал мимо моего окна?
Исав вернулся к своему стулу.
— Что ты пытаешься мне сказать?
— О, ничего, дорогой. Я подумала, пусть Слово Божье скажет за меня.
— По-твоему, я совершаю что-то постыдное?
— Я твоя мать, а не судья. И я молю Создателя, чтобы ты нашел счастье, которое Он уготовил тебе. Ты хороший человек, и, если я что-либо за свою жизнь узнала о Нем, то это одно: Он награждает верность и никогда злобу, зависть и обман.
На одну долгую минуту Исав уткнулся взглядом в пол. Он думал о Джейкобе и Мерси. Джейкоб получил жену обманным путем. Почему-то ложь помогла брату. Однако Исав знал: этот аргумент не подействует на мать, а потому предпочел промолчать. Избегая ее взгляда, он медленно поднялся.
— Я видела тебя и Мерси в саду той ночью, — отчеканила Энн.
Это признание ошеломило Исава.
— И я видела, как ты смотрел на нее тогда за обедом. Ты ведь все еще любишь ее?
Молодой человек не ответил.
— Исав, она замужем! Оставь ее. Уверена: у Создателя есть для тебя женщина, но Он не в силах помочь тебе обрести ее, пока ты одержим Мерси.
«Одержим». Это слово отозвалось в Исаве болью. Он любил Мерси. Любовь, а не одержимость двигала им. И если обратиться к Библии — источнику, из которого черпала мудрость мать, — то разве не она учит, что любовь никогда не сдается?
— Хорошо, — сказала Энн, — вижу, мне не удалось до тебя достучаться. Просто обещай подумать над моими словами. — Она посмотрела на шрамы и черные отметины на руках сына. — Знаю, ты борец. И я молю Господа: пусть Он одарит тебя мудростью знания, когда бороться, а когда — отступать.
Воспользовавшись последними словами матери, Исав поспешил сменить тему разговора.
— Кстати об отступлении… Что бы ты сказала, узнав, — спросил он, — что я всерьез подумываю перебраться в Англию?
Теперь настала очередь Энн опустить глаза.
— Я буду скучать, — призналась она. — И хотя эта мысль никогда не приходила мне в голову, я не удивлена. Пылкая преданность Англии делает твое положение уязвимым и опасным. Говоря откровенно, мне трудно представить себя не англичанкой. — Она остановилась, глубоко вздохнула и, глядя сыну в глаза, спросила: — Ты уже сказал отцу?
— Нет.
— Думаю, это лучше сделать сейчас, до его отъезда. — Она поднялась и оправила платье. — Одному Богу известно, когда вам вновь доведется свидеться. Могу я поехать с тобой?
Исав улыбнулся.
— Я был бы счастлив.
Энн потянулась к сыну и дотронулась до его руки.
— И, пожалуйста, обещай подумать над моими словами. Не отказывайся от Бога, сынок, — Он от тебя не отказался.
Лицо Исава осветила широкая улыбка, и он ласково похлопал мать по руке. Однако от обещаний воздержался.
В ту самую минуту, когда Энн и Исав вошли в комнату, саквояж Джареда с грохотом опустился на пол.
— Собрался, дорогой?
Старый капитан буркнул что-то невразумительное. Он только что в третий раз затянул на саквояже ремни. Энн предоставила Исаву самому вести разговор.
— Отец, я должен тебе кое-что сказать, — начал молодой человек.
— И лучше поскорее, а то корабль выйдет в море без меня, — пошутил Джаред, — если только поездку опять не отложат.