Где-то в глубинах сердца Сэди вела дневник тех дней и не раз, мысленно перелистывая его, вспоминала о болезненном крушении надежд девочки-школьницы, пережитом по вине Майкла.
Вероятно, это из той же шкатулки воспоминаний, что и набросок, где я изображена в виде эльфа.
Однако для чего мне дневник? Я и без него не могу забыть боль, которую пережила в тот уик-энд, когда, уезжая, поняла, что больше никогда сюда не вернусь! И поняла, что Майкл ни за что не приедет за мной. И хорошо, что мы оба это поняли. Мы ведь были существами из двух разных миров. Единорогу никогда не ходить в одной упряжке с осликом, а тут даже сомневаться не приходилось, кто есть кто.
Той осенью Сэди с головой ушла в учебу.
Может, из-за неразделенной любви или из-за того, что оказалась вдали от своей ненормальной семейки, а может, и благодаря непоколебимой вере Кейт Ши в подругу — в общем, как бы то ни было, но Сэди с отличием окончила колледж. И, вкусив могущества, которое дает образование, начала упиваться этой властью, купаться в ней — словно цветок, выросший в пустыне и попавший вдруг под струи животворного дождя.
О да, в моей жизни были мужчины. Точнее, парни. Одноклассники, с которыми я лакомилась пиццей и ходила в кино, встречалась после уроков… Но не было никого, кто отвлек бы меня от самого захватывающего занятия на свете — от познания собственного «я»; открывая в себе новые способности и таланты, я приходила тогда в восторг.
А все те парни, к которым я бегала на свидания, были самыми заурядными людьми. И так продолжалось до тех пор, пока я не встретила человека, который заставил мое сердце выделывать пресмешные кульбиты. И которого я намеренно избегала.
А потом появился Кевин Вин-Уайлд. Будучи адвокатом, он вел какие-то юридические дела той фирмы, где работала Сэди. Кевин и Сэди начали встречаться примерно год назад. Кевин был красив и честолюбив. Происходил чуть ли не из самого старинного семейства Сиэтла. А на прошлой неделе просто огорошил Сэди, сделав ей предложение.
Лучше бы тебе жениться на Лизетте Мэллори…
Сэди не ответила ему ничего определенного. Она и сама не могла понять почему. Ведь Кевин готов был дать ей то, что большинство женщин считает самым главным в жизни. Но, видимо, для Сэди всего этого оказалось слишком много. Кевин попросил ее не торопиться и все обдумать, пока она будет в отъезде.
Сэди понимала, что не любит Кевина. Однако теперь она не слишком верила в любовь. Девушке казалось, что любить — значит страдать, а в ее новой жизни для страданий и боли не было места.
Однако в мире существуют не только любовные страдания. Три года назад неожиданно заболела невестка Сэди.
У красивой жены Микки всегда было все. Да, она была именно такой девушкой, которую Майкл О'Брайен с радостью повел бы к алтарю. Всегда улыбающаяся дочка доктора.
Эту женщину Сэди полюбила как родную сестру.
Сэди поклялась никогда не возвращаться в Слипи-Гроув. Никогда. Слишком много было там людей, которые знали, каким ничтожеством она была раньше.
И даже когда у Микки и Сэми стали появляться детишки, Сэди не приезжала, довольствуясь фотографиями, которые присылала ей невестка. Потом Сэди стала каждый отпуск проводить с семьей брата в Кер-д'Алене.
Да, родственные узы и впрямь оказались неразрывными… И вот именно сейчас мои близкие нуждаются во мне. Да еще судьба-злодейка выкинула очередной фортель: рекламная фирма, в которой работала Сэди, представляла компанию, заинтересованную в возведении крупного универмага в Слипи-Гроуве. И Сэди предстояло осмотреть отведенный под строительство участок земли (сейчас там находилась пожарная часть середины века), снять план местности, подготовить документы, скрепить их подписями и печатями и доставить материалы руководству фирмы.
— Тетя Энджел, Такер разлил под кроватью шоколадное молоко! — донесся до нее из-за двери голосок Эмбер.
Сэди в последний раз взглянула на свое отражение.
Сейчас я не очень-то похожа на мисс Макги, администратора по маркетингу в фирме «Герберт, Лэмб и Батерфилд». Пока я всего лишь тетя Энджел, нянька.
И если в первое же утро я попала в такую передрягу, значит, еще наплачусь.
ГЛАВА ВТОРАЯ
— А можно мы завтра пойдем в пожарную часть? — спросила Эмбер.
Сэди обнаружила, что у племянницы при всей ее ангельской внешности поистине бульдожья хватка.
После так называемого пожара прошло три дня. За это время Эмбер заговаривала о пожарной части раз двадцать, а может, и больше — Сэди просто перестала считать.
Сегодня Эмбер была в розовой, цвета сахарной ваты, пижамке, густые темные волосы стянуты сзади ленточкой. От девочки пахло мылом и теплой постелькой, и Сэди с трудом подавила приступ зевоты.
— Давай завтра пойдем в пожарную часть. Ну пожалуйста!
Сэди была почти уверена, что глаза у Эмбер заблестели от еле сдерживаемых слез. В голосе малышки прозвучало неподдельное отчаяние, и Сэди поняла, что не может больше отмахиваться от просьб племянницы.
— А я думала, что нам стоило бы прокатиться в Силвервуд. — Однако подрывная тактика Сэди не сработала. Пришло время большой игры. Предложение пойти в парк было актом полнейшего отчаяния. Для одного взрослого с тремя детьми, старшему из которых не исполнилось и шести лет, прогулка среди аттракционов наверняка превратится в сплошной кошмар и чудовищную нервотрепку.
— Давай спросим Кейт, может, она захочет привести к нам Итана и Бекки, — вдохновенно предложила Сэди племяннице.
— Итан Адамс — жуткий тип, — сухо заявила Эмбер. — Он старше меня всего на три месяца, но постоянно хочет командовать. И кроме того, мне кажется, что Силвервуд закрыт на год. В любом случае я не хочу туда ехать без мамочки. Она сказала, что возьмет меня в следующем году, когда будет лучше себя чувствовать.
Сэди внимательно смотрела на племянницу. Внезапно девушку осенило, что Эмбер решила не развлекаться до тех пор, пока не вернется ее мама и не разделит с ней радости.
— Твоя мама была бы не прочь, чтобы ты повеселилась, Эмбер.
Девочка упрямо покачала головой.
— Как же я могу веселиться, когда мамочка больна? У меня из-за нее сердце ноет.
Сэди почувствовала, как глаза ее наполняются слезами.
— Пожарная часть — это не развлечение, — продолжала Эмбер. — Это познавательно. И я не понимаю, почему ты не хочешь туда пойти.
Вряд ли Сэди могла объяснить Эмбер, что ей не хочется еще раз встречаться с Майклом О'Брайеном. Он пробудил во мне такие чувства, которых лучше бы не тревожить. Стоило мне увидеть его, как Кевин Вин-Уайлд превратился в бледную старую фотографию, которая со временем выцветет окончательно.
— А он тебе понравился? — проницательно спросила Эмбер.
— Кто? — подпрыгнула Сэди.
— Майкл О'Брайен.
— Слушай, Эмбер, тут дело совсем не в том, понравился он мне или нет…
— А я подумала, что он красивый. Конечно, не такой, как мой папочка, но тоже ничего…
— Что ж, думаю, мне стоит с тобой согласиться, — поспешно отозвалась Сэди, прикидывая, как бы закончить этот неловкий разговор. — Знаешь, а это действительно познавательно — осмотреть пожарную часть. Наверное, ты пойдешь туда со своей группой из детского сада. Так зачем тебе ходить два раза? Всем ребятам будет интересно, а ты станешь скучать…
— Такер не пойдет с моей группой. А он так хочет посмотреть на пожарные машины, правда! Ради этого он даже вылезет из-под кровати. Да и я с удовольствием схожу еще раз.
Сэди поняла, что этот поход почему-то очень много значит для Эмбер. Что ж… ради того, чтобы в глазах у девочки загорелись радостные искорки, стоит пожертвовать своим временем! Пусть маленькое сердечко Эмбер хоть ненадолго перестанет ныть… За это можно отдать все на свете — не то что распрощаться с собственным душевным покоем! Да и вообще… Если один только вид Майкла О'Брайена заставил меня сравнить Кевина с потертой старой фотографией, которая быстро исчезает из памяти, значит, мне надо во всем этом разобраться. И если ради похода в пожарную часть Такер вылезет из-под кровати, то цена окажется такой ничтожной… А если я буду оттягивать этот визит, то Майкл решит, что я спасовала перед ним.
— Ну что, мы пойдем?
— Давай сначала позвоню и узнаю, будет ли нам удобно там появиться? — Возможно, мне удастся немножко схитрить — и получится так, что в подходящее для нас время Майкл как раз страшно занят?
— Спасибо, тетя Энджел, — пропела Эмбер. — Ты и правда ангел. — Она засмеялась, и это заставило Сэди немедленно забыть о своей гордости, прошлых обидах и будущих волнениях.
— Эй, О'Брайен!
Двадцать пять. Зарычав от напряжения, Майкл опустил штангу на пол. Руки у него заболели. Он чувствовал, как кровь пульсирует в жилах, а по обнаженной груди струится пот.
— Да?
— Ты помнишь тот пожар из-за масла, на который мы выезжали пару дней назад?
Поскольку это был единственный вызов за неделю, то Майкл, разумеется, его не забыл.
— Конечно, помню, — ответил он, наблюдая, как его друг и напарник по добровольной пожарной команде Мэрфи идет к нему через тренажерный зал.
— Она только что звонила.
О'Брайен привстал и удивленно посмотрел на коллегу. Энджел. Прошлым вечером, когда Майкл проезжал мимо ее дома, они были во дворе. Энджел и детишки. Возились в куче листьев перед домом. Вернее, возилась Энджел, а маленькая девочка мрачно взирала на то, как тетушка пытается расшевелить ее.
Вчера Майкл ехал очень медленно, просто полз — и наблюдал за тем, как Энджел прыгает по листьям, оступаясь, падая и зарываясь в них с головой, как подбрасывает их вверх и ловит на лету. Майкл подозревал, что под жутким нарядом огородного пугала, который был на ней в то утро, когда случился пожар, скрывается весьма недурная фигура. И оказался прав.
Вчера вечером на Энджел были голубые джинсы, которые подчеркивали стройные ноги и округлую попку.
Еще на девушке была фланелевая куртка, незастегнутая, а под ней — о чудо! — обтягивающая тенниска… и грудь. Грудь у Энджел! Грудь у ангела…
Волосы у нее торчали во все стороны почти так же, как тогда, но ему это нравилось. Она выглядела удивительно естественной… Щеки ее пылали, листья застряли в волосах. Какой-то частичкой души Майкл рвался пойти и повозиться в куче листвы вместе с Энджел. Дело в том, что эту самую частицу души словно озарило молнией: ему снова показалось, что он узнал эту девушку…
И еще ему хотелось снова увидеть Эмбер. Даже на расстоянии она казалась покинутой и несчастной. Девочка одиноко стояла шагах в десяти от кучи осенних листьев. Майкл не сомневался, что Эмбер очень хочет играть, но не позволяет себе развеселиться. Бедная малышка… Весь город знал, что ее мама давно больна. И что это губительно отразилось на Эмбер и ее братьях.
Майкл заметил, что рядом с кучей сидит младенец и с упоением засовывает листья себе в рот. Второго мальчугана Майкл углядел не сразу, но потом высмотрел и его: ребенок был по-прежнему в доме — стоял у окна, прижавшись надутой круглой мордашкой к стеклу…
— Ну, ты знаешь, та милашка, — уточнил Мэрфи, видя, что Майкл медлит с ответом.
— Ну и?.. — Майкл изо всех сил старался говорить спокойно. Он что-то заподозрил. Ему показалось, что Мэрфи чуть не прыгает от восторга.
— Она хочет привезти детей на экскурсию.
— Здорово, — откликнулся Майкл. — Если мы поводим здесь ребят, это послужит нам неплохой рекламой. Потому я и предложил этой леди как-нибудь привезти сюда малышей.
В глубине души он спросил себя, почему Энджел так быстро собралась на экскурсию? Что бы это значило? Может, девушка почувствовала к нему некоторый интерес — так же, как и Майкл к ней?
— Я знаю, что пригласил ее ты, — пробурчал Мэрфи. — Поэтому забавно, что она пыталась выяснить: может, тебя сегодня не будет?
И тут Мэрфи расхохотался, словно отпустил самую удачную шутку на свете.
— Она спрашивала, когда меня не будет? — Майкл был заинтригован. Он потянулся за своей синей футболкой с эмблемой пожарной службы на груди. — Может быть… — Майкл слегка провел пальцем по сеточке тонких шрамов на груди и на шее, — она мельком заметила это?
— Слушай, Майкл, вспомни того рыжего парня, у которого все руки в веснушках — и каждая размером с монету: женщины в жизни не спрашивали, когда его не будет на месте. А это, — он указал на шрамы, — лишь добавляет тебе привлекательности. «Полицейский, пострадавший во время сумасшедшей погони…» Моя жена от тебя прямо тащится, ей-Богу. Поэтому-то я и подумал: вот будет здорово, если найдется хоть одна женщина, которая тобой не заинтересуется. Ну ни капельки! Тогда ты поймешь, каково нам всем, простым смертным.
Я пострадал вовсе не во время сумасшедшей погони, мысленно поправил друга Майкл. Моя карьера закончена. Шрамы зажили, а вот спина — нет. Это не значит, что я не могу много двигаться, — как раз наоборот. Мне противопоказана неподвижность. Долго сидеть за столом или за рулем — для меня просто смерть. В тридцать лет мне уже предложили уйти на пенсию. Это отвратительно!
— И как же ты — простой смертный — умудрился заарканить Карен? — сухо спросил он Мэрфи.
— Тут все дело в обаянии, — радостно отозвался тот. — Мозги, шарм, искрометный юмор…
— О'кей, прости, что я об этом спросил.
— Когда в последний раз ты выходил куда-нибудь с особой женского пола? — поинтересовался Мэрфи.
— В прошлую субботу, — ответил Майкл.
— Вот видишь, ты у нас еще хоть куда, — хмыкнул Мэрфи. — Каждую ночь разные девочки, да?
— Что-то вроде того.
Майкл О'Брайен не солгал. В прошлую субботу он действительно виделся с особой женского пола. Майкл заехал за своей матерью, и они отправились вместе в продуктовый магазин.
И девочек на каждую ночь у Майкла не было. У него вообще давным-давно никого не было. Но он научился с легкостью отшивать доброжелательных сватов, которых в этом крохотном городишке было полным-полно: нужно лишь уметь ввернуть кстати подходящее словцо…
По правде говоря, Майкл давно не ухлестывал за женщинами, так давно, что уже и не помнил, когда это было. Однако в юности он набегался по свиданиям. Видно, этого хватит ему на всю оставшуюся жизнь. Заодно он приобрел репутацию дамского угодника и отчаянного ловеласа, от которой, судя по всему, ему тоже не избавиться до конца своих дней.
Майкл прекрасно помнил, что, когда был юнцом и чуть позже, когда ему едва перевалило за двадцать, он пил вино, обедал и танцевал, не зная устали.
А потом он получил сильные ожоги во время того несчастного случая. И безнадежно искалечил себе спину. И что-то в нем тогда сломалось. Увечье заставило Майкла взглянуть на жизнь, а заодно и на себя, совсем другими глазами.
Он купил маленький полуразвалившийся домик и умело восстановил его. А позже, продав дом, заработал на этом неплохие деньги. Особнячок, в котором Майкл жил теперь, был уже третьим жилищем, обновленным его руками. Товарищи Майкла по пожарной команде страшно поразились бы, если б узнали, что О'Брайен никогда не приводил в свой дом никаких случайных гостей и девиц на одну ночь.
А сейчас он готов был взяться за более крупное дело и уже некоторое время приглядывался к зданию прежней городской пожарной части. Майкл успел даже переговорить с одним своим старым приятелем о том, чтобы взять в аренду половину этого сооружения и после реконструкции превратить ее в ресторан. Майкл рассчитывал, что на реализацию проекта у него уйдет по крайней мере год, если учесть то позорное состояние, до которого довели этот некогда очаровательный старинный особняк.
В другой его половине Майкл собирался открыть лавку, где будут продаваться деревянные пожарные машинки ручной работы. Даже когда Майкл приходил в себя после аварии — а выздоровление его было долгим и мучительным, — он сохранял ясный ум. Еще тогда Майкл возродил традицию рождественской продажи игрушек, сделанных пожарными-добровольцами. Большую часть машинок в те дни еще только мастерили, но некоторые были уже готовы, и Майкл отобрал те, которые имели товарный вид. А потом взялся за изготовление деревянных приспособлений для тушения огня. И с каждым годом поделки его становились все более замысловатыми и изощренными.