— Нет, не заслуживаете, — возразил Майкл. — Людям свойственно заблуждаться. Но вы исправили свою ошибку. Я не видел более счастливой женщины, чем ваша дочь. Даже сейчас, измученная болезнью, она вся так и светится. Если бы вы заставили Саманту выбирать между мужем и вами, она никогда не познала бы такого счастья. Но вы этого не сделали. Что же касается Сэди, то она до смерти боится уронить себя в глазах окружающих и еще больше боится, как бы кто-нибудь не узнал о ее страхах. Не принимайте это за презрение.
— Вы довольно хорошо знаете ее, — заметил доктор. Глаза у него весело заблестели.
— Не так хорошо, как хотелось бы, — возразил Майкл.
Доктор Хейт улыбнулся.
Вошла Сэди, пошатываясь как пьяная из-за обезболивающих средств. Несмотря на то что рука ее была аккуратно забинтована и висела на перевязи, девушка умудрялась отмахиваться от пытавшейся ей помочь Венды.
— Гордячка, — тихо прокомментировал доктор.
— Упрямица, — подтвердил Майкл. Он заметил, что глаза у Сэди затуманены. — Вы дали ей много болеутоляющего? — еле слышно спросил он.
— Лошадиную дозу, — ответил ему доктор. — Пожалуй, даже слоновью…
— Думаете, Сэди такая толстокожая?
— Да нет, какое там… Просто она хочет такой казаться.
— По-моему, вы правы.
— Я готова идти, — высокомерно заявила Сэди, покачиваясь перед Майклом. Он протянул руку, чтобы поддержать девушку. — Не трогай меня! Я в состоянии двигаться сама.
Майкл и доктор переглянулись.
На лице у Хейта было написано: «Желаю хорошо повеселиться в аду».
— Я возьму Тайлера, — громко произнес врач.
Сэди вышла из приемной, Майкл торопливо последовал за ней.
— Пока, Майкл, — воскликнула Венда, а потом, к немалой его досаде добавила: — Позвони мне как-нибудь.
— «Позвони мне как-нибудь». — Сэди настолько точно скопировала елейный голосок Венды, что доктор Хейт прыснул.
Очутившись на тротуаре, Сэди оступилась и едва не упала. К счастью, Майкл вовремя подхватил ее.
— Я же говорила, что не нуждаюсь в твоей помощи, — сказала Сэди, пытаясь оттолкнуть его.
— Леди, — взяв ее за плечи и заставив смотреть себе в глаза, произнес Майкл, — давайте не будем сейчас спорить. Тебе нужна моя помощь. Понятно?
Сэди вызывающе посмотрела на него, потом взгляд ее смягчился. Наконец девушка потупилась и еле заметно кивнула.
— Хорошо, — сказал Майкл, легко подхватил ее на руки и понес к машине.
За спиной он услышал, как доктор Хейт одобрительно хмыкнул.
Майкл открыл дверцу машины, опустил Сэди на сиденье и пристегнул ремень безопасности.
— Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловала?
Майкл был поражен. Он выпрямился и сильно стукнулся головой о край дверцы. Господи, хочу ли я?!
Не в том дело, что за нами наблюдает доктор Хейт и что Сэди предложила это в дурмане. Но ведь я собираюсь провести ночь под одной крышей с ней! Однако — в разных комнатах, если во мне осталось хоть что-то от джентльмена.
— Ну? — спросила она.
Сэди так пристально смотрела на губы Майкла, что у него пересохло в горле.
— Не сейчас, Сэди, — с чувством произнес он.
— Ха! — удивленно воскликнула Сэди. Она откинулась на спинку сиденья, закрыла глаза и принялась что-то напевать хрипловатым голосом.
Майкл посадил детей в машину и попрощался с их дедом.
— Желаю удачи, — с изумлением произнес доктор Хейт.
Наверное, он поразился тому, как вела себя Сэди, подумал Майкл.
— Пони сожрал мое кольцо, пони наступил мне на руку, а теперь я хожу в бинтах и собираюсь заглянуть ему в задницу…
Дети расхохотались. Голос Сэди был ужасен, она пела скрипуче и абсолютно немелодично. Но Майклу все равно нравилось.
— Откуда эта вонь? — спросила Сэди.
— Тайлер! — хором ответили дети и Майкл.
— Что ж, — заметила Сэди. — Я рада, что это не он проглотил мое кольцо. — И она снова принялась напевать.
Вскоре ее песенку громко подхватили Эмбер и Такер.
Слов в песне не прибавилось. Однако Сэди и ребятишки умудрились повторить ее сорок два раза, прежде чем Майкл остановил машину перед домом Макги.
Молодой человек склонился над Сэди и вновь помог ей расстегнуть ремень безопасности.
Если она опять спросит, не хочу ли я, чтобы она меня поцеловала, я просто позвоню Кейт Адамс и попрошу ее остаться с Сэди на ночь.
Однако на сей раз девушка промолчала. Когда Майкл нагнулся над ней, ее розовые, мягкие, как лепестки цветов, губы легко коснулись его щеки.
Майкл замер.
Однако поцелуй завершился, едва начавшись; он был настолько мимолетен, что, если бы не дрожь, пронизавшая Майкла с головы до ног, он усомнился бы, был ли этот поцелуй на самом деле.
Майкл искоса посмотрел на Сэди.
Девушка снова откинула голову и смежила веки. Губы ее были полуоткрыты.
Может, она хочет, чтобы я тоже поцеловал ее?
Однако иллюзию эту рассеяло легкое посапывание, донесшееся до Майкла в следующий миг.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Майкл проснулся. Спина у него болела так, словно в нее всадили десяток ножей.
Он огляделся по сторонам, силясь понять, где находится. Комната была очень нарядной — с красивыми паркетными полами, с финскими ковриками ручной работы, с камином, отделанным крупной речной галькой.
Однако эта кушетка непригодна для спанья, подумал Майкл. Он скатился с неудобного ложа и медленно поднялся на ноги.
И все сразу вспомнил.
Трое ребятишек, пони и полуинвалид.
Одному из детей необходимо поменять подгузник. Майклу никогда не приходилось делать ничего подобного. Нужно всего один раз заставить какого-нибудь холостяка поменять детский подгузник, и это станет самым эффективным средством снижения рождаемости, подумал Майкл. Все население Земли за несколько лет сократится до нуля!
И еще такие упражнения быстро помогут всем желающим избавиться от лишнего веса, поскольку после этих мук ни одному нормальному человеку кусок в рот не полезет.
Однако детям надо есть, и об этом необходимо помнить. Такер вчера так уминал хот-дог, что страшно было смотреть. Зрелище это оказалось не менее ужасным, чем вид грязного подгузника Тайлера. Ошметки булочки, которую словно пропустили через стиральную машину, облепили Такера с головы до ног, заляпали стол, стул, пол и даже календарь, висевший в противоположном конце кухни.
А рядом с Такером сидела Эмбер — такая важная, милая, взрослая. Вполне очаровательная для того, чтобы заставить человека, минуту назад решившего не обзаводиться собственными детьми, передумать и посчитать, что одного-двух малышей вроде этой девочки, пожалуй, можно будет и вынести…
Майкл накормил детей и построил загон для пони, славно потрудившись вместе со своими «помощниками». Он управился как раз до темноты. Без детей он закончил бы работу в два раза быстрее, однако у него не хватило духа сказать им об этом. Эмбер сообщила Майклу, что на ночь их всегда купают, а потом рассказывают им сказки. Что ж… От Майкла они услышали всего одну, к тому же самую короткую историю из книжки, которую он выудил из битком набитой полки.
Он подоткнул детям одеяла, а потом, вспомнив о сокрытом в чреве лошади сокровище, вышел во двор, чтобы пару-тройку раз попинать ногой навозную кучу. Однако в ней ничего не блеснуло. И у Майкла хватило подлости порадоваться этому.
А напичканный болеутоляющими таблетками полуинвалид напоминал привидение в чересчур большой мужской футболке. Это была единственная вещь, которую Сэди сумела натянуть на себя без помощи Майкла.
Ну и слава Богу. Пусть девушка спокойно поспит…
Майкл вспомнил, как, измученный и шатающийся от усталости, он мечтал хотя бы пару минут посмотреть телевизор, прежде чем найти кровать, на которой можно было бы устроиться на ночь.
Он снова потянулся, потом обернулся и окинул кушетку мрачным взглядом. Что ж, я сам виноват… Такой верзила не должен спать на куцем диванчике. Иначе адски разболится спина. Даже если она не была повреждена в автокатастрофе.
Тут Майкл услышал всхлипывания и замер.
Может, они его и разбудили?
Он пошел по темному холлу и врезался в стол, искусно размещенный в маленькой нише. Майкл крепко выругался, потом вспомнил про детские уши и поспешно поправился:
— Я хотел сказать: «Проклятье!»
Однако никто не отозвался. Майкл отчаянно надеялся, что это плачет не ребенок. Я еще к этому не готов, по крайней мере сейчас. Конечно, когда-нибудь я к этому привыкну… Впрочем, не думаю, что малыш недельку-другую будет сдерживать слезы — специально для того, чтобы не травмировать меня.
Майкл пригляделся к младенцу. Лежит попкой кверху. Большой палец во рту. Глазки закрыты. Порядок.
В этой же комнате спит Такер, улегся поперек постели. Пижамка наполовину сползла. Уши Снэппи торчат из щели между кроваткой и стеной. Малыш громко сопит. Порядок.
Следующая по коридору — комната Эмбер. Майкл заглянул туда. Девочка дышит спокойно и ровно. Майкл почти закрыл дверь, но тут заметил, что малышка держит что-то в руке. Майкл на цыпочках подошел к кроватке.
В горле у него встал комок. Эмбер прижимала к себе фотографию матери. Майкл осторожно вытащил снимок у девочки из пальцев: если ночью он упадет на пол, может разбиться стекло. Майкл аккуратно поставил фото на столик возле Эмбер. Теперь, проснувшись утром, малышка сразу же увидит добрую улыбку матери.
Обычно Майкл не молился. Однако, прежде чем покинуть комнату, он прошептал:
— Господи, сделай так, чтобы с мамой Эмбер не случилось ничего плохого.
Порядок.
Снова раздался плач.
Остается одна Сэди.
Майкл пробрался по холлу к ее спальне и тихонько постучал в дверь.
— Сэди! — заглянул он в комнату.
— Извини, — пробормотала девушка. — Я тебя разбудила?
— Ничего, ничего! Я целую ночь промучился на этой жуткой кушетке, и теперь меня можно показывать за деньги. Человек-крендель! И к тому же лучше уж ты, чем Тайлер. Некоторое время я не смогу менять ему подгузники.
— Там на пеленальном столике есть марлевые маски. Они помогают.
— Как?
— Хорошо закрывают нос.
— Так вот для чего эти штуки! А я-то думал, что ими надо привязывать подгузники.
— Нет. Они для лица. Мне это помогает.
Майкл засмеялся, представив себе Сэди в марлевой маске, под которой прячется хорошенький вздернутый носик.
— А я думал, что женщины с легкостью меняют младенцам пеленки.
— Так может сказать только мужчина-шовинист.
— А разве нет? Тебе-то хорошо: нежишься в постели, делая вид, будто у тебя правая рука вышла из строя.
— Подойди-ка поближе. Я могу вдарить и левой.
Майкл вошел в полутемную комнату и остановился прямо возле кровати. Сэди выглядела такой маленькой, хрупкой и невероятно прекрасной под большим разноцветным лоскутным одеялом.
— Подойди-ка поближе, раз уж я собралась огреть тебя.
Майкл присел на краешек кровати.
— Ты меня не боишься, — вздохнула Сэди.
— Да, я бесстрашный, — согласился Майкл. — Я уже опрокинул кофейный столик, а ты вряд ли тяжелее, чем он.
— Ты еще пожалеешь. Я крепче, чем кажусь.
Майкл уже знал об этом. Он изумленно наблюдал, как Сэди высвободила здоровую руку из-под одеяла, сжала кулак и ударила его, Майкла О'Брайена, в предплечье.
Он, охнув, схватился за ушибленное место.
— Сэди, — прохрипел он, — это же у меня больная рука.
Майкл исподтишка наблюдал, как у Сэди широко раскрылись глаза.
— Больная рука?
— Боже, как горит, — застонал он. — Не знаю, как я вынесу это.
— Майкл…
— Наверное, я теперь не смогу поменять подгузник. Правда, я думаю, что…
Сэди решительно пресекла его попытку дернуть ее за ногу, снова ударив его, на этот раз гораздо сильнее.
Он выпрямился и с усмешкой посмотрел на девушку. Ему удалось заставить ее чуть-чуть улыбнуться. И в глазах у нее уже не было той боли, хотя глядели они по-прежнему тревожно…
— Болит рука? — спросил он.
— Не-а.
— А если честно?
— А почему ты считаешь, что я вру?
— Да у тебя на лбу написано!
— Не написано!
— Клянусь, написано.
— Тебя этому учили в полицейской школе? Чтение по лбам как метод допроса подозреваемых?
— Да, мэм, учили. А теперь ты можешь сделать полное и чистосердечное признание.
— Ну ладно, болит. Немного.
— На лбу написано совсем другое.
Сэди закрыла лоб здоровой рукой.
— Болит, но не сильно.
— Не сильно — это уже чуть-чуть больше, чем немного, и я думаю, что если ты уберешь руку со лба, то выяснится…
— Ну, ладно, ладно. Болит. Так, словно я минут на десять сунула ее в костер, а потом попросила толпу танцоров сплясать на ней чечетку.
— Я тебе принесу болеутоляющее.
— Нет!
Майкл посмотрел на Сэди. Она была так близко, что он ощущал ее запах. Это был нежный аромат — то ли мыла, то ли детской присыпки. Глаза Сэди были широко открыты, они казались серебристыми в лунном свете, заливавшем комнату. Волосы у девушки были взъерошены, как у деревенского мальчишки, который играл в копне сена. А футболка была надета наизнанку.
— Почему нет?
— Больше я не хочу развлекать тебя песнями.
— Ну давай, Сэди, исполни для меня серенаду.
— А вообще-то, что мне дал доктор Хейт? Я вела себя очень глупо.
Сэди залилась краской. Даже в полумраке Майкл разглядел, как запылали ее щеки. А ведь в те времена, когда эта женщина была еще девчонкой, ее ничуть не волновало, умно она себя ведет или глупо. Во всяком случае, Майклу так казалось. Боже, да она была тогда настоящей дикаркой!
— А мне понравилось, — ухмыльнулся Майкл. — Лихой мотивчик! И главное, такой вдохновенный!
— Да, но… — смущенно пролепетала Сэди.
— То болеутоляющее, которое мне дали в аптеке, не такое сильное, как таблетки доктора Хейта. Так что больше ты дурить не будешь.
— А с чего ты взял, что я вздумаю дурить? — резко спросила Сэди.
— Тише, тише, успокойся, — мягко пожурил ее Майкл. Он взял еще несколько подушек и взбил их у Сэди за спиной, а потом забрался на кровать с ногами. — Уфф!
— Надеюсь, ты удобно устроился, — заметила Сэди. Она натянула одеяло до подбородка и с опаской покосилась на Майкла, словно ожидая, что он вот-вот набросится на нее.
А может, я этого и хочу, растерянно подумала она. Что за чушь он там нес про таблетки? И про то, что больше я не буду дурить?
Слова Майкла порядком разволновали Сэди.
— У меня болит спина, — объяснил ей тем временем Майкл. — Я завалился спать на кушетку и теперь вот расплачиваюсь за это.
— Спина у тебя болит после той аварии, Майкл? — осторожно спросила Сэди.
— Да. Я не могу теперь долго сидеть. Поэтому я и ушел из полиции. Люди даже не представляют, сколько времени полицейскому приходится просиживать в машине.
— А рука?
— Рука тут ни при чем. Это я просто притворялся, чтобы отвертеться от возни с подгузником.
Сэди сморщила нос.
— Значит, ты жалеешь, что больше не служишь в полиции? Когда-то тебя очень волновала собственная карьера.
— Да, поначалу так оно и было. Но задолго до той аварии работа превратилась для меня в обычную рутину. Раз в неделю я штрафовал Мэйбл Свифт за превышение скорости, да гонял по пятницам с площади ребят, которые собираются там вечерами поболтать и выпить пива.
— А я ведь была одной из них, — вспомнила Сэди так, словно немного стыдилась этого.
— Я тоже, — признался Майкл, и они рассмеялись.
— Однажды я надерзила Хоуку Адамсу, когда он застал меня с банкой пива в руках.
— Я знаю, ты была храброй девчонкой.
— Скорее, глупой.
— Знаешь, этот Хоук просто прирожденный полицейский. У него прямо-таки на морде написано: «Делай, что тебе говорят, или я тебя пристрелю! Да еще с превеликим удовольствием!»
Сэди тихо рассмеялась, а потом так пристально посмотрела на Майкла, что у того захватило дух.
— Ты прав, — произнесла она, быстро опустив глаза. — У тебя не взгляд убийцы.
— Да Хоук тоже, в сущности, не смотрит на людей как матерый костолом. Он женат, растит двоих детей… Семейная жизнь порядком изменила его. И что самое интересное, он стал куда более хорошим полицейским. Почти все в городе думают, что он будет шефом полиции, когда Билл Нордстром выйдет в отставку. Правда, сам Хоук говорит, что из него никогда не получится чиновника…