Генералу Миренону ничего не оставалось делать, как повиноваться, и он достал из шкафа большую старую книгу.
— Вот этот список, ваше величество!
— Читайте имена и фамилии заключенных, маршал! — обратился король к Ришелье.
Маршал развернул на столе книгу и начал читать:
— «Граф Вильен, Николь Тросине, шевалье де Турин…»
Король сосредоточенно прислушивался к каждому имени.
— «Маркиз Северен, Абу Коронос, Марсель Сорбон…»
— Сорбон? — вдруг переспросил король, прерывая маршала. — Сорбон?..
Генерал Миренон побледнел. Овладевшее им мрачное предчувствие начинало сбываться.
— Марсель Сорбон, совершенно верно, ваше величество! — еще раз повторил маршал.
— Этого заключенного я должен видеть! — решительно за¬явил король. — Мне надо задать ему несколько вопросов. Прикажите, комендант, привести его сюда.
— К моему величайшему огорчению, я лишен возможности исполнить приказание вашего величества, — с глубоким поклоном, в полном замешательстве, ответил генерал, стараясь оттянуть время и скрыть свое смущение.
— Вы не можете исполнить мое приказание? — резко спросил разгневанный король. — Почему? Я желаю сейчас же видеть заключенного!
— Вот это?то, к сожалению, и невозможно… — бормотал растерявшийся комендант.
— Причина? — коротко и гневно спросил Людовик.
— М–м… заключенный этот умер, — вдруг нашелся Миренон.
— Умер? — переспросил ошеломленный король. — Марсель Сорбон умер?
— К сожалению, это так, ваше величество! — ответил уже оправившийся от смущения генерал.
— Как долго он был заточен в Бастилии? — после некоторого раздумья спросил король.
— Он пробыл у нас очень недолго, ваше величество, — не моргнув глазом, ответил генерал. — Содержался в камере номер семь.
Король снова погрузился в размышления.
— Читать список дальше, ваше величество? — спросил Ришелье.
Людовик отрицательно покачал головой.
— Не надо, — сказал он. — Сорбон. Марсель Сорбон… Это он, маршал. Простой случайностью это быть не может. Сорбон — ведь это тот самый живописный маленький дворец, о котором я вам вчера говорил, маршал…
Генерал Миренон не понимал, о чем речь, но был несказанно рад уже и тому, что так удачно отделался от грозившей ему опасности.
Между тем король опять обратился к нему:
— Я желал бы осмотреть камеру номер семь, комендант. Проводите меня туда.
— Я опасаюсь, ваше величество, что вас затруднит подниматься так высоко, особенно при наступившей темноте… — попробовал возразить комендант, испугавшись, что проделанная между камерами дыра еще не замурована.
— Все это вздор, — ответил король. — Прикажите взять факелы и покажите нам дорогу. Ступайте, комендант, мы с маршалом последуем за вами.
Миренон понял, что на этот раз не помогут никакие отговорки, и приказал подать себе канделябр, чтобы лично освещать путь королю.
В коридоре их ждали инспектор Бастилии и два сторожа с ярко пылающими факелами.
— В пятую башню! — приказал им генерал Миренон
Дрожащий, неверный свет факелов озарял погруженные в глубокий мрак угрюмые коридоры и лестницы Бастилии. Часовые при приближении короля становились на караул.
Комендант по пути улучил минуту и спросил инспектора, заделана ли дыра. Получив утвердительный ответ, генерал, заметно успокоенный, открыл королю дверь камеры номер семь.
Король движением руки приказал коменданту войти первым в пустынную мрачную камеру. Затем и Людовик с маршалом Ришелье вошли в камеру Марселя. Сторожа с факелами в руках встали по обеим сторонам двери. Инспектор остался в коридоре.
— Так вот где томился заключенный Марсель Сорбон? — спросил король, беспокойно озираясь в тесной каменной келье.
— Так точно, ваше величество, — ответил комендант.
— И на этой постели он умер?
— Прямо отсюда труп его снесли на крепостное кладбище, — продолжал лгать генерал.
Король несколько минут молча и печально глядел на убогую постель. Здесь, в этой ужасной обстановке, жил и умер его сын, кровь от крови его, плоть от плоти его. Эта мысль потрясла Людовика.
Никто из присутствующих не решался нарушить торжественного молчания короля, хотя никто, кроме Ришелье, и не подозревал истинного значения всего происходящего.
Вдруг король очнулся от глубокой задумчивости. Не говоря ни слова, он круто повернулся и вышел в коридор. Маршал, генерал и сторожа двинулись было за ним, но в этот самый момент в коридоре рядом с королем появилась женщина в белом платье с длинным белым шлейфом и белой вуалью.
Изумленный Людовик остановился.
— Кто это? — спросил он инспектора Бастилии.
— Это привидение Бастилии, ваше величество, — ответил инспектор.
— Привидение Бастилии? — недоверчиво спросил король. — Это еще что такое?
Генерал Миренон снова оказался в невообразимом затруднении. Едва он начать лепетать наспех придуманное объяснение, как Людовик прервал его.
— Я вижу, что вы и этого не знаете, — сказал король. — Инспектор, говорите вы.
— Собственно говоря, никто не может сказать ничего определенного по поводу этого привидения, ваше величество, — старался выпутаться из неловкого положения старик–инспектор. — Говорят, что это мятущаяся душа покойной супруги бывшего коменданта Бастилии генерала Ришмона…
— Суеверие! Вздор! — воскликнул король, пристально глядя на медленно скользившую по коридору снежно–белую женскую фигуру. — Эту загадочную таинственность необходимо разоблачить. Приведите?ка привидение ко мне!
— Увы, оно уже исчезает, ваше величество, — пробормотал старик–инспектор.
И он был прав. Привидение повернуло в башенную галерею и исчезло в ночной темноте.
— И вы, комендант, никогда не старались узнать, что это за привидение? — спросил король.
— До сих пор я считал его лишь игрой воображения ста¬риков–инвалидов, ваше величество, и никогда не верил в возможность его действительного существования, — признался комендант.
— Теперь вы, наконец, удостоверились в этом собственными глазами. Я желаю знать истинное объяснение этого загадочного явления. Прикажите сейчас же запереть все выходы из Бастилии. Поставьте дополнительных часовых. Затем велите обыскать решительно всю крепость, и тогда, надеюсь, сам собою выяснится вопрос, кто скрывается под личиной таинственного привидения Бастилии.
Комендант и инспектор поспешили исполнить приказание короля. Не прошло и нескольких минут, как все ворота и калитки в каменных стенах, окружавших Бастилию, были наглухо закрыты и возле них выставлены часовые.
XX. АДРИЕННА
На островке Жавель, расположенном посреди Сены, жила старая тетушка Адриенны. Одинокая старушка охотно приютила в своем маленьком домике Адриенну, выслушав ее бесхитростный рассказ о том, что после смерти госпожи де Каванак ей нельзя было больше оставаться во дворце герцога Бофора.
— Мое милое дитя, — сказала старушка, — у меня найдется для тебя уголок. Живи здесь и ни о чем не беспокойся.
Адриенна рассказала доброй тетушке и о возвращении Марселя, и о новых домогательствах герцога Бофора, и о смерти несчастной Серафи де Каванак.
— Остается только порадоваться, — сказала, крестясь, старушка, — что эта несчастная, настрадавшаяся женщина хотя бы ценой смерти избавилась, наконец, от мучений. И ты, моя милая Адриенна, поступила совершенно правильно, убежав от герцога. Никто не может истолковать твой побег в дурную сторону. Я на твоем месте поступила бы точно так же.
— Теперь герцог Бофор начал преследовать единственного сына несчастной госпожи де Каванак, бежавшего на днях из Бастилии, — продолжала Адриенна. — Боюсь, как бы он не вздумал преследовать и меня. Я чувствую перед ним какой?то необъяснимый, инстинктивный страх. Мне он представляется воплощением дьявола.
— Я всегда удивлялась, — ответила старушка, — как это твой покойный отец умел с ним уживаться. Ведь весь Париж знает, какой ужасный человек герцог Бофор.
Адриенна чувствовала себя в полной безопасности на маленьком уединенном островке. Она много думала о Марселе и горячо молилась, чтобы Господь Бог помог ему благополучно бежать и поскорее отыскать какое?нибудь безопасное место, куда он мог бы увезти ее. Теперь она больше не сомневалась в том, что ее любовь взаимна.
Так прошло несколько дней. Однажды тетушка Адриенны уехала в город за покупками, и молодая девушка осталась одна.
И вот на Сене показалась богато украшенная лодка. В носовой ее части, налегая на весла, сидели четыре гребца, а на корме, на мягкой, обитой бархатом скамье, под тентом восседал герцог Анатоль Бофор. Два рослых лакея в ливреях стояли у него за спиной.
— Ты говорил, что тетушка Адриенны Вильмон живет на каком?то маленьком островке? — спросил герцог у одного из лакеев.
— Так точно, ваша светлость, на островке Жавель.
— Причалить к острову Жавель, — приказал герцог гребцам.
Злая ухмылка мелькнула на лице герцога. Воображение рисовало ему Адриенну Вильмон, с трепетом стоящую перед ним. Она должна во всем признаться, сообщить ему необходимые сведения. Он заставит ее говорить! Ведь она была пособницей ненавистного ему, герцогу, незаконнорожденного. А теперь, когда он узнал, что проклятый Марсель виделся и говорил с греком, ненависть к нему разгорелась еще больше.
«Чего доброго, — со злобной усмешкой подумал герцог, — девка еще и влюблена в этого ублюдка. Дорого же ей придется заплатить за эту любовь!..»
Между тем лодка герцога причалила к островку у пристани, где качались на волнах несколько бедных лодок местных жителей.
Тут на пороге своего домика, словно по воле злого рока, показалась Адриенна. Взгляд ее сразу же упал на великолепную лодку, и ей невольно пришла в голову мысль, что герцог прислал своих людей, чтобы схватить ее. Словно загипнотизированная, стояла она на пороге и широко раскрытыми глазами смотрела на лодку. Что делать? Куда спрятаться?
Вдруг под тентом она разглядела самого герцога. Он поднялся на ноги и, по–видимому, тоже заметил ее. Это была ужасная минута. Адриенна задрожала всем телом.
Гребцы уже спустили трап. Герцог повелительным жестом указал на маленький домик, на пороге которого стояла Адриенна…
Наконец Адриенна очнулась и, прошептав: «Святая Дева, спаси меня!» — опрометью бросилась бежать к задней двери. Во дворе она увидела соседа, садовника Клода, мужчину атлетического сложения, который с удивлением поглядывал на богато разукрашенную лодку.
— Кто это, интересно, приехал? — спросил он выбежавшую из дома Адриенну.
— Это герцог Бофор! — дрожа от страха, ответила девушка. — Он послал своих слуг, чтобы схватить меня и силой заставить вернуться в его дворец.
Садовнику стало от души жаль перепуганную девушку.
— Вы боитесь его?
— О, если бы я могла где?нибудь спрятаться!..
— Так пойдемте ко мне, — решительно сказал Клод. — Ручаюсь, у меня они не тронут вас. Идите в мой дом. В крайней комнате есть кровать с пологом, спрячьтесь за пологом, а об осталь¬ном не беспокойтесь.
— О, как мне благодарить вас, господин Клод! — пролепетала Адриенна и проскользнула в небольшой домик садовника.
Лакеи герцога направились к Клоду, но он сделал вид, что не замечает их, и спокойно подрезал ветки у себя в саду. Вдруг он вспомнил, что не запер дверь дома, и на глазах у лакеев прошел к дверям и стал запирать их на ключ.
— Эй, что ты делаешь? — грубо окликнул садовника один из слуг.
— Разве не видите? — невозмутимо ответил Клод. — Запираю дверь моего дома.
— У тебя спряталась молодая девушка…
— Возможно. Но вам?то что за дело?
— Нельзя ли повежливей? Не то мы сумеем внушить почтение к себе!
Высокий и сильный садовник окинул насмешливым взглядом тщедушных слуг и спрятал ключ в карман.
— Ты разве не видишь, чья на нас ливрея, нахал? — рявкнул один из лакеев.
— Да какое мне дело, чья на вас ливрея? — хладнокровно ответил садовник. — И вообще, я не понимаю, чего вы от меня хотите? Я вас не знаю. Делить мне с вами нечего. Ну, так и убирайтесь подобру–поздорову.
— Ты слышишь? Этот бездельник вздумал угрожать нам! — сказал один лакей другому.
— Как бы ему не пришлось худо от этих угроз. Либо открывай двери добровольно, либо мы взломаем их!
— Лучше убирайтесь вон, а то, шутки в сторону, я познакомлю вас со своими кулаками…
Если бы не геркулесовское сложение садовника, слуги наверняка ворвались бы в дом. Но широкие плечи и могучая грудь хозяина внушали им невольный страх, и они, попридержав до времени свою злость, поспешили на пристань за подкреплением.
Адриенна в смертельном страхе стояла в темной комнате за пологом. Когда же голоса во дворе стихли, она решилась выглянуть в окно и посмотреть, в чем дело.
К ней тотчас же подошел Клод.
— Не бойтесь, — сказал он. — Задешево я не отдам вас в их лапы. Но теперь я советовал бы вам незаметно перейти в ваш дом и спрятаться там получше.
Адриенна так и сделала — быстро и незаметно перебежала в свой дом. Клод же, как ни в чем не бывало, вновь принялся за свою работу в саду.
Но вот к нему подступили и лакеи и лодочники.
— Эй, послушай! — кричали они. — Если ты сам не откроешь двери дома, то мы взломаем их.
— Ну, зачем же ломать двери? — ответил Клод, опираясь на лопату. — Они и так открыты.
Слуги бросились в дом, проклиная Клода, осмелившегося водить их за нос, а лодочники вернулись на берег.
— Герои… — буркнул Клод, с насмешкой глядя вслед лакеям. — Сейчас я сыграю с вами еще одну шутку…
Лакеи как угорелые метались по комнатам, но, разумеется, никого не нашли.
— Негодяй успел спрятать девушку куда?то в другое место… — высказал предположение один из «сыщиков».
— Гляди! — закричал другой, высовываясь в окно. — Гляди на этого проклятого садовника! Он собирается запирать на ключ сарай. Готов держать пари, что красотка там!
Лакеи выбежали из дома, бросились к сараю и, не дав Клоду запереть дверь, нырнули в полумрак сарая. Тогда Клод с усмешкой на лице захлопнул дверь и задвинул засов.
— Теперь можете искать сколько угодно… — проворчал он.
— Проклятье! — послышались приглушенные голоса из сарая. — Этот негодяй запер нас здесь!.. Открывай сейчас же или ты жестоко поплатишься за свою дерзость!
Клод, словно эти крики и проклятия к нему и не относились, вернулся к своим кустам и грядкам и продолжал работать как ни в чем не бывало.
Слуги бесновались в сарае как сумасшедшие. Садовник только посмеивался про себя.
— Отвори, каналья, бездельник! — кричали они и изо всех сил трясли дверь, но прочный засов не поддавался.
— Дайте нам с Адриенной выиграть время, — усмехался в бороду Клод. — Будьте терпеливы, ведь надо же дать бедняжке возможность получше спрятаться.
— Если тебе дорога жизнь, — ревели лакеи, — открывай сию же минуту свой вонючий хлев!
— Надоело слушать, — пробормотал Клод.
Заперев на ключ свой домик, он ленивой походкой отправился на противоположный край островка, где паслись его козы.
Между тем герцог, потеряв надежду дождаться слуг с плененной Адриенной, опять послал гребцов узнать, почему случилась задержка.
Подойдя к домам, гребцы услышали крики и громкую возню в сарае садовника и поспешили на выручку незадачливым сыщикам.
— Где эта проклятая собака? — кричали лакеи, вырвавшись наконец на свежий воздух. — Он дорого поплатится за свои проделки! Вот бездельник! Он преспокойно пасет своих коз! Ну, сейчас придут солдаты! Они тебя проучат!..
Лакеи послали гребцов за караулом, а сами бросились опять в домик тетушки. Обыскав все комнаты, они наконец выломали дверь в темный чулан и с торжествующими криками обнаружили спрятавшуюся там Адриенну. Схватили ее и потащили к выходу.
— Сжальтесь надо мной, добрые люди! — просила Адриенна. — Позвольте мне остаться здесь!
— Что ты говоришь! — услышала она в ответ. — Не можем же мы ослушаться светлейшего герцога!