Ветер начал наполнять паруса, и каравелла медленно набирала скорость, направляясь к выходу из гавани, оставляя позади себя зелёный остров. Возле двери капитанской каюты, вытянувшись неестественно прямо, стояли в линию пятеро солдат и младший офицер.
— Сеньор капитан, я думаю, мы можем несколько облегчить корабль, — прозвучало несколько невпопад предложение младшего офицера. Эти слова отвлекли испанского капитана от праздных мыслей, возвращая к действительности.
— Да, было бы весьма кстати, — к Орсино Гомесу вернулась его обычная спесь.
— Надеюсь, вы хорошо плаваете? — следующий вопрос был задан уже другим тоном, с другой интонацией, не предвещавшей ничего хорошего.
Улыбка мигом слетела с лица испанского гранда, когда из-за спин солдат выскочили вооружённые ножами бывшие пленники и отобрали кинжалы и пистолеты у матросов и капитана.
Растерявшийся капитан вначале сдался, потом вдруг опомнился, выдернул шпагу у кого-то из освобождённых моряков и кинулся сражаться. Но почти сразу был убит точным ударом ножа Килинга.
— Эх, поторопился ты, Стив, — посетовал Ларс, глядя на поверженного гранда, — кто же нам теперь расскажет о сокровище, о котором болтал тот надутый павлин?
— Команду за борт, до берега недалеко, выплывут, — отдал я приказ.
— Если потонут, не жалко, сэр, — добавил Мэтью.
— Не люблю напрасных жертв, но золото нам очень бы пригодилось, — заметил я. — Оставьте кого-то из них. Ты прав, надо выяснить, что они там говорили по поводу сокровища, которое надо забрать с захваченного корабля.
Каравелла уже набрала скорость и проходила мимо форта, когда в воду горохом посыпались члены экипажа этой «испанки». Вдогонку уходящему кораблю летели проклятия в наш адрес и обещания из-под воды достать захватчиков. Подняв все паруса, «Сан-Себастьян» уходил в открытое море… Лишь спустя какое-то время на батарее форта заметили пловцов, число которых уже изрядно поредело, и в погоню за нами ринулся второй корабль.
Когда мои люди закончили убирать с палубы тела нескольких погибших испанцев, решивших погеройствовать при захвате, мы, все тринадцать, собрались возле капитанского мостика. К нам присоединились и освобождённые из трюма пленники.
— Господа, нам удалось завоевать свободу! — начал я свою речь, импровизируя на ходу. — Однако у нас немного людей, и мы не сможем маневрировать так же, как враги, нас слишком мало. За нами идёт военный корабль, оторваться не удастся, придётся принять бой. Давайте сведём счёты с испанцами, а заодно разбогатеем, если получится, — прозвучал мой призыв, — а пока заманим его подальше!
— Капитан Джон! С тобой мы пойдём хоть на край света! — воскликнул Стив Килинг.
— Да здравствует капитан Джон Уилсон! — тотчас поддержал Томас Хэнсон.
— Ура! Ура капитану! — слитно вторили им почти три десятка бывших рабов, отобравших у ненавистных испанцев корабль — главное сокровище моряков в этой части света.
— Теперь вот что. Раз уж вы меня поставили капитаном, то давайте договоримся сразу. — Я счёл необходимым сразу же расставить всё по своим местам, чтобы потом не было неясностей. — Мы свободные морские люди, а не просто какие-то там разбойники без руля, без ветрил. И у нас у каждого есть цель. Но раз уж я капитан, на этом корабле моё слово — закон. Приказы должны выполняться неукоснительно. Все недовольные могут покинуть борт в любое время. Но сейчас главная задача — выжить! Вы все хорошие моряки и знаете своё дело. Мой помощник — Томас Хэнсон, боцманом назначаю Стива Килинга. За дело, все по местам!
— Ура капитану!
Матросы проворно засновали по реям, добавляя парусов. Корабль плавно развернулся и лёг на юго-восточный курс.
Спустя какое-то время новый экипаж окончательно разобрался с управлением и парусами, проверил трюмы. На судне имелись не очень большие запасы воды, провизии и пороха. Испанцы явно далеко не собирались. Однако двое из них, оставленные на борту, ничего не могли сообщить о цели плавания. За это они чуть было не отправились кормить акул, но я вступился за них, и солдат заперли в каморке до ближайшего берега.
Оставалось лишь уповать на удачу и надеяться, что новообразованная команда «Сан-Себастьяна» достигнет какой-нибудь дружественной территории.
Командовать пушками поставили Большого Энди. Высоченный, крупный, с виду очень сильный мужчина с тёмными волосами и густой бородой, по его словам, служил канониром в английском королевском флоте, прежде чем корабль, на котором он ходил, был потоплен испанцами.
Прежде всего требовалось подготовить каравеллу к бою. Бросившаяся в погоню «Рио-Гранде» вышла из порта Сан-Хуан и теперь следовала за нами на значительном расстоянии, постепенно его сокращая.
— Интересно, Том, у преследователей есть какой-нибудь ценный груз на борту? — спросил я своего новоприобретённого помощника. — Жаль, не тех испанцев мы оставили на борту для допроса…
Хэнсон не успел ответить. Тяжёлый грохот пушечного выстрела прокатился над морем. С резким свистом ядро пронеслось над самой крышей кормовой надстройки, и послышался громкий всплеск.
— Мой Бог! — пригнув голову, воскликнул Алан Торнсби, только что взобравшийся на мостик.
— Ч-чёрт побери! — почти одновременно с ним воскликнул Хэнсон.
Мне показалось, что в голосе Томаса, некогда готовившегося к стезе богослова, проскользнуло удовольствие, когда тот помянул чёрта.
Мы оба кинулись к борту и увидели, что «Рио-Гранде» уже почти догнала нашу каравеллу и теперь готовится к атаке. Распустив все паруса, улавливая не очень сильный предзакатный ветерок, каравелла преследователей медленно разворачивалась бортом. В чёрном отверстии пушечного порта мелькнула вспышка пламени, вылетел клуб дыма, вместе с грохотом донёсся нарастающий свист, и ядро опять проскочило над самыми нашими головами. Доктор невольно пригнул свою.
— Стреляют в нас, черти! Подожди меня здесь! — крикнул Том и бросился в капитанскую каюту.
— Стреляют, однако с абордажем не торопятся, — отметил я.
Том выскочил обратно из двери надстройки, и едва она успела за ним захлопнуться, как раздался грохот третьего выстрела.
«Сан-Себастьян» вздрогнул от тяжёлого удара. В коридоре торчали разбитые доски переборки. Вернувшись ко мне, Том принёс карту капитана Орсино Гомеса.
— Смотри, у меня идея! Путь, который отмечен здесь, проходит через кривой пролив. Остров, который должен быть недалеко отсюда, — произнёс Том, указывая рукой вдаль в нужном направлении. — На самом деле там коралловые рифы. У преследователей на борту больше воды, у них больше людей и груза. Я сам видел, как основательно загружали ту каравеллу. Значит, испанцы тяжелее. Мы заманим их на рифы, которые растянулись здесь не меньше, чем на милю, и посадим на мель. И там уж с ними покончим. Нужно лишь потянуть время ещё немного.
— Полный вперёд! — отдал я приказ. — Пусть они думают, что мы так и поступим. Устроим им сюрприз.
* * *
…Капитан Мигель-Хуан Родригес Меса, имя которого я также узнал от двоих наших пленных испанцев, стоял на мостике и наблюдал за угнанным кораблём.
Он был уверен, что разгадал намерения похитителей, и не сомневался, что «Сан-Себастьян» будет и далее следовать своим прежним курсом, в надежде затащить преследователя на мель. И в голове испанского капитана наверняка уже родилась идея: обойти рифы стороной и встретить угонщиков в лоб, с противоположной стороны.
Следствием этой идеи было то, что он приказал дать по нам ещё пару залпов. Испанцы стреляли вдогонку захваченной каравелле, давая тем самым понять, что будто бы готовы преследовать и дальше. Но с этой минуты всё пошло не так, как планировал ещё один испанский гранд… Под прикрытием пушечного дыма наш убегавший «Сан-Себастьян» совершил поворот оверштаг и двинулся обратно, быстро сближаясь с «Рио-Гранде».
И прежде чем взбешенный дон Мигель-Хуан смог что-либо сообразить, раздался залп носовых орудий, послышался треск ломающегося дерева и лязг абордажных крючьев, будто железные щупальца вцепились в борта и в палубу злосчастной каравеллы преследователей.
— Ружья к бою!!! — прогремело над обеими каравеллами приказание английского предводителя. Уж я постарался, чтобы мой приказ был хорошо слышен всем.
Потрясённый этим зрелищем, на минуту оцепенев от неожиданности, дон Мигель-Хуан едва успел перевести взгляд с атакующего корабля на свой собственный. На палубу «Рио-Гранде» уже с рёвом ринулись вооружённые люди английского капитана. Натиск был такой силы, что превосходящая в численности испанская команда растерялась.
Испанцы сбились в кучу, как стадо овец, и едва поспевали уворачиваться от нападавших, в руках у которых были тяжёлые сабли и громоздкие ружья, из которых удавалось сделать всего лишь по выстрелу, и тотчас же приходилось пускать их в ход, как дубинки. Времени на перезарядку у наших ребят просто не оставалось. Вооружённые топорами и клинками мои бравые парни карабкались на нос судна и бросались на испанцев, которые принялись отчаянно защищаться, сообразив, что пощады ждать не приходится.
Мои матросы носились по палубе, как целая сотня разъярённых демонов, уничтожая всех, кто оказывал хоть малейшее сопротивление. Палуба была завалена трупами; люки, ведущие в трюм, выбиты; повсюду текла и хлестала кровь. Испанский капитан, сражённый ударом топора, валялся на шканцах бездыханный.
Мы, новоиспечённые корсары, стали хозяевами ещё одного корабля, «Рио-Гранде». Полчаса боя принесли нам победу и первую хоть какую-нибудь добычу.
Стивен Килинг, боцман «Сан-Себастьяна», самым первым ворвался на второй испанский корабль. Забрызганный кровью, с взлохмаченной бородой, держа широкую саблю в правой руке, а пистоль в левой, он повёл своих людей на мостик. На палубе отовсюду доносились стоны раненых, крики дерущихся, и сквозь этот шум прорывался зычный голос Килинга, отдававшего приказания:
— Осмотреть судно! Выяснить, что за груз! Определить повреждения!
— Руль повреждён! — докладывали ему британские матросы. — Обнаружены пробоины, в трюме — ящики!
— Нужно уходить, быстрей! — закричал покрытый копотью Ларс, выскакивая из люка, как чёрт из табакерки. — Кто-то зажёг фитили на бочках с порохом!
— Уходим!!! — тотчас заорал Стив Килинг. — Бен, Ларс, рубить такелаж, расцепляем корабли! Том, скорее дай знать Уилсону, чтобы отводил наш корабль, эта посудина сейчас взорвётся! Все за борт!
И все они, бывшие рабы, а ныне корсары, дружно ринулись за борт. Прогремевший взрыв чуть ли не разорвал «Рио-Гранде» пополам. Несколько моих моряков так и не выплыли… Из испанцев не выплыл никто. Тонущая каравелла очень быстро ушла под воду.
Поэтому нам просто больше не у кого было добывать сведения о сокровище.
Но главное, что я, стоявший на руле, и все остававшиеся на «Сан-Себастьяне» члены экипажа вовремя успели отвести наш первый захваченный корабль.
Он получил повреждения, хотя не смертельные. Выловив из моря выживших бойцов абордажной команды, каравелла почти без задержек продолжила путь. Как только наша поредевшая команда немного пришла в себя, матросы привели «Сан-Себастьян» в относительный порядок, и мы продолжили движение.
Прочь, прочь от Эспаньолы!
…Опьянённые бурными событиями и ромом из запасов Орсино Гомеса, свободные от вахты новоявленные корсары отдыхали на палубе каравеллы, принадлежавшей теперь нам по праву победителей.
— А добыча наша сгинула, эх-х, — с сожалением вздыхал Ларс.
— Да, плакали наши пиастры! — поддержал его Том. — Или что там было?
— Важнее сейчас, что наши преследователи ушли на дно и не будут за нами гоняться, — невесело усмехнулся я.
— Что будем делать дальше?
— Сначала нужно добраться до берега и найти прибежище, затем уж определяться с нашей дальнейшей судьбой, — ответил я уверенно, наконец-то ощутив себя вправе зваться капитаном. — Кто пожелает, пусть отправляется своей дорогой. С теми, кто останется… мы можем поступить на корсарскую службу и выполнять поручения за хорошую плату. Или станем вольными пиратами. Наберём полную команду, и полный вперёд! Лично мне надоело быть жертвой. Я предпочитаю сжимать рукоять сабли, а не чувствовать её остриё у своего горла. Но ещё мы… — Я замолчал, пристально посмотрел в глаза Томасу и после долгой многозначительной паузы продолжил: — Мы можем поискать в здешних водах один островок. Если семейное предание Хэнсонов не высосано из пальца, тогда у нас есть шанс стать непобедимыми, как наши предки, викинги.
Говорун Том вопреки своему обыкновению ничего не произнёс в ответ. Он подмигнул мне, улыбнулся и согласно кивнул. Мы поняли друг друга без слов. С этой минуты мы, двое битых жизнью мужчин, стали настоящими друзьями.
Нам выпала судьба двигаться к одной и той же цели.
— Не знаю, о чём ты толкуешь, капитан, — произнёс Мэт Ларсон, — но мне по душе такие речи. Мои предки тоже когда-то отправились в викингр[8] и оказались в Хайленде…[9]
— У меня датчан в предках вроде не водится, это ваши дела, но мне тоже надоело горбатиться за гроши! — воскликнул Стив. — Хочу жить свободным, а не по чьей-то указке. Каждый решает за себя, понятное дело, но лично я не прочь ещё попускать кровь испанцам.
— Предлагаю вначале отправиться на остров Черепахи. Нам понадобятся провизия еда и материалы для ремонта, — сказал я. — Там обосновались и вольготно себя чувствуют пираты, по большей части это ужасные, опасные и жестокие люди. Однако за деньги там возможно всё, и нам не будут задавать лишних вопросов. У нас сейчас нет другого пути, кроме как поладить с ними, и возможно, мы получим от них помощь. А сейчас давайте сообщим об этом предложении всем прочим…
Команда единодушно поддержала меня, выбранного капитаном. Никто не поднял голоса против. Побывав в трюмах у пиратов и испанцев, моряки предпочитали в дальнейшем находиться по другую сторону трюмных люков.
— Уходим! И да поможет нам Бог! — произнёс я. — Иного курса нам не дано отныне!
Каравелла взяла курс на Тортугу.
…На полуюте под золотистым сиянием огромного кормового фонаря, где ярко горели три лампы, я расхаживал в одиночестве. На корабле царила тишина. Обе палубы, тщательно вымытые, блистали чистотой. Никаких следов боя уже нельзя было увидеть. Группа моряков, рассевшись на корточках вокруг главного люка, сонно напевала какую-то песенку. Спокойствие и красота тропической ночи ненадолго смягчили сердца этих грубых людей.
Одна мысль не давала мне покоя, терзая душу когтями неопределённости. Мне ведь также придётся быть таким же беспощадным и жестоким, как все пираты. Необходимо прекратить эту глупую борьбу с самим собой. Я не смогу больше оставаться одновременно и карибским пиратом, и английским джентльменом.
Джудит потеряна навсегда, и необходимо делать выбор.
И, сделав этот выбор, я наконец-то обрету душевное равновесие.
Если, конечно, превращение в «джентльмена удачи» способно успокоить мятущуюся душу…
Время покажет. В конце концов, необходимо оправдывать собственную фамилию.[10]
Впрочем, на одном старом пергаменте, хранившемся у отца в шкатулке с семейными документами, я как-то прочитал, что ещё несколько поколений назад мужчины нашего рода подписывались как «Ульвссон». Слово «Ульв» на языке северных людей значит только одно и других толкований не имеет.
Волк.
КАК НАЗОВЁШЬ КОРАБЛЬ…
Ночью спалось беспокойно, меня угнетала тревога за будущее, и я несколько раз выбирался на палубу. Вахтенный, Мэтью, прохаживался по мостику, рядом с рулевым матросом, имя которого я ещё не запомнил. Ветер посвистывал в вантах, «Сан-Себастьян» шёл ходко, подняв все паруса, чуть заваливаясь под ветер. Ночь была тёмная, луна лишь изредка появлялась в просветах туч и освещала волны с белопенными верхушками.
Под утро я, новоиспечённый капитан, всё-таки крепко уснул. Разбудило меня солнце, заглянувшее через окно в каюту. Пробудившись, я почти сразу же выбрался на палубу. Днём ветер поутих, но каравелла по-прежнему быстро шла вдоль волны, переваливаясь с боку на бок.