Погода не изменилась ни ночью, ни назавтра…
Миновало более двух суток, прежде чем впереди, за треугольниками носовых парусов, прямо по ходу корабля показался остров. На одном из прибрежных холмов уже можно было разглядеть белые стены форта.
К Тортуге, гористой на севере, с той стороны было не подступиться. Единственная удобная бухта располагалась на юге и служила надёжным убежищем от разгула стихий. Неписаный закон, неведомо кем и когда установленный, гласил, что в здешнюю гавань может без опаски зайти любой корабль. Торговый или военный, какой угодно из держав.
Но в первую очередь сюда стремились разномастные «джентльмены удачи», которых имелось в Карибском море более чем достаточно. Закон исполнялся неукоснительно, поэтому гавань была столь популярна среди пиратов.
Поскольку ни один моряк на борту «Сан-Себастьяна» не знал местных вод, каравелла подошла к острову Черепахи осторожно и встала на якорь в отдалении от берега. Практически никто не обратил внимания на судно без флага. В запасах Орсино Гомеса имелось немного денег, одежды, еды и рома для команды, но этого было явно недостаточно для начала. Нужно было как минимум заплатить за воду, затем раздобыть боеприпасы, порох, солонину, сухари…
Решили, что на берег сойдут: капитан, то есть я — искать помощь и договариваться о поддержке, Ларс и Килинг — добыть еду и одежду, Том — в надежде обнаружить кого-нибудь, располагающего сведениями об экспедиции его деда.
За старшего на борту остался Большой Энди, под его руководством полторы дюжины человек экипажа займутся ремонтом повреждённых частей корабля.
Мы, четверо бывших пленников, спустили шлюпку и направились к берегу. Лодок в гавани сновало не счесть, и никто не обращал внимания на ещё одну. Хэнсон и Ларсон сидели на вёслах, им приходилось озираться по сторонам, чтобы не задеть другие лодки. Медленно и осторожно четверо товарищей, волею провидения оказавшихся в одной лодке судьбы, приближались к лодочной пристани — обустроенной длинной полосе, выложенной светлым камнем.
У пристани рядами выстроились разнообразные лодки. Тут же, на набережной, лежали груды бананов, апельсинов, ананасов, прочих фруктов, громоздились освежёванные туши свиней и баранов, кадки с солониной и бочки с водой. Лодочники, грузчики, матросы всех национальностей и мастей грузили в шлюпки и выгружали из них мешки, ящики и корзины. Все они суетились, толкались, разговаривали и ругались на многих языках.
Вёсла проплывавшей мимо посудины окатили нас брызгами. Стив Килинг раздосадованно чертыхнулся, водой накрыло его новенький трофейный камзол. Большая шлюпка вплотную надвинулась на нашу двухвёсельную лодчонку и едва не перевернула её. Коренастый мужчина в широкополой шляпе с перьями вскочил и что-то заорал на Килинга по-французски. Боцман молча, не сказав ни слова в ответ, выхватил трофейную шпагу из ножен и наотмашь хлестнул ею француза по ногам. Тот подпрыгнул, яростно зашипел, однако в драку не полез, что-то крикнул своим гребцам, те подняли вёсла и пропустили вперёд малую шлюпку.
— Здесь нам просто негде приткнуться, нужно плыть в сторонку, — произнёс Том. — Вон туда, например, к тем камням. Там народу поменьше, и лодку припрятать можно.
Я согласился с предложением и скомандовал гребцам забирать левее.
Нам пришлось отплыть на добрых полмили в сторону от пристани. Там мы выдернули лодку на пологий песчаный берег и оттащили её подальше от воды. За береговыми камнями перевернули вверх днищем и подсунули под неё весла.
Несмотря на то что мы все не первый год бороздили просторы Карибов, в этот порт нам довелось попасть впервые. Процветающий флибустьерский рай был расположен в южной части мыса, благодаря которому и образовалась на этом скалистом острове гавань. В городе, ставшем логовом разбойников, грабителей, воров, игроков, проституток, работорговцев и прочих отбросов общества, было возможно всё, и всё здесь можно было купить за деньги. Любой священник, появлявшийся здесь, вначале приходил в ужас и не мог поверить, что существует место, где царит такое беззаконие. Губернатор на всё закрывал глаза, он имел долю прибыли с каждого пиратского рейда.
Обо всём этом раньше не раз слыхали и мы, четверо новоприбывших моряков. Но сейчас для нас именно этот порт представлялся гаванью надежды…
Прежде чем приступить к делам, необходимо было поесть, немного отдохнуть и собрать хоть какие-то сведения. Самым подходящим для этого местечком была, конечно, таверна. Достаточно продолжительное время мы, четверо с каравеллы «Сан-Себастьян», вышагивали по набережной, поглядывая на снующих туда-сюда рыбаков и моряков. Затем, утомлённые непрерывным шумом порта, свернули наудачу вправо. Том Хэнсон спросил какого-то мальчишку, где расположено ближайшее питейное заведение. Оказалось, совсем недалеко, рядом с церковью.
Действительно, прошагав ещё немного вперёд, мы приметили над вздымающимися крышами домов шпиль башни, который мог принадлежать только католическому собору. Узкая кривая улочка вывела нас туда, и вскоре нашим взорам открылось каменное строение с маленькими окнами и внушительной вывеской. Том толкнул низкую дверь, позволяя увидеть зал, слабо освещённый красноватым светом.
Едва мы вошли, как тут же погрузились в марево, образованное запахами алкоголя, чадом жареной пищи и человеческими испарениями. В заведении с низким потолком, но достаточно обширном, стоял невероятный галдёж. Хриплые глотки в разных углах пытались затягивать морские песни, но это мало у кого получалось… Пройдя внутрь, мы заняли стол в углу, освободив его от тел мореходов, упившихся до бесчувствия, и наконец-то уселись, озираясь по сторонам в облаках табачного дыма и спиртных паров.
Нашим взглядам предстали различные типы. Рыбаки, матросы в шерстяных колпаках, прочий разношёрстный люд. Попадались даже посетители в военных мундирах. Все они громогласно сквернословили, пили, горланили, курили трубки, добавляя смрада в атмосферу. Копанию им составляли местные девицы лёгкого поведения. Стоя на коленях в углу у почерневшего камина, мальчишка-прислужник мыл в деревянном чане кружки, которые ему подносила толстая служанка.
Подошедшему трактирщику, субъекту с хитрой рожей, четверо усталых путешественников заказали жареных цыплят и по порции рома. Хотя сейчас нам было и не до пития, но привлекать внимание не стоило. Пока хозяин таверны ходил выполнять заказ, в ожидании мы принялись обсуждать планы своих дальнейших действий.
Я заметил, что сразу отправляться к губернатору, пожалуй, не стоит. Даже самый сговорчивый из всех губернаторов сначала даст ссуду на снаряжение корабля, но затем присвоит львиную долю прибыли. Новичкам-пиратам необходимо прежде всего заручиться поддержкой кого-то из берегового братства. Отремонтировать корабль, дать ему новое имя, набрать полную команду, выйти в море и принять боевое крещение в новом качестве…
Решили начать с имени. Предлагались разные варианты, но самым подходящим действительно казалось то название, которое придумал Хэнсон.
— Как ты корабль назовёшь, так он и поплывёт, — напомнил Том. — Исходя из поставленных задач, наиболее верным…
Том резко замолчал. Он едва не подавился собственной слюной. Ароматы, исходившие от блюд, которые принёс трактирщик, вызывали чуть ли не спазмы желудков. Изрядно истосковавшиеся по свежему мясу, мы набросились на еду, отдавая должное мастерству повара и с жадностью уплетая яства.
Но я решительно остановил возлияния Килинга, который вознамерился было вином надраться всерьёз. Предстояло ещё многое сделать сегодня.
После еды я подошёл расплатиться с трактирщиком и заодно разузнать, что и как. Разговор не занял много времени. Я вернулся к друзьям и сообщил им, что хозяина заведения зовут Старина Нат, и он советует поговорить с одним субъектом и обещал указать, с каким. Правда, честно предупредил, чтобы держались осторожно и были начеку.
По словам трактирщика, он не ведал лучшего моряка и большего подлеца на всей Тортуге, чем Рэд Фиш. Это была многообещающая рекомендация, учитывая то обстоятельство, что разбойников на этом острове водилось гораздо больше, чем условно честных людей.
— Я дал ему лишнюю монету, и трактирщик обещал замолвить за нас словечко, — пояснил я товарищам.
Появление этого «субъекта» в таверне у Старины Ната, произошедшее некоторое время спустя, вызвало бурю выкриков. Скабрезные возгласы неслись изо всех концов зала. Громила тащил на буксире роскошную девицу, и к ней со всех сторон тянулись руки, пытаясь ущипнуть за ягодицы или похлопать по бёдрам. Старина Нат, ругаясь и отталкивая наиболее нахальных, пробрался к вошедшему и что-то ему шепнул.
Перекрывая галдёж, прогремел грубый, рычащий голос:
— Заткните глотки, вы, там!! И пр-рочь лапы, она пришла со мной!
Высоченный мужчина уселся за стол в глубине зала. По виду его засаленных волос и стекавшей вниз густой бороды становилось ясно, что этот пират в принципе не знал, что значит мыться. Безобразный от природы, он стал ещё более страшен впоследствии. Темноволосый гигант с потемневшей от загара кожей. Черты его широкого лица были едва различимы, оно словно перенесло удар кувалды, который сплющил нос и разгладил всё остальное. Глаза, налитые кровью, что свидетельствовало о пристрастии к выпивке, свой истинный цвет давно утратили. Из-под некогда богатого камзола со следами позолоченных галунов выглядывала грязная, рваная рубаха, а на голове криво сидела кожаная шляпа с короткими, загнутыми вверх полями.
Несомненно, Рэд Фиш производил неизгладимое впечатление. Очутившись перед этой громадиной, мы, четверо новичков, сами будучи людьми не робкого десятка, с трудом подавили желание перекреститься. Старина Нат, ухмыляясь и потирая руки, за нашими спинами предвкушал злобную шутку, без которой не обходилось ни одно дело с участием Рэда Фиша. Это я уразумел достаточно скоро.
— Приведи их сюда! — рявкнул устрашающий здоровяк, обращаясь к трактирщику.
Я, Ларс, Том и Килинг подошли к нему. Ещё секунда, и мы оказались сидящими на скамье напротив Рэда.
— Добр-ро пожаловать на Тор-ртугу, — рыкнул великан. — Кто такие и откуда?
— Я капитан Уилсон, а это мои люди. Мы захватили испанскую каравеллу и хотели бы присоединиться к береговому братству, — спокойно, с достоинством сообщил я.
— К нам проситесь, говоришь? Хорошо, но помни, что здесь все слушают только меня! — нахально заявил Рэд Фиш и молниеносным ударом в челюсть едва не сбил просителя со скамьи. Я сильно покачнулся, но на пол не упал. Более чем не слабый удар, но и я не первый год болтаюсь в море и не вчера появился в Новом Свете…
— Вопросы есть? — спросил громила, донельзя собою довольный.
— Помоги нам со снаряжением. Я расплачусь, даю слово. Кстати, я всегда получаю то, чего хочу! — ответил я и, широко размахнувшись, вернул удар в челюсть. — И, кстати, мои люди слушают только меня!
— Решил поиграть со мной? — криво ухмыльнулся Рэд Фиш, потирая ушибленную моим кулаком челюсть, и потянул из кожаного чехла длинный кривой нож.
Такой же нож подал мне кто-то из посетителей таверны. Назревала драка. Подобные дуэли, ставящие целью выяснение отношений и установку лидерства, в этой среде, несомненно, были занятием привычным.
Ну что же, в их монастыре такой устав, необходимо ему следовать.
— Возьми в руки шпагу или саблю и докажи, что умеешь владеть оружием, — высокомерно заявил я. — Что ты настоящий мужчина, а не сопливый мальчишка, только что выпустивший юбку своей матери.
Немного поразмыслив, переваривая мою неслыханную дерзость, Рэд Фиш отложил нож и медленно вытащил шпагу, кивком головы приглашая меня на улицу.
Я вышел за ним, взял свою шпагу в правую руку, и, шагнув к противнику, быстрым и неожиданным движением хлестнул того по лицу, как розгой. Пират схватился за щеку и покраснел, если это определение вообще могло быть применено к цвету его лица. Матросы, высыпавшие из таверны, дружно развеселились.
Самолюбие матёрого разбойника было задето не на шутку. Он насупился, потёр щеку, подскочил к одному из своих людей и выхватил у него привычное оружие — абордажную саблю, тяжёлую и широкую.
Оглянувшись назад, я взмахнул шпагой, этим жестом попросив зрителей очистить место для поединка.
Матросы расширили круг. Только один из них демонстративно повернулся спиной. Не раздумывая, я ткнул его пониже спины остриём шпаги. Тот подскочил и обернулся, изрыгая проклятия, попытался поймать шпагу рукой, но клинок замелькал у самых его глаз, и уколотый пират, чертыхаясь, отступил.
Свидетели этой стычки улюлюкали и вопили от восторга. Я решил, что кое-какую репутацию здесь себе уже создал, и решительно повернулся к Рэду Фишу.
Большой пират стоял, небрежно вытянув саблю. Я постучал по ней шпагой, как бы пробуя крепость руки противника. Здоровяк отмахнулся. Однако я поймал эфесом конец его сабли, чуть отвернул её в сторону и опять шлёпнул Рэда Фиша своей шпагой, но уже по другой щеке.
— Джон, не играй с ним, это опасно! — раздался предупредительный крик Стива Килинга.
Матёрый пират отступил на шаг назад, завернул правый рукав куртки до локтя и сделал первый пробный выпад. Рука его была посильнее, чем у меня, и саблей он владел лучше. Чтобы отклонять его прямые выпады, мне приходилось захватывать самое остриё клинка почти эфесом и сближаться. На отступление уже не хватало времени, и тогда я уходил в сторону. Так мы описали круг по улице. Зрители, отлично зная репутацию пирата, не принимали меня всерьёз.
Послышались шутливые подбадривающие возгласы, не обошлось и без обидных насмешек. Пират разгорячился, и вот тут-то я остановил его уколом в левое плечо. И ухитрился попасть в точности туда, куда хотел, чуть повыше локтя. Сабля вывалилась из руки Рэда. Разбойник хотел было вновь поднять её, но я ногой отбросил саблю в сторону.
Пират прижал рану левой ладонью. Лицо его было растерянным и злым. Из-под пальцев на землю капала кровь. Зрители поутихли. Я подошёл к противнику, держа шпагу наготове. Мало ли какую пакость тот может припасти… Рэд Фиш попятился и, запнувшись ногой о камень, вдруг упал на землю. Я приблизился к нему вплотную и, подумав секунду, воткнул шпагу в землю рядом с головой пирата.
— А вот это глупо, зря не убил! — несколько даже разочарованно произнёс Рэд Фиш.
— Нам необходима провизия и одежда!
Уродливый пират хмыкнул, вскочил с земли и кивнул своим людям.
— Дайте ему всё, что надо! — велел он им.
И захохотал. Его хохот поддержали собравшиеся. Четверо пиратов принесли два плетёных короба с одеждой. Ещё четверо с корзинами, нагруженными провизией, направились к пристани, сопровождаемые Ларсом.
Я и Килинг отвесили символические поклоны и направились следом.
— Боеприпасы и остальное вам доставят завтра! — раздалось вслед обещание Рэда Фиша.
Тем временем Том, оглядевшись по сторонам, заметил одного старого рыбака. Дожившие до старости — как раз те самые люди, которые много повидали на своём веку и многое слышали. Хороший повод разговорить собеседника — предложить ему кружку рома, что Хэнсон и сделал.
Старик оказался весьма словоохотлив, но ничего, заслуживающего для себя внимания, Том от него так и не услышал. Кроме одного. Недели две назад на Тортугу заходил «Чёрный ангел». Люди чёрного капитана занимались вербовкой шпионов на других кораблях, для того, чтобы те им докладывали о движении грузов и добычи. Решив пока не сообщать об этом никому из своих товарищей по экипажу, Хэнсон направился вслед за нами и догнал нас почти у самой пристани.
На следующий день, пройдясь по окрестным кабачкам, в которых собирались моряки самых разных мастей, я, капитан Джон, и боцман Килинг, неплохо разбиравшийся в людях, начали искать матросов, которых мы тщательно отбирали из числа искателей приключений, околачивающихся на острове Черепахи. Нашей задачей было набрать по меньшей мере пару дюжин человек. Три — ещё лучше. Но это если повезёт, потому что далеко не каждый годился.
Будущие члены команды набиралась нами по двум признакам. По национальному и, так сказать, по идейному. Объединённые и воодушевлённые общей целью северные мужчины были намерены сплотиться и достичь её во что бы то ни стало. В точности так же, как это делали их далёкие предки, отправляясь в заморские походы. Правда, никто толком не понимал, как искать и где искать, но — лиха беда начало.