— В каких же? — сверкнула глазами леди Сара. — Может быть, вы хотите узнать, не управился ли испанец со мной, чтобы вы могли последовать его путем?
— Мадам, я вовсе не…
— Ну так я вас уверяю в том, что этот испанец не лишил меня ничего такого, чего я не утратила бы. — Девушка горько рассмеялась. — Но он это сделал на свой манер.
Внезапно она отвернулась. На ней было платье испанского покроя, с глубоким вырезом на спине, которое каперам удалось найти на галеоне. Хантер увидел на плечах девушки несколько уродливых рубцов.
Леди Сара резко повернулась лицом к нему.
— На случай, если вы вдруг по своей простоте ничего не поняли, — заявила она. — У меня имеются и другие трофеи, полученные при внезапной встрече с приближенными короля Филиппа в Новом Свете.
Она чуть-чуть приспустила платье, обнажив круглую красную отметину на груди. Девушка проделала это так быстро и так бесстыдно, что Хантер оказался захвачен врасплох. Он не привык к обществу высокородных женщин, состоявших при дворе Веселого монарха, и уж тем более не думал, что они ведут себя в точности так же, как их сестры-простолюдинки. На что же это похожа нынешняя Англия, а?
Леди Сара указала на красное пятно.
— Это ожог, — сообщила она. — У меня имеются и другие. Боюсь, после них останутся шрамы. Всякий, кто ни женился бы на мне, быстро узнает правду о моем прошлом.
Она взглянула на Хантера с вызовом.
— Мадам, я счастлив, что прикончил этого негодяя и ради вас тоже.
— Ах, как это по-мужски! — воскликнула леди Сара и разрыдалась.
Она всхлипывала, а капитан стоял и не мог понять, что же ему делать.
— Мадам… — промямлил он.
— Грудь была моей гордостью, — шмыгнув носом, сквозь слезы сообщила девушка. — Мне завидовали все женщины из лондонского высшего света. Неужели вы не понимаете?
— Мадам, прошу вас.
Чарльз полез было за носовым платком, но, увы, такового не было. Он остался в той изорванной одежде, в какой капитан вышел из стычки. Хантер оглядел каюту, заметил столовую салфетку и вручил ее леди Саре.
Девушка громко высморкалась.
— Я заклеймена, словно какая-то преступница! — воскликнула она, продолжая всхлипывать. — Я никогда больше не смогу носить модные платья! Я погублена!
Нет, это положительно было выше понимания Хантера. Она жива, в безопасности, ее везут к дяде. Чего она рыдает? Ее положение сейчас куда лучше, чем было на протяжении долгого времени. Неблагодарная и совершенно непонятная женщина.
Капитан молча налил ей вина из графина.
— Леди Сара, пожалуйста, не мучайте себя подобными мыслями.
Девушка приняла бокал, осушила его одним махом, не отрываясь, потом шмыгнула носом и вздохнула.
— В конце концов, моде свойственно меняться, — добавил Чарльз.
Это его замечание снова повергло девушку в слезы.
— Эти мужчины! — простонала она. — И все из-за того, что я отправилась навестить дядю! Ах я несчастная!
Раздался стук, и в дверь просунул голову какой-то матрос.
— Прошу прощения, капитан, но мистер Эндерс говорит, что через одну склянку покажется земля.
— Я должен вернуться на палубу, — заявил Хантер и вышел из каюты.
Леди Сара снова залилась слезами. Прикрывая за собой дверь, Хантер слышал ее рыдания.
Глава 25
Тем же вечером, когда корабли встали на якорь в бухте Константина, в тени невысокого, поросшего кустарником острова, экипаж выбрал шестерых своих членов, чтобы те вместе с Хантером и Сансоном приступили к подсчету сокровищ. Такое дело следовало считать весьма серьезным. Все прочие моряки в стельку нахлебались испанского рома, но эти восемь человек не брали в рот ни капли до тех самых пор, пока подсчеты не были завершены.
На трофейном корабле имелось два хранилища с сокровищами. В первом, когда его вскрыли, обнаружилось пять сундуков. Первый был заполнен жемчугом, не безукоризненным, но все-таки весьма ценным. Во втором грудой лежали золотые эскудо, тускло поблескивавшие при свете фонаря. Монеты старательно посчитали аж два раза и лишь после этого вернули обратно в сундук. Золото в те времена было большой редкостью. Его вез лишь один испанский корабль из сотни, поэтому каперы преисполнились ликования. В остальных трех сундуках оказались серебряные слитки из Мексики. По прикидкам Хантера, общая стоимость содержимого всех этих пяти сундуков превышала десять тысяч фунтов стерлингов.
Глубоко взволнованная счетная группа взломала второе хранилище. Там они нашли десять сундуков. Воодушевление каперов взлетело еще выше — до тех пор, пока в первом вскрытом сундуке не обнаружились слитки с клеймом Перу, якорем и короной. Их поверхность была шероховатой, с радужным отливом.
— Что-то мне не нравится такой вид, — заметил Сансон.
Тут же были торопливо вскрыты остальные сундуки. Во всех лежало то же самое — серебряные слитки, отливающие радугой.
— Зовите Еврея, — распорядился Хантер.
Дон Диего, подслеповато щурящийся в полумраке трюма и икающий от испанского рома, сразу нахмурился при виде этих слитков.
— Мне кажется, что это неважная новость, — медленно произнес он.
Еврей велел принести весы, бочонок воды и серебряный слиток из первой сокровищницы.
Когда все было готово, он на глазах у счетной группы положил мексиканский серебряный слиток на одну чашу весов, а на другую — слиток из Перу. Знаток ювелирного дела перебрал несколько штук их, пока не нашел такой, который точно соответствовал бы по весу мексиканскому.
— Итак, начнем, — заявил дон Диего и отложил равные по весу слитки в сторону.
Он поставил бочонок перед собой и сперва опустил в него мексиканский слиток. Уровень воды чуть поднялся. Еврей отметил его, проведя кинжалом черту на деревянной стенке бочонка.
Потом он вынул слиток и бросил в бочонок серебро из Перу. Уровень воды не дошел до отметки.
— Что это значит, дон Диего? Это серебро?
— Отчасти, — ответил дон Диего. — Но не совсем. Оно не чистое. В нем присутствует какой-то другой металл, того же цвета, что и серебро, но более тяжелый.
— Свинец?
— Возможно. Но свинец — он тусклый, чего про эти слитки не скажешь. Я уверен, что в этом серебре примесь платины.
Эта новость была встречена стонами. Платина! Она же ничего не стоит!
— Дон Диего, и много здесь этой самой платины?
— Не знаю. Чтобы сказать точно, мне нужны хорошие весы. Но думаю, не меньше половины.
— Чертовы доны! — воскликнул Сансон. — Они не только грабят индейцев, но и друг дружку обворовывают! Несчастный король этот Филипп, раз его так неприкрыто дурят.
— Дурят всех, кто носит корону, — отозвался Хантер. — Такая уж их королевская судьба. Но эти слитки все-таки кое-чего стоят. Самое меньшее — десять тысяч фунтов. Так что мы все-таки захватили огромное сокровище.
— Ну да, — не стал спорить Сансон. — Но подумайте только, каким оно могло бы быть!
На галеоне были и другие ценности, требовавшие подсчета. В трюмах хранилась всяческая утварь, ткани, кампешевое дерево, табак и специи, красный острый перец и чеснок. Все это можно было выставить на торги на пристанях Порт-Ройяла и выручить в совокупности значительную сумму — может, целых две тысячи фунтов.
Подсчет продолжался до глубокой ночи, затем счетная команда присоединилась к пирушке с пьяными песнями. Но ни Хантер, ни Сансон в ней не участвовали. Вместо этого они отправились в каюту капитана.
Француз с ходу перешел к делу:
— Как там женщина?
— Вспыльчивая, — отозвался Хантер. — Плачет то и дело.
— Но она не пострадала?
— Осталась в живых.
— Ее следует засчитать как часть королевской десятины, — заявил Сансон. — Или доли губернатора.
— Сэр Джеймс этого не допустит.
— Я уверен, что вы сумеете его убедить.
— Сомневаюсь.
— Вы спасли его единственную племянницу.
— У сэра Джеймса отличная деловая хватка. Золото он из рук не выпустит.
— А я думаю, что вы, ради интересов всей команды, должны постараться и подсказать ему правильный образ мыслей, — не унимался Сансон.
Хантер пожал плечами. Он уже размышлял над этим и намеревался обсудить вопрос с губернатором.
Но Чарльз совершенно не желал что-либо обещать Сансону.
Француз налил вина.
— Ну что ж, — сердечно произнес он. — Мы отлично потрудились, дружище. Какие у вас планы насчет обратного пути?
Хантер в общих чертах изложил свои соображения. Он решил двигаться на юг, а там держаться открытого моря, пока не появится возможность идти на север к Порт-Ройялу.
— А вам не кажется, что было бы безопаснее, если бы мы разделили сокровища между двумя кораблями и вернулись разными путями? — спросил Сансон.
— Думаю, нам надо оставаться вместе. Два корабля — это уже внушительная сила, во всяком случае при взгляде со стороны. А если мы разделимся, на нас могут напасть.
— Пожалуй, — согласился Сансон. — Но эти воды патрулирует примерно дюжина испанских военных кораблей. Если мы разделимся, то очень маловероятно, что оба наших судна с ними столкнутся.
— Нам незачем бояться их. Мы — законопослушные испанские торговцы. Напасть на нас могут только французы или англичане.
Сансон улыбнулся.
— Вы мне не доверяете.
— Конечно нет, — с улыбкой же отозвался Хантер. — Я хочу, чтобы вы оставались у меня на глазах, а сокровища — под рукой.
— Значит, так тому и быть, — сказал Сансон, но взгляд у него был нехороший, и Чарльз пообещал себе этого не забывать.
Глава 26
Через три дня каперы увидели чудовище.
Они тихо-мирно шли вдоль цепи Малых Антильских островов. Ветер был попутный, море спокойное. Хантер знал, что его корабли уже почти в сотне миль южнее Матансероса, и с каждым прошедшим часом ему дышалось все свободнее.
Его команда трудилась, улучшая мореходные качества галеона, насколько это вообще было возможно. Испанцы содержали «Эль Тринидад» в плачевном состоянии. Такелаж был истрепан, паруса местами истончились, где-то прохудились, палубы оказались грязными, а трюмы провоняли отбросами. Так что команде Хантера было чем заняться, пока они шли на юг, мимо Гваделупы и Сан-Марино. В полдень третьего дня Эндерс, неизменно державшийся настороже, заметил, что вода изменилась, и указал за борт.
— Взгляните-ка! — окликнул он Хантера.
Капитан развернулся. Море было спокойным, по гладкой поверхности шла лишь легкая зыбь. Но в какой-нибудь сотне ярдов от корабля под водой что-то пенилось. Нечто крупное двигалось в их сторону, причем невероятно быстро.
— Какая у нас скорость? — тут же спросил Хантер.
— Десять узлов, — сообщил Эндерс. — Матерь Божья!
— Если у нас сейчас десять, значит, эта штука делает двадцать, — сказал Чарльз.
— Это самое малое, — отозвался Эндерс и оглядел команду.
Пока что никто ничего не заметил.
— Правьте к берегу, — распорядился капитан. — Надо выйти на мелководье.
— Да, кракен мелководья не любит, — согласился Эндерс.
— Будем надеяться, что нет.
Силуэт, несущийся под водой, приблизился и проскользнул в пятидесяти футах от судна. Хантер успел заметить мертвенное, серо-белое пятно, намек на щупальца, и существо исчезло. Оно удалилось, описало круг и вернулось обратно.
Эндерс ударил себя по щеке.
— Я сплю, — заявил он. — Наверняка сплю. Скажите мне, что это все неправда.
— Это правда, — отозвался Хантер.
Лазю, сидевшая в «вороньем гнезде» и исполняющая работу впередсмотрящего, свистнула Хантеру. Она заметила тварь. Капитан взглянул вверх и покачал головой, веля ей помалкивать.
— Слава богу, что она не подняла крик, — сказал Эндерс. — Только этого нам сейчас и не хватает.
— Нам не хватает мелководья, — мрачно произнес Хантер. — И поскорее.
Он посмотрел на море. Буруны снова приближались.
Лазю, восседающая в «вороньем гнезде», находилась куда выше над поверхностью ясного голубого моря и отчетливо видела приближение кракена. У нее чуть сердце из груди не выпрыгнуло. Легендарное чудище, герой моряцких песен и баек для детей! Но живьем эту тварь мало кто видел, и Лазю совсем не радовало то, что она попала в число этих избранных. Когда женщина увидела, что тварь опять приближается, с устрашающей скоростью вспахивает морскую гладь, несясь к «Эль Тринидаду», ей показалось, что у нее сейчас сердце остановится.
Когда тварь оказалась совсем рядом, Лазю отчетливо ее разглядела. Кожа у кракена была мертвенно-серой, а рыло острым, напоминающим луковицу, длина которой составляла самое меньшее двадцать футов. Длинные щупальца клубились словно змеи на голове Горгоны. Кракен пронесся под кораблем, не коснувшись его, но от поднятой им волны галеон закачался. Потом Лазю увидела, как тварь показалась с другой стороны и ушла в синие глубины океана. Женщина вытерла пот со лба.
Леди Сара Элмонт вышла на палубу и обнаружила, что Хантер пристально вглядывается во что-то за бортом.
— Добрый день, капитан, — поздоровалась девушка.
Чарльз обернулся и слегка поклонился.
— Мадам!
— Капитан, вы белый как мел. Что-то стряслось?
Хантер, не ответив, ринулся к другому борту и снова уставился в воду.
Эндерс, стоявший у штурвала, поинтересовался:
— Ну что, видно его?
— Кого — его? — удивилась леди Сара.
— Нет, — отозвался Хантер. — Он нырнул.
— Под нами, должно быть, саженей тридцать, — сказал Эндерс. — Для такой твари это уже мелко.
Леди Сара капризно надула губки.
— Какой твари?
Хантер обернулся к ней.
— Он может вернуться, — заметил Эндерс.
— Угу, — согласился капитан.
Девушка взглянула сперва на него, потом на Эндерса. Оба они были в холодном поту и жутко побледнели.
— Капитан, я не моряк. Что все это значит?
— Кровь Господня! — взорвался Эндерс, напряженный как струна. — Женщина, мы только что видели…
— Дурную примету, — ровным тоном произнес Хантер и выразительно взглянул на рулевого. — Именно так, дурную примету, миледи.
— Капитан, неужели вы суеверны?
— Да, он очень суеверен, — отозвался Эндерс, глядя куда-то на горизонт.
— Очевидно, вы не собираетесь мне объяснять, что стряслось?! — возмутилась леди Сара и топнула ножкой.
— Верно, — согласился Хантер и улыбнулся весьма обаятельно, даже невзирая на бледность.
Леди Сара подумала, что он бывает ну совершенно несносен.
— Я понимаю, что я женщина, — начала было она. — Но все-таки вынуждена настаивать.
В этот момент раздался возглас Лазю:
— Вижу парус!
Напрягая зрение, Хантер разглядел в подзорную трубу квадратные паруса у самого горизонта, ровно за кормой. Он развернулся было к Эндерсу, но мастер-мореход уже выкрикивал приказы, требуя поднять все паруса, сколько их имелось у «Эль Тринидада». На брамселях были отданы рифы, марселя подняты, и галеон прибавил ходу.
«Кассандру» предупредили выстрелом, с перелетом на четверть мили. Вскоре экипаж маленького шлюпа тоже поднял все паруса.
Хантер снова посмотрел в подзорную трубу. Паруса на горизонте не увеличились, однако же и не уменьшились.
— Кровь Господня! Не одно чудище, так другое! — воскликнул Эндерс. — Ну как мы?
— Держимся, — отозвался Хантер.
— Вскорости нам придется сменить курс, — сказал Эндерс.
Хантер кивнул. «Эль Тринидад» бодро бежал под восточным ветром, но этот курс уводил галеон слишком далеко на запад, к цепи островов, протянувшихся справа. Вскоре судно пригонит к мелководью, и курс придется изменить. Для любого корабля это мероприятие означало потерю в скорости, хотя бы на время. А галеон с его нехваткой рабочих рук окажется особенно медлителен.
— Сможете сделать поворот через фордевинд? — спросил Хантер.
Эндерс покачал головой.
— Нет, капитан, не решусь. Слишком уж мало у нас народу.
— А в чем дело? — спросила леди Сара.
— Замолчите и идите вниз, — велел ей капитан.
— Я не…