Голос Натана прервался, он опустился на землю, закрыл лицо ладонями и слышно было, как он тяжело дышит. Роланд с бесконечным участием смотрел на него, и слезы блестели у него на глазах… А маленький Петр с жалобным повизгиванием крутился у ног своего хозяина и, казалось, горевал, разделяя с ним безграничное горе, постигшее его…
Но вскоре Натан пересилил себя. Через несколько минут он поднялся, лицо его было спокойно, хотя и мертвенно-бледно. Он заметил слезу на ресницах Роланда, схватил руку молодого человека и с чувством пожал ее, благодаря за участие. Потом он решительно произнес:
— Теперь ты слышал, друг, ты знаешь, что сделали мне дикари… они воспользовались моим доверием. Скажи, друг: как бы ты поступил на моем месте?
— Я? — вскричал Роланд, и скорбь и горе, лежавшие на его лице, сменились яростью и злобой. — Я бы объявил им вечную войну и искал, и преследовал бы их без конца! Днем и ночью, зимой и летом, на границах и в их собственной стране я преследовал бы этих злодеев! И это была бы не только месть: это был бы долг по отношение к моим собратьям, которых могла постигнуть та же участь.
— Уверяю тебя, что и я сделал это! — произнес Натан громовым голосом, и его глаза заметали молнии. — Я думал о своих детях, о своей жене и старой матери, и небо даровало моим рукам мощь, и я, по мере сил, помогал уничтожать этих гадин с лица земли. Благодарю тебя, что ты с таким участием отнесся ко мне, спасибо тебе за дружбу. Ты храбрый человек и не насмехался, и не бранил меня, как остальные. Теперь же у нас одна только забота: твоя бедная сестра должна быть возвращена тебе!
— Но где же, где, Натан, нам найти помощь? — спросил Роланд. — Вы и я — мы одни в пустыне.
— Мы должны надеяться только на себя, — ответил Натан. — Мы будем преследовать этих злодеев-разбойников и освободим твою сестру, вырвем ее из их рук!
— Мы одни, только вдвоем!? Без посторонней помощи? — удивился Роланд.
— Одни, друг, одни! — ответил Натан, — уповая только на вечное Провидение. Я уже все продумал. Мне кажется, что мы можем надеяться на победу. Ты знаешь, что воины-дикари занимаются хищническими набегами на севере Кентукки. Поэтому деревни сейчас пусты, никем не оберегаются, разве что только слабыми стариками, женщинами да детьми. Поэтому живо, вперед! Мы не встретим ни одного препятствия, которого не смогли бы преодолеть при помощи хитрости, силы и мужества!
— Но как нам напасть на след диких? И где взять оружие?
— Друг, — ответил Натан, — оружия у нас достаточно: ты можешь выбрать себе все, что нужно, среди того, что осталось от тех злодеев, которых я убил, чтобы освободить тебя. Что же касается следов, то об этом не беспокойся: мой верный Петр и я отыщем их.
— Тогда, — сказал Роланд решительно, — не будем медлить. Каждая минута нам дорога!
— Это правда, и, если ты достаточно окреп…
— Мне придает силы надежда. Вы словно воскресили меня, и я с радостью пойду за вами хоть на край света.
Не произнеся больше ни слова, Натан пошел к убитым индейцам, снял с них ружья, забрал порох, ножи и другое оружие, из которого Роланд выбрал себе то, что посчитал нужным. После этого они отправились в путь. Шли быстро, пока не достигли края прогалины, где Натан остановился и оглянулся на убитых индейцев. Решительность на его лице сменилась смущенным и робким выражением.
— Друг, — сказал квакер нерешительным, тихим голосом: — ты храбрый воин и умеешь сражаться с кентуккийцами. Считаешь ли ты в знак победы необходимым содрать кожу с убитых разбойников? Если у тебя есть такое намерение, я не буду мешать тебе.
— Скальпировать?.. — воскликнул Роланд. — Мне их скальпировать? Кто же я тогда — мясник или честный солдат? Нет, Натан, бороться с индейцами я буду, где только их найду, но скальпировать… этого вы не можете требовать от меня.
— Поступай как знаешь, друг, — сказал Натан и без дальнейших возражений пошел в лес.
Вскоре он достиг того места, где за день перед тем дикие разрубили бочонок с водкой. Здесь он остановился и сказал, как будто мучимый укорами совести:
— Присядь здесь, друг, и подожди минутку. Я видел на дороге два индейских ружья, и это пугает меня. Как бы злодеи не нашли их случайно! Тогда они могут нанести вред нашим белым собратьям. Я хочу их спрятать в дупле дерева.
Не дожидаясь ответа, он поспешил уйти, но через несколько минут возвратился. С гордой походкой, с горящими глазами, и Роланд расслышал, как он произнес:
— Никогда не стоит останавливаться на полпути!
Кроме того, Роланд заметил, что нож его был окровавлен, но не посмел задать ни единого вопроса, а Натан в это время молча шагал впереди своего молодого друга.
— Не быстро ли я иду, — спросил он, — ты не должен сегодня утомляться до наступления темноты, потому что дикие намного обогнали нас. Ночью же можешь спать спокойно, чтобы назавтра чувствовать себя бодрым и свежим. Силы тебе пригодятся.
С такими словами Натан обращался к своему спутнику не раз, продолжая шагать впереди так же быстро, чем приводил Роланда в величайшее изумление, потому что Роланду было известно, как мало спал Натан в последние три ночи. При такой быстрой ходьбе путешественники вскоре достигли брода. Здесь Натан опять свернул с широкой торной дороги, перешел реку вброд, и через четверть часа они углубились еще дальше в лес. Наконец Натан остановился у скалы, поросшей деревьями и кустарником, всем своим видом показывая, что именно здесь они должны остановиться на ночлег.
— Здесь будет хорошо, — сказал он Роланду. — Никогда не следует располагаться на ночлег вблизи от дороги, если хочешь избежать нападения. Здесь же нам никто не помешает, мне это известно по собственному опыту.
Он быстро набрал хвороста, притащил его в ущелье, где вскоре запылал веселый огонь. Потом он вытащил из кармана припасенные хлеб с сушеным мясом и, показав на что-то, стал уверять, что это превосходный кленовый сахар.
— Он выглядит лучше, — добавил он, — если он лучше обработан. Но так как индейцы сожгли мою хижину и похитили всю медную посуду, то я должен был изготовлять сахар в деревянном корыте и варить его на раскаленных камнях. Сахар этот во время дальних переходов отлично утоляет голод и не раз подкреплял меня.
Роланд был так утомлен, что ему совсем не хотелось есть. Хотя Натан все свои припасы обмыл в прохладной воде ручья, чтобы они выглядели аппетитнее, однако Роланд съел только несколько кусочков и тотчас же растянулся на своей постели из листьев, чтобы подкрепить свои силы сном. Через несколько мгновений он заснул. Вскоре его примеру последовал и Натан; только сперва он принес охапку дров и приготовил на всякий случай оружие. Потом, посадив маленького Петра сторожить, он через ми-нуту уже крепко спал, как человек, который в течение 48-ми часов не сомкнул глаз, в течение которых ему пришлось немало потрудиться.
Глава пятнадцатая
НАТАН, РОЛАНД И СТАКПОЛЬ
Утренняя звезда еще ярко горела на небе, когда Натан уже разбудил Роланда и стал уговаривать его съесть хоть что-нибудь. Молодой воин охотно послушался, так как порядочно проголодался, хотя и чувствовал, что силы его восстановились. Он чувствовал себя спокойнее и бодрее: в нем появилась уверенность, что ему удастся освободить свою сестру из плена. Натан это отметил с удовлетворением и выразил свою радость несколькими скупыми словами.
Покончив с завтраком, они снова пустились в путь, направляясь вдоль глухой тропинки, которая привела их в непроницаемую чащу дремучего леса. Протискиваясь с трудом среди деревьев, Натан старался объяснить нечто, что, как ему казалось, предвещало успех их походу, и очень скоро убедил окончательно в этом Роланда.
Разговаривая таким образом, они все шли вперед, пока с наступлением ночи не достигли берега Кентукки. Здесь они переночевали и на следующее утро направились по реке на сколоченном ими плоту. На другой день они добрались до берегов реки Огайо. Здесь они сколотили новый плот, и, когда они ступили на противоположный берег, они приготовили оружие, как и подобало людям, которые знали, что находятся на земле врагов и где на каждом шагу их подстерегает опасность.
Они продвигались так быстро, что к концу дня находились уже, по расчетам Натана, в десяти часах ходьбы от деревни Черного Коршуна и на следующий день могли легко дойти до нее. На рассвете они опять двинулись в путь, избегая проторенных тропинок и дорог, с большой осторожностью пробираясь сквозь густые заросли леса, которые надежно скрывали их и помогали им в достижении цели их благородного дела.
До сих пор, на протяжении всего длительного пути, с ними не приключилось ничего особенного… Но вскоре произошел случай, который сильно повлиял на судьбу путешественников.
По составленному ими плану они только с наступлением ночи должны были добраться до индейской деревни, поэтому они теперь очень медленно продвигались вперед, так что к полудню они прошли только половину пути. Они добрались до небольшого ущелья, такого дикого и пустынного, что Натан предложил Роланду остановиться и отдохнуть несколько часов, подкрепив силы обедом, которого они были лишены в последние дни, питаясь только маисом и сухарями. К тому же счастливый случай помог им в этом. Они наткнулись на оленя, который попал в лапы пантеры. Отбив оленя у хищника, они, таким образом, приобрели себе вкусное жаркое. Внимательно осмотрев тушу, они заметили, что до того, как олень попал в когти пантеры, он был ранен пулей. Это обстоятельство обеспокоило осторожного и подозрительного Натана. Более тщательный осмотр животного убедил его, однако, что легкая и несмертельная рана не могла помешать животному бегать несколько часов, до тех пор пока совершенно обессилевшее животное не попало в лапы пантеры. Это успокоило Натана. Он отрезал оленье бедро, вскинул его себе на плечо, принес в ущелье и расположился, чтобы приготовить вкусный обед.
Место, где находились путники, было окружено горами. Одна сторона, откуда они пришли, спускалась к долине отлогим, поросшим деревьями склоном, а другая круто, почти отвесно, поднималась вверх. Маленький ручей струился по долине, образовывая местами болотистые заводи. Здесь, в этом диком ущелье, Роланд и Натан сняли свое оружие, чтобы расположиться поудобнее. Но маленький Петр был не так спокоен, как его хозяева. Он все время поднимал кверху нос, фыркал, тщательно обнюхал берег ручья, у которого они стояли, вглядывался во все уголки ущелья и, наконец, взбежал на скалистый хребет горы, постоянно оглядываясь назад, стараясь привлечь внимание хозяина.
— Ну, — сказал, вскочив, Натан, хватаясь за винтовку, — не думаю, что во второй раз ты меня тревожишь напрасно. Хотя я, право, не знаю, кого ты мог почуять. В этом месте не должно быть следов ни белых, ни диких!
С этими словами он сам вскарабкался на гору. Его примеру последовал и Роланд, хотя не придавал суетливости собаки большого значения. Поднимаясь с большой осторожностью, путники скоро достигли вершины хребта, с высоты которого они могли осмотреть ущелье, футов в пятьдесят глубиной, где в самом низу раскинулась дикая, прекрасная долина.
Их глазам представилась картина, заставившая их порадоваться тому, что они были осторожны и послушались предостережения своего маленького четвероногого друга. Долина переходила в равнину, где протекала речка, которую они видели раньше. В нее впадал ручей, который плескался и бурлил у подножия хребта, откуда он брал свое начало. Гора с другой стороны была крута и обрывиста, похожа на гору, на которой стояли наши путешественники. Соединяясь вершинами, горы образовывали полукруг. В долине, здесь и там, были видны расщелины, и только с одной стороны она поросла деревьями, зеленые и роскошные ветви которых что-то наподобие крыши над журчащей речкой.
Под этими деревьями, шагах в четырехстах, Роланд и Натан заметили сначала дым большого костра, свет от которого падал на пятерых индейцев, сидевших вокруг и оживленно переговаривавшихся. Недалеко от них сидел белый, по-видимому, пленник, так как он был крепко привязан к дереву за ноги. Внезапно дикие вскочили, стали плясать вокруг своей жертвы и бить связанного пленника прутьями и хлыстами по голове и плечам; а он, обороняясь от них, улучив удобный момент, бил их кулаками так свирепо, что один из них, неосторожно подошедший слишком близко, от тяжести удара кулаком свалился на землю. Других это еще больше развеселило, и они с еще большим увлечением продолжали свои издевательства.
Это зрелище произвело удручающее впечатление на путников, с большим участием следивших за страданиями своего собрата, за которыми должны были последовать, без сомнения, еще большие мучения и, наконец, смерть. Они посмотрели друг на друга, и Натан сказал, стиснув в руке приклад ружья:
— Ну, друг, что ты думаешь об этом?
— Натан, — ответил Роланд, — их пятеро, а нас только двое… Но на этот раз нет там Эдиты, которая прежде связывала мне руки, так как я боялся не за себя, а за нее!
Натан бросил задумчивый взгляд на диких и озабоченно посмотрел на своего спутника.
— Друг, ты прав, — сказал он. — Нас только двое, а диких пятеро. Да и нападать среди бела дня — далеко не шуточное дело. Но при всем при том мы храбры и сильны, и мне кажется, что мы могли бы освободить несчастного пленника и разогнать злодеев. Но не забудь… Сейчас ты говорил о своей сестре, но ведь вступая сейчас в бой с дикими, ты можешь никогда больше ее не увидеть…
— Если меня убьют, — с жаром возразил Роланд, — то…
— Нет, не об этом ты должен думать, — сказал Натан. — Ты можешь сражаться с дикарями и победишь их. Но если твоя совесть не позволяет тебе их всех убить…
— Зачем же всех убивать? Достаточно, если нам удастся освободить несчастного пленника.
— О друг, это не так просто. Потому что, если только хоть один из них возвратится живым в деревню, он поднимет тревогу и все будет кончено. Тогда не спасти тебе твоей сестры!.. Теперь выбирай, кого спасать — этого пленника или сестру?
Роланд смутился. Натан подал ему неожиданную мысль, и Роланд испугался, что все это помешает осуществить ему задуманное. Но он не мог малодушно оставить в опасности своего соплеменника, своего земляка: в силах ли он помочь ему или нет, но его совесть возмущала даже мысль о том, что он может оставить его в руках дикарей. Он вспомнил о своем беспомощном положении, из которого его выручил Натан, и, решительно повернувшись к Натану, он твердо сказал:
— Натан, мы можем и должны освободить несчастного! Я был сам пленником… подобно ему, я лежал беспомощный и связанный, трое индейцев стерегли меня; и только один друг спас меня… Стыд мне и горе, если я теперь покину этого несчастного! Во власти Господа Бога участь моей сестры; мы же, Натан, должны освободить этого человека!
— Правда твоя, друг, — сказал Натан и радость промелькнула в его глазах. — Право, ты человек, лучше которого я не знаю. Исполним же наш долг, и как знать? Быть может, твоей сестре не будет от этого хуже!
Не тратя больше слов, он с Роландом подкрался к краю холма и замер, обдумывая, что предпринять дальше. Роланд предложил одному из них остаться наверху, другой же должен спуститься в долину с таким расчетом, чтобы окружить врага, подползти как можно ближе и выстрелить. Прежде чем дикие оправятся от растерянности, они оба должны накинуться на них и с топорами в руках довести сражение до конца.
— В самом деле, — ответил Натан, — мы должны подойти так близко, чтобы каждый из нас одним выстрелом мог убить двоих дикарей. Или же нам необходимо выждать удобный момент, когда индейцы отойдут от своих ружей, собирая хворост для костра. Тогда мы можем угостить их залпом из их собственных ружей. Если же из этого ничего не выйдет, то я уж и не знаю, как одолеть злодеев.
Он зарядил свое ружье и приказал маленькому Петру спрятаться в кусты; потом он пустился вслед за Роландом вдоль хребта, пока они не достигли густого кустарника, под защитой которого Натан надеялся добраться незамеченным в долину.
Но счастливая случайность превзошла все их ожидания. Глубокая канавка, размытая дождевыми потоками, спускалась отсюда в долину и была покрыта сводом, который образовывали кусты, густо разросшиеся по обеим ее сторонам. По ней струился маленький ручеек, и его плеск и журчание могли заглушить и скрыть всякий шум.