— Вот и я, — сообщила она. — А где падре?
— Пошел потолковать с инквизиторами, скоро должен быть, — ответил Эспада. — Я как-то привык, что даму приходится ждать дольше.
— Так я могу пойти еще дома посидеть, — насмешливо предложила Диана.
— Нет, лучше останься со мной.
Диана кивнула и резко махнула рукой, подзывая официантку. Бойкая девица с пышными черными волосами подлетела к ним, и между девушками завязался оживленный разговор, куда больше смахивающий на светскую беседу, чем на попытку сделать заказ. Второе тоже имело место быть, но как-то очень между делом. Диана решительно изгнала со стола вино, заменив его местным коктейлем из рома, сахара и лимонов. По вкусу дон Себастьян нашел его довольно средним — нечто подобное подавали у губернатора, но качество заметно отличалось в худшую сторону. По части еды Диана сформулировала заказ менее определенно: «Быстро и сытно».
— Дон Себастьян, — сказала Диана, едва официантка удалилась, — надеюсь, ты не будешь против, если я предупрежу кое-кого из знакомых, что долга надо отдать побыстрее.
— Почему нет? — кивнул тот. — А ты знаешь, кого предупреждать? Я думал, такие заклады держат в глубокой тайне. Вряд ли они понравятся нашей Святейшей Инквизиции.
Диана улыбнулась.
— Такая беднота, как мы здесь, недостойны ее внимания. Здесь чаще альгвасилы бывают, но им до ростовщика дела нет. Сам ведь понимаешь, такое дело без покровительства сверху не откроешь, а служивые — люди маленькие.
— Хм… А не по этому ли поводу инквизиторы тогда губернатором интересовались? — задумчиво протянул Эспада.
— Это когда?
— Позавчера вечером. Как раз когда вся эта каша заварилась.
— Может быть, — кивнула Диана. — Хотя мне и не по душе твоя версия событий, но она больше прочих смахивает на правду.
Пока ждали официантку, по дороге мимо таверны прошел знакомый нищий. Тот самый, что коротал время под пальмой между часовней и трактиром «У Валерия». Нищий явно тоже признал дона Себастьяна и, замедлив шаг, поглядел на него, как на старого знакомого. Небось прикидывал, получится ли выпросить денег. Решил, что не получится — правильно, кстати, — и побрел дальше. Едва он скрылся за поворотом, вернулась официантка, и Диана шепнула ей несколько слов.
Минут пятнадцать спустя на углу показался падре Доминик в сопровождении шестерых стражников. Инквизиторов среди них Эспада не приметил. Падре Доминик еще издалека нашел глазами своих спутников и остановился, вытирая лоб рукавом.
— Нам пора, — сказал дон Себастьян.
Рядом мгновенно возникла официантка. Эспада наделил ее несколькими медяками, и они с Дианой вышли на улицу. Девушка коротким кивком указала направление. Не навстречу падре, а в другую сторону. Тот со своей свитой сразу двинулся за ними, но не догоняя, а держа дистанцию в полсотни шагов. В таком деле, как их, не стоило создавать целую процессию, да еще со стражей.
Путь оказался не близким. Они прошли, пожалуй, чуть ли не половину города. Сообрази дон Себастьян уточнить маршрут заранее, он бы, пожалуй, подумал о лошадях. Хотя бы для падре. Сам-то он привык к долгим переходам, да и Диана не выказывала ни малейших признаков усталости, а ведь вчерашний день был не из легких. Оставалось надеяться, что стражники позаботятся о святом отце.
Эспада с Дианой шли неспешно, стараясь держаться в тени домов и деревьев, и со стороны можно было подумать, будто кабальеро вышел со своей дамой на прогулку. Особенно когда они добрались до более зажиточной части города. Гуляющих в этот час было немного, но дон Себастьян со своей спутницей оказался не одинок. Однажды, обернувшись через плечо на очередном повороте, Эспада приметил пристроившуюся за ними сомнительного вида личность в сером плаще, но эта личность, в свою очередь, заметила следующих тем же маршрутом стражников и куда-то скрылась.
— Не беспокойся, — сказала Диана. — Это один из тех, кому тоже надо отдать долг.
— Надеюсь, он собирается сделать это не за наш счет? — хмыкнул Эспада.
— Вряд ли, — улыбнулась Диана, будто вспомнила нечто забавное. — Он не справится даже со мной, и, кстати, мы уже пришли.
Дом ростовщика разительно отличался от жилищ тех, кого он кредитовал. Это было белое каменное здание в два этажа. Если бы глянуть сверху, оно предстало бы в форме буквы «П», где все перекладины одной длины. Роль четвертой, замыкающей перекладины играла узорная чугунная решетка с маленькой калиткой. В открытых окнах были выставлены горшки с геранью, розами и еще какими-то цветами, названий которых дон Себастьян не знал. Когда только ростовщик успевал ухаживать за всем этим хозяйством? А ведь было еще и патио,[32] которое вполне можно было назвать садом. Оно занимало практически все пространство внутри буквы «П», за: исключением трех пересекающихся дорожек. Одна вела от калитки к дверям дома, две другие крест-накрест пересекали сад. Все остальное пространство занимали цветущие кусты или цветы.
— Ты домом часом не ошиблась? Это больше похоже на жилище цветовода.
— Нет, — покачала головой Диана. — Говорят, он из голландцев. Вроде как они все на цветах помешаны.
Эспада в сомнении покачал головой. Голландцев и в Кадисе хватало. Отделившись от Испании с яростью тигра и непримиримостью фанатика, они вскоре, как ни в чем не бывало, пожаловали обратно. Быть в составе одного государства с Испанией им никак не позволяли убеждения. Но те же самые убеждения совершенно не мешали голландцам торговать с бывшей метрополией и даже жить в ней. Небось решили, что вместе с независимостью на них падет манна небесная. Вместо этого на них пал разбойничий интерес бывших друзей-англичан. Еще шла война с Францией, еще испанские войска маршировали к Дюнкерку, чтобы своей кровью подписать мир в этой великой бойне, а англичане уже грабили и топили голландские суда. И больше не было испанских патрульных фрегатов, что могли бы защитить этих мечтателей у их же собственных берегов. Пришлось голландцам строить собственный флот, который, как поговаривали в Кадисе, им еще не раз пригодится.
Мысленно возвратись в Кадис, Эспада перебрал всех знакомых голландцев. Среди них любителей-цветоводов не попадалось. Они все, как один, предпочитали золото.
Калитка оказалась не заперта. Дон Себастьян вежливо пропустил вперед Диану и вошел следом. Никто не вышел им навстречу, не окликнул, даже когда они почти подошли к дому.
— У него что, слуг нет? — вслух удивился Эспада.
Диана пожала плечами.
— Не знаю, не видела ни одного. А что?
— Тихо как-то.
Дорожка привела их к дверям, таким же белым, как и стены. Только массивные дверные ручки блистали медью. Правая створка была слегка приоткрыта. Внутренний голос проснулся и с ходу, не вникая в ситуацию, сыграл сигнал тревоги. Ему, правда, случалось и ошибаться. Тем не менее Эспада вежливо остановил девушку, уже протянувшую руку к дверной ручке, и сказал:
— Прости, Диана, но я войду первым.
— Ну, если настаиваешь…
Девушка отступила на шаг, показывая, что полностью уступает инициативу благородному идальго. Тот отворил створку до конца, шагнул внутрь и сразу остановился, ожидая, пока глаза привыкнут к полумраку. Два узеньких окошка в противоположной стене, под самым потолком давали слишком мало света. Открытая дверь и то была полезней в этом плане.
От скудности меблировки помещение казалось более просторным, чем было на самом деле. Вешалка для плащей слева, пустая кадка справа в углу и какие-то сундуки вдоль стены напротив — вот и все. Еще на полу лежало что-то темное. Эспада наклонился и поднял длинный плащ с высоким стоящим воротником и широкополую, черную, без каких-либо изысков шляпу. Не сочтя находки интересными, Эспада отбросил их в сторону.
Отсюда внутрь дома вели две двери. Одна в правой стене, вторая — в левой. Правая была чуть приоткрыта внутрь. Эспада осторожно приблизился. По всей видимости, это был кабинет хозяина. Массивные письменный стол и кресла, книжные шкафы. Окна, как и в прихожей, были узкие и под самым потолком, да еще и забраны решетками. На столе горели свечи. Четыре штуки в массивном медном канделябре.
Эспада приоткрыл дверь и с порога спросил:
— Есть кто дома?
Никто не ответил. Дон Себастьян распахнул дверь полностью, так, чтобы она коснулась стены, и лишь потом вошел внутрь. Дальнюю стену украшали картины в тяжелых золоченых рамах. На центральной мило улыбалась голубоглазая белокурая девочка лет семи-восьми. Левая изображала морскую баталию, в которой, судя по флагам, голландцы громили англичан. Картина справа была сорвана и валялась на полу, изображением вниз. Рядом, за портьерой, виднелась еще одна дверь.
Эспада обернулся и только тогда заметил человека, сжавшегося в кресле для гостей. «Хозяйское» стояло так, чтобы вошедший сразу оказывался перед сидевшим за столом, а это было повернуто спинкой ко входу. Сидящий человек полностью скрывался за ней.
— Сеньор, — окликнул его Эспада.
Тот не шелохнулся. Дон Себастьян подошел ближе. «Сеньор» на сеньора был нисколько не похож. Босой, в одних потертых штанах и с татуировками на животе и обоих предплечьях, он больше походил на одного из тех аборигенов, что чуть не съели Диану этой ночью. В левом ухе на короткой цепочке висела сплющенная мушкетная пуля. Единственным достойным внимания элементом его гардероба был, пожалуй, только вполне приличный на вид платок из темно-синего шелка на шее. Вот только затянут он был туговато. Слишком туго, чтобы можно было дышать. Абориген и не дышал.
— Он мертв?
Эспада резко повернул голову. В дверях стояла Диана.
— Похоже на то. Ты лучше подожди снаружи.
— Знаешь, если тебя тут зарежут и ограбят, я потеряю не только приятного кавалера, но и свою душу. Поэтому я лучше побуду рядом.
Эспада хмыкнул и прошелся по кабинету. Выглянув за дверь с портьерой, он обнаружил там пустой коридор. Слева деревянная лестница вела на второй этаж. Оттуда не доносилось ни звука.
— Падре со стражниками уже здесь? — спросил Эспада.
— Когда я заходила, они стояли у калитки. И с ними альгвасил.
— Очень кстати. Будь добра, позови их.
— А ты куда? — подозрительно прищурилась Диана.
— Никуда. Шарить по чужому дому в присутствии полиции я не буду. Не поймут.
Диана коротко кивнула и вышла в прихожую. Вскоре послышался ее крик:
— Сеньоры! Эй, сеньоры! Падре, идите сюда!
Послышался топот. В дверном проеме появился невысокий горбоносый альгвасил во всем красном. Тот самый, с которым дон Себастьян познакомился, едва только ступил на улицы Каракаса. Он тоже узнал идальго.
— Опять вы, сеньор. Хорошо, где покойник?
— Вот.
Альгвасил без всякого интереса бросил взгляд на мертвого индейца:
— Я спрашивал про Брамса.
— Ростовщика я не видел, — ответил Эспада. — Только вошел, увидел этого и позвал вас. И, кстати, должен сразу сказать, что я этого беднягу не убивал.
— Да чёрт с ним, с этой обезьяной. Эй, там!
В дверях появились сразу двое стражников. Альгвасил приказал им обыскать дом. Живых привести к нему, мертвецов не трогать. Сам он, взяв со стола свечи, склонился над картиной на полу. В их свете рядом с рамой отчетливо проступили две темные полосы. Альгвасил провел по ним пальцем, потом понюхал его.
— Кровь? — спросил Эспада.
— А почему сразу кровь? — отозвался альгвасил.
— У нас же здесь труп.
— Задушенный, — уточнил альгвасил, задумчиво поглядывая на дона Себастьяна.
Наверное, прикидывал степень его участия в преступлении.
— Это, сеньор, не кровь, а клей, — сказал альгвасил. — Что-то было приклеено с обратной стороны картины. Вряд ли это были деньги, скорее, какие-то бумаги. А вот какие это могли быть бумаги, я надеюсь услышать от вас.
— Когда мы вошли, картина уже валялась на полу, — сказала Диана.
Когда стражники метнулись на зов, она благоразумно отступила, уступая им дорогу, но потом вернулась. Эспада задумчиво потер подбородок.
— Интересно, — сказал он. — И инквизиторы толковали о каких-то бумагах. Но, черт меня возьми, я действительно не знаю, о чем речь.
— Очень жаль, — ответил альгвасил, не сводя с него внимательного взгляда. — А зачем вы сюда вообще пожаловали, можете мне сказать?
— Я пришла отдать долг, — сразу сказала Диана. — А дон Себастьян был так любезен, что сопровождал меня и мои деньги. Наша доблестная стража, к сожалению, не всегда оказывается рядом в нужную минуту.
Вроде и сказано было вполне вежливо, но альгвасил моментально вспыхнул:
— Я думаю, если бы наша доблестная стража всегда оказывалась рядом в нужную минуту, вы бы вряд ли смогли расплатиться с вашими долгами.
Диана хотела было ответить, но Эспада едва заметно покачал головой, добавив к этому строгий взгляд. Девушка нахмурилась, но язычок прикусила. Вернулись стражники с докладом. В доме никого нет. В спальне еще одна картина на полу, за ней — тайник. Большой и пустой. Там ростовщик, наверное, прятал свои деньги. В столовой накрыт стол на одного человека, но, чем он собирался перекусывать, сказать сложно. На кухне поживиться нечем.
Альгвасил задумчиво переводил взгляд со своих людей на дона Себастьяна.
— Думаю, Брамс сбежал, — сказал Эспада.
— От кого? — удивился альгвасил. — Вы, по вашим же словам, принесли ему деньги. Дикаря он придушил.
— Может быть, он был не один, — внес свою лепту один из стражников, о чем немедленно пожалел.
— И эти другие стояли и смотрели, как душат их приятеля? — язвительно осведомился альгвасил.
Стражник не нашел, что ответить, и потупился. Диана посторонилась, пропуская внутрь святого отца. Альгвасил сразу же перевел взгляд на него.
— А я как раз хотел послать за вами, падре. Вы призвали на помощь стражу именем Святейшей Инквизиции, но я пока не вижу к этому оснований.
— К сожалению, чтобы предъявить вам эти основания, нам нужен Брамс, — вздохнул монах. — Но, быть может, вы пока удовлетворитесь просто преступлением. Для этого ведь вам санкция инквизиции не требуется.
— И где это преступление? Вы ведь говорите не о том, что мы все вломились в дом уважаемого человека без разрешения?
— Я говорю об этом мертвеце. — Монах указал на задушенного индейца.
— Да что вы мне все эту обезьяну под нос тычете?! — вспылил альгвасил. — Мне и с людьми забот по самую шляпу хватает. Если он был вашим рабом, так и скажите, а заодно объясните, какого… в смысле, что он здесь делал? А если он ничейный, то извините.
— Нет, это вы извините, — строго сказал монах. — Но церковь иначе смотрит на аборигенов.
Альгвасил развел руками, показывая, что не собирается спорить по этому вопросу.
— Это ваша работа, падре. Хотите превратить их в людей — пожалуйста. Разве я мешаю? Сделайте свое дело и вот тогда пожалуйте ко мне.
— А исчезновение ростовщика вам не кажется подозрительным? — сменил тему Эспада.
— Если бы я отправлял за решетку за каждое подозрительное деяние, вы бы, сеньор, уже были там. А так вы еще можете немножко погулять на свободе.
— Спасибо.
— Пожалуйста. Эй, Педро!
В дверях появился рослый стражник с алебардой.
— Возьми двоих, останешься здесь, — велел ему альгвасил. — Если хозяин дома вернется, задержи его и пошли кого-нибудь за мной. Только вежливо задержи.
— А если кто другой придет? — спросил стражник.
— Вяжите без всяких церемоний. Не нравится мне все это, будем разбираться. Да, кстати, сеньор. Не могли бы вы предъявить те деньги, которые вы якобы принесли ростовщику.
Эспада оглянулся на стражников. Альгвасил коротко мотнул головой, и те дружно вымелись вон. Дон Себастьян вынул колбасообразный кошелек падре и аккуратно вытряхнул на стол деньги, мысленно прикидывая, убить полицейского или нет, если тот предложит поделиться. Средств у них хватало исключительно на долг Дианы. Тот не предложил. Больше того, взглянув на деньги, альгвасил недовольно поморщился.
— М-да. Слишком мало, если вы ограбили Брамса, и слишком много, чтобы ему бегать не за вами, а от вас. Вы, конечно, не тот человек, которого можно арестовать просто на всякий случай, но, по правде говоря, сеньор, в этой истории именно вы внушаете мне самые большие подозрения.