— Я знаю, знаю… Не морочься. Все прекрасно. Спасибо, любимый. Благодаря этим роскошным утренним пятиминуткам с тобой я получаю заряд на весь рабочий день. Это гораздо лучше, чем планерки, ей-богу!
— Надо жить здесь и сейчас, — неожиданно серьезно заявил Лев, пристально глядя ей в глаза. И добавил, как ей показалось, немного печально: — Нужно ценить то, что есть. Пока оно есть. Я люблю тебя и никогда не брошу, помни это…
«Но никогда не стану твоим до конца. И тебя не отпущу на волю», — продолжила Яна про себя его фразу, а вслух ответила:
— И я тебя люблю.
Воровато оглядываясь в поисках ненужных свидетелей, Яна выскользнула из кабинета босса и отправилась на свое рабочее место. Планерка уже закончилась, журзал наполнился шумом и гомоном множества голосов. Яна включила компьютер. «Привет, сегодня 28 ноября», — приветствовал ее монитор.
— А впереди зима! Боюсь, меха не скроют растерзанную болью мою улыбку… — патетически продекламировал кто-то за ее спиной.
За ее стулом, широко улыбаясь, стоял коллега из отдела политики по имени Юра. Они дружили. Расцеловавшись с Юриком, Яна вспомнила о насущном:
— Юр, а ты не в курсе, когда нам зарплату перечислят? Вроде вчера уже должны были!
— А! Ты же планерку прогуляла! И в буфет еще не ходила, — понял приятель. — Потому и не в курсе животрепещущих, всеми обсуждаемых новостей. Тогда загружай быстрее корпоративную почту, там внутреннее сообщение по редакции. Инфаркт гарантирую!
— Что, меня уволили, что ли? — озадачилась Яна. — Выражайся яснее.
— Не тебя одну! — махнул рукой Юра. — Из-за движухи как в высших эшелонах власти, так и в нашей приземленной бухгалтерии наш достойнейший коллектив распускают на две недели. Типа вынужденный отпуск. Две недели оплачиваются. А дальше видно будет. Либо все вернется на круги своя, либо и дальше будем отдыхать, но уже без сохранения содержания. А деньги перечислят сегодня — за прошлый месяц и на две недели вперед. Так объявили на планерке.
— Ну что я могу сказать? — откликнулась Яна. — Охренеть!
— Вот и я о том же! — поддержал ее приятель. — Но не плачь! Как в песне поется, «все вернется, все когда-нибудь опять вернется…» Съезди куда-нибудь на эти две недели, проветрись. Бабла же дадут. Я вот, например, завтра же на Домбай махну, с лыжами. Там уже сезон.
Веселые люди журналисты, размышляла Яна, ожидая, пока загрузится электронная почта. Неунывающие и неубиваемые. Наверное, если нам по информационной ленте придет сообщение, что через пять минут конец света, мы и тут найдем подходящую шутку. И пока вселенная будет погружаться в инфернальный мрак, мы еще успеем от души поржать. «Что-то я сегодня неоптимистична», — саркастически оценила свой настрой Яна и уставилась во внутренний приказ по редакции, наконец появившийся на мониторе.
Так и есть — извещение о вынужденном роспуске редакции на две недели по ну очень важным — прямо-таки федеральной значимости — причинам. Компенсация в счет будущих двух недель будет выплачена сегодня, 28 ноября. Завтрашний номер в печать не выйдет, поэтому в течение сегодняшнего дня сотрудники газеты могут спокойно завершать текущие дела и планировать свое время на ближайшие 14 дней.
Редакция жужжала, как взбудораженный улей. Кто-то срочно договаривался о фрилансе — временной подработке в смежных изданиях, кто-то выяснял цены на ближайшие туристические направления. Некоторые радовались, что наконец смогут спокойно провести время с детьми и семьей. В основном это были журналистки, которым посчастливилось выйти замуж за мужчин, умеющих зарабатывать. Ибо прокормиться единым журналистским хлебом в нашей стране весьма проблематично.
«Но каков Лев! — Яна почувствовала обиду. — Он мог бы сам сообщить мне новость. Но не счел нужным. Давно можно было понять, — раздраженно напомнила она себе, — ты для него важна не более, чем красивая статуэтка на столе в его кабинете! Что он вообще сделал для тебя — вот в чем вопрос. Увы, ничего, кроме недурного в общем-то суррогата любви, который он умело сварил, как говорится, не отходя от станка».
Нет, положа руку на сердце, Яна признавала: Лев Николаевич ей покровительствовал. Но в чисто профессиональном смысле. Случалось, он в приказном порядке отдавал ей заведомо выигрышные, козырные журналистские темы. А потом публично хвалил на планерках. Но и она исполняла все его поручения на пять с плюсом. Ей очень хотелось показать ему, что она не только «ласковая кошечка», как он ее называл в интимные минуты, но еще и умная женщина, и крепкий профессионал. Так что здесь не было и толики платы босса за регулярный секс в кабинете. Яна была действительно хорошей журналисткой и опытным репортером и к тому же очень старалась — как за своим компьютером, так и на его столе. Только на выходе из этого старания почему-то все никак не получалось качественного рывка — ни в личном плане, ни в общественном. Зарплата не повышалась, семейный статус не менялся, а монитор каждое утро навязчиво показывал, что в невозвратное прошлое ушел еще один день жизни. И не исключено, что новый окажется таким же бездарным.
Итак, первые две недели декабря. Куда деваться? Вся Янина заначка составляла не больше тысячи евро, на такие миллионы далеко не уедешь. Сегодня перечислят зарплату за полтора месяца плюс гонорары. Еще у нее есть кредитка. Влезать в нее, конечно, не нужно бы, потом замучаешься отдавать долги… Но если очень надо, то можно. Перспектива торчать две недели дома в слезах Яну никак не манила. А слезы тут обеспечены, ибо Лев ясно дал понять: в эти две недели у него на Яну планов нет. Иначе бы он сам рассказал ей о внутреннем циркуляре.
Еще через минуту Янины догадки подтвердились. По редакции прополз слух, что все руководство газеты с семьями отбывает в Испанию, где у них для подобных случаев припасены виллы. Яна даже знала, где именно, Лев как-то рассказал, что купил дом на побережье, и показал его фотку в каталоге элитной недвижимости. И добавил: «Однажды мы с тобой туда непременно съездим!» Когда это было? Почти год назад, в самом начале их романа.
«Прикольно было бы сейчас купить билет до Малаги и поселиться там под боком его роскошного дома в мавританском стиле в самом дешевом хостеле! Я буду каждое утро грустно проходить со связкой бананов из супермаркета перед верандой с колоннадой, на которой он завтракает с семьей».
Но нет, в Испании сейчас уже холодно, решила Яна. Пусть там мерзнет его жена. Но обстановку сменить нужно… Очень нужно! И именно сейчас, она это чувствует.
Яна заперлась в пустом кабинете редактора своего отдела, благо всех редакторов снова вызвали на экстренное совещание, которое сегодня в их редакции шло в режиме нон-стоп. Девушка закурила и глубоко задумалась. Похоже, в ее жизни наступает момент принятия решения: а нужна ли ей вообще эта работа и столь неразрывно связанная с ней любовь? Вдруг Вселенная специально подкидывает ей передышку в виде этого вынужденного отпуска? Чтобы она могла сменить привычные декорации, уехать куда-нибудь подальше — сначала полностью отключиться, отвлечься, освободить сознание, а потом уж на свежую голову поразмыслить, как жить дальше. Не зря же говорят: пока ты будешь поступать так, как поступаешь, будешь получать то, что получаешь. Чтобы добиться значимых изменений в жизни, нужно сначала изменить свои поступки. А это сложно: внести коррективы в свой стиль поведения и привычные реакции на внешний мир можно, только изменив свой ход мыслей и совершив переоценку ценностей. Что, в свою очередь, подразумевает изменение общего имиджа, то есть нарушает целостность образа. Проще говоря, если завтра жизнерадостная, смешливая и влюбленная Яна станет холодной расчетливой красавицей или морально непоколебимым синим чулком, это будет уже не Яна, а кто-то другой. Выйти за рамки собственного образа трудно, почти невозможно… Если только не переместить этот образ куда-то в совсем иной антураж.
Неожиданно Яна отчетливо почувствовала, что устала, очень устала. Ее мысль «зависает», как зараженный вирусом файл. Ее мозг нуждается в перезагрузке, как компьютер, что, впрочем, неудивительно: весь последний год он напряженно функционирует только в одном режиме — как получше работать, чтобы понравиться ЕМУ. И как понравиться ЕМУ так, чтобы самые ответственные и престижные участки этой работы неизменно доставались ей. Как на все сто процентов оправдать то, что он пару раз публично отозвался о ней как об одной из «самых перспективных и талантливых журналисток»?
«Я права, — оправдала себя Яна. — Мои настроения — не обида любовницы, которую в очередной раз бросили в одиночестве на выходные. Это правда предел. Мои карьерные и любовные амбиции сошлись на одном человеке, именно поэтому мне так тяжело удерживать эту планку. И если я не хочу перегореть, надо как-то себя остановить. Попытаться взглянуть на ситуацию „в общем“ — отстранение и в масштабах вечности».
Одна подружка-психолог когда-то научила Яну записывать собственные переживания. «Когда они воплощаются в виде букв и фраз, с ними легче разбираться, — говорила подруга. — Увидев их на листе и перечитав, ты сама поймешь, что с этим делать. Ты же умная!»
Открыв почту в компе своего редактора, Яна быстро напечатала послание: «Привет, дурочка! Протри глаза! Ты смотришь на этот огромный мир с одного убогого ракурса — с позиции растерянной девицы, озабоченной и напуганной только своим грядущим тридцатником и назревающим „кризисом жанра“. Почему все откладывается триумфальный, сенсационный прорыв в профессии и в любви, который ты мечтала приурочить к своему тридцатилетию? Признайся: планы-то пробуксовывают. А почему? Легче всего винить обстоятельства. Но вдруг причина в тебе самой?»
Яна отправила свое письмо на собственную же электронную почту. Все-таки писака — она и в горе писака. Ну как тут не облечь свои переживания в изящное словесное кружево? Так вроде и легче становится. Будто в книжке живешь. Или в кино.
Коллеги жаждали обсудить последние новости. Сославшись на неотложное письмо, Яна переместилась на собственное рабочее место и принялась внимательно изучать месседж самой себе. Подруга-психолог была права: очень скоро в ее голове стало проясняться.
Решено: она уедет. Но вот только куда? В Италии в декабре холодно, а кататься на лыжах нет компании, и настроения тоже. Во Франции тоже холодно, а еще и банально дорого. За океан — еще дороже… И тут, словно подслушав Янины сомнения, на ее почту упала рассылка о новых скидках от авиаперевозчиков. С симпатичным туроператором по имени Артем Яна пару раз общалась по работе, с тех пор он включил ее в свою рассылку и исправно информировал обо всех «демпингующих» направлениях. В этот раз он сообщал, что испанская компания «Iberia» распродает несколько мест на рейс до Рио-де-Жанейро через Мадрид за цену вдвое ниже обычной!
Рио! Рио! А как звучит! «Неужели я могу оказаться в Рио? — завороженно пронеслось в голове у Яны. — Впрочем, почему бы и нет? Главное желание! Вон скидки! Надо только оторвать попу от стула и сделать что-нибудь в этом направлении… В направлении Рио!»
Как потом вспоминалось Яне, именно с этого момента ее жизнь, будто по волшебству, мигом превратилась из вялотекущей трясины в бодрый экшн. Настолько бодрый, будто его снимал невидимый, но умелый и расторопный режиссер. В этот вечер, 28 ноября, она написала в своем блоге: «Кажется, сегодня я попала в кино. И не просто в кино, а в бразильский сериал, в котором от меня требуется лишь одно — участие. А повороты сюжета и общую концепцию кто-то уже продумал до меня. Но не могу не признать: этот кто-то — с большой фантазией!»
До вечера 28 ноября с Яной случилось еще очень многое. Первым делом девушка перезвонила туроператору Артему и узнала, что рейс со скидками улетает 2 декабря, а мест на нем осталось всего два. Чтобы успеть выкупить одно из них, надо вечером этого же дня привезти деньги, только наличными и всю сумму сразу. Но зато какие деньги — всего 33 тысячи рублей! Это притом, что обычно билет туда-обратно до Рио стоит вдвое, а то и втрое дороже — зависит от сезона и авиакомпании. А уже через неделю, в преддверии Нового года, цены взлетят еще выше и будут такими до самого конца февраля — месяца знаменитых бразильских карнавалов.
— Если ехать в Рио, то именно сейчас! — гипнотизировал ее в трубку туроператор. — Сейчас цены в отелях еще не поднялись, хотя в Бразилии уже начался высокий туристический сезон. Ведь с ноября по март в Южной Америке — одно сплошное роскошное и томное лето! Решайся!
— Но у меня остается всего три дня! — сомневалась Яна. — А документы? А собраться? А отель?
— Виза не нужна, — вразумлял ее знакомый. — Отель по сходной цене я тебе прямо сейчас подберу. Твое дело — быстро добыть денег и привезти их ко мне в офис до закрытия, а я тебе сразу выпишу электронный билет. С отелем и страховкой на месте решим.
— С какой еще страховкой? — не поняла Яна.
— С какой-какой! С медицинской, вдруг ты там заболеешь! — пояснил Артем. — И тогда получишь деньги на лечение от страховой компании.
— Фу, глупость какая! — отозвалась Яна. — Я что, в Рио болеть еду? Обойдусь без страховки. У меня и так денег нет.
— А вдруг на тебя нападет морской еж? — не сдавался Артем.
— А будешь меня пугать, вообще никуда не поеду! — заявила Яна. — Нет у меня денег на твою медицину. Да и дорого это небось…
— Да с чего ты взяла! — возмутился туроператор. — Ладно, лучше приезжай, в офисе я тебе покажу цены и решим. А еще я тебе телефон своей знакомой дам, она три года в Рио замужем за бразильцем прожила. Она тебя сориентирует, куда там бечь, если что. Приезжай, будь разумной девочкой! Я тебе плохого не посоветую, ты же мне тогда очень помогла со статьей. Я жду до восьми вечера! — И Артем повесил трубку, не дожидаясь новых Яниных возражений.
Что ж, цена действительно шепчет… Но если Яна прямо сейчас снимет требуемую сумму с карты, она останется при полном, тотальном нуле. Может, занять у коллег?
Но выборочная «ковровая бомбардировка» показала, что братья и сестры журналисты тоже не богаты, как и она сама. Мало того, узнав, куда она собралась, народ принялся Яну горячо отговаривать, ссылаясь на огромное количество криминальных сводок, ежедневно приходящих из информационных агентств в международный отдел их газеты. Больше всех кипятился белобрысый Антон. Он, как шептались в редакции, был в Яну тайно влюблен:
— Чокнулась, что ли? Рио-де-Жанейро — криминальная столица Южной Америки, или ты не смотришь телик?
— Не смотрю, — призналась девушка.
— Тогда ставлю в известность: Рио — самый криминогенный город в мире! Тащиться туда, да еще одной, — чистой воды дурь! Опомнись, безумная!
— Ну, раз одной опасно, поехали со мной! Развлечемся там, прямо в океане… Неужели ты мне откажешь в ласке? — В доказательство распутности своих намерений Яна игриво подмигнула приятелю, чем окончательно его расстроила. Антон помрачнел еще больше:
— Да я бы с радостью… Ну, то есть без радости, конечно, — на кой мне твои туземцы сдались? Только если с целью защитить одинокую белую леди, у которой хватает глупости совершать столь дальний вояж одной! Но, увы, у меня денег нет. Настолько нет, что даже в холодильнике мышь с голоду повесилась, а ты — в Рио…
— Вот и у меня нет! — вздохнула в ответ Яна. — Но в Рио я уже хочу, я чувствую, что меня уже не повернуть вспять. И обязательно что-нибудь придумаю, вот увидишь!
— Увижу, как пить дать, — мрачно согласился Антон.
Тут, как по заказу, Яне позвонил Жозе Паулу — португальский журналист, с которым она вела одну общую тему. По-русски он говорил очень хорошо, только интонации у него были смешные — как будто в конце каждого предложения он ставил большой знак вопроса.
— Ола, Яна? — замурлыкал Жозе. — Я звоню? Как дела? Есть новости по нашим делам?
— Ола, Жозе! Новостей по нашим делам нет и в ближайшие две недели не предвидится! Моя редакция уходит на вынужденные каникулы, а я сама собралась в Рио! — выпалила Яна, вспомнив, что Жозе — представитель нации, которая столь эффективно колонизировала Бразилию, что тамошние аборигены как заговорили на португальском, так на нем и говорят по сей день. Наверняка Жозе знает о Рио что-нибудь полезное!
Он и знал. И эмоций сдерживать не стал:
— О? Рио? Одна? С ума сошла? Уличная преступность — самая высокая в мире? Обстановка крайне криминогенная? Фавелы, наркомафия? Я там был? У меня украли портмоне прямо на авенида Атлантика? Путешествовать в одиночку по этому городу небезопасно? Тем более белой женщине? Уверена? Подумай? Лучше к нам на Мадейру?