Костя был крупным специалистом по компьютерной технике и любителем-механиком, асом. Однажды он обнаружил мину, заложенную в машину Фризе. Правда, автомобиль все равно взорвали, но это уже совсем другая история.
Потом Владимир позвонил домой. Телефон не отвечал — Юля уже давно уехала. Третий звонок Фризе сделал Савельеву.
— Владимир Петрович, а Роман уехал. У него весь день нынче расписан. Просил узнать — все ли у вас в порядке?
— Все прекрасно, Дуся. Зер гут.
— Что, что? — не поняла домоправительница.
— Полный кайф, начальница.
— Ну и слава Богу.
Он вернулся на дачу. В который уже раз с любопытством оглядел дом «Не сгорела, не взорвалась, и слава Богу! — порадовался он. — Еще пол часика постоит, а там и Ранет приедет. Во всем разберется».
Фризе машинально присел на крыльцо, но тут же спохватился: «Поживем еще полчасика врозь, домик! Да и солнце тут слишком печет».
Минут пятнадцать он бесцельно слонялся по саду. Сорвал несколько начавших краснеть земляничин. Кислятина. Равнодушно прошел мимо маленькой спортивной площадки, на которой обычно проводил не меньше часа — поколачивал боксерскую грушу и отрабатывал удары ногой на чудовищно тяжелом цилиндре с песком. Заниматься спортом настроения у него не было.
Фризе присел на скамейку недалеко от веранды и неожиданно устыдился своей осторожности: «Трусоваты вы стали, Владимир Петрович! Ждете, когда Константин за вас опасную работу сделает».
Он встал, поднялся по ступенькам веранды и, прислонившись спиной к двери, устроился на полу, подставив лицо обжигающим лучам солнца.
В глубине дома, в столовой, с короткими интервалами продолжал трезвонить телефон.
«Костя-то со своей работой справится. А справлюсь ли я?»
Он наконец почувствовал, что способен сосредоточиться, и попытался расчетливо перебрать всех, кому он насолил в последнее время.
Прежде всего подумал о том, что кому-то стала известна его роль в разоблачении группы русских и чешских наркодельцов в Карловых Варах. Эта мысль подспудно точила его с того самого момента, когда на даче появились неизвестные.
Но главные участники чешской драмы погибли. И только полицейские, арестовавшие дельцов помельче, могли догадываться, что «архитектором» их удачи стал отдыхавший в санатории «Империал» частный детектив Владимир Фризе.
А про солидный приз, которым Владимир наградил себя за эту операцию, не знал никто.
И все же, все же! Присутствие среди отдыхающих в «Империале» хорошо известного детектива могло насторожить московских покровителей наркодельцов. И они… Что хотели сделать эти «они»? Уничтожить его? Проверить, не хранит ли Фризе свой валютный «приз» дома или на даче? Нашпиговать жилище жучками в надежде, что он проговорится?
Или нашпиговать его самого осколками взрывного устройства?
Вопросы, вопросы..
В последние месяцы он не вел никаких серьезных расследований, никому не прищемил хвост. Его финансовые дела позволяли не думать о заработках. Если он и брался выполнять задания некоторых клиентов, то лишь для того, чтобы не умереть со скуки. И не потерять профессиональных навыков.
Получалось, что кандидатов на роль мстителей не так уж и много.
Расследование, которое поручил ему Антонов, только-только началось. Никого еще не успел потревожить.
Фризе вспомнил про вырезанную из Описи страничку: «Так я и не позвонил Таисии Игнатьевне!»
Эта пропажа наводила на мысль о том, что кто-то хочет помешать ему рыться в архиве. Но если сопоставить события прошедшей ночи и исчезнувшую страницу, то поневоле приходит на ум любимое выражение газетчиков: «неадекватные события».
От малоприятных мыслей его отвлек знакомый мелодичный гудок автомобильного клаксона. Приехал Ранет.
Вместо приветствия Константин ткнул Фризе указательным пальцем под ребро:
— Все худеешь? До чего костляв!
Палец у Ранета был длинный и твердый. Тычок получился болезненным. Это означало, что Константин рад встрече с другом.
— И что же приключилось с тобой сегодня?
— Вчера.
Фризе подробно рассказал приятелю о ночных посетителях дачи. И ни слова о том, как развивались события в городе. Он не любил обременять Ранета подробностями.
— Сколько пробыл лазутчик в доме?
— Я не хронометрировал. Знал бы…
— Да ладно! Не заводись. Скажи хоть примерно.
— Минут пять-семь. — Владимир представил себе ночное бдение в доме Савельевa, распахнул окно. — Не больше десяти.
— Отлично. В какое окно он залез?
Фризе показал большое, на три створки, окно второго этажа. Там была спальня.
— Как он туда поднялся, ты, конечно, не знаешь?
— Наверное, брал лестницу. Она за домом.
— И ты, сыщик, не проверил, воспользовался он лестницей или нет?
— Крыльев я у него не заметил, — проворчал Фризе. Вместе они осмотрели лестницу. Никаких следов, никакого намека на то, что ее недавно использовали. И висела она, как показалось Владимиру, на том же самом месте, где и всегда.
— Ну что ж, я пойду тем же самым путем, — деловито сказал Ранет.
Они подставили лестницу к окну. Ранет проверил, крепки ли перекладины. Потом принес из машины чемоданчик с приборами. Он гордо называл этот чемоданчик «ранет-дипломат».
Константин еще раз обошел вокруг лестницы, потряс ее и с виноватым видом попросил:
— Длинный, ты меня не подстрахуешь?
— Боишься уронить свои приборы?
— Я боюсь высоты.
— Да какая здесь высота? От силы метров пять.
— Ты чего, тупой? Я боюсь любой высоты.
И тут Фризе вспомнил, что в школьные годы безжалостные сверстннки, потешаясь над Ранетом, старались затащить его на балкон или прижать к перилам Крымского моста.
— Ранетушка! Я думал, у тебя это прошло. Как и все детские болезни!
— Все остальные — прошли! — огрызнулся Константин. — А эта осталась. Так подстрахуешь?
— Как? Если мы встанем вдвоем на лестницу, она сломается. — Внезапно ему пришла в голову идея. — Ты держись покрепче и залезай без чемодана. Я тебе его подам.
Ранет забирался медленно. Судорожно хватался за перекладины, острожно подтягивал ноги. Глаза у него были закрыты. Если бы Фризе, подавив в себе желание рассмеяться, не предупредил его, Ранет стукнулся бы головой о стену. Владимиру показалось, что и окно Константин открывал с закрытыми глазами. Когда он перебрался через подоконник, Фризе передал чемодан.
— Ну вот. Теперь порядок! — улыбнулся Костя. — Не так и страшно. А ты спускайся, Длинный, и жди.
Лоб у Ранета был в мелких бисеринках пота.
— Кстати, дом на охране?
— Да.
— Код? Или надо звонить в милицию?
— Код.
— С кодом я разберусь, — пообещал повеселевший Константин и захлопнул перед носом Фризе окно.
— Моя помощь не нужна?
Ранет даже не обернулся.
Фризе спустился с лестницы и устроился на крыльце веранды. И опять прислонился спиной к двери.
Он вздрогнул от неожиданности, когда Костя постучал в эту дверь. Одной рукой Ранет прижимал к стеклу лист бумаги, на котором было написано синим фломастером: «Проверено. Мин нет!» В другой — держал огромный бутерброд с ветчиной. Глядя на розовые пластины ветчины, Фризе почувствовал, как он голоден.
— Все в порядке?
Ранет самодовольно кивнул.
— Открывай!
— М-м! — Константин покачал головой и показал бутерброд, давая понять, что откроет только после того, как справится с едой.
— Кончай издеваться! — Фризе дернул дверь. Она оказалась открытой! Ранет уже успел незаметно отодвинуть запор.
На веранде пахло кофе.
«Наверное, я задремал на полчасика, — подумал Владимир. — Не мог же Ранет так быстро со всем справиться?»
— Ну что? Чисто?
— Кое-что подвернулось под руку. Забыл, с кем имеешь дело?
— Ты, Костя, самый лучший! Что нашел?
— Жучки. Одни жучки. Даже в спальне. Кому-то интересно, о чем ты говоришь во сне.
— Показывай!
— Может, сначала попьем кофейку? Я зарядил кофеварку.
— С каких это пор ты стал пить кофе?
Сколько знал Владимир приятеля, тот употреблял только чай. И готовил его мастерски.
— Я теперь пью и спиртное! — похвастался Константин. — Американские врачи провели исследование — небольшая ежедневная доза спиртного снижает опасность инфаркта. Слышал? А кофе я стал пить потому, что сконструировал суперкофеварку. Ока заряжается на сутки и выдает по чашке с кофе-эспрессо через каждые два часа. Если найду толкового предпринимателя — стану миллионером.
— Сколько у тебя новостей!
— Да, Длинный. Ты редко со мной общаешься. Помнишь стихи Симонова: «Был у меня хороший друг — куда уж лучше быть, — да все, бывало, недосуг нам с ним поговорить…»
— Ты прав, Кулибин. После завтрака услышишь мое покаяние. А сейчас покажи, что нашел.
— Не спеши. Я же их не снял.
Жучки сидели в телефонной трубке, в ночнике у кровати, в диване. И даже на кухне — в поддоне газовой плиты. Не было только на веранде. Поэтому Ранет и не пускал Фризе в дом. Держал в дверях.
— Современные штуковины. Дальность приема до полутора километров. Кто-нибудь сидит в машине на шоссе и слушает.
— Или на одной из соседних дач, — буркнул Фризе.
— Всех этих «или» не сосчитать. Многовариантно. Что будем делать?
— Оставим на месте.
— Я так и подумал. А это значит — в доме рот раскрывать не положено. Моя популярность растет. Особенно в некоторых сферах.
— Позавтракаем в саду. Ты, Кулибин, заслужил хорошую котлету по-киевски.
— Не забудь коньяк!
— Ты становишься пьяницей?
— Пс-с-с! — отмахнулся Костя. — Что за дела?! Рюмашку…
— Прекрасно! — обрадовался Фризе. — Можешь не продолжать.
Примолкший было телефон опять зазвонил. Фризе прошел в гостиную, поднял трубку.
— Наконец-то! — Голос у Юли был тревожный. — Ты почему не подходишь к телефону?
— А чего к нему подходить? Это первый звонок за все утро. — Владимир чувствовал себя погано, но сказать правды сейчас не мог. Не имел права.
— Да-а? — В этом «да-а?» было и удивление, и сомнение, и даже обида. Фризе рассмеялся.
— Ты чего веселишься?
— Я всегда радуюсь, когда слышу твой голос.
— Правда? — оттаяла Юля. И тут же сказала зловещим шепотом: — А здесь смертоубийство. Налет на Сорина.
Сорин, один из самых знаменитых московских брокеров, занимал апартаменты под квартирой Фризе.
— И что же с Сориным?
— Жив-здоров. А киллера нашли мертвым. Висел на веревке рядом с окнами. Ой, Володя, я как подумаю, что он мимо меня спускался — жуть берет! Да, кстати, тебя следователь спрашивал. Хотел поговорить. Teлефон оставил.
— Ты спала и ничего не видела?
— Спала! Ты мне дважды интересный сон спугнул.
— Эротический?
— О-очень! Если честно — после твоего звонка я сразу уснула. A то… Бр-р! Взглянула бы в окно, а там рожа в маске.
Этого Владимир больше всего и боялся.
— Киллер был в маске?
— Наверное. Они же всегда в масках идут на дело. Ты меня больше в одиночестве не оставляй, ладно.
— Договорились. Ты откуда звонишь?
— Из дома. Я на часок в университет заглянула и — домой. Ты когда приедешь?
— К вечеру. А ты не оставляй окна нараспашку.
Юля промолчала.
— И не открывай никому дверь. Ни следователю, ни прокурору. Ни самому президенту.
Фризе положил трубку.
Завтракали они с Константином в садовой беседке.
— И в городе неприятности? — спросил Ранет. — Я слышал твой разговор с Бертой.
— Берта уже год живет в Швейцарии. Как видишь, у меня тоже есть новости.
— Дела! — Костя выглядел обескураженным. — Я думал, вы никогда не расстанетесь. Такая девушка! И ты не попытался ее сохранить?
— Для этого надо было отправиться вслед за ней.
— Понятно. О каких же киллерах говорила твоя новая подруга?
Фризе передал приятелю все, что услышал от Юли.
Несколько минут Ранет молчал. С наслаждением пил кофе. Владимир поглядывал на него с улыбкой. Он никак не мог привыкнуть к тому, что Константин, возведя чаепитие в разряд шаманства, вдруг переключился на презираемый ранее напиток. И еще коньяк!
— Знаешь, Длинный, за всеми этими форс мажорными обстоятельствами — Ранет кивнул на дом, — торчат большие уши. Очень большие. Такая техника, которую подсунули тебе, среднему мафиози не под силу. Жучки — наводная часть. Чтобы их обслуживать — и здесь, и в городе, — необходимо серьезное техническое обеспечение.
Владимир подивился проницательности друга. Надо же! Моментально связал события на даче с тем, что произошло в Москве.
— Не собираюсь тебя расспрашивать, но это и кроту ясно — ты насолил властям предержащим. — Ранет нахмурился и покачал головой. — Нет, маловероятно! Это сколько же надо соли высыпать им на хвост, чтобы они пошли ради тебя на такие расходы?
— Ранет, а у тебя нет приборчика, который подсказал бы, куда утекает информация через жучки? Или ты кроме суперкофеварок ничем сейчас не занимаешься?
— Никто такой задачи передо мной не ставил, — серьезно отозвался Константин. — Но если тебя это интересует, можно прикинуть.
Ранет нахмурил лоб, и взгляд у него стал рассеянным. Словно он уже начал подыскивать подходящий вариант решения задачи. Наконец морщины на лбу разгладились.
— А что касается кофеварки, увидев ее, ты поймешь — это прибор двадцать первого века.
От рюмки коньяка Ранет заметно опьянел. Глаза у него посоловели, сузились, как у китайца.
— Знаешь, Длинный, я тебя всегда осуждал за то, что ты возишься со всяким отребьем. — Вальяжно развалившись в плетеном кресле, Константин с удовольствием подставлял лицо солнцу. Казалось, что он вот-вот замурлыкает. — Рискуешь жизнью, не спишь ночами. А теперь я тебя одобряю. Интересно живешь, старик! Не корпишь над всякими тангенсами. Не изобретаешь кофеварки.
— А я готов подыскать себе что-нибудь поспокойнее. Поуютней. Наверное, старею?
— Нет! — погрозил ему пальцем Костя. — И не думай! Открыли на тебя охоту, ты и заскулил!
— Не заскулил. И еще не известно, открыли охоту или нет? Может быть их интересуют только мои разговоры.
— Заскулил! Ты, старик, классный сыщик. А их мы все равно перехитрим.
— Ранет, да ты напился, свинтус! С одной рюмки! Пойдем-ка на речку искупаемся.
— Нет! Хочу спать.
— Пойдем в дом.
— Там запишут мой храп. А потом по храпу отыщут. Устрой меня в бане.
Фризе принес в баню наматрасник и уложил на него приятеля. Под голову сунул ему те же веники, на которых спал сам.
Костя проспал всего час. Он и правда похрапывал, даже разговаривал во сне. А проснувшись, выглядел свежим и абсолютно трезвым. Иначе и быть не могло — дозу-то принял цыплячью.
— Я тут подумал, Длинный, над твоей просьбой. Есть идея.
— Надо же — подумал! От твоего храпа цветы завяли.
— Знаешь, дружище, — не обратив внимания на подначку, продолжал Константин. — Вопрос решается элементарно. Двойной контур!
— Двойной контур? Контур чего?
— Не торопись. Я должен все просчитать. Не обещаю очень скоро, но думаю, дня через три-четыре тебя порадую. Ты в город едешь?
Из Николиной Горы они уезжали одновременно. Каждый на своей машине.
ВИЗИТ СЛЕДОВАТЕЛЯ
Звали следователя Юрий Борисович Колобов Он прошел вслед за Фризе в кабинет, осторожно ступая по полу, словно боялся поцарапать паркет модными туфлями из крокодиловой кожи.
«На миллион тянут», — машинально отметил Владимир.
И еще он обратил внимание на то, что от Колобова пахнет хорошим одеколоном, а черная джинсовая рубашка прекрасной выделки. Не иначе как от хорошего кутюрье.
Они сели друг против друга в глубокие кожаные кресла. Следователь не спеша оглядел книжные шкафы, картины, коллекцию холодного оружия на стенах и, наконец, остановил свои черные с золотистыми точечками глаза на хозяине.
— Значит, вы и есть Фризе Владимир Петрович?
— Нужен паспорт?
— Нет. А на лицензию частного детектива я бы взглянуть не отказался.
— Пожалуйста. — Владимир достал лицензию и разрешение на оружие из нагрудного кармана рубашки. Протянул следователю. Ожидая гостя, он заранее приготовил документы.