Полагаю, что Эйри, который был начальником штаба Раглана в Крыму, так и не забыл про мой маленький недосмотр под Альмой. Помнится, кузену королевы — юному сластолюбцу Вилли снесло голову как раз тогда, когда он находился под моим присмотром. А Кардиган в свою очередь возненавидел меня из-за того, что я возник из шкафа подобно пьяному привидению — в самый раз, чтобы помешать ему оседлать мою дорогую Элспет (как вы помните, супружескую верность она соблюдала не лучше меня). С тех пор как мы вернулись домой из-под Балаклавы, я не предоставил ему ни малейшего повода испытывать ко мне хоть какую-то симпатию.
Понимаете, в то лето вокруг Кардигана то и дело слышались злобные сплетни насчет его вины в разгроме Легкой бригады — не столько насчет ошибочности его распоряжений (что было спорно, если вас интересует мое мнение), сколько насчет его личного поведения под жерлами пушек. Да, он возглавлял атаку, а я был неподалеку на своей обезумевшей лошади, пуская ветры со страха, но после того как мы ворвались на батарею, он едва ли задержался на пару минут, чтобы обменяться парой-другой ударов с русскими канонирами, как тут же развернулся в обратный путь — домой, подальше от опасности. «Не слишком хороший стиль для командира», — говорил я, хотя сам в то же время прятался под пушкой. Не то, чтобы я мог предположить, что он боялся — у нашего славного лорда Ну-ну просто не хватило бы мозгов, чтобы испугаться по-настоящему. Но он
[10]
Именно Джордж Пэджет, тот самый, что командовал Четвертым легким драгунским в этой атаке, и задал мне этот вопрос просто в лоб, прямо в комнате для игры в карты в клубе «Уйатс» (понятия не имею, как я туда попал — наверное, пригласил кто) в присутствии целой толпы людей, большинство из которых составляли гражданские, но, помнится, там же были Споттсвуд и старина Скарлетт из Тяжелой бригады.
— Ты был рядом с Кардиганом, — произнес Пэджет, — а потом раньше всех — на русской батарее. Господь — свидетель, он не принадлежит к числу моих близких друзей, но все эти разговоры начинают бросать на него тень. Так видел ты его на батарее или нет?
Конечно, я видел его там, но никогда бы в этом не признался — я был далек от того, чтобы спасать репутацию его лордовской светлости, если существовала хоть малейшая возможность ее утопить. Так что я только буркнул небрежно: «Не спрашивай меня, Джордж, я был слишком занят — искал для тебя сигары» — что вызвало взрыв смеха.
— Несмешно, Флэш, — мрачно промолвил он и снова спросил с присущим ему тактом: — Так смылся Кардиган или нет?
В одном-двух местах поднялся возмущенный ропот, а я сосредоточенно перетасовал колоду и, нахмурившись, размышлял. Существует множество способов похоронить репутацию честного человека и я хотел выбрать для лорда Кардигана наилучший. Я напустил на себя озабоченный вид, затем что-то неразборчиво прорычал и, швырнув колоду на стол, поднялся, взглянул Пэджету прямо в глаза и наконец произнес:
— Да ведь история уже закончилась, не так ли? Давай-ка все это прекратим, Джордж, а?
И я тут же вышел вон, оставляя впечатление, что решительный, отважный Флэши просто не желает об этом говорить. Именно это и убедило всех в том, что Кардиган струсил гораздо сильнее, чем если бы я сказал об этом прямо или попросту назвал бы его трусом. Кстати, такая возможность появилась у меня пару часов спустя, когда он лично подошел ко мне в сопровождении двух своих прихлебателей, когда мы со Споттсвудом выходили из Гвардейского клуба. Холл был наполнен офицерами, жаждущими сенсации.
— Фвэшмен! Вы здесь, сэр! — проквакала его светлость.
То были первые слова, прозвучавшие между нами со времен знаменитой атаки. Кардиган тяжело дышал, как будто после быстрого бега, его лицо, с клювообразным носом, все пошло пятнами, а седые бакенбарды встали дыбом от ярости.
— Фвэшмен! Это непроститевьно! Моя честь задета — скандавьная вожь, сэр! Мне сказави, что вы не опровергви этого! Ну же, сэр? Ну?
Указательным пальцем я сдвинул цилиндр на затылок и окинул его небрежным взглядом от лысого черепа и вытаращенных глаз до разлапистых ступней. Кардиган выглядел как человек на грани апоплексии — видок что надо!
— Какую ложь вы имеете в виду, милорд? — очень спокойно поинтересовался я.
— Вы отвично все знаете! — взвыл он. — Баваквава, сэр — штурм батареи! Ворд Джордж Пэджет при всех поинтересовався, видеви ви вы меня у пушек — и вы имеви нагвость ответить ему, что ничего об этом не знаете! Проквятье, сэр! И это один из моих собственных офицеров…
— Ранее служивший в вашем полку, милорд — я подтверждаю это.
— Черт побери вашу дерзость! — зарычал он, бросаясь ко мне. — Так вы утверждаете, что я вгу? Может, вы скажете, что меня не быво у пушек?
Пока он говорил все это, я поправил шляпу и натянул перчатки.
— Милорд, — наконец проговорил я, произнося слова с исключительной четкостью, — я видел вас во время наступления. Что же касается батареи, то там я был слишком занят и у меня не было ни свободного времени, ни желания, чтобы глазеть по сторонам. Кстати, я не видел и самого лорда Джорджа до тех пор, пока он не дернул меня за ногу. Я
[11]
А что еще вы хотите от полуграмотного Кабинета, главным для которого было поддержание собственного престижа, но в то время Палмерстон находился в седле, а он, как вам известно, был не самым ловким политиком.
В довершение ко всему на пике скандала сама королева изволила обсудить все это с Хардингом, нашим главнокомандующим, на смотре в Олдершоте, и бедного старого Хардинга разбил паралич, так что он больше никогда не смог даже улыбнуться. Я и сам это видел — Хардинг рухнул, как пьяный матрос, лишившись всех способностей, которые, стоит отметить, и так были невелики. Поговаривали, что все это — результат коррупции в армии и правительстве — так оно, наверное, и было.
Правда, все эти материи волновали меня гораздо меньше, чем ширина кринолинов Элспет, просто я хотел рассказать вам, какова была обстановка в Англии в то время и почему я не мог устоять перед искушением отомстить этому мерзавцу Кардигану так, как он того заслуживал. Между тем я с радостью занимался любимым делом — помогал моей милой женушке тратить ее деньги, что, должен отметить, она делала с большим размахом. Можно было сказать, что мы были счастливейшей молодой парой, прикрывали глаза на слабости друг друга и мчались наперегонки в погоне за наслаждениями, что случалось частенько, ибо с годами Элспет становилась все более соблазнительной.
А затем нам пришло приглашение посетить Балморал, что привело Элспет к состоянию, близкому к истерике, а меня несколько озадачило. Я полагал, что если в королевской семье и догадываются о моем существовании, то знают только в качестве парня, который умудрился потерять одного из кузенов королевы — правда, у Ее Величества их было так много, что она наверняка просто не заметила пропажи, а если вдруг ее и обнаружила, то вряд ли слышала, что в этом виноват я. Порой я задумываюсь обо всем этом и могу только предположить, что тогда, в сентябре, мы были приглашены в Балморал в связи с тем, что темой дня продолжали оставаться взаимоотношения с Россией, что-то насчет коронации нового царя
[12]
и заключенного недавно мира, а я был одним из старших офицеров, побывавшем в русском плену.
Но тогда у меня не было времени для раздумий — из-за капризов Элспет и ее навязчивой мысли о том, чтобы «соответствовать» — как она это называла, пытаясь привлечь внимание каждого в радиусе мили от Беркли-сквер. Будучи дочкой шотландского купца, моя женушка своим снобизмом превосходила нищего испанского герцога и к тому времени, когда мы двинулись на север, ее снисходительное презрение к знакомым из среднего класса стало просто тошнотворным. Вперемешку со злорадными замечаниями и болтовней о том, как они с королевой будут обсуждать моды, в то время как мы с принцем Альбертом станем пьянствовать в оружейном зале (как видите, моя женушка была дивно осведомлена о дворцовых обычаях), она порой опускалась к низким материям, например, беспокоилась, чтобы не выскочил прыщ или во время представления не сломался каблук.
— О, Гарри, Джейн Спидикат от зависти просто
[13]
для воскресенья — а какие там еще будут высокопоставленные лица? А будут ли там леди, чьи мужья в более низких званиях, чем ты? Элен Паркин — сама
[14]
которые сейчас пытаются игнорировать нас с ледяным высокомерием, присущим аристократам низкого происхождения. (Угу, знаю, теперь я и сам такой.)
Воспользовавшись тем, что наши соседи в упор нас не замечали, я незаметно привязал одну из лент гигантского кринолина леди к ножке стола, и, когда двери в королевскую приемную распахнулись, она двинулась было с места и тут же рухнула, увлекая за собой стол и все, что на нем стояло — причем на виду у малого королевского двора. Я подхватил Элспет железной хваткой и перенес ее через эти остатки кораблекрушения, так что полковник и миссис Флэшмен раскланивались с королевой уже на фоне поспешно закрывшихся за нами дверей, а приглушенные звуки, издаваемые четой Пуфбаттоков, которых лакеи тщетно пытались освободить из-под обломков, звучали дивной музыкой для моих ушей, несмотря на то что все это заставило королеву выпучить глаза еще более, чем обычно. Мораль: не задирай свой нос перед Флэши, а если уж рискнул это сделать, то смотри, как бы не расстаться с кринолином.
К пожизненному восторгу Элспет и моему огромному удовлетворению, с первой же встречи выяснилось, что они с королевой подходят друг к другу как орешки к портвейну. Видите ли, Элспет одна из тех женщин, которые столь красивы, что дамы в возрасте просто не могут их не любить. К тому же при всей своей глупости она очень живое и привлекательное создание. То, что в ее жилах течет шотландская кровь, также было на руку, поскольку как раз тогда у королевы разыгрались якобитские настроения, а Элспет, слава богу, кто-то в детстве прочел «Уэверли», а «Деву озера» заставил выучить наизусть.
Я в ужасе ожидал встречи с Альбертом: а вдруг он вспомнит своего племянничка Вилли — любителя сладкой жизни, ныне покойного? Но все что сказал принц было:
— А, полковник Флаш-манн, ви уже читайт
[15]
Я ответил, что пока нет, но это будет первой вещью, которую я попрошу принести мне завтра утром, а он печально опустил глаза и загундел:
— В ней нас предостерегайт, што бьюрократический центральный правительство, вместо того, штобы излечить язвы револьюции, может фактически привести к их росту.
Я ответил, что часто размышлял над этим и теперь наконец услышал четкое воплощение этой идеи. Тут Альберт коротко кивнул и выдохнул: «Италия весьма неблагополючна», — что и привело нашу беседу к ее окончанию. К счастью, старый Элленборо, который был главнокомандующим в Индии во времена моей кабульской эскапады, находился среди присутствующих и он буквально прилип ко мне, что было настоящим спасением. А затем ко мне обратилась сама королева своим обычным монотонным голосом: