—
* * *
С криком Конор сел в постели.
В своей постели. Он снова был в кровати.
Он сердито вздохнул. Конечно, это был сон. Конечно. Снова сон.
Конор потер глаза. Как он может выспаться, если сон его так напрягает?
«Надо воды попить», — подумал он, отбросив одеяло. А потом он снова ляжет спать, и в этот раз никакие глупые сны…
Что-то хлюпнуло под ногой Конора.
Он включил свет. Пол в его комнате покрывал слой ядовитых красных ягод тиса.
Так или иначе, а попали они сюда через закрытое и запертое окно.
Бабушка
— Ты хорошо себя вел?
Бабушка Конора так крепко ущипнула его за щеки, что он решил: она хотела оставить синяки.
— Он вел себя очень хорошо, ма, — ответила мама Конора, подмигнув ему из-за спины бабушки. Вокруг головы у нее был намотан ее любимый синий платок. — И не нужно его больно щипать.
— Чепуха, — объявила бабушка, сделав два игривых шлепка по каждой щеке, и в самом деле совсем не больно. — Почему ты еще не поставил чайник для меня и своей мамы? — поинтересовалась она так, что прозвучало это вовсе не как вопрос.
Когда Конор охотно покинул комнату, бабушка уперла руки в бедра и посмотрела на его мать.
— Что же делать, моя дорогая, — продолжала бабушка, Конор услышал это, заходя на кухню. — Что нам с тобой делать?
* * *
Бабушка Конора не любила других бабушек. Он видел бабушку Лили, и она-то была настоящей бабушкой: морщинистой и улыбчивой, с белыми волосами и все такое. Она готовила горячие овощные блюда для каждого и хихикала в уголке на Рождество с маленьким бокалом шерри и с бумажным клоунским колпаком на голове.
А вот бабушка Конора носила приталенные брючные костюмы, красила волосы и говорили вещи, которые смысла вовсе не имели: «шестьдесят — ягодка опять» или «классические машины нуждаются в самой дорогой полировке». Что означают эти фразы? На день рожденья она присылала открытки по электронной почте, спорила с официантами, заказывая вино, и до сих пор работала. Дом ее был еще хуже: в нём было полно дорогущих старых вещей, которые нельзя трогать, вроде часов, с которых она не разрешала горничной стирать пыль. Вот вам, пожалуйста. Разве у бабушек бывают горничные?
— Два сахара, без молока, — крикнула она из гостиной, пока Конор заваривал чай. Словно он мог забыть об этом со времени ее последнего трехтысячного визита.
* * *
— Спасибо, мой мальчик, — поблагодарила бабушка.
— Спасибо, милый, — поблагодарила мама, улыбнувшись ему, когда бабушка не видела, словно приглашая его присоединиться к тайному заговору против её собственной матери. Он не удержался и едва заметно улыбнулся в ответ.
— А как дела в школе, юноша? — поинтересовалась бабушка.
— Прекрасно, — ответил Конор.
На самом деле ничего прекрасного не было. Лили все еще злилась на него. Гарри подложил маркер без колпачка на дно рюкзака Конора, и мисс Кван, отведя Конора в сторону, допытывалась, как он мог оказаться таким рассеянным.
— Знаете, — начала бабушка, поставив свою чашечку с чаем, — в полумиле от моего дома есть огромная частная школа для мальчиков. Я туда заглядывала. Обучение там поставлено куда лучше, чем в обычной средней школе.
Конор внимательно посмотрел на бабушку. Была еще одна причина, по которой он не любил ее приходы. Так отозваться о его школе мог только человек высокомерный.
Или дело вовсе не в школе, и это намек на ближайшее будущее.
На то, что случится
* * *
Обед был китайским, из ресторана. Бабушка Конора «не умела по-настоящему готовить». Это точно. Каждый раз, когда он оставался с ней, у нее в холодильнике было только одно яйцо и половинка авокадо. А мама Конора слишком уставала, чтобы готовить самой, и хотя Конор сам мог кое-что состряпать, бабушка, казалось, даже не представляла, что подобное возможно.
Так как он сам занимался уборкой, то спрятал пакет с ядовитыми ягодами под мешочки с мусором на самое дно полиэтиленового мешка. И тут как раз подошла бабушка.
— Мне нужно поговорить с тобой, мой мальчик, — объявила она, остановившись в дверном проёме и перекрыв выход из кухни.
— Вы же знаете, у меня есть имя, — сказал Конор, присев на пакет с мусором. — Меня зовут не «мой мальчик».
— А вот грубить не стоит, — протянула бабушка. Она стояла все в той же позе, скрестив руки на груди. Конор минуту молча смотрел на нее. А она на него. Наконец она неодобрительно фыркнула.
— Я не враг тебе, Конор, — объявила она. — Я здесь для того, чтобы помочь твоей матери.
— Я знаю, зачем вы приехали, — сказал он и, встав, взял тряпку, чтобы еще разок протереть стол.
Бабушка шагнула к нему и забрала тряпку.
— Я здесь, потому что тринадцатилетние мальчики не вытирают столы, если их сначала не попросят.
Он снова посмотрел на бабушку.
— Так вы сами будете это делать?
— Конор…
— Тогда уезжайте, — вспыхнул Конор. — Вы нам тут не нужны.
— Конор, нам нужно поговорить о том, что скоро неизбежно произойдет, — более строгим голосом продолжала она.
— Не-а. Она всегда такая слабая после процедур. Завтра ей станет лучше, — он внимательно посмотрел на бабушку. — И тогда вы можете ехать домой.
Его бабушка закатила глаза к потолку и вздохнула. Потом она потерла себе лицо, и Конор удивился, догадавшись, что она разозлилась, по-настоящему разозлилась.
Но, может, дело вовсе не в нем.
Он взял другую тряпку и снова начал вытирать стол, только чтобы не смотреть на нее. Он вытер весь стол, до самой раковины, и случайно бросил взгляд в окно.
Чудовище стояло во дворике за домом, огромное, словно заходящее солнце.
И смотрело на него.
— Завтра ей покажется, что стало лучше, — пробормотала бабушка, и голос у нее был хриплый. — Но лучше не будет, Конор.
Да ладно, это была неправда. Мальчик повернулся к бабушке.
— Лечение ей помогает, — заявил он. — Иначе, зачем она ходит на все эти процедуры?
Бабушка долго смотрела на него, словно пытаясь решить какую-то проблему.
— Ты должен поговорить с ней об этом, Конор, — наконец сказала она, но так, словно сама с собой разговаривала. — Она должна поговорить об этом с тобой.
— Поговорить со мной о чем? — спросил Конор.
Его бабушка снова скрестила руки на груди.
— О том, что ты отправишься жить ко мне.
Конор нахмурился. На секунду ему показалось, что в комнате стало намного темнее и что пол покрыт черной, липкой грязью…
Он моргнул. Бабушка все еще ждала его ответа.
— Я не собираюсь жить у вас, — заявил он.
— Конор…
— Я никогда не соглашусь жить с вами.
— А придется, — протянула она. — Сожалею, но придется. Знаю, она пыталась тебя защищать, но я думаю, жизненно важно для тебя знать, что когда все это закончится, ты будешь жить дома, мой мальчик. Жить с тем, кто тебе нравится и будет о тебе заботиться.
— Когда всё это закончится, вы уедете, и у нас все будет отлично, — ответил Конор, которого распирало от злости.
— Конор…
А потом они оба услышали из гостиной:
— Мама?
* * *
— Пришло время рассказать тебе первую историю.
Конор замер на дачном стуле. Он сидел, прижав ноги к груди и спрятав лицо между коленей.
— Ты слушаешь? — спросило чудовище.
— Нет, — ответил Конор.
Он почувствовал, как вокруг него яростно забурлил воздух.
— Ты будешь слушать! — заверило чудовище. — Я так долго живу в этих краях, что ты должен испытывать ко мне уважение…
Конор встал со стула и направился к двери, ведущей на кухню.
— Куда ты собрался? — требовательно спросило чудовище.
Конор резко обернулся. Он был так разъярён, переполнен внутренней болью, что чудовище оторопело. Его огромные брови-листья поползли вверх от удивления.
— Что ты знаешь?! — выпалил Конор. — Ты знаешь хоть что-нибудь?
— Я все знаю о тебе, Конор О’Молли, — ответило чудовище.
— Ничего ты не знаешь! — возразил Конор. — Если бы знал, то понимал бы, что у меня нет времени слушать глупые скучные истории глупого занудного дерева, которое к тому же не настоящее…
— Да? — протянуло чудовище. — А ягоды на полу твоей комнаты тоже сон?
— Да какая разница! — крикнул Конор в ответ. — Это всего лишь дурацкие ягоды. У-у, как страшно! Ох, пожалуйста, пожалуйста, уберите от меня эти ягоды!
Чудовище с любопытством взглянуло на мальчика.
— Как странно, — пробормотало оно. — Твои слова говорят мне, что ты боишься ягод, а твои поступки говорят об обратном.
— Ты стар, как сама земля, и ты никогда не слышал о сарказме? — поинтересовался Конор.
— Слышал, — ответило чудовище, уперев руки в боки. — Но люди редко говорят со мной в подобном тоне.
— А ты не можешь просто оставить меня в покое?
Чудовище покачало головой, но так и не ответило на вопрос Конора.
— Все это очень необычно, — пробормотало оно. — Что я ни делал, мне пока не удалось испугать тебя.
— Ты всего лишь дерево! — объявил Конор. Именно так он и думал. Хоть оно ходило и говорило, хотя оно было больше его дома и, без сомнения, могло проглотить его и выглядело как чудовище, — это было всего лишь дерево. Тис. Конор мог даже разглядеть гроздья ягод, краснеющих на локтях чудовища.
— Есть вещи похуже, которых ты боишься, — сказало чудовище. Это был не вопрос, а утверждение.
Конор посмотрел на землю, потом на луну, а потом в глаза чудовищу. В нем зашевелился страх. Вокруг сгустилась тьма, все стало вязким и нереальным, словно его попросили поднять гору голыми руками и никто не собирался ему помогать.
— Думаю… — начал он, но закашлялся и не смог продолжать, пока кашель не прошел. — Я видел, что ты наблюдал за мной, когда я спорил с бабушкой, и я подумал…
— Что ты подумал? — спросило чудовище, так как Конор не закончил фразу.
— Забудь, — отмахнулся Конор и снова повернулся к дому.
— Думал о том, что я мог быть тут, чтобы помочь тебе, — заметило чудовище.
Конор остановился.
— Думалё что я могу прийти и уничтожить твоих врагов. Победить твоих драконов.
Конор больше не оглядывался на дом. Теперь он не хотел уходить.
— Ты же почувствовал, что я не вру, когда я сказал, что это ты вызвал меня, и именно из-за тебя мне пришлось отправиться на прогулку. Разве не так?
Конор покачал головой.
— Вот только все, чем ты собираешься мне помочь, — рассказать несколько никчемных историй, — продолжал Конор, и в голосе его отчетливо прозвучали нотки разочарования, потому что чудовище угадало. Он думал именно так. Он надеялся на помощь.
Чудовище опустилось на колени, лицом к Конору.
— Истории, как я победил врагов, — сказало чудовище. — Истории как я убил драконов.
Конор, заморгав, уставился на него.
— Истории диких существ, — продолжало чудовище. — Если ты их не слышал, то как можешь говорить, что они пусты и бесполезны?
Чудовище подняло глаза, и Конор проследил за его взглядом. А смотрело оно на окна спальни Конора. Комнату, где сейчас спала бабушка.
— Давай-ка я расскажу тебе историю о том, как научился ходить, — продолжало чудовище. — Расскажу о конце злой королевы и о том, почему я уверен, что никогда не увижу ее снова.
Конор сглотнул и вновь посмотрел в лицо чудовищу.
— Ну, давай, — согласился он.
Первая история
— Давным-давно, задолго до того, как появился этот город с дорогами и поезда с машинами, тут была зеленая долина, — повело рассказ чудовище. — Все холмы покрывали леса, а вдоль каждой дороги росли деревья. Они нависали над речными потоками и защищали дома, потому что в те времена уже были дома из камня и земли… Это было королевство.