— Сумасшедший! — крикнула Силле и стала осторожно продвигаться к берегу.
Разбежавшиеся от лодки волны ударились в отшлифованные круглые камни, выступавшие из воды. Сквозь прозрачную воду виднелись островерхие песчаные грядки, которые под ногами казались твердыми.
Силле шла рядом с Индреком. Море становилось мельче и теплее. Ветра почти не было. Солнце приятно припекало руки и затылок.
— Идем скорее! — сказал Индрек. — Доберемся до берега, и тогда все в порядке. А то угодишь тут в руки пограничников.
Силле вздрогнула.
Что этот Индрек в самом деле задумал? Глупое положение! Плетись за ним, как коза на веревке. Бреди босиком по Финскому заливу. И вообще, как отсюда выбраться? Может, Индрек договорился с лодочником. Как иначе попадешь вечером домой? А эти разговоры о пограничниках?.. Знаем мы мальчишек с их приключенческими историями…
Достигнув берега, Силле кинула туфли на теплый песок и посмотрела на Индрека.
— Ну, где твои пограничники? Есть хочется.
— Ого! Разве они затем находятся здесь, чтобы тебя угощать? Может, они сегодня вообще уехали туда. — Индрек показал рукой на видневшуюся на горизонте полоску. — А мы потерпели кораблекрушение и оказались на необитаемом острове.
— Здорово! Тогда ты сейчас же начнешь строить шалаш. Вечером разожжешь костер и будешь сторожить до утра, чтобы звери не нарушали мой покой.
— Фью! Это же матриархат! В таком случае я должен пойти на разведку и посмотреть, куда мы попали. Может, я еще избавлюсь от ночного дежурства; вдруг посреди острова окажется шестиэтажный универмаг и восемнадцатиэтажная гостиница для туристов.
— Или лодочник, который высадил нас, и его два пассажира.
Уголки губ Индрека задергались в улыбке.
«Вот и попался», — торжествовала Силле.
Но Индрек возразил: с какой же стати лодочник ссадил их в море, если у него было намерение самому остаться на острове?
Они шли молча по широкой кромке берега, волоча ноги в теплом песке и шлепая по маленьким заливчикам.
Силле глянула сбоку на посерьезневшего вдруг Индрека. Ей захотелось узнать, о чем он сейчас думает. Об одноклассниках на Лосином острове? Или о матери? Может, ломает голову, кем стать? Для него это жгучий вопрос: весной все должно быть ясно. А может, и сейчас уже ясно?
Силле удивилась, как мало она знает Индрека. С самого рождения жили в одном доме, но не знает даже того, кем Индрек собирается стать. Не говоря уже о том, где он проводит время, чем занимается. Дома его почти не видно. Возле матери все вечера он сидеть не может. На пляже его не встречала.
Да и что она вообще знает об Индреке?
То, что он в шестом классе заболел и долгое время лежал в больнице, потом был в лесной школе или санатории и потерял из-за этого год. Когда он поправился и вернулся домой, в нем было трудно узнать прежнего Индрека. Он здорово вырос. На смену его прежним мальчишеским проделкам пришла серьезность. Он читал, все время читал — на улице, на перемене, даже когда стоял за молоком, и, кроме «здравствуй», ни одного слова от него нельзя было услышать. Силле тоже не заводила с ним разговора, потому что если прежний Индрек не замечал ее только в школе, то новый Индрек теперь не видел ее и дома во дворе. Гордость не позволяла Силле вести себя иначе.
И это все, что Силле знает об Индреке. И еще то, что он занимается в литературном кружке, участвует в школьном альманахе и работает в стенгазете. Кроме того, она видит, как он носит через день дрова и брикеты из сарая в квартиру, и знает, что Индрек и его вечно занятая работой мама живут тихо и мирно.
Вот и все. Больше Силле ничего об Индреке не знает. А это так мало. Индрек замкнутый, другого такого она не встречала. Его нужно разговорить, у него надо выспрашивать. Но как ты вдруг ни с того ни с сего начнешь допытываться: мол, куда, и что, и чего ты…
Незаметно для самой себя Силле остановилась и посмотрела в сторону леса, будто ожидала получить оттуда ответ.
— О чем задумалась? — спросил Индрек и тоже остановился.
— Просто так. — Силле принялась носком выводить на песке восьмерки.
— А знаешь, о чем я сейчас подумал? — сказал Индрек. — О том, что ты хороший парень — смелая, мужественная, не хнычешь и не капризничаешь, не дуешься… С тобой можно хоть полсвета обойти.
Кровь ударила в лицо Силле. Она быстро нагнулась, взяла плоский камешек и с силой бросила его.
— Раз, два… — начала она считать, но забыла о скачущем по воде камешке, потому что в ушах уже звучало: «С тобой можно хоть полсвета обойти».
Какое море синее-синее! И небо… такое синее!
«С тобой…»
Индрек так сказал? Он стоит рядом и молчит.
Но ведь только что он сказал: «С тобой можно хоть полсвета обойти».
Именно так он сказал. И еще: «Ты хороший парень — смелая, мужественная, не хнычешь и не капризничаешь, не дуешься». Точно так он сказал. Слово в слово.
Теперь он стоит и молчит. Краем глаза можно видеть его белую рубашку. И то, что он смотрит на море.
А море сегодня удивительно синее. И горизонт затянулся дымкой, и не скажешь, где кончается море и начинается небо.
— Что же теперь делать? — раздался голос Индрека. — Начнем строить шалаш или пойдем сперва в разведку?
Силле обернулась. Какие у Индрека синие глаза! Одного цвета с морем, одного цвета с небом. Разве у него такие синие глаза? А теперь вдруг темнеют, становятся темно-синими… Совсем черными… И взгляд их… Разве это его глаза? Как они сейчас смотрят?..
Силле отвернулась и уставилась на каменную громаду, которая покоилась в воде возле небольшого мыса.
— Кто первый! — крикнула она вдруг и бросилась вперед.
Едва они забрались на теплый камень, как Силле застыла с открытым ртом. Из сосняка между кустами шиповника показались под ручку… Нийда и Мерле! Следом за ними появился Воотеле.
Мерле неожиданно отпустила руку, спряталась за Нийду и стала указывать в сторону моря, на камень, где сидели Силле и Индрек.
Нийда глянула, всплеснула руками и дрожащим голосом произнесла:
— Смотри, Воотеле, — фата-морга-а-на!
— Черт возьми! Вы! — заорал Воотеле. — Откуда? На пароходе вас не было и на лодке тоже.
— Так вот и прибыли. Верхом на камне, — сказал Индрек.
— Сперва все-таки шли по волнам, — добавила Силле. — Попробуйте! Быстро-быстро, так, чтобы нога не успела войти в воду. На полдороге устали, присели на камень — и вот мы здесь.
Индреку Силле сказала только:
— Ну знаешь!..
— Так что?.. Довольна? — спросил он.
— Вы собираетесь там ночевать? — крикнула Мерле.
— Дай людям время слезть с камня, — сказала Нийда.
19
Силле охватило странное ощущение. В нем была и легкая досада на тех, кто своим появлением вынуждал их слезать с камня. И некоторое удивление, что испытывает досаду. Но больше всего было, наверное, сожаления, что ни о чем не поговорила с Индреком, не успела спросить и разузнать даже самого малого. И кроссворд остался неразгаданным. И вообще… хотелось позагорать на камне. Не за тем они забирались сюда, чтобы сразу же слезать. Но Индрек уже переставил сумки на край камня и вот уже бултыхнулся в воду.
Силле тоже подвинулась к краю. Подоткнув под пальцы ног подол платья, она сидела на корточках и смотрела в воду.
Вода была прозрачная, как вымытое оконное стекло. Песок чистый, без травы и тины. Но зато возле камня колыхались зеленые водоросли.
— Боишься? Я помогу.
Индрек, прищурившись, смотрел на нее снизу вверх.
— Куда спрятались? — раздался за камнем нетерпеливый голос Мерле.
Силле опустила ноги.
— Отойди, я спрыгну.
— Я помогу. Слезать труднее… Давай!
Силле протянула вперед руки. Резким движением Индрек потянул Силле к себе. И она полетела вниз. Индрек подхватил ее, она обвила его за шею. Так они были какой-то миг, затем Силле оттолкнула Индрека и соскользнула в воду.
— Ой, я нечаянно, — буркнула Силле и не оглядываясь побрела к берегу.
Ужас! Стыд какой! Человек не может слезть с камня. Забраться сумела, а слезть уже нет. На шею кинулась! Вцепилась, как ребенок, который боится упасть. Обеими руками. Так, что даже коснулась губами щеки. Ой-ёй-ёй! Что подумает Индрек? Будь рядом Воотеле или кто-нибудь из класса, можно было бы отшутиться. После этого уже не посмеешь и глянуть на Индрека. Как ей теперь оставаться здесь до завтра и послезавтра? А тут еще Мерле улыбается как-то странно.
Обжигающее чувство стыда неожиданно перешло в злость.
«Сущая тупица! — ругала она себя. — И Индрек тоже… Стоит у камня, вытянул руки. Нет чтобы отступить в сторону или уйти. Он поможет! Человек не какой-нибудь… газовый платок, чтобы зацепиться на пальцах… Получил, наверное, такой удар, что не может и продохнуть. Так ему и надо! Пусть стоит! Хоть до завтрашнего утра».
Но плеск воды сзади говорил, что Индрек идет следом.
Силле ускорила шаг, ей вздумалось бежать.
— Ой! — вдруг вскрикнула она и схватилась за ногу.
Она не заметила лежавшего на виду камня и ударилась пальцем.
— Что случилось?
Индрек подскочил к ней.
— Не надо!.. Я сама… Пусти!
Силле выдернула руку и заковыляла к берегу.
— Какая страсть! — воскликнула Нийда, прикрывая глаза. — Большой палец размозжила.
— Ну да, расквасила, — подтвердил Воотеле.
— Нам нельзя идти, — сказала Нийда. — Надо перевязать ей ногу. У кого есть чистый носовой платок?
Индрек предложил свой.
— Не надо! — резко остановила Силле.
Она демонстративно повернулась к Индреку спиной. Тут же ей стало неловко, но уже ничего не могла поделать с собой, и голос ее прозвучал еще резче, когда она повторила:
— Не надо. Ничего со мной не случилось. Пустяковая царапина. Нечего ныть.
Что за выражения? И откуда они только на язык приходят? Силле никак не находила нужного тона и подходящих слов. Ей хотят помочь, она же в ответ грубит. На Индрека боится даже глянуть. А Мерле по-прежнему усмехается.
Силле захотелось побыть одной. Чтобы обрести нормальное состояние. Она крепилась изо всех сил, но глаза ее все же повлажнели. Вернулась к воде, промыла разбитый палец и попросила через плечо:
— Идите, мы с Нийдой придем позже.
В одно мгновение ее подхватили под руки, вынесли из воды, усадили на камень и держали будто клещами, пока Нийда перевязывала ей палец и ступню носовым платком Индрека.
Силле всхлипывала.
— Что с тобой? — удивлялся Воотеле.
Девять лет проучились они в одном классе, но до сих пор никогда он не видел в глазах Силле слез.
— Ей больно, тупица ты, — сказал Индрек.
— Сильно болит? — спросила Нийда.
Не оставалось ничего другого, как кивнуть.
20
Силле никак не могла вернуть себе того хорошего настроения, которое было у нее там, у камня. Она стыдилась оказаться с Индреком с глазу на глаз и обрадовалась, когда его и Воотеле позвали помочь ремонтировать крышу.
Большинство отправилось купаться. И Нийда пошла с ними. Хийе и другие заядлые волейболисты на площадке между соснами лупили по мячу. Мерле в обществе трех фабричных механиков хлопотала возле коптильни.
Силле заковыляла к ним в надежде быть полезной там, но бородатый молодой человек, по имени Ви?ханди, сказал, что раньше чем салака не подзолотится, ее помощи не потребуется. Пусть барышня держится от коптильни подальше, посидит на пенечке и полечит свой пальчик.
Долговязый, с усиками-щеточками, брюнет Ри?нальдо с ходу обнял Силле за плечо.
— Что это такое! — рассердилась Силле и оттолкнула руку Ринальдо.
Она скользнула взглядом в сторону дачи — если Индрек видел это с крыши, то у него будет повод сегодня второй раз покачать головой.
— А что? — удивился Ринальдо. — Я хотел поддержать вас, а вы что подумали?
— Подумала, что дело не так плохо, чтобы помогать мне. Как-нибудь сама справлюсь, — пробормотала Силле и направилась к пню.
«Что это со мной? Не умею общаться с людьми, не могу с честью выйти ни из одного положения, будто истукан неуклюжий, красней за каждый шаг».
Ринальдо опередил ее и сдул с пня соринки.
— Прошу! Пожалуйста!
Он хотел было снова помочь Силле сесть, но отдернул руки, спрятал их за спину и поклонился.
— Пожалуйста! Пень чистый!
— Ринальдо! — крикнула Мерле. — Что за отлынивание? Работать!
— Пардон! — поклонился Ринальдо и ушел.
Вначале Силле обрадовалась, что осталась одна. Но вскоре чувство облегчения сменилось грустью и ощущением, что из-за вынужденной бездеятельности она совершенно лишняя в этом мире.
Была бы под рукой хоть газета Индрека — можно было бы продолжать разгадывать кроссворд. Или бумага и карандаш — попыталась бы от нечего делать набросать этих коптильщиков салаки. Злюка Виханди своей окладистой бородой, закоптелыми руками и подвернутыми до колен брюками напоминал ей Робинзона Крузо. В тренировочных брюках ему, казалось, было так же хорошо, как в ослепительно белой сорочке и цвета морской синевы костюме, каким Силле увидела его утром первого рабочего дня.
Большеносый, широколицый и добродушный Ка?ру, один из помощников Виханди, походил на Деда Мороза. Ринальдо выглядел сошедшим со сцены опереточным комиком, который исполняет роль обожателя Мерле и одновременно усердно пытается услужить ей, Силле. Мерле была захвачена работой, подметала самодельной метлой вокруг коптильни, давала распоряжения Ринальдо, смеялась во весь рот его шуточкам и чувствовала себя великолепно. Лицо ее делалось серьезным лишь тогда, когда она встречалась взглядом с Силле; что вызвало недовольство у Мерле, когда они столь неожиданно встретились на берегу моря, Силле так и не поняла. В то время как Нийда вместе с ребятами хлопотала вокруг Силле, Мерле незаметно исчезла. А когда они вчетвером подошли к даче, Мерле уже успела раздобыть где-то большой красный передник и заканчивала вместе с фабричными механиками насаживать на железные прутики очередную порцию салаки.
Сейчас, сидя на пне, Силле повернулась к лесу и старалась ни о чем не думать. Ей эта отрешенность давалась просто. Даже не понадобилось прибегать к волшебной палочке-выручалочке от плохого настроения, как учила мама, — пересчитывать вокруг различные цветовые оттенки.
Лес захватил все ее внимание. Высокий, чистый и безлюдный, изумительно живой в своей неподвижности — таким он стоял у нее перед глазами. Какой только живности не обитало в зарослях вереска, в траве и в латках рдеющего мха! Седовершинные великаны ели опустили до земли свои темно-зеленые ветви, образуя затененный шатер вокруг ствола. Для кого? Кто находил там укрытие? Дикие козы? Зайцы? Исполины-сосны, наоборот, стояли в неколебимом покое, как многоопытные почтенные старцы. Молоденькие сосенки держались от них кучкой в некотором отдалении. Шелестели тонкие светлые березки и осины, будто девчонки, перешептывались они между собой. Зато ольха дремала в тихом сне.
Внимание Силле привлек женский голос.
— Вы не знаете, куда подевался детский сад? — спрашивала женщина.
К коптильщикам подошли стройная девушка с ниспадающими на плечи медно-рыжими волосами и плечистый молодой человек. Девушка показалась Силле знакомой, где-то на фабрике она уже видела ее. Молодого человека Силле знала хорошо еще с производственной практики. Это был инженер-технолог Имре Лойк, тот самый, который организовывал экскурсии и всякие коллективные походы, обучал молодых рабочих и всегда говорил о школьницах-практикантках почему-то в третьем лице.
На вопрос девушки Виханди выразительно кашлянул и быстро указал глазами сперва на Мерле, потом на Силле. Девушка фыркнула и сделала рукой движение, будто хотела затолкать назад сорвавшиеся с языка слова.
Но Имре Лойк уже подошел к Мерле.
— Ах, они сами тут! И такие деловитые! Просто радость видеть таких проворных людей, — рокотал он своим приятным баритоном.
— Бери на заметку и переводи в кадры, — посоветовала девушка. — Не то закончит школу и исчезнет. И тогда по-прежнему придется нам гнуть спины.