С дерева спрыгнула Сьюзен. И она, и Питер плохо держались на ногах, а когда подошли друг к другу, то я не уверен, что они смогли удержаться от объятий, поцелуев и слез. Но в Нарнии по этому поводу никто не станет думать о вас плохо.
— Быстрее! Быстрее! — услышали они голос Аслана. — Эй! Кентавры! Орлы! В той рощице я видел еще одного волка! Видите, убегает? За ним немедленно! Он сейчас спешит к своей хозяйке! Мы можем найти Колдунью и спасти четвертого из Детей Адама!
И сразу раздался громовой стук копыт, а потом, как паруса, захлопали огромные крылья, и с дюжину стремительных созданий растаяло в сгущающейся тьме.
Питер не успел еще отдышаться, а Аслан был уже рядом с ним.
— Ты забыл вытереть свой меч, — услышал он голос Льва.
Это была правда. Питер покраснел, глянул на некогда сверкавший клинок и увидел на нем волчью кровь и шерсть. Он нагнулся и вытер меч о траву, а потом довел его до блеска.
— Подай мне меч и встань на колени, Сын Адама! — приказал Аслан.
Когда Питер сделал это, Лев легонько дотронулся мечом до его плеча и сказал:
— Встань, сэр Питер Волкобоец! И впредь, что бы ни случилось, никогда не забывай вытереть свой меч!
Глава тринадцатая
СОКРОВЕННАЯ МАГИЯ РАССВЕТНОЙ ПОРЫ
А теперь нам надо вернуться к Эдмунду. Когда его в этот день заставили пройти больше, чем, по его прежним представлениям, вообще мог пройти человек, Колдунья наконец приказала остановиться. Они находились в сумрачной лощине, спрятанной в тени могучих елей и тисов. Эдмунд сразу же свалился наземь и не шевелился; его даже не интересовало, что сейчас произойдет и что будет с ним дальше. Некоторое время его никто не трогал. Он так измучился, что был не способен испытывать голод, хотя весь день ничего не ел и страшно хотел пить. Колдунья и гном, не обращая на него никакого внимания, разговаривали неподалеку, чуть приглушив голоса.
— Нет, королева, — донеслось до Эдмунда. — Все это бесполезно. Теперь они уже достигли Каменного Стола.
— Может быть, Волк сумеет найти нас по следу и принесет новости.
— Если и сумеет, вряд ли это будут хорошие новости.
— Знаю, — ответила Колдунья. — Четыре трона в Каир-Паравеле... Но что они будут делать, если четвертый останется свободным? Тогда пророчество не сбудется.
— Какая разница, если здесь он! — возразил гном.
Даже теперь он не посмел в присутствии хозяйки произнести имя Аслана.
— Вряд ли он сможет пробыть здесь долго. После его ухода мы разделаемся с теми тремя в Каир-Паравеле.
— Но можно сделать еще лучше, — оживился гном. — Приберечь вот этого, — тут он пнул лежащего ничком Эдмунда, — тогда с ними можно будет поторговаться.
— Вот еще! Это значило бы спасти его.
Эдмунд почувствовал, что при этих словах она презрительно усмехнулась.
— Но тогда, — сказал гном, — если это делать, то лучше сделать побыстрее.
— Я бы предпочла сделать это, как положено, на Каменном Столе, — заявила Колдунья. — До сих пор Это всегда совершалось там.
— Но нам, наверно, придется очень долго ждать, пока Каменный Стол снова можно будет использовать по прямому назначению.
— Ты прав, — промолвила Колдунья. И спустя какое-то время добавила: — Тогда сделаем это здесь. Сейчас.
В этот миг в лощинку стремительно ворвался Волк и, рыча, помчался к ним.
— Я их видел, — прохрипел он. — Они все у Каменного Стола, с ним. Они убили моего вожака, Маугрима. Я прятался в чаще и видел все своими глазами. Его убил Сын Адама. Бежим! Скорее! Бежим!
— Нет, — сказала Колдунья. — Нам незачем бежать. А тебе сейчас надо поторопиться. Иди и собирай всех наших, чтобы они как можно быстрее спешили ко мне. Зови великанов и волков-оборотней, зови болотных кикимор, великанов-людоедов и кентавров. Зови кровососов, ведьм, призраков, племя поганок. Надо готовиться к сражению... Что случилось? Разве мой жезл еще не со мной? Если они меня ослушаются, я их всех превращу в камень!.. Убирайся, да поскорее, у меня есть еще одно маленькое дельце, с которым я хочу покончить до твоего возвращения.
Огромный зверь низко склонил голову, повернулся и вприпрыжку понесся прочь.
— Что ж, — сказала Колдунья, — коли нет у нас Каменного Стола, поищем замену. Найдем какой-нибудь поваленный ствол или пень.
Эдмунд почувствовал, как его грубо поставили на ноги. Гном прислонил его спиной к дереву и начал прикручивать веревкой. Эдмунд видел: Колдунья сбросила свою мантию и осталась в платье без рукавов, ее руки были жуткого белого цвета. Их только он и видел, потому что в лощине, окруженной высокими деревьями, очень быстро темнело.
— Готовь жертву, — приказала Колдунья.
Гном расстегнул воротник Эдмунда и обнажил его шею. Потом он вцепился в волосы мальчика и оттянул назад его голову. И в этот момент Эдмунд услыхал странный звук — вззз-взззз-взззз. С минуту он стоял так, не понимая, что происходит. Потом догадался: Колдунья точила нож.
Вдруг со всех сторон поднялся шум, топот и хлопанье — гулко и часто топали тяжелые копыта, били по воздуху огромные крылья. Затем пронзительно завизжала Колдунья, и вокруг поднялась суматошная возня. Вскоре Эдмунд почувствовал, что его отвязали, потом подхватили сильные руки. Он услышал: кто-то разговаривает — голоса были громкие, но добрые...
— Положите его наземь... и дайте глотнуть немного вина...
— А ну, малыш, выпей-ка это... Через минуту с тобой будет все в порядке...
— Подержите его кто-нибудь...
Потом голоса эти заговорили уже не с ним, а, по-видимому, между собою.
— Кто держит Колдунью?
— Я выбил у нее нож из руки и больше ее не видел.
— Ты дал ей сбежать?
— Да нет... Вот же она... Держи!
— Это же старый пень...
Но тут Эдмунд впал в глубокое забытье.
Вскоре кентавры, единороги, олени и птицы, — это, конечно, был тот самый спасательный отряд, который в конце предыдущей главы распорядился послать Аслан, — отправились назад к Каменному Столу, прихватив с собою Эдмунда. Но если бы они видели, что происходило в лощине после их ухода, то были бы немало изумлены.
Какое-то время было темно и очень тихо. Потом лощину залил яркий лунный свет, и стали видны старый пень и валун. Если бы там спрятался кто-нибудь, то вскоре обратил бы внимание на этот пень. Сам по себе пень был ничем не примечателен, если не считать того, что напоминал толстого низенького человечка, прильнувшего к земле. Но если бы у нашего наблюдателя хватило терпения, затаившись, пробыть там подольше, то он вскоре увидел бы, как пень пересек лощинку, подошел к валуну и уселся рядом с ним. А потом валун зашевелился и заговорил с пнем. На самом деле этим пнем была Колдунья, а валуном — гном. К числу волшебных способностей Колдуньи относилось умение заставить разные вещи казаться не тем, чем они были в действительности. И в тот самый момент, когда из ее рук выбили нож, она сохранила присутствие духа настолько, что успела пустить в ход свое волшебство. Кроме того, она крепко держалась за жезл и смогла уберечь и его.
Когда дети проснулись на следующее утро (а они спали в шатре на груде мягких подушек), то сразу узнали от госпожи Бобрихи, что их брат спасен, доставлен к исходу ночи в лагерь, а сейчас находится у Аслана. Наскоро позавтракав и выйдя из шатра, они увидели Эдмунда и Аслана, гулявших рядышком по росистой траве, поодаль от всех придворных. Нет необходимости рассказывать здесь, что говорил Аслан, но этого разговора Эдмунд не забывал всю жизнь. Как только дети приблизились, Аслан пошел к ним навстречу вместе с Эдмундом.
— Вот ваш брат, — сказал он, — и незачем говорить о том, что уже в прошлом.
Эдмунд, дожимая руки по очереди брату и сестрам, каждый раз говорил:
— Мне очень жаль!
И каждый раз получал в ответ:
— Ничего, теперь все в порядке!
Потом всем захотелось сказать что-нибудь особенное, после чего сразу бы стало ясно, что они по-прежнему друзья, но, увы, никто из них не нашел нужных слов. Не успели они по-настоящему почувствовать неловкость от затянувшегося молчания, как один из леопардов подошел к Аслану и доложил:
— Сир, прибыл вражеский гонец и испрашивает у вас аудиенцию.
— Пусть подойдет, — позволил Аслан.
Леопард ушел и вскоре вернулся с гномом Колдуньи.
— Какова твоя весть, Сын Земли? — спросил Аслан.
— Королева Нарнии и Императрица Уединенных Островов желает, чтобы ей разрешили безопасно прийти сюда и говорить с вами,
— сказал гном. — Речь идет о делах, затрагивающих как ее, так и ваши интересы...
— Тоже мне — королева Нарнии! —фыркнул господин Бобер.
— И как у нее только хватает наглости...
— Тише, Бобер, — остановил его Аслан. — Все звания и титулы вскоре будут возвращены тем, кому принадлежат по праву. Но сейчас не время спорить из-за них. Скажи своей хозяйке, Сын Земли, что я разрешаю ей безопасно предстать передо мною, при условии, что она оставит свой жезл у того большого дуба.
Гном принял условие, и два леопарда ушли вместе с ним, чтобы проследить за выполнением условия.
— Ты понимаешь, — шепнула Люси Питеру, — она же может превратить в камень этих леопардов!
И леопардам пришла в голову та же мысль, потому что, когда они уходили, шерсть у них встала дыбом, а хвосты распушились — точь-в-точь, как у котов, завидевших чужую собаку.
— Все будет в порядке, — шепнул в ответ Питер. — Он не послал бы их к ней, если бы не был уверен в их безопасности.
Спустя несколько минут на вершину холма поднялась сама Колдунья, обогнула Каменный Стол и предстала перед Асланом. Трое детей, которые до сих пор ее не видели, лишь взглянув на ее лицо, почувствовали, что по спине у них побежали мурашки. Да и с той стороны, где стояли звери, послышалось приглушенное ворчание. Несмотря на яркое солнечное утро, их бросило в озноб. Из всех присутствующих лишь двое были совершенно спокойны: Аслан и сама Колдунья. Было нечто странное в таком соседстве двух ликов — золотого и мертвенно-белого, неожиданно оказавшихся так близко друг к другу. Колдунья смело глядела в глаза Аслану, и Бобер с тревогой отметил это обстоятельство.
— Среди вас находится предатель, Аслан, — сказала Колдунья.
Конечно, все сразу поняли, что она имеет в виду Эдмунда.
Но последним это понял сам Эдмунд, поскольку он еще не совсем пришел в себя после утреннего разговора. Он во все глаза смотрел на Аслана и, казалось, совсем не обращал внимания на слова Колдуньи.
— Пусть так, — отвечал Аслан. — Но он предал не тебя.
— Неужели ты забыл Сокровенную Магию? — спросила Колдунья.
— Допустим, забыл, — ответил Аслан, в голосе его прозвучало нечто сумрачное. — Расскажи, что это за Сокровенная Магия.
— Рассказать о ней тебе? — вскричала Колдунья, и в голосе ее появилась визгливая нота. — Неужели я должна рассказать тебе, что написано на этом Каменном Столе? Или то, что врезано в Огненный Камень в Потаенном Холме — письменами, каждое из которых глубже, чем древко копья? Что выбито на скипетре, который держит в руках Император за Морем? Ты же должен знать все это, по крайней мере ту Магию, с помощью которой Император основал Нарнию. Ты должен знать, что каждый предатель принадлежит мне по праву, как моя законная добыча, каждый изменник может быть убит моей рукой.
Ох! — испугался Бобер. — Теперь я понимаю, почему она вообразила, что может быть нашей королевой. Она же просто-напросто Палач Императора. Наверно...
— Тише, Бобер! — негромко сказал Аслан.
— Отсюда следует, — продолжала Колдунья, — что это человеческое отродье — мое!
— Иди и попробуй взять его! — оглушительно рявкнул бык с человеческой головой.
— Дурак! — бросила Колдунья с подлой усмешкой и продолжала: — Ты что же, думаешь, твой хозяин может силой лишить меня законного права? Нет, он знает Сокровенную Магию лучше, чем ты. Он знает, что если закон не будет исполнен и я не получу эту кровь, то Нарния погибнет в огне и воде.
— Она права, — сказал Аслан. — И этого я не могу отвратить.
— Ой, Аслан, — шепнула на ухо Льву Сьюзен. — Неужели мы не можем, я хотела сказать, ты не можешь сделать хоть что-нибудь с этой Сокровенной Магией? Неужели против нее нет никаких средств?
— Сделать что-нибудь против Магии Императора? — повернулся к ней Аслан, и в голосе и взгляде его читалось угрюмое неодобрение.
Никто не посмел предложить ему еще что-либо похожее.
Эдмунд стоял по другую сторону от Аслана и все время, не отрываясь, глядел на него. Он чувствовал, что задыхается, думал, что ему надо хоть что-нибудь сказать. Но вскоре он понял: ему остается только ждать, а потом делать то, что скажут.
— Вы все — отойдите подальше, — приказал Аслан. — Я буду говорить с Колдуньей с глазу на глаз.
Все повиновались. Это были ужасные минуты: стоять, ждать и мучить себя догадками, в то время как Аслан и Колдунья с самым серьезным видом беседовали о чем-то приглушенными голосами. Люси не выдержала.
— Ах, Эдмунд! — воскликнула она и расплакалась.
Питер стоял, отвернувшись от всех, глядя на далекое море. Бобры замерли, понурив старые головы. Кентавры нетерпеливо переминались с ноги на ногу. Но под конец воцарилась такая тишина, что слышно было гудение пролетающего мимо шмеля, пенье птиц в лесу, шелест ветра в листве.
Тишину нарушил голос Аслана:
— Можете подойти. Я все уладил. Она отказывается от права на кровь вашего брата.
На вершине холма словно повеяло теплым ветром — это все, кто там был и почти не смел дышать, вздохнули полной грудью. Потом поднялся приглушенный ропот.
Колдунья как раз собиралась уходить, но вдруг, обратив к ним лицо, исполненное свирепой радости, спросила:
— А откуда я знаю, что ты исполнишь свое обещание?
— Ка-а-кая наглость! — прорычал Аслан и приподнялся со своего трона. Колдунья, которая еще несколько мгновений глядела на него с застывшей на лице подлой ухмылкой, проворно подхватила свою юбку и побежала, будто спасая свою жизнь.
Глава четырнадцатая
ТОРЖЕСТВО КОЛДУНЬИ
Когда Колдунья удалилась, Аслан сказал:
— Нам надо немедленно покинуть это место — оно понадобится для другого дела. На ночлег мы остановимся у Брода Беруны.
Разумеется, всем очень хотелось узнать, как же он уладил дело с Колдуньей. Но Лев был столь суров, а в ушах все еще звенело от его рыка, поэтому никто не посмел задать ни одного вопроса.
После обеда, устроенного на свежем воздухе, на вершине холма (солнце светило так ярко, что высушило траву и землю) все принялись разбирать шатер и укладывать вещи. Еще не было двух часов пополудни, как они уже выступили в поход, определив курс к северо-востоку. Они не торопились, ибо идти было недалеко.
В начале этого перехода Аслан шел вместе с Питером и делился планом предстоящих военных действий:
— Как только Колдунья закончит здесь свои дела, — говорил он, можно не сомневаться, она со своей шайкой поспешит к себе домой и начнет готовиться к осаде. Все зависит от того, успеешь ли ты перерезать им дорогу и помешать ей попасть в замок.
Аслан подробно объяснил план будущей битвы в двух вариантах: первый — на тот случай, если битва с Колдуньей и ее войском произойдет в лесу, а второй — если все-таки придется штурмовать ее замок. Он советовал Питеру, как поступать в обоих случаях.
— В такой обстановке кентавров лучше разместить там-то и там-то...
Или:
— Надо везде поставить дозоры разведчиков, чтобы они наблюдали, не сделает ли Колдунья то-то и то-то...
Питер не выдержал и спросил:
— А ты сам будешь с нами, Аслан?
Лев ответил:
— Этого я не могу тебе обещать.
И продолжал наставлять Питера.