— Если мы сегодня не приедем, без ужина спать лягут. А сегодня на ужин печеная картошка с маслом.
— Ира, теперь у нас боевая задача: несмотря ни на какие трудности, привезти… Ой!
Что-то шлепнулось рядом со мной.
— Зушка! Ты где?
— Здесь, — ответила та откуда-то сзади. — Тут какая-то яма… И вот, несмотря ни на какие трудности, мы идем все вперед и вперед и везем картошку и…
Лошадь неожиданно стала.
— Но! — сказал я.
Кляча не двинулась. Ира зашлепала по лужам вперед, чтобы узнать, в чем дело.
— Митя!
— Ну?
— Тут деревья.
— Где деревья?
— Прямо перед нами деревья.
Долго мы не понимали, в чем дело. Хорошо еще, что время от времени сверкала молния. Она помогла нам разглядеть, что просека окончилась и уперлась в узкую лесную дорогу, которая шла в обе стороны от нее.
— Куда же теперь? Направо? Налево? — спросил я.
— Ира, заблудились! Да? — проговорила Зушка.
Мне показалось, что она довольна этим.
— Ничего не заблудились! — сказала Ира. — Здесь должен быть дорожный знак. Давайте спички.
Спички у меня были, да только они совсем размокли.
— Станьте в разных местах и смотрите на дорогу, — сказала Ирина: — молния сверкнет — может быть, увидим…
Мы нагнулись и стали ждать молнию. Как назло, ее очень долго не было. Дождь, и тот начал ослабевать. У меня заболела спина. Вдруг все осветилось кругом, и над нашими головами так треснуло, что я подпрыгнул. Ничего мы не увидели. Только лужи, покрытые пупырышками.
— Хватит дурака валять! — сказал я. — Давайте сделаем бутерброды, закусим и подождем, когда станет светлее.
Но поварихи в один голос закричали, что мы не имеем права закусывать, когда нас ждут шестьдесят голодных ребят.
Мы наугад свернули вправо. Дождь совсем перестал, сделалось светлее, но мы еле тащились, потому что телега вязла в грязи.
Вдруг Зюлейка остановилась.
— Слышите? — спросила она тихо.
Мы прислушались. Кто-то быстро шлепал впереди, хныкал и что-то причитал тоненьким голоском. Потом мы увидели маленького мальчишку. Он бежал рысцой нам навстречу и был такой же мокрый, как мы. Поровнявшись с нами, он перестал хныкать и осторожно, боком, обошел телегу. Потом снова пустился бежать.
— Эй! — крикнула Ира. — Где Пустая сторожка? (Так называлось место, где мы должны были ночевать).
Мальчишка не ответил.
— Слышишь? Пустая сторожка где?
— Прямо! — крикнул мальчишка и скороговоркой добавил: — Дойдете до коряжки, так влево свернете и орешником, а как мочажину перейдете, так сбоку у вас будет луг, из просеки выйдете — и через, брод.
— Ничего не понимаю! До какой коряжки? Эй, проводи до Пустой сторожки!
— Не!..
Ирина что-то буркнула себе под нос и побежала вслед за мальчишкой. Скоро мы услышали крики:
— Пусти! Чего лезешь! Ну! Пусти, говорю!
Ира вернулась к нам, волоча за собой мальчишку, который упирался, лягался ногами и ревел на весь лес.
— Пока не доведешь до Пустой сторожки, не видать тебе дома, как своих ушей, — сказала Ирина.
— Там шестьдесят человек голодные сидят, а мы будем с тобой церемониться, — добавила Зюлейка.
Но мальчишка еще громче закричал и укусил повариху за руку. Та взвизгнула. Я бросился к Ирине на помощь, но тут где-то совсем близко чей-то грубый голос спросил:
— Эй, кто тут есть? Что за драка?
Лошадь остановилась. Ирина выпустила мальчишку, и он убежал, не переставая реветь.
— Что за драка, спрашиваю? Ну! — повторил тот же голос.
Мы увидели, что перед нами, загораживая дорогу, стоят двое каких-то парней: один высоченный и широкоплечий, другой хоть и поменьше, но все же на голову выше каждого из нас.
— Кого вы тут бьете? За что вы его? — спросил высокий.
Он чиркнул спичкой и прикурил папиросу. На голове его был вязаный берет, а из-под берета на левую бровь свисал длинный мокрый чуб. Голова другого парня была закрыта от дождя пиджаком.
— Мы… мы вовсе его не бьем, — сказала Ирина.
— Мы даже, совсем его не бьем, — повторила Зюлейка. — Мы только просили его показать нам дорогу до Пустой Сторожки, а он не хочет.
Парень с пиджаком на голове недоверчиво хмыкнул.
— Видно, хорошо просили! На весь лес орал. Сами-то откуда?
Ирина сказала, что мы обоз пионерской колонны.
— А везете чего? — спросил длинный.
Мне такой вопрос не очень-то понравился. Мы с Ириной промолчали. Но Зушка сдуру выболтала все:
— Везем? Ну, всякое продовольствие: картошку, масло, сахар, консервы…
Высокий пыхнул папиросой, и я увидел, что он подмигивает товарищу большим черным глазом.
— Во, Коза! Это закуска! Не то что у тебя…
— Да, Филька, это в самый бы раз!
Парни замолчали, словно в раздумье. Я понял, что надо действовать.
— Но! Но, пошла!
Я ударил клячу хворостиной. Та двинулась вперед. Мне показалось, что Филька сейчас остановит ее, но он шагнул в сторону, уступая нам дорогу.
Наверное, с минуту мы шли молча, прислушиваясь и оглядываясь назад. Никто нас не догонял. Наконец Зюлейка тихо сказала:
— А что? И прекрасно могли бы ограбить.
— Нужно было тебе болтать! — проворчала Ирина. — «Чего везете?» — «Ах, пожалуйста, и сахар, и масло, и…»
— Эй, обоз! — закричал Филька.
Скрывать не буду: я со страху чуть не попал под колесо телеги.
— Погоняй, погоняй, Митя, — зашептала начальница обоза.
Я и так уже нахлестывал клячу изо всех сил, но она только чуть-чуть прибавила шагу.
— Эй, обоз, погоди! — снова закричал Филька, и мы услышали, как он тяжело шлепает по лужам, догоняя нас.
Зюлейка, шедшая рядом со мной, споткнулась, упала и молча поднялась. Я выронил из рук хворостину.
— Да что вы, маленькие, в самом деле? — сердито сказал Филька, поровнявшись с нами. — Тррр!
Лошадь опять остановилась. В этом месте дорога пересекала небольшую поляну. Здесь было светлее. Я опять разглядел Филькин чуб и два больших черных глаза с блестящими белками. Он смотрел прямо на меня.
— Вы куда идете-то?
— В Пустую… сторожку идем, — еле выдавил я.
— Заворачивай назад!
Ира отошла в дальний конец полянки и оттуда сказала:
— По… почему это назад?
— Потому! Пустая сторожка — в той стороне. Заворачивайте!
Я вспомнил, как мальчишка крикнул нам: «Прямо!» Мне стало ясно, что Филька врет.
— Ничего подобного, — сказала Ирина. — Вовсе не в той стороне.
— Да что, я с вами цацкаться здесь, что ли, буду! Коза! Действуй!
Коза, который тоже подошел к нам, взял клячу под уздцы и стал поворачивать ее.
Мы с Зушкой стояли не шевелясь. Ирина сказала откуда-то из-за кустов:
— Вы не имеете права… Вы знаете, что вам за это будет!..
— Я тебе дам «будет»! — протянул Филька. — Поговори у меня!
— Чудной народ! — сказал Коза, возясь с лошадью. — Им одолжение, так сказать, делают, а они…
— Не надо нам никакого одолжения! Мы сами знаем, куда итти.
Коза что-то шепнул Фильке. Оба засмеялись. Потом Филька громко проговорил:
— Ну и пускай!.. Эй, обоз! Вы теперь не очень-то разоряйтесь. Вы теперь вроде как в плен попали.
Парни, опять рассмеялись и пошли по дороге в обратную сторону, ведя за собой лошадь. Что нам осталось делать? Мы поплелись за телегой, держась, на всякий случай, подальше от нее.
Мы так растерялись, так были взволнованы, что долго не говорили ни слова. Было попрежнему темно, мы то и дело спотыкались о корни деревьев или оступались, попадая ногами в размокшие глубокие колеи дороги.
Скоро мы вышли на просеку, пересекли то место, где полчаса назад искали дорожный знак. Затем дорога опять углубилась в лес.
— Грабители? Да? — тихо сказала Зушка.
— Нет. Феи добрые, — ответила Ирина.
— А может быть, и никакие не грабители, — сказал я. — Если бы они хотели нас ограбить, могли бы и там это сделать. Зачем им таскаться с нами по всему лесу?
— Очень понятно: хотят в глухое место завести.
Я ничего не мог возразить. Мне показалось, что Зушка права. Дорога, по которой мы теперь шли, походила на тоннель, узкий и темный. Если раньше сквозь ветки хоть изредка виднелось мутное небо, то сейчас над нашими головами было черным-черно.
Ирина сказала:
— А может быть, просто хулиганы. Поводят-поводят, возьмут немного консервов и отпустят.
Парни впереди о чем-то разговаривали, иногда чему-то смеялись. Мы ускорили шаги, догнали обоз и стали слушать их разговор.
— Ну, а дальше что? — спросил Филька.
— Дальше, стало быть, так: Нюрка ревмя ревет: «Жалко, говорит, он такой молоденький да такой хорошенький, пожалей ты его». У меня и у самого на сердце кошки скребут, да что делать? Денег ни гроша. Хочешь — не хочешь, а решайся. Отослал Нюрку к соседям, а сам хожу по двору и трясусь. Ни разу в жизни такими делами не занимался. Потом все-таки набрался духу и пошел к нему. Вхожу — топор за спиной прячу… А он встал и на меня смотрит, будто догадался! Сжал я зубы, да ка-ак трахну его… и бежать! Сегодня весь день он мне мерещится…
— Чудак! — засмеялся Филька. — Позвал бы меня. Я б его быстро!
Мы больше не слушали. С нас было довольно. Мы остановились, дали парням уйти с телегой метров на двадцать вперед и только после этого двинулись дальше, еле передвигая ноги.
— А… а нас они почему-то не трогают, — прошептала Зушка. — И даже не следят.
— На что мы им нужны! Им продукты нужны, — ответила Ирина.
Черный тоннель, по которому мы шли, неожиданно кончился. Мы увидели перед собой узкую спокойную речку, над ней — небо с рваными тучами и звездами между ними. Дорога свернула вправо и пошла вдоль берега. Здесь было намного светлей, и мы смогли еще больше отстать от телеги, не теряя ее из виду.
— Уж лучше бы они нам чего-нибудь сделали! — вздохнула Зюлейка.
— Это почему же лучше?
— Потому что если бы кто-нибудь из нас пострадал от них, так у нас было бы хоть оправдание, а теперь нас спросят: «Где телега? Где лошадь? Где продукты?» — «Какие-то дяди забрали». — «Как так „забрали“?» — «Взяли лошадь под уздцы и увели». — «А вы что делали в это время?» — «А мы смотрели».
После этого мы долго шли, не говоря ни слова. В одном месте река делала петлю. Обогнув ее, мы увидели далеко впереди на противоположном берегу высокий черный холм, поросший не то кустарником, не то лесом. На вершине его мерцал красноватый огонек. Я заметил, Что Ирина как-то странно поглядывает то на этот огонек, то на нас с Зюлейкой, то на телегу, которая темным пятном колыхалась впереди. Вдруг повариха остановилась и, тронув меня за рукав, прошептала:
— Митя! Ты хорошо плаваешь?
— Плохо. А что?
— Я хорошо плаваю, — шепнула Зушка.
— Речку переплывешь?
— Переплыву. А зачем?
— Прыгай в воду и плыви. Видишь впереди огонь? Значит, там люди. Проберись к ним и позови на помощь.
— А вы? — тихо спросила Зушка.
— А мы пойдем дальше. Будем следить.
Зушка больше не задавала вопросов. Она даже тапочки не сняла. Она сошла с дороги, села на край берега, поросший травой, и, как была, в короткой юбке, белой кофточке и пионерском галстуке, соскользнула в темную воду.
Ни всплеска, ни шума… Только блестящие полоски пошли по воде.
Мы с Ириной продолжали свой путь. Мы шли и все время оглядывались. Нам хорошо были видны Зушкина белая кофточка и черная голова. Вот помощница повара подплыла к кустам, росшим на том берегу. Вот она ухватилась за ветки и стала вылезать из воды. Речка была такая узкая, что мы ясно слышали, как стекает вода с одежды помповара. Вот Зушка скрылась в кустах. По слабому шуму мы догадались, что она идет очень быстро, обгоняя нас.
— Эй, обоз!
Мы с Ириной остановились как вкопанные. Шум в кустах на том берегу утих. Заглядевшись на Зюлейку, мы не заметили, что телега остановилась, и подошли к ней так близко, что чуть не наткнулись на нее.
— Где вы там? Обоз! — Филька оставил лошадь и неторопливыми шагами направился к нам.
Я понял, что все пропало, что нам теперь не удрать. Как видно, поняла это и старшая повариха. Она закусила губу и сложила руки на груди. Можно было подумать, что она уже приготовилась к смерти и спокойно ждет ее. Я тоже постарался сделать решительное и бесстрастное лицо, выставил вперед одну ногу, но она у меня начала так дрожать, что пришлось убрать ее обратно.
Филька остановился в двух шагах от нас.
— А где подружка-то ваша, которая с вами была? — спросил он.
Ирина помолчала, поболтала зачем-то опущенной рукой и наконец ответила каким-то хриплым, не своим голосом:
— Там где-то…
— Там, говоришь? Ну-ну! Так вот слушайте, ребята. Видите бугор на том берегу? Это и есть Пустая сторожка. Видать, это ваши пионеры костер жгут. Вы только чуток вперед пройдите, там брод будет — через речку перейти. Ну, а нам сюда. Счастливо!
И наши «грабители» стали удаляться по тропинке, которая вела вправо от дороги.
Несколько секунд мы стояли, как истуканы. Потом Ирка опомнилась и закричала:
— Спасибо!
— Спасибо! — крикнул и я.
— Не за что! — отозвался Коза. — Эй, погоди! Соль! Про соль забыл! — Он повернулся и побежал обратно к нам. — Ребята! Сольцы щепотку не одолжите? Такое, понимаешь, дело… Теленка сегодня зарезал. Дружка на ужин пригласил, а соли нет. Забыл купить.
Ирина забралась на воз, подняла брезент и насыпала Козе целую пригоршню соли. Когда парень ушел, она громко позвала:
— Зушка-а!
— Ау! — откликнулись с того берега.
— Ты слышала?
— Все слышала, — ответила помповара грустным голосом.
— Плыви назад!
Зушка переплыла реку, вылезла из воды и, словно кого-то утешая, проговорила:
— Что ж! Мы не знали, что они не настоящие бандиты… А если бы они оказались настоящими, мы все равно спасли бы телегу и лошадь.
Больше приключений у нас не было. Скоро мы добрались до брода. Дорога обрывалась у самой воды. За рекой возвышался пригорок, на нем горели костры и бегали наши пионеры.
— Пришли! — вздохнула Зюлейка.
Я повел клячу в воду.
На середине реки, когда вода мне стала по пояс, кляча остановилась.
— Но! — сказал я негромко.
Но лошадь не двигалась. Ира и Зушка навалились на телегу сзади. И это не помогло. Кляча повертывала голову, смотрела на нас и не сходила с места.
— Устала, — сказал я. — Подождем немного, сама пойдет.
Мы забрались на воз и сели там, мокры и продрогшие.
— И все-таки мы выполнили свой долг! — ляская зубами, проговорила Зушка.
— Сережа! — крикнул кто-то в кустах на берегу.
— Здесь они, тут!
— Где — тут?
— В речке сидят!
— Как так в речке?
— А я почем знаю!
Мы услышали радостные крики на пригорке:
— Обоз нашелся!
— Живем! Картошка приехала!
Ребята с шумом сбегали на берег.
— Ирина! — позвал Сергей. — Иринка!
— Я!
— Два часа вас ищем! Что случилось?
— Лошадь устала и не хочет итти.
— Ребята, тащите их! — приказал Сергей.
С десяток мальчишек бросились в воду.
* * *
Так окончилось наше путешествие.
Сергей и несколько старших ребят пошли за вожатыми, которых послали на поиски обоза. Нас усадили сушиться на лучшее место у самого жаркого костра. Вокруг собрался чуть ли не весь лагерь. Мальчики и девочки, старшие и малыши, стояли, сидели и лежали на траве, и все не отрываясь смотрели на нас, слушали рассказ Зюлейки.
Когда Зюлейка рассказывала о том, как двое парней подошли к нам и стали расспрашивать, — что лежит на возу, Ирка вдруг вскочила и уставилась туда, где стояла телега.
— Эй, что вы там делаете? — закричала она. Что вам нужно?
— Ира, мы картошку берем, — отвечал девчачий голос. — Сергей велел нам сегодня ужин варить, а вам — отдыхать, потому что вы устали.
Ира сорвалась с места, перепрыгнула через несколько человек и исчезла.
— Положи обратно! Положи картошку! Слышишь? — закричала она где-то в темноте. — Не тебя назначили в обоз, и не лезь. Положи картошку. Зушка, сюда!
И Зушка, не докончив рассказа, помчалась на помощь к поварихе.
Этого я никак от них не ожидал.