— Где ты сейчас?
— Движусь по коридору. Вонища страшная, аж в груди першит… — он, не удержавшись, раскашлялся. — Та-ак… Сперва прямо шел, а сейчас поворачиваю вместе с тоннелем. Никаких сталактитов не наблюдаю. Крыс-людоедов тоже… Опа!..
— Что там у тебя?
Прежде чем ответить Генка осмотрелся внимательнее. Коридор расширялся, превращаясь в подобие зала. Слева угадывалось нечто напоминающее заброшенную платформу. От вокзальной она отличалась лишь более скромными размерами. И что-то там было еще — то ли ящики, то ли миниатюрные вагончики… Подросток сделал несколько шагов и остановился. Так и есть; выныривая из черного пещерного зева и убегая в такую же колодезную глубь, у платформы застыла вереница вагонеток. Темные и ржавые, похожие на огромные чаши весов, они успели прирасти колесными парами к рельсам узкоколейки.
Гена снова раскашлялся. Воздух здесь казался еще более жутким. Уже даже не соленым, а каким-то кислотным. Кашель теперь рвался из груди непрерывно, а глаза начинало ощутимо пощипывать.
— Тут дорога. Железная… — перхая через слово, проговорил он. — Вагонетки, какой-то хлам, лужи…
— Хватит, Ген, возвращайся! Поглядел, и будет с тебя…
— Я сейчас, — Генка обошел зеленоватую с масляными пятнами лужу, приблизился к платформе. На бесформенных кучах лежал полуистлевший брезент. От света фонаря на стенах толкались черные тени, и прежний страх ожил под сердцем. Генке почудилось, что он улавливает нарастающий подземный гул — точь-в-точь такой же, какой слышат пассажиры метро. Сначала низкая вибрация, потом дуновение воздуха и, наконец, резкий предупреждающий гудок машиниста…
Нагнувшись, он отдернул брезент. Ткань нехотя поддалась, открывая взору лежащие неровными рядами металлические цилиндры. Не то бутылки, не то заводские болванки. Кажется, и в вагонетках лежали такие же болванки — пузатые, с пятнами ржавой зелени на шероховатых боках. Лишь несколько секунд спустя Генка сообразил, что же такое он видит, и ноги сами ступили назад. А еще через мгновение из черной тоннельной пасти выскользнуло пиявчатое огромное тело. Складчатое и полупрозрачное, оно двигалось, как гусеница, неспешно оползая вагонетки, судорожными рывками приближаясь к Генке. Широкий беззубый рот чудовища легко мог вместить взрослого человека, и о том, чтобы противостоять пиявке, нечего было и думать.
Следовало что-то срочно предпринять, но подросток точно прирос к полу. В непонятном ступоре он глядел на приближающегося гиганта и ничего не мог с собой поделать. Да он, честно говоря, и не пытался. Из глаз Генки текли слезы, он продолжал кашлять, а сознание все стремительнее кружилось в неведомом водовороте. Наверное, можно было даже поспорить, что произойдет раньше: проглотит ли Генку отвратительная тварь или бездонная воронка вберет парнишку в себя, одним глотком переправив в беспамятное небытие…
Ноги ослабли настолько, что Генка безвольно опустился на металлические кругляши. Губы его растянулись в бессмысленной улыбке.
— Ответь мне, Гена! Что там стряслось? Почему ты молчишь?
— Пиявка, — просипел подросток, но уже не в рацию. Аппаратик успел выскользнуть из ослабевшей руки и лежал теперь в ядовитого цвета луже — той самой, что натекла из-под металлических кругляшей.
— Беги оттуда, бача! Бросай все и беги!..
Рация пронзительно зашипела и смолкла. Наверное, зеленоватая жижа проникла внутрь и что-то там замкнула. Однако последняя команда Валеры все-таки дошла до угасающего сознания. Давясь от кашля, Генка встрепенулся и кое-как заставил себя встать. Его тут же повело в сторону, и на подкашивающихся ногах он побежал прочь от вагонеток, прочь от складчатого монстра. Фонарь остался где-то там, у стеллажей с болванками, и сослепу парнишка ударился грудью и лицом о бетонную стену, руками зашарил по шероховатой поверхности, пытаясь отыскать коридор. Левая рука провалилась в пустоту, и Гена чуть не упал. Конечно, это мог оказаться какой-то иной проход, но подросток уже мало что соображал. Его мотало, как пьяного, и, обдирая бока о стены, он продолжал бежать — сначала в полной темноте, а вскоре на замаячивший впереди свет от Валеркиного фонаря.
— Где тебя черти носят!.. Давай же! Ногу в петлю и хватайся…
Простейшая операция далась Генке лишь с третьей попытки. Руки его дрожали, то и дело соскальзывали с веревки. Да и петля сорвалась со ступни под колено, едва не опрокинув парнишку.
— Руками! Руками держись!
Генка послушно обхватил веревку, и Валера тут же потащил его наверх. А спустя минуту он уже лежал на траве под вольным солнцем, и легкий ветерок овевал его мокрые от слез щеки. Воздух был одуряюще сладок, но Гена все никак не мог остановиться, продолжая выкашливать из себя остатки подземелья, по крохам освобождаясь от жуткого, засевшего в мозг видения.
— Фонарю с рацией, конечно, кирдык…
— Нашел, о чем жалеть! Главное, ты жив остался, — Валера потрепал Генку по голове. — Еще неизвестно, какой дряни ты там надышался. Герой пустоголовый!
— Я же говорю: там снаряды! Под брезентом, в вагонетках, на рельсах. И кругом эти вонючие лужи.
— Понятно, — Валера кивнул. — То самое, о чем мы говорили: снаряды с отравляющей начинкой. Какое-то время держались, а потом пошла коррозия, — вот и разъело все к лешему.
— Значит, я отравился?
— Считай, что так. С чего бы тебе та кикимора привиделась? Нормальная галлюцинация. Хотя… Это, конечно, уже не боевые ОВ. За столько десятилетий все там уже трижды разложилось. В противном случае, ты бы оттуда не вышел.
Гена зажмурился. О подобном исходе не хотелось даже думать. На кого бы остались тогда его дед с бабкой, родители, тот же Юрашка!
— Но это же подлость, — шепнул он. — Как можно оставлять такую заразу без защиты, без всего! А если грунтовые воды или еще что?
— Кого это волнует? — Валера грустно улыбнулся. — У нас, если хочешь знать, солдатики под настоящим ядерным взрывом в атаку ходили — учения проводили, а ты из-за каких-то снарядиков шум подымаешь.
— Это я еще не поднимаю, — угрожающе просипел Генка, — когда подниму, кому-то явно не поздоровится.
— Ишь ты, герой, штаны с дырой!
— Я серьезно! Надо ведь что-то делать.
— А что тут сделаешь? Все давным-давно быльем поросло.
— А люди? Ты же сам говорил, сколько у вас людей умерло! А рыба, а коровы…
— Тем более никто не будет суетиться. В таких делах секреты блюдут — ого-го как! И нам с тобой рот живенько зажмут.
— Пусть только попробуют! — Гена упрямо сжал губы. В голове уже складывался план действий. — Значит, поступим так: сначала отзвонимся местным властям — в милицию, туда-сюда. А потом… Потом я в сеть информашку заброшу. Да не просто так, а в нормальные СМИ — в наши, в московские. Можно даже с депутатами из Госдумы связаться.
— Не слишком ли ты хватил?
— Не слишком! — Гена упрямо тряхнул головой. — Чем больше нашумим, тем меньше шансов, что замнут и забудут. Во всяком случае, обратят внимание на эту свалку.
— Ты думаешь?
— Уверен. Вам же будет лучше, если все эти запасы отсюда вывезут. Тогда и полигон рано или поздно оживет, и деревья перестанут штопорами закручиваться.
— Ага, и орхидеи исчезнут.
— И это, конечно, тоже, — Гена кивнул. — Ты зря смеешься! Вот увидишь, я их сумею тряхнуть. И интернет нам в этом поможет.
* * *
Работы оказалось невпроворот.
Во-первых, про полигон договорились молчать и действовать строго по намеченным пунктам. Валера через организованную Генкой спутниковую связь сделал серию звонков «большим» людям, поведав о складе с отравляющими веществами. Сам Гена провел за компьютером несколько вечеров, создавая программы «каскады», которые в нужный момент одна за другой должны были посыпаться на редакции газет и журналов, сообщая об истинном положении дел. Это было своеобразной страховкой. На случай, если большие люди не поймут и не вникнут.
Во-вторых, из Новоспасского подъехало несколько самосвалов с щебнем, и взбудораженные селяне ходили смотреть, как, разворачиваясь возле ямины, машины с грохотом запрокидывают клубящие каменной пылью кузова. Ямина оказалась больше, чем ожидал Генка, и заказанных машин хватило только на то, чтобы заполнить ее на три четверти. Однако и этой малости хватило на то, чтобы повергнуть жителей Соболевки в немалый шок. К ямине давно попривыкли, она стала чуть ли не достопримечательностью деревни, и вдруг в одночасье ее не стало. Ну, или скажем так: почти не стало.
Воодушевленный случившимся, Валера в тот же день смотался к знакомым железнодорожникам в КИП, откуда привез сразу несколько электромоторов. Движки были, конечно, допотопные, однако бывший сержант не сомневался, что сумеет вдохнуть в них жизнь.
В тот же день, разведя костерок, они в обычном чайничке принялись растапливать битум. Гена подбрасывал острогранные кусочки в булькающую смолу, Юрашка с азартом подносил дрова, а взобравшийся на водонапорную башню Валера готовил ветряк для проведения первого техосмотра.
Процедура прошла вполне штатно, и, подняв на веревке разогретый чайничек, Валера аккуратно промазал все щели самодельного ветряка. Обработке битумом подверглись металлические уголки, гайки с винтами, оголенные клеммы — словом, все, что могло заржаветь и не устоять перед натиском непогоды.
А уже на следующий день затрапезного вида «Чебурашка» доставила им долгожданный заказ. Массивный ящичек с универсальным блоком питания выглядел не ахти как и весил не менее двух пудов, зато и проблемы с колебаниями в сети оказались наконец решенными. Вооружившись кусачками и «кошками» верхолаза, Валера тут же взялся за электрификацию Соболевки. Привезенного двужильного провода с лихвой хватило на то, чтобы протянуть освещение в домик к Юзовым — тем самым, что приютили Шурика, к старикам Генки и жилью Юрашки. Речь при этом шла исключительно о свете, — ни о каких телевизорах с электроплитками даже не заговаривали. Впрочем, и нескольких освещенных окон хватило на то, чтобы переполошить селян. На вечерний огонек к Валере (а всего-то и горело у него — две сороковаттных лампочки!) потянулись делегаты со всех дворов. Заходили вроде бы поболтать и проведать, а на самом деле смотрели на горящие лампы, благодарили за уничтоженную ямину и шумно вздыхали. Не единожды наведывалась мать Катюхи, предлагая по-соседски помочь с приборкой, заходил инвалид Поликарпыч — якобы за гвоздями. Даже Мишаня придумал повод: заявился, чтобы извиниться за драку и вообще. Дольше других Мишаня топтался у порога и что-то путаное объяснял про Степчика, угодившего в Новоспасском в милицию, про то, что и сам мог бы попасться, если бы не Валеркина взбучка. Судя по всему, он говорил правду — Степчик после той стычки, действительно, куда-то запропал.
В общем, слов было много, а еще больше делалось намеков на полную и окончательную электрификацию дворов. Выслушивая все это, Генка довольно потирал руки. Только дядя Паша не стал деликатничать и с порога предложил бартер: флягу меда в обмен на электричество. Предложение о взаимовыгодном обмене после бурного обсуждения было принято. Более того, подросток предложил дяде Паше расширить пасечное дело. Сосед добывал один только мед, и Гена подверг его едкой критике, поведав о ценах на пергу, прополис, измор, медовые свечи и прочие продукты пчеловодства. Скоренько подключившись к сети, подросток тут же вытянул из интернета свеженький форум «медовиков», попутно позволив пасечнику взглянуть на сайты медоносных «фирм-конкурентов», о продуктах, созданных на основе пыльцы и пчелиного молочка. Увиденное дядю Пашу не то чтобы сразило, однако крепко озадачило. Гена же спешил ковать железо, пока горячо, и тут же на месте договорился с дядей Пашей о создании фирмы под названием «Соболь-Мед», расписав план реорганизации пасеки на ближайшие несколько лет.
Как бы то ни было, но мощности одного ветряка было явно недостаточно, и уже на следующий день они стали делать первые наброски речной мини-ГРЭС. Тут-то и начались главные трудности, поскольку сложнее всего было привязать чертежи к местности. Без пикировок не обходилось ни одной минуты, и в споре успел поучаствовать даже Юрашка. Во всяком случае, именно его «дельные советы» охлаждали пыл разошедшихся новаторов. По всему выходило, что без цемента и сварочных работ установить гребной винт не удастся. Правда, Валера рискнул поставить эксперимент и, самовольно отключив всю деревню, попробовал пустить в ход электрод потоньше. Преобразователь питания нагрузку выдержал, а вот предохранители — нет, и, поискрив с десяток секунд, сварочные работы Валера вынужден был свернуть.
В это же самое время Гена обустроил у себя в доме терминал с мини-АТС. Связь, разумеется, приходилось держать через интернет, однако первые же пробы прошли успешно: терминал действовал, и несколько хулиганских «межгородов» поочередно вызвали из небытия Туринск, Челябинск и Екатеринбург.
— Работает! — сообщил Гена сидящему напротив Юрашке. — Конечно, «бук» загружать такой чепухой мы не будем, — здесь и самого простого компа хватит. Ты как считаешь?
— Конечно, хватит! — Юрашка старательно черкался на листе.
— Возьмем какой-нибудь бэушный системник — и устроим собственный мини-сервер.
— Ага…
— Зато каждый потом сможет звонить, куда захочет, — Генка дернул себя за нос и задумался. — Правда, придется зарегистрировать терминал, а это такая морока… Может, пока не стоит, как думаешь?
— Не стоит, — легко согласился малыш.
— К примеру, взять и схитрить, — продолжал Генка, — подключиться к какому-нибудь мамонту побогаче — из тех же нефтегазовиков, — и фиг кто заметит.
— Конечно, не заметят, — поддакнул Юрашка. Собеседником он был идеальным, и Гена довольно потрепал его по голове.
— А после накупим энергосберегающих ламп, солнечные батареи установим на крышах — и аля-улю! Как думаешь, хватит здешнего солнышка на импортные термопары?
— Думаю, хватит, — высунув язык, Юрашка дорисовал, наконец, картинку и, перевернув, показал Генке. — Нравится?
— Еще бы! Славный бегемот!
— Какой бегемот! Это же Валера! И ты. Вот здесь сбоку.
— Я? — удивился Генка. — Хмм… А почему у меня руки такие длинные?
— Потому что это ноги. Я же листок перевернул — и получилось перевернуто.
— Вон оно что…
— Это вы провода тянете. По крышам скачете. Как спайдермены…
— А почему мы дымимся? Нас что, током долбануло?
— Да нет, это вы курите.
— А вот и неправда, мы не курим!
— Ну, это же понарошку! В мультиках, я видел, парень один тоже курил! На тебя похожий.
— Ну, если похожий-прохожий… — Генка растерянно рассматривал рисунок. — Только пусть мы все-таки не будем курить? Даже понарошку, ага?
— Лучше пусть Варя поскорее приедет, — Юрашка по-взрослому вздохнул. — Мне без нее так грустно.
Достав из кармашка пластмассовый телефончик, он виновато взглянул на Гену и соскользнул с табурета. Выйдя в соседнюю комнатку, приглушенно забубнил:
— Да… Да… Это Юрий Сергеич… Да… Мне, пожалуйста, больницу… Да, в которой Варя…
Интонации были вполне взрослыми, и Гена невольно улыбнулся. Пару раз Юрашка видел его беседующим по мобильному, и этого оказалось достаточно. Даже паузы Юрашка воспроизводил абсолютно жизненно, словно там, в игрушечной трубке, ему действительно отвечали…
— Варя, привет! Это я… Мы здесь… Да, с Геной сидим… Паяльником паяем… Ну, провода там разные, моторы с электричеством… У нас тут все хорошо, муха под потолком… Да… А ты когда приедешь? После операции?..
Генка враз перестал улыбаться. Про операцию, про то, как она пройдет, и все возможные осложнения он пытался не думать. А вот Юрашка об этом вспоминал постоянно. Даже мультипликационные диски, периодически запускаемые для соболевской малышни, не могли заставить его забыть Варю.
К слову сказать, чтобы как-то разнообразить просмотр, Гена попробовал сварганить антенну помощнее. Дело было не таким уж сложным, и, позаимствовав из сети рабочую схему, он скоренько разогрел паяльник и уже через полчаса слепил из пивных банок довольно оригинальную конструкцию. Поместив ее на шест, поднял над крышей и поспешил к телевизору. Увы, не помогли ни настройки, ни попытки скорректировать антенну. То есть центральные каналы миниатюрный телевизор как ловил в черно-белом диапазоне, так и продолжал ловить, а вот пойманные каналы УКВ Генку откровенно напугали. Во всяком случае, детям они были категорически противопоказаны. Уже после нескольких минут просмотра парнишка поспешил спустить антенну вниз и спрятать в сарайчик. А когда в дом потянулись первые малолетние зрители, в ход пошел все тот же мультяшный сборник.