— Интереснее, — еле слышно прошептал мальчишка, продолжая рассматривать ее во все глаза.
Даша хмыкнула.
— А я думал, что волшебниками бывают только взрослые. Или совсем старики уже, — протянул он разочарованно и забавно сморщил нос.
— Как же, — засмеялась Даша, — как же ты так думал, если считал, что волшебников на свете и вовсе нет?
— Ну… — засмущался ее недавний пациент, — просто если вдруг они и есть…
— Сам видишь — есть! — авторитетно заявила Даша, ткнув себя пальцем в грудь. Звонко чихнула и воскликнула: — Но ведь взрослые волшебники должны вырастать из волшебников-детей? Разве нет?
— Конечно, — легко согласился пацан. — Я об этом как-то не подумал. А ты не злая волшебница, нет?
— Вот еще! — слегка обиделась Даша. — Стала бы я тебе тогда помогать!
— Эй, ты, погоди! Это я так, на всякий случай, — остановил развернувшуюся было Дашу мальчишка. — Я так и не думал вовсе…
— Ну, ладно, — улыбнулась Даша. — Пошли теперь по домам, что ли? Тебя, наверное, и так уже потеряли…
— Да уж. Влетит наверняка, — кивнул мальчишка, хмуро рассматривая перепачканную кровью куртку. Осторожно тронул Дашу за руку и спросил: — Про тебя рассказывать никому нельзя?
— Молодец! — похвалила его Даша. — Конечно, нельзя. Да и не поверят тебе, только смеяться будут. Кстати, как тебя зовут-то?
— Ванькой, — смущенно улыбнулся пацан. И смущенно добавил: — Ивановым.
— Ванькой Ивановым? — удивилась Даша. — Это что, шутка?
— Какое там! — сердито выдохнул мальчишка. — А если и шутка, то точно, не моя!
Даша смотрела непонимающе, и новый знакомый горестно шмыгнул носом:
— Дед постарался. В честь друга. Самому-то хорошо, он — Дмитрий Петрович Иванов, а мне каково? Все ребята смеются, как услышат. Особенно в первый раз. Потом-то привыкают…
— Плюнь! — решительно посоветовала Дашка. — Думаешь, мне легко? Я только тебе первому и призналась, что волшебница! Даже мама с братом не знают. — И печально выдохнула: — Такое разве кому скажешь? Шарахаться ведь начнут!
— Правда? — обрадовался Иван Иванов. — Я первый узнал?
— Первый, — подтвердила Даша. И уточнила: — Из людей.
— А что, — встревожился Ванька, — еще и нелюди на свете есть?
— Да нет, — засмеялась Даша, — просто я своей кошке обо всем рассказала. Ее Матильдой зовут.
Мальчишка звонко расхохотался:
— А я-то испугался!
— И зря.
— Послушай, — Ванька смешно сморщил короткий курносый нос, — а тебя-то как зовут?
— Дашей Ивченко. Я в седьмом «В» учусь. А ты?
— В первом «А», — неохотно признался новый знакомый. Покраснел и еле слышно шепнул: — Ничего, что я младше?
— Конечно, — великодушно сказала Даша. — Мой брат меня на целых четыре года старше! И вполне…
Она проводила Ваньку до подъезда, — он жил, оказывается, всего за дом от нее, — и договорилась встретиться с ним завтра по дороге в школу.
Забавный мальчишка смотрел на Дашу как на настоящее чудо!
И он ей поверил!
Как странно.
Счастливая Даша пошла домой, сочувственно размышляя, сильно ли влетит малышу за куртку.
***
За Ваньку Иванова Даше здорово досталось от Матильды. Кошка ни капельки не поверила в Дашино так называемое ведьмачье предчувствие — мол, именно этому мальчишке можно довериться.
Матильда была, конечно же, права — никакого предчувствия у Даши и близко не было. Если уж честно, она вообще не имела представления, что же это такое — предчувствие. И почему вдруг открылась Ваньке, девочка тоже не знала. Сказала, и все. И совсем не жалела об этом.
Матильда поняла, что менять решение Даша не собирается, и сердито скрылась на книжных стеллажах. Кошка демонстративно улеглась на томиках Лукьяненко, так любимом Толиком. Из чистой вредности улеглась, назло Даше.
Сам Толик давно уже относился к Матильде с некоторым почтением. Хотя и не знал толком, почему.
Просто после парочки домашних инцидентов Толик стал считать Матильду умнее любой собаки, вот и держался соответственно. И Дашину дружбу с кошкой одобрял. Целиком и полностью.
Поэтому, кого злила Матильда, сказать трудно, но в плохом настроении она непременно оказывалась именно на книгах Лукьяненко. Так уж сложилось.
Даша к кошке этим вечером и не лезла. Только форточку приоткрыла, чтобы гордой Матильде не пришлось к ней обращаться, захоти она на улицу. На что неблагодарная Матильда ответила лишь сердитым подрагиванием хвоста.
Заснула Даша сегодня очень быстро, едва опустив голову на подушку. И почти сразу же нырнула во вчерашний сон.
Глава 10
Все же сон или не сон?
— Ну, что, — обернувшись, насмешливо спросил Фома, — пить уже больше не хочешь?
— Нет, — прошептала Даша, растерянно осматриваясь, и удивленно протянула: — А что, разве бывают сны с продолжениями?
Фома хмыкнул. Подошел к Даше вплотную и рассерженно сказал:
— Какие такие сны, голуба моя? Неужели ты раньше снов не видела, и тебе не с чем сравнивать?
— Отстань! — строптиво фыркнула Даша. — Все когда-нибудь бывает в первый раз! — Она сдвинула брови, размышляя. — Мало ли, что ты мне сейчас скажешь? Сон, он и есть сон! Здесь все возможно…
Фома глумливо хохотнул. Даша привычно накрутила на палец кончик косы и честно добавила:
— Но вот такой, с продолжением, в первый раз вижу.
— И не в последний, уж будь уверена! — сочувственно буркнул Фома и двинулся по тропинке, бросив Даше, чтобы не отставала.
Идти оказалось колко, и Даша забавно подпрыгивала чуть ли не через каждый шаг. Она невольно вспомнила вчерашнюю колючку.
— Что за дурацкий сон? Хоть бы тропинка была другой, с травкой, что ли… — сварливо проворчала она.
Фома насмешливо отозвался:
— Сама виновата, голуба. Завтра будешь ложиться, обувь надень…
— Это в постель-то? — сердито поинтересовалась Дашка. — А мама что скажет?
Фома только плечами пожал, равнодушно пробурчав:
— Дело хозяйское!
Чем дальше углублялись в лес, тем он становился гуще. Даша разглядывала причудливые узоры плотно сплетающихся над головой ветвей и удивлялась почти прозрачным игольчатым листьям. Она брела за своим странным проводником и размышляла, какие дикие формы может принимать порой человеческая фантазия.
Ну, скажите, пожалуйста, на кой черт Даше черт? И зачем за ним тащиться куда-то? И почему лес на лес непохож? Зеленые-то листья были бы куда привычнее янтарных.
А голубое солнце?! Это-то из каких запасников выкопано?
«Нет, — сердито думала Даша, — с такими снами нужно кончать!»
Наступив на очередную колючку, девочка твердо решила с завтрашнего дня думать перед сном о чем-то приятном. О море, например. Или о красивой и безопасной сказочке. Может, про Золушку? Как она на балу туфельку потеряла. Или нет — как она танцевала с принцем…
«Какие глупости! — сердито одернула себя Даша. — Я уже не маленькая!»
— Эй, куда это ты меня ведешь? — окликнула она все ускоряющего шаги Фому.
Ее провожатый нетерпеливо обернулся:
— Как это «куда»? На тракт, конечно! Не оставлять же тебя в заповедном лесу? Здесь посторонним находиться не положено…
— А что я буду делать на твоем тракте? — удивилась Даша.
— Это меня не касается, — отрезал Фома. — Пойдешь, куда глаза глядят! Тракт, он и есть тракт. Куда никуда, а выведет…
Даша сердито сопела, продираясь сквозь заросли невысокого, но довольно колючего кустарника.
Фома неохотно закончил:
— Только вот в стороны от него удаляться не советую.
— Это еще почему?
— Небезопасно. У нас только тракт договором защищен. А уж если сам с него сошел… — И Фома сокрушенно покачал головой.
Едва за ним поспевая, Дашка раздраженно подумывала, что самое время ей проснуться. А то уж очень сон утомительный. И ноги уже устали, она их еле переставляет…
Наконец впереди посветлело, и Фома, облегченно ухая, вывалился из узкого, тенистого коридора на открытое пространство. Выбравшаяся следом Дашка недоверчиво осматривалась.
Трактом оказалась обычная грунтовая дорога. Неширокая и пыльная. Она петляла вдоль леса, послушно повторяя все его изгибы. С другой стороны дороги тянулась широченная полоса выгоревшей на солнце пожухлой, сизой травы. А вдали опять просматривался все тот же лес.
— Ну, куда же мне теперь? — повернулась Дашка к Фоме.
Охранник заповедника пожал плечами:
— А в любую сторону, голуба моя, куда больше тянет.
— А если меня домой тянет?
— Дело твое. Только туда так просто теперь не попасть. По желанию же ты перемешаться еще не умеешь? — И, разглядывая понурую гостью, Фома удовлетворенно заключил: — Не умеешь! Так что с нашим миром ты теперь надолго намертво завязана, голуба моя…
— Болтай-болтай, — неуверенно пробормотала Дашка. — А мой мир как же?
— И он никуда от тебя не денется. Напрыгаешься еще, голуба моя, успеешь… — мрачно пообещал Фома и забавно пошевелил остреньким ухом.
Даша угрюмо рассматривала пыльную проселочную дорогу. Фома сочувственно проворчал:
— И на что тебя к нам принесло? На месте на что не сиделось? Жила бы у себя там спокойненько, складненько, плохо разве? Да и мы без тебя не скучали, признаться… А тут — на тебе! Как снег на голову! И дверь же как-то найти сумела…
— Какую дверь? — не поняла Даша.
— Да между нашими мирами, голуба. Поляну-то уже забыла? Теперь вот и пеняй на себя…
Даша сердито посмотрела на Фому, и, решившись, еще раз ущипнула себя за руку. Причем самым безжалостным образом. Так сильно, что даже вскрикнула.
И ничего!
Совсем ничего.
Даша разглядывала свою бедную покрасневшую руку и грустно думала, что этот дурной сон так просто прерываться совсем не желает. И что слишком уж он реален.
Фома с явным сожалением посмотрел на нее. Махнул на прощание рукой и скрылся в лесу.
Даша изумленно открыла рот: деревья тут же сомкнули за ним свои ветви, от приведшей их сюда тропинки и следа не осталось. Будто ничего и не было! Просто сплошная стена леса.
Она осталась одна!
Правда, это всего лишь сон.
Даша тоскливо смотрела на тянувшуюся в обе стороны пыльную дорогу и не знала, что же ей делать.
Проснуться никак не удавалось, а стоять столбом даже во сне, по меньшей мере, глупо. Получается, нужно идти. Но куда?!
И тут Даша услышала веселый голос Толика, обсуждавшего что-то по телефону.
Даша открыла глаза и обнаружила себя дома, на своем диване. А из соседней комнаты послышался такой родной мамин голос:
— Дашенька! Ты встаешь, солнышко? Пора уже. Завтрак на столе…
Дашка села и несколько ошалело отозвалась:
— Встаю, мам!
Глава 11
Опять этот невероятный сон. Шера
После обеда, когда мама ушла к подруге, а Толик сбежал на баскетбольную площадку, Даша не выдержала — выложила все о своих сумасшедших снах Матильде. Так, на всякий случай.
Матильда выслушала ее на этот раз внимательно, даже своих ехидных замечаний не отпускала. Только пушистый хвост сторожко подрагивал.
Даша сама себе не верила!
А Матильда, кажется, принимала ее рассказ всерьез, как такое могло быть?
Не высмеяла Дашу!
Матильда добила девочку, велев взять сегодня в постель маленький рюкзачок с кроссовками и кепкой. Тот самый, что специально сшила мама для их совместных прогулок. Матильда удобно устраивалась в нем, и Даша теперь практически не уставала.
Причем приказала не просто взять, а привязать к руке. Чтобы наверняка. Подушка же с одеялом в ее сон не попадают!
Даша потрясенно таращила глаза, а Матильда невозмутимо пояснила, что это так, для ее, Матильды, спокойствия.
Так что вид сегодня у Даши еще тот! Голубенькая пижама в белый горошек, а за плечами — рюкзак! Ну, не к руке же его, в самом-то деле привязывать?
Пришлось лечь на бок. И хотя обычно Даша именно так и засыпала, свернувшись в клубочек, сегодня почему-то нестерпимо хотелось лечь на спину. По закону подлости, естественно!
Но Даша была упряма. Хоть и промаялась долго, зато уснула все же, как и хотела — на боку.
***
Даша сразу оказалась в знакомом по прошлым снам месте — у тракта. И за время ее отсутствия здесь ничегошеньки не изменилось. Совсем ничего!
Так же невыносимо палило с небес голубое мохнатое солнце; так же стоял за спиной странный, невысокий, вишневый лес, окутанный дымкой полупрозрачных, забавных, янтарных листиков; так же змеилась перед ней, теряясь вдали, узкая грунтовая дорога…
Лишь одно отличие: за спиной у Даши висел навязанный Матильдой пестрый, небольшой рюкзачок.
Дашу передернуло: все это слишком дико, чтобы быть правдой! Слишком невероятно.
Куда-то вдруг отодвинулась и стала нереальной школа с ее повседневными заморочками; новый знакомый Ванька Иванов; родной дом, еще недавно казавшийся крепостью… Все осталось где-то там, за чертой.
А здесь была только она, Даша Ивченко. Совершенно одна. И что делать дальше, ей совсем непонятно.
Тяжело вздыхая, Даша влезла в кроссовки. Она невольно радовалась, что последовала несуразным, на первый взгляд, требованиям Матильды, а ведь не хотела. Помедлив, Даша и кепку надела.
О том, сон это или не сон, реален ли расстилающийся перед ней чужой мир или нереален, девочка старалась не думать. Что это могло изменить? Лучше уж принимать все, как есть!
Даша пожала плечами и двинулась, наконец, к дороге. Не стоять же бесконечно на одном месте? Так и со скуки помереть недолго. Даже, если это и сон!
Даша замерла на пару долгих минут посреди тракта, размышляя, в какую же сторону направиться, и решительно повернулась к солнцу спиной. Как вчера правильно заметил Фома: «В любую сторону, голуба моя, куда больше тянет!»
***
Через пару часов Даша заскучала.
Еще бы! Переставляешь ноги, как автомат, и истекаешь при этом потом! Ничего же не менялось! Ни капельки!
Все так же лежала под ногами дорога, исчезая за горизонтом; все так же упрямо стояло над головой жаркое солнце; все так же по правую руку тянулся лес.
По левую, если честно, тоже был лес, но много дальше. К тому же Даша начала уставать, ей очень хотелось пить.
«Чего, спрашивается, не сунула в рюкзак бутылку с водой? Ждала особого распоряжения Матильды? И парочку бутербродов вполне могла бы приготовить, дубина!» — и Даша сглотнула слюну.
Вдруг она заметила впереди огромное дерево, стоящее у самой дороги. Девочка непроизвольно ускорила шаги: хоть посидеть немного в тени!
Дерево, к счастью, оказалось совершенно иным, чем те, что росли справа. Лишь ствол привычно отдавал спелой вишней. Зато иглы много крупнее и вместо янтарной прозрачности имели надежную и милую сердцу зеленую окраску. Что было Даше почему-то приятно.
Даже глаза отдыхали на нем от всех несуразностей, что подстерегали вокруг. И вообще, дерево чем-то напоминало Даше сосну. Обычную сосну из вологодских лесов.
Положив под голову пустой рюкзак, Даша блаженно вытянулась в тени и устало прикрыла глаза. Думать ни о чем не хотелось…
***
Разбудил девочку какой-то мерный и очень тяжелый топот. Даже земля подрагивала.
Не понимая, в чем, собственно, дело, и не до конца проснувшись, Даша резко откатилась в сторону тракта. Почувствовала под ладонями уже привычную дорожную пыль и нерешительно начала осматриваться. Услышала сверху разочарованный громкий всхлип, зажмурилась и упала лицом вниз.
Открывать глаза перепуганной Даше совершенно не хотелось, было страшно. Так хоть оставалась слабая надежда, что все это лишь мерзкий, не в меру затянувшийся сон, который вот-вот прервется. В любую секунду.
Главное, этой секунды дождаться.
И желательно — живой.
Чувствуя под щекой нагревшуюся за день на солнце землю, несчастная Даша застонала. Девочке вспомнилась ее мягкая-премягкая подушка в цветастой наволочке. И старенький удобный диванчик. И безопасная, уютная, знакомая до мелочей комната…