Сергей вынул из кармана и положил на середину стола золотинку.
Сразу утратив речь, Костя некоторое время смотрел на эту серенькую крупицу, не двигаясь. Потом, как зачарованный, осторожно взял ее двумя пальцами и стал рассматривать со всех сторон — очень долго и пристально, как какое-нибудь волшебное зернышко.
Сергей наблюдал за ним.
— Н-да... — наконец проговорил Костя. — Лешка мне толковал: тебя не прошибешь... Чокнутый он, говорит, на праведности. А я думаю, мы договоримся!
— Через окно? — спросил Сергей.
— Что через окно? — растерялся Костя.
— К Лешке ты через окно лазил?
— А тебе это не все равно? — Костя обозлился.
— Да я так, — сказал Сергей. — Я сам через окно лазил — потому спросил. Мне-то проще лазить...
Костя нахмурился и помолчал, недовольный.
— Как ты пронюхал это?
— У меня опыт, — неопределенно объяснил Сергеи.
По лицу Кости растекалось удовлетворение. Голубые глаза смотрели дружески, почти радостно. «Может, он тоже что-нибудь капает в них, как Галка?» — ни с того ни с сего подумал Сергей.
— Если бы ты хотел продать нас, уже бы продал, конечно... — сказал Костя.
— А это я еще не решил: продавать или не надо, — возразил Сергей. — Может, продам.
— Брось! — уверенно отмахнулся Костя. — Как думаешь реализовать это?
— Найду. Знаю как, — прихвастнул Сергей.
— Не найдешь, — со знанием дела предупредил Костя. — Засыплешься на первой попытке.
— Ну, с вами это еще проще! — заметил Сергей.
— Брось! — в который раз повторил Костя. — Бывают, конечно, ошибки... Но кто не ошибается, сам знаешь...
— Знаю, — ответил Сергей. — Только я не хочу ошибиться.
Костя опять неловко поерзал на стуле.
— Как это попало к тебе? Расскажи лучше.
— Да пошел и взял. Чего проще? — ответил Сергей. — Надо было не рвать от мертвого, как вы, а шарить дальше.
Костя еще раз со всех сторон изучил золотинку.
— Ты, я вижу, — не Лешка... — медленно проговорил он. — Ты малый себе на уме... С тобой можно бы дела делать... А? Золото с собой?
— Нет. — Сергей показал головой. — Нету.
— Где? — Костя прищурился.
Сергей взял у него золотинку, спрятал в карман.
— А у меня вовсе нет его. Это мне, — показал на карман, — еще в Сосновске подарили.
Лицо Кости напряглось, и под глазом опять запрыгал какой-то мускул. Но теперь он не остановил его.
— Ты это... Ты что: опять кошки-мышки затеваешь?!
— Зачем? — Сергей откинулся на спинку стула и вполголоса захохотал. Ужасно фальшиво — как Лешка утром, но не скрывая нарочитости хохота. — Я просто догадался. Ведь тут больше нечем поживиться. А хотел купить тебя — и купил!
— Так... — выдохнул Костя.
Минуту или больше, напряженные, смотрели в глаза друг другу.
— Сука ты... Гад... — каким-то плачущим голосом проговорил Костя.
— Ну, до тебя-то мне еще далеко! — возразил Сергей.
— У-у... — поведя головой, простонал Костя. И лицо его исказилось, как от взаправдашней боли. — Что ты хочешь от нас?! Пусть твоя взяла, но говори, что ты хочешь!.. Деньги?! Это?! — Он показал вокруг. — Говори!
— Один вопрос, — сказал Сергей.
— Ну?!
Сергей наклонился к нему.
— Сестрой ты оптом торгуешь или в розницу?
Они оба схватились за кромки стола, и стол отлетел, ударившись о полочку под торшером. Грохот разбитой бутылки, стаканов, цветочника на секунду приостановил обоих, и они замерли друг против друга, взбешенные, напряженные, готовые предупредить любое Неосторожное движение противника. После короткого, похожего на выстрел грохота комнату заволокла тишина. И едва уловимо колыхался тюль, осыпая неосыпающиеся листья.
? Гад... Гад... — одними губами повторял Костя. Рука его потянулась к боковому карману.
? Что там у тебя? — спросил Сергей.
— Гад... — опять шевельнул губами Костя. И вдруг зло хохотнул. — Продашь, сука, да? Иди, продавай. — Он оживился. — У тебя нет никаких доказательств против нас! Понял?! Золото, если оно и у тебя, — оно у тебя, а не у нас! И я предъявлю свидетелей, что мы всегда дома! О каких трупах ты мне толкуешь, а?! Иди, провокатор!..
? Рано, — согласился Сергей. — У меня не хватает доказательств.
— Ага! — Костя нервно осклабился. — И никогда не хватит! Хочешь действовать на свой страх и риск — действуй! Не хочешь толковать — чеши!
Сергей распахнул дверь, чтобы убедиться, что никто не торчит за ней.
— Кроме трепотни, у тебя нет доказательств! — выкрикнул, убеждая скорее себя, чем его, Костя.
— К утру у меня доказательства будут, — сказал Сергей. И, шагнув за порог, повторил: — К утру! Запомни это.
* *
*
Увидев Галину, семенящую торопливыми шажками навстречу, Сергей подумал, что она, пожалуй, не нужна ему. А когда Галина свернула в какую-то калитку по пути, решил объективности ради, что и он ей скорее всего тоже не нужен. Но Галина сразу вышла назад, что- то сказала через плечо во двор, и Сергей догадался, чьи это владения. От калитки Галина посмотрела на него, потом, опустив голову, хотела просеменить мимо, но сдержалась и, холодно оглядев его с головы до ног, надтреснутым полуофициальным тоном сообщила:
— Мы вас искали.
— Уже нашли, — ответил Сергей.
Галина посмотрела в сторону дома за его спиной.
— Вы были у Кости?..
— Только что. Он какой-то нервный у вас.
Галина потопталась на неспокойных ногах.
— Сережа... — Взяла его за руку выше локтя и придвинулась почти вплотную. — Вы хороший... Вы сильный человек, а преследуете меня!
Сергей отстранился.
— Я вовсе не преследую вас... — Он увидел Николая возле калитки, в которую ненадолго заскакивала она, и шагнул в его сторону, чтобы не тянуть с новым визитом.
— Вы умный человек, Сережа! Мне не на кого положиться, кроме вас! Будьте мужчиной!—сказала Галина.
— Я постараюсь, — пообещал Сергей.
Николаю трудно давалось неопределенное выражение лица.
— Здравствуй... — сказал он тем выгодным тоном, который при необходимости легко сменить на презрительный или, если это понадобится, на прямо противоположный — ласковый.
— Меня ждали? — спросил Сергей.
— Считай, что тебя, раз встретились... — вильнул Николай. — Ты сегодня ляпнул одну вещь — такими словами не бросаются. — Судя по началу, он хотел сказать это угрожающим тоном, но затем не решился или передумал, оставляя за собой возможность маневрировать. А предательской настороженности в глазах скрыть не мог. Дорого бы он дал сейчас, чтобы узнать, какой камень у Сергея за пазухой.
— Я говорил, что думал, — сдержанно ответил Сергей. Все ждали сегодня, чтобы он высказался первым.
— Ко-ля! — послышался со двора ласковый женский голос. — Кто там? — Николай оглянулся.
— Это ко мне, мама. — И, предупреждающе глянув на Сергея, показал в сторону крыльца: — Зайдем? На пару минут...
— Зайдем, — согласился Сергей. Галина, закусив палец, смотрела на него с того места, где он ее оставил. И, когда он шагнул в калитку, она, круто повернувшись, заторопилась домой.
Во дворе под круглым грибком сидела женщина лет пятидесяти, с приятным, интеллигентным лицом и красивой, интеллигентской проседью в гладко убранных на затылок волосах. Рядом на куче золотистого песка валялись игрушки: куклы, самосвалы, лопатки и прочая белиберда. Сама хозяйка игрушек в розовом платьице и с розовым бантом на голове, стиснутая между колен женщины, энергично отбрыкивалась, мешая той вытряхивать песок из ее одежды.
Женщина поздоровалась. Сергей, неуклюже шевельнув корпусом, тоже.
— Вон видишь, дядя какой чистый! — похвалила его женщина.
? Мать моей жены, теща, — объяснил Николай, поднимаясь на крыльцо.
— Дядя, вы тоже в песке ходили, когда были маленьким? — спросила женщина.
— Не помню... — честно признался «дядя».
Женщина засмеялась. И этот радостный смех ее обеспокоил Сергея. Ему вдруг показалась нелепой, противоестественной его далеко не дружественная миссия в этом обихоженном, мирном уголке. Вдруг он ошибается?.. Нелегким усилием приглушил в себе эту неожиданную слабость. А когда уловил тревожный взгляд Николая через плечо, почти утвердился в своей прежней решимости.
Через просторный коридор вошли в гостиную.
Присесть Сергей отказался и отошел к окну, которое здесь прикрывали тяжелые, в неярком рисунке гардины.
Квартира Николая, судя по обилию дверей, была намного просторней Костиной, а в расстановке мебели чувствовалась какая-то незыблемость, что ли. Эту незыблемость подчеркивали и мягкие ковры на полу, и двойные портьеры, и даже представительные тома Большой Советской Энциклопедии на книжных полках. Но и тонконогие столики, приземистые кресла—все эти комбинации воздушных линий, — там, где властвует прочный, устоявшийся быт, могут, оказывается, производить впечатление такой же тысячелетней надежности, как дедовские буфеты, диваны, бюро, что с годами прирастали к полам, обоям, стенам. А может быть, впечатление устойчивости, постоянства дополняли вещи ребенка, оставленные то там, то здесь — неожиданно среди общей строгости и порядка: обыкновенный стульчик у входа, книжка с яркими иллюстрациями на софе, голубая капроновая лента на полу под висячим кувшином с традиционной зеленью.
— Живем неплохо... — проследив за взглядом Сергея, резюмировал Николай. Блуждающая улыбка на его губах то возвращала ему обычную самоуверенность, то опять придавала лицу неопределенно-нейтральное выражение.
Преувеличенно «взрослая» снисходительность по отношению к нему со стороны хозяина и его всегдашняя самовлюбленность вызвали в памяти Сергея физиономию стоматолога, и это вернуло ему нахальство.
Николай расположился на софе. Небрежным движением пододвинул к себе пепельницу и, забросив ногу на ногу, выжидающе закурил.
Чтобы перемолчать его, нужно было время. Сергей сказал:
— Я не поинтересовался... Вы не знаете, когда у Кости день рождения?
Пустив струйку дыма в сторону, противоположную окнам, Николай удивленно поднял брови.
— Кажется, в эту среду!
— Почему же он праздновал его в субботу?
Николай удивился еще больше.
— Никто не запретит ему праздновать, когда захочется! Мне это, во всяком случае, все равно: кто когда празднует! А вот что ты со своим мальчишеством болтаешь про меня направо-налево всякие гадости, мне небезразлично!
— Я, может, и мальчишка для вас, — нахально согласился Сергей, — но я знаю, о чем говорю. А вот у вас с Костей какая-то несогласованность получается.
Николай подавил раздражение и голосом доброжелателя строго сказал:
— Прекрати разыгрывать меня.
Кстати! — обрадовался Сергей, в свою очередь, раздраженный тем, что ему навязывали иную роль, чем та, в которой он собирался выступить здесь. — Взрослый вы человек! Не вы ли с Костей так разделывали Мишаню, моего одногодка?!
— Какого Мишаню?
— Такого! — Сергей показал. — Толстого, добродушного. Ногами били?
Он угадал.
— Знаешь что... — Николай поджал губы. Жестко, с достоинством проговорил: — Когда оскорбляют девушку...
— Это Галину? — насмешливо перебил Сергей.
— Она что — недостойна уважения?
— Недостоин уважения тот, кто нападает подло, из- за угла! — сказал Сергей. Ему никак не удавалось вывести Николая из равновесия. Сдержался тот и сейчас. Выпрямился, опустил ногу на пол.
— Так ты из-за него собираешь про меня сплетни? За него хлопочешь?
Ну конечно, ему хотелось бы свести разговор к чему-нибудь такому...
— Нет, — сказал Сергей, — не за него, за себя. Мишаня — парень прямолинейный, еще обидится на меня: он свои долги сам платит.
Николай не выдержал наконец:
— Перестань тогда выщупывать меня! То у тебя один друг, то другой! Какие-то намеки непонятные! Угрожаешь мне за глаза, знакомства какие-то подсовываешь!
— Меня интересует сейчас только одно из них, — сказал Сергей. — С Галиной...
— Ты играешь на том, что я женат... — Николай потушил и смял в пепельнице сигарету. — Хочешь зачем-то припугнуть, да? Ну что тебе: рубль заплатить или десять, чтобы ты отвязался?!
— Деньги мне сейчас уже предлагали, — сказал Сергей. — Не подойдет.
— Ради истины! — воскликнул Николай с явно театральным смешком — не мог же он позволить себе исповедоваться перед мальчишкой. — Галю я знаю совсем недавно, а в субботу мы впервые познакомились немного ближе!
— И вы сразу стали своим человеком в доме? — спросил Сергей.
— То есть?
— Ну, чтобы можно было хозяйничать в кухне, например... Брать вино, разливать...
— Мы работаем вместе с Костей? — почти выкрикнул Николай.
Сергей и сам начал терять терпение-
— А жениться вы ей в пятницу или в субботу обещали? — нахально поинтересовался он. — В таких случаях, говорят, обязательно обещают... — Прошла уже не одна минута, как, вытащив из кармана золотинку, он любовался ею, небрежно играя на ладони. Но взгляд хозяина скользил мимо волшебной крупицы. А с последними словами Сергея он вскочил на ноги, цепкими пальцами стиснул тяжелую фарфоровую пепельницу на столе. Крылья носа его (очень красиво, между прочим) то раздувались, то опадали.
? Ты склочник! Ты шантажист! Но те понятно хоть чего добиваются! А ты... — Он задохнулся, не находя слов.
— Успокойтесь, — сказал Сергей. — Не надо хвататься за оружие. Один на один вам не стоит рисковать. Да и что теща скажет?
Николай убрал руку с пепельницы, загнанно посмотрел на дверь.
— Давайте говорить серьезно, — попросил Сергей, — чтобы нам обоим было все ясно. Где вы были в ночь с субботы на воскресенье?
Николай сел, достал новую сигарету, покачав головой, опять демонстративно хохотнул, не глядя на золотинку, которую Сергей держал теперь в двух пальцах перед собой.
— У Кости!
— Ну допустим, Лешке вы можете сказать, что ненадолго уходили домой, — заметил Сергей, — а мне...
— Никуда я не уходил! — возмутился Николай. — Пьянствовали всю ночь!
Сефгей растерялся. Костя и его сестра не обговорили с Николаем даже таких мелочей? Лешке Галина втолковывала, что этот субъект исчезал на время...
— И вы будете утверждать это, кто бы вас ни спросил?
— Я поклянусь! — изумился Николай. — Вдобавок есть кому подтвердить это!
— А если я расскажу, что творилось ночью?..
— Тебе нечего рассказывать! — Николай опять закинул ногу за ногу и сделал вид, что утерял интерес к разговору. — Ты, наверное, ненормальный, — сказал он, играя сигаретой. — Начинаешь про своих дружков, потом грозишь чем-то. Что такое ты там знаешь?..
Сергей долго внимательно смотрел на него. И вдруг присвистнул от неожиданности, торопливо засовывая в карман золотинку, так что Николай даже испуганно посмотрел на дверь. Неужели этому типу выделили более мелкую и грязную роль, чем Сергей предполагал?
— Слушайте меня, Николай Егорович! Ведь так вас зовут? Ночью, когда, вы говорите, пьянствовали в доме Кости, из этого дома на полтора-два часа выходил человек, чтобы... — Сергей запнулся. Но говорил он с яростью и тем решительным упорством в голосе, которое не оставляло сомнений в его искренности. — Одним словом, этот человек был гад, преступник! Вернее даже, не один, а двое. И я могу доказать это!
Николай смотрел на него, как загипнотизированный.
— Провоцируешь?.. Я тысячу раз поклянусь, что никуда не выходил той ночью! Меня предупреждали, что ты будешь нести всякую околесицу.
Сергей засмеялся. Как все просто и как хитро! Вот почему Галине важно было убедить Лешку, что около двенадцати ночи Николай уходил домой.
— Я могу поверить, что вы были там всю ночь. Но тогда вы были не в той комнате, где оставались мужчины, а в другой, дальней, где была женщина! Вас разбудили около шести часов похмелиться, — этому я уже сам свидетель! — Он ткнул себя кулаком в грудь.
Николай давно жестами пытался утихомирить его.
— Замолчи! Тише!.. Прошу тебя! — яростно выкрикнул он. — Ну заходил я к ней в комнату! Мужик ты или не мужик?!
— Мужик... — устало подтвердил Сергей. — Я из- за угла не набрасываюсь. И ваши шашни меня интересуют так-сяк.
— Что ж тогда тебе надо? — громким шепотом спросил Николай. — Раза два я проведывал ее. За Лешку опять хлопочешь?