— Нет, — возразил Сергей. — Но, видите ли, могут быть только два варианта: либо вы оставались вместе с мужчинами и вместе орудовали ночью, — тогда я продам вас! Либо вы всю ночь провели в другой комнате, всю! — подчеркнул он. — И не можете знать, кто был или не был в соседней, — тогда скорее всего они продадут вас, ну... когда их прижмут...
Ошарашенный Николай был совсем не представительным: губа отвисла, а взгляд из-под светлых бровей сделался туповатым, ничего не соображающим.
— Я до последней минуты сомневался, — разоткровенничался Сергей, — сколько человек выходило из этого дома: один, два или три? А мне это надо было для уверенности. Значит, вы оставались в комнате Галины, так? А уходили скорее всего двое... Копальщики... Здорово! — не удержался Сергей, ибо все действительно здорово придумывалось и оформлялось той ночью Анатолием Леонидовичем и Костей. Но чтобы не иметь никаких сомнений, он продолжал бить в одну точку: — Вы же, как черт ладана, боитесь своей жены, я понял это еще вчера — все-таки она за границу ездит, а не вы! И вы на самом деле будете клясться, что сидели в одной с ними комнате — с этими двумя, а им ничего другого не надо! Им нужен такой свидетель! Подождите! — остановил, он Николая, который хотел перебить его. — Ваши дела с женой меня не касаются. Но куда вас затянет Костя со своим другом, если вы не откреститесь от них, вам не только жена, а еще кое-кто не простит!
Николай утер ладонью сухие губы. Неряшливо утер, куда и лоск подевался!
— Стой! Замолчи! Галина спала всю ночь! Я заходил к ней, пока мы пили, раз или два — проведать! Что ты плетешь?! Я сейчас схожу за Галей!
Именно об этом, видимо, она предупреждала его: просила или приказывала — не говорить без нее.
Галина сейчас была лишней, и Сергей, шагнув от окна, стал на его пути.
— Я читал где-то, что подлость начинается с маленького. Для первого раза можно, к примеру, избить постороннего человека — просто так, неизвестно за что! Потом, например, предать жену, друга... А потом уж смело двигать дальше! Но я теперь не сомневаюсь, что и вчера вы были там! С кем: с ними или с ней? Я узнаю это от вас или буду писать вашей жене, чтобы она помогла мне это выяснить! — Он понимал, что использует нечестный прием, но у него не было другого выхода.
— Я был у нее... — глухо сказал Николай. Эх вы!.. — перебил его Сергей, делая шаг к выходу.
Но в это время послышались шаги за дверью и первой в комнату вбежала девочка, за ней — мать жены, теща.
— Наташа, спроси у папы и дяди, почему они так громко разговаривают! — весело проворковала женщина.
Сергей должен был что-то сказать ребенку, но у него никогда не получалось правдоподобного сюсюканья с детьми, он с надеждой поглядел на Николая. Сказал:
— Я пойду... Я тебе игрушку потом принесу... — добавил он для девочки. А когда вышел на улицу, испытал примерно то же ощущение, какое бывает у ныряльщика, если он слишком долго выбирается на поверхность. Глотнул воздуха. И некоторое время постоял рядом с калиткой. Ни Галины, ни Кости на улице не было. Они прибегут сюда через минуту.
— Ты провокатор! — начал Николай еще со двора, выскочив за ним следом. — Мы с тобой пили вместе, как с человеком, а ты — шантажист!
? Я знал, что ты выйдешь, — не глядя на него, сказал Сергей. — Если ты с ними, — вам, конечно, лучше держаться вместе... Я не буду мешать вам договориться обо всем. Но я буду знать утром всю правду! — Он увидел Алену, идущую к нему от Натальиного дома, и нетерпеливо заключил: — Если есть хоть один шанс откреститься от них — открестись, потом будет поздно... На тебя мне лично плевать, но ради... — Он запнулся... — Ради дочки! Завтра я никого не пожалею!
* *
*
Алена, видимо, давно высматривала его от калитки. Желтое солнце провисло низко над горизонтом и поливало мягким, обволакивающим светом шиферные крыши Южного, над которым то там, то здесь стояли неподвижные вечерние дымы.
Сергей думал, что Алена смотрит на него, но, когда шагнул ей навстречу, понял, что внимание ее привлекла дорога за его спиной. Этот день был днем запланированных и незапланированных свиданий. По противоположному тротуару со стороны кедровника шел Павел. Встреча с ним не входила в планы Сергея и потому была нежелательной. А в центре Южного, как уголком глаза успел заметить Сергей, мелькнула по направлению улицы Космонавтов вишневая «Волга».
Подняв над головой руку, Павел издалека громко поприветствовал:
— Очаровательной цыганке, веселому лодочнику мое почтение!
Бежать от него Сергей не собирался.
— Я ждала тебя, — сказала Алена. — Куда ты ходил?.. — Вид у нее был утомленный, грустный.
— Я ездил в Никодимовку, — сказал Сергей.
— Я догадалась, я хотела ехать за тобой, — сказала Алена. — Сережка, ты не должен был так...
Он прервал ее:
— Подожди у дома, Алена, ладно?
«Как куры на пшено», — подумал он, следя за «Волгой», вылетевшей на улицу Космонавтов.
? Хорошо, я подожду, — обиделась, а может, поняла его Алена.
— Задержи там этого... — Он показал головой в сторону дома. — Я сейчас! — И, легонько подтолкнув ее за локоть, он шагнул через улицу, навстречу Павлу.
Тротуаров как таковых не существовало в Южном, их успешно заменяли обыкновенные тропинки вдоль оград. А Павел шел даже не по тропинке, а прямо по дороге, с видимым наслаждением ступая толстокожими, с высокой шнуровкой ботинками по обочине колеи, мягкой и ровной от слежавшейся пыли. При каждом шаге из-под ботинок тонкими струйками расплескивалось быстро оседающее серое облачко.
— Цыганка не желает знаться со мной! — весело-трагически воскликнул он, кивнув на противоположную сторону, где оставалась Алена. Лакированный козырек его фуражки переливался на солнце, а глаза из-под козырька сверкали со всегдашней озорной и неуемной энергией. Подбитая мехом куртка была распахнута и с рассчитанной небрежностью обвисала на обтянутых зеленой фланелью плечах.
— Ей нужно домой, — сказал Сергей, убедившись, что Алена уходит.
— Не заливай мне, Серега-лодочник! — возразил Павел, останавливаясь, чтобы закурить. — Ты просто-напросто спровадил ее, потому что боишься знакомить ее с другими мужчинами!
— Я, может, и боюсь, она-то не боится! — в свою очередь, возразил Сергей.
Павлу его ответ понравился.
— Женщины, друг Сергей, черта лысого не боятся! — одобрил он. — Поверь моему опыту: уж если они друг с другом совладают, с нашим сильным полом они расправляются как со слепыми котятами! Так и учти: есть не сильный и слабый пол, а слабый и беспомощный! Куда спешил? Или куда не спешил?
— Никуда, — ответил Сергей. — А вы? Лодку нужно?
— Лодку? — Павел затряс головой. — Не-ет! Я больше не охотник, Серега. Ухи, жареной дичи и свежего воздуха мне уже достаточно! Тем более что ружье мне дорого и отдавать его охотинспекторам я не хочу! Глухомань, Серега, стала призраком — кругом до тошноты пахнет цивилизацией! К счастью, впрочем, — оговорился он. — А значит — до сладкой тошноты. Иду посмотреть, с какой скоростью летают местные автобусы, а заодно облюбую себе какой-нибудь!
— Вы уезжаете сегодня?.. ? недоверчиво спросил Сергей.
Павел не нашел ни одной целой сигареты в пачке, несколько штук выбросил на дорогу, одну выпотрошил, чтобы как-никак заклеить другую.
— Сегодня, боюсь, уже поздновато, но утречком — к богу в рай!
— Я думал, вы еще побудете... — заметил Сергей, стараясь поймать в его хитрых глазах насмешку, если он издевается. А если говорит правду — угадать, что кроется за этой неожиданной спешкой.
Но тот привел в объяснение те же неопределенные домыслы:
— Природа, сельская идиллия — все это чепуха, старик! — Зализывая кончик папиросной бумаги, он весело прищурился из-под козырька. — Тайга, ароматы хвои, белые ромашки «любит — не любит» — все это хорошо в юности! А потом только издалека, старик! Километров так за пару тысяч, чтобы вздыхать: ах, запах костра! Ах, кедровая хвоя! Годы, друг Серега, сказываются, и хочется добрать от жизни то, чего нет в тайге! Без костра я уж как-нибудь перемаюсь! Ну, всплакну над газовой плитой, потому что газ, конечно, пахнет не так приятно, как древесный уголь. Ну, погрущу над свежими простынями, что никакие букашки там не ползут... А все же перемаюсь!
Они шли рядом: Павел по одну сторону колеи, Сергей — по другую.
— Ружье на заимке оставили? — будто между прочим поинтересовался Сергей.
Вишневая «Волга» уже стояла возле дома Натальи. Стоматолог, о чем-то переговариваясь с Аленой, доставал из багажника скрученный в бухту шланг.
— Нет, старик, я свое ружье лесному богу доверил! Если хочешь найти дупло, могу рассказать, как: пойдешь прямо, повернешь направо, потом два раза влево — и оно тут как тут! Не пойдешь? Ладно! А мне его, честно говоря, таскать надоело. В этакую жару — лишних полпуда! Лучше я буду разгуливать в легкой рубашке... И вообще. — Он круто повернулся к Сергею, поскольку тот напротив дома тетки Натальи остановился. — Мой тебе совет, Серега-лодочник: вали-ка и ты отсюда поближе к цивилизации! Ничего тут интересного нет, старик! Совершенно ничего! — повторил он и, хлопнув Сергея по плечу, зашагал дальше.
Зашагал, оставив Сергея на пыльной дороге встревоженным и озадаченным... Однако через несколько шагов Павел, привлеченный видом шикарной «Волги», остановился.
— Богатые знакомые у цыганки!
— У нее всякие... — буркнул Сергей.
Алена, поджидая его, стояла возле калитки. Андрей Борисович успел подсоединить резиновый шланг к водопроводной колонке и щедро полоскал решетку радиатора, скаты, сверкающий кузов.
— М-да!.. — хмыкнул осененный какой-то идеей Павел и двинулся наискосок через улицу, к «Волге».
Сергей тоже.
Солнце, большое, яркое, светило точно вдоль улицы Космонавтов — из одного ее конца в другой, и яркими цветными огнями:желтым, оранжевым, красным — полыхали оконные стекла. Где-то в нижней части поселка уже наступал вечер, а здесь еще царил устоявшийся, неторопливый день.
Алена смотрела на Сергея, и потому Андрей Борисович оглянулся.
— Знакомство с окрестностями Никодимовки откладывается, выходит? — спросил он.
Сергей недоуменно пожал плечами.
— Кто сказал?..
Отводя струю от ветрового стекла, чтобы уменьшить треск, Андрей Борисович кивнул в сторону калитки.
— Оля говорит: будете ночевать здесь!
Сергей остановился, не доходя до калитки. Обстоятельства неожиданно складывались в его пользу...
— Они, может быть, — уточнил он. — А я пойду в Никодимовку. У меня персональный флигель.
— Тетя Валя не хочет сегодня возвращаться, — сказала Алена. — И маму не отпускает. У Леши что-то... Я не знаю, она очень расстроена. Думает утром забрать его с собой... Это еще не точно! — добавила она, адресуясь уже не к Сергею, а к Андрею Борисовичу.
Павел остановился в четырех-пяти метрах от багажника «Волги», чтобы его не окатывало водой, и переводил насмешливый взгляд с одного на другого. Заметив, что хозяин машины обратил на него внимание, подошел ближе.
— Спорю на что угодно: такие грибы не растут в Никодимовке! — Он шлепнул рукой по багажнику. — А в Южном руда гораздо хуже!
Андрей Борисович направил струю воды в траву рядом с машиной, чтобы не забрызгать странного гостя.
— Здравствуйте, товарищ нездешний! — поприветствовал его Павел, ущипнув двумя пальцами козырек.
— Здравствуйте... — без энтузиазма ответил стоматолог, не зная, как ему реагировать на шутки гостя.
— Из Москвы? Парижа? Одессы?.. — не тая обычной усмешки, поинтересовался Павел.
— Ближе!.. — наконец-то улыбнулся Андрей Борисович.
— Все равно! — Обойдя машину, Павел остановился около радиатора в шаге от хозяина «Волги». — Если даже это Сосновск, о чем нетрудно догадаться,— это тоже почти рай, если вспомнить, что там есть ресторан «Сосновск» и одноименный аэропорт, откуда уходят самые скорые в мире самолеты!.. Кстати, меня зовут Павел. — Он кивнул через плечо стоматолога Алене. Алена шевельнула пальцами опущенных рук и посмотрела на Сергея. Андрей Борисович старательно переломил шланг — то ли для того, чтобы укротить струю, то ли чтобы не называть себя в ответ на представление Павла.
— Я вторгся в вашу приятную беседу? — невозмутимо продолжал тот. — Но я уже так или иначе подслушал и хочу спросить: когда вы собираетесь ехать?
— В Никодимовку? — удивился Андрей Борисович.
— Нет, что вы! Я про тот самый рай!..
— Ах, Сосновск... — Андрей Борисович помялся. — Сегодня, безусловно, нет. А завтра... Как вы думаете, Оля? — Он оглянулся на нее.
— Не знаю... Наверное, утром, — сказала Алена.
— Слушайте! — Павел бесцеремонно хлопнул стоматолога по плечу. — Почему бы вам не прихватить с собой меня?! Я заплачу.
Стоматолог несколько отстранился. Выпустил конец шланга и пристроил его на буфер, так что вода ударила по касательной вдоль кузова.
— О деньгах речи быть не может... — Он оскорбился. — Это во-первых. А во-вторых, я здесь всего-навсего за шофера. Спрашивайте Олю: если она согласится, место в машине, наверное, будет.
— Олю?! — обрадовался Павел. И успокоил стоматолога: — Вы не обижайтесь, о деньгах я заговорил, чтобы не было недомолвок. А Оля, я почти уверен, согласна прихватить меня! Она сама нагадала мне дальнюю дорогу! Имейте мужество отвечать за свои слова, Оля!
— Но дальняя дорога может быть и в автобусе... — заметила находчивая Алена.
— Вы хотите засунуть меня в эту колымагу? Я по дороге сюда растряс килограммов десять!
Алена осторожно улыбнулась.
— Я тут совсем ни при чем, Андрей Борисович шутит. Машина его, если он не против — вы едете.
— Ну вот! — весело возмутился Павел. — Вы и будете отправлять меня один к другому!
Стоматолог подозрительно оглядел обоих.
— Вы, оказывается, знакомы?
— Оля, как прекрасная фея, в сопровождении мужественного лодочника однажды появилась у нас в лесу, — объяснил Павел. — И обострила тоску по цивилизованному обществу! Впрочем, — заметил он, — появилась она с чисто практическими целями: чтобы отнять у меня лодку!
Стоматолог понимающе усмехнулся.
— Ну, что же: будем знакомы. Меня зовут Андрей, или Андрей Борисович — как вам угодно. — Они пожали друг другу руки. — Если, у остальных не будет претензий, веселый попутчик в дороге — это немало!
Павел стал объяснять что-то насчет веселья, дороги, попутчиков...
Сергей давно не участвовал в разговоре. Солнце било в сверкающий под напором воды кузов машины, и Сергей, словно зачарованный, наблюдал за игрой яркого, переливчатого зайчика, почти не слыша, о чем говорят стоматолог, Павел, Алена... Первую минуту струя воды ударяла прямо в солнце, потом она медленно переместилась по кузову, а когда прибавился напор воды в колонке, неожиданно метнулась и, грохнув по лобовому стеклу, радужным веером перехлестнула через машину. Чтобы подхватить упавший на землю шланг, Сергей прыгнул между мужчинами, ошарашив и чуть не сбив с ног обоих.
— Ого! — не очень доброжелательно удивился Павел, подбирая из-под колеса фуражку и натягивая ее. — Мы только собираемся в путь, а я уже рискую жизнью...
Принимая шланг, что подал ему обескураженный собственным поступком Сергей, Андрей Борисович галантно поклонился.
— Благодарю вас, я чуть не вспахал носом землю, но это чепуха... Зато вода будет литься по назначению. — И положил шланг на прежнее место.
— Теперь я понимаю Олин холодок, — поддержал его язвительный Павел. — Имея такого шустрого друга, видеть никого не захочешь!
Растерянно бормотнув извинения, Сергей отошел к Алене. Прислонился спиной к забору.
— Ну как, насчет поездки вопрос решен? — обратился Павел к Андрею Борисовичу, считая, видимо, что и вопрос о шланге тоже исчерпан. — Я запасаюсь сигаретами. А завтра?..
— Что-нибудь около десяти утра. Здесь же, — докончил за него стоматолог. — Я думаю оставить машину у хозяев.
— Зачем ты это сделал? — тихо спросила Алена.
— Просто... — ответил Сергей. — Просто так...
— Павел и стоматолог заговорили о преимуществах какого-то автомобильного мотора перед каким-то... Где Анастасия Владимировна?.. — спросил Сергей.
— У Лешки. Они пошли второй раз... Идем в сад? — позвала Алена.
Сергей кивнул, оставаясь на том же месте. Потом спохватился: