А знаете ли вы, как делается стеклянная ваза или графин? Сперва стеклодув окунает конец тонкой трубочки в расплавленную массу из жидкого стекла, потом дует в трубочку, и на конце её образуется стеклянный шар — вроде мыльного пузыря. И пока он ещё мягкий и послушный, мастер придаёт ему какую угодно форму.
А у Весёлого Стекольщика была удивительная фантазия и золотые руки. Он каждый день создавал новые вазы, и ни одна не была похожа на другую.
Вот и сейчас стеклянный шарик на конце трубочки всё увеличивался и одновременно утоньшался. «Остановись, а то сейчас лопнет!» — советовали Стекольщику его товарищи, но мастер только посмеивался. Он хотел сделать особенно тонкую вещь. Его воображению рисовался звонкий стеклянный графин. Симпатичный такой графинчик для самого вкусного в мире малинового сиропа.
Весёлый Стекольщик замечтался и всё дул и дул в трубочку. Шарик сделался таким тонким и лёгким, что внезапно оторвался от трубочки и, подхваченный весенним ветром, с нежным звоном поплыл к распахнутому окну, вылетел вон и стал плавно опускаться на одуванчики. Все ахнули и бросились к окну. Стеклянный шарик слегка коснулся цветка, мелодично дзынькнул — вот так: тильди-тильди-дзынь! — и лопнул. Весёлый Стекольщик очень удивился, увидев выскочившего оттуда маленького толстого человечка, похожего на ту склянку, которую он собирался выдуть. Но Весёлый Стекольщик мог бы поклясться, что этот человечек был живым-живёхоньким!
Вообще Стекольщик любил чудеса. Он ещё больше повеселел и принялся выдувать новый стеклянный шарик.
Жил в том городе и скучный человек. Он не верил ни в человеческую доброту, ни в чудеса. Более того, он ненавидел чудеса, ибо превыше всего ценил порядок. Но поскольку жизнь без чудес неинтересная, то и жилось этому человеку очень скучно. Поэтому он задумал жениться.
Расспросив людей, он узнал, что в соседнем дворе живёт очень хозяйственная и неглупая женщина, по имени Наталья. И притом не бедная: у неё даже есть рояль.
В тот весенний день скучный человек пошёл к ней свататься. Он надел свой самый серый костюм и даже купил фиалки, хотя на самом деле цветов не любил, потому что не понимал, какая от них польза.
Во дворе, где жила его избранница, скучный человек присел на лавку, чтобы отдышаться и собраться с мыслями. И вдруг глаза его сделались изумлённо-круглыми, как у совы.
Скучный человек увидел, как из чистой весенней лужицы вынырнул крохотный толстый человечек в клетчатых трусиках и, бодро фыркнув: «Уф… Хороша водичка!» — стал быстро натягивать на себя разбросанную по краям лужи одёжку.
«Чудеса какие-то…» — злобно подумал скучный человек и пристально-пристально посмотрел на гнома скучными глазами. Послышался жалобный звон: тильди-тильди-дзынь! — и толстый человечек вдруг превратился в довольно симпатичный стеклянный графин, наполненный малиновым сиропом.
Скучный человек злорадно рассмеялся, сунул графин в портфель и позвонил в дверь предполагаемой невесты. Теперь он нёс ей полезный, красивый и вкусный подарок.
— Э-хе-хе! — горестно вздохнул Поэт, который всё видел из своего оконца.
Этот скучный человек
прожил очень скучный век.
Нет, не век, а больше прожил —
два столетья, три, быть может.
А иначе почему
так невесело ему?
Он, рассевшись на скамейке,
ребятишек шуганёт:
«Дураки и неумейки!
Это ж старая скамейка,
а не танк, не самолёт».
Он бубнит:
«Вас надувают,
Дед Морозов не бывает.
Гном, жар-птица, великан —
это всё сплошной обман.
Есть одна лишь правда в мире:
дважды два — всегда четыре!»
Поэт поставил точку и задумался. Он так глубоко задумался, что не услышал, как бесхвостая сорока (она была шпионом скучного человека) схватила листок со стихами и мгновенно упорхнула.
Ох, как рассердился Поэт! Да что поделаешь? Летать-то он не умел, хоть некоторые и говорят, будто поэты — крылаты.
Глава V. Подарок
Женщина, которую приглядел скучный человек, была подругой Славкиной мамы. Тётя Наташа жила в большой комнате, в которой было столько интересного!
Во-первых, рояль, большой старый рояль в углу. Славке разрешается на нём бренчать. На рояле — изъеденная молью шерстяная салфетка, и на салфетке — тонконогие мраморные олени.
Во-вторых, у тёти Наташи есть большая картонная шкатулка, обклеенная цветными картинками из журналов. Обычно, чтобы Славка не мешала взрослым разговаривать, тётя Наташа устраивает её на пёстром ковре, а рядом ставит эту чудесную шкатулку. Славка раскрывает шкатулку — и у неё сразу захватывает дух: шкатулка наполнена сверкающими золотом и серебром открытками.
Тётя Наташа очень любит новогодние открытки и давно уже их собирает. Она врач, и во время войны работала в госпитале. Однажды, в последние месяцы войны, к ним принесли раненого немецкого мальчика. Ему было семь лет. Никто не верил, что парнишка выживет. Но тётя Наташа несколько недель не отходила от него, и мальчик понемногу стал поправляться.
Когда он уже мог сидеть, мама принесла ему лохматую игрушечную собаку и шкатулку, полную красивых новогодних открыток. Каждую свободную минуту тётя Наташа спешила к мальчику. Они сидели на подножке вагона и вместе рассматривали открытки. А когда его выписали и за ним пришла счастливая мать, мальчик долго обнимал свою любимую «маму Нату», а потом подарил ей на память шкатулку с открытками.
Вот какая приключилась история! Тётя Наташа сохранила открытки и привезла их домой…
Вот и сегодня Славка перебирала открытки и почти не прислушивалась к разговору взрослых.
А тётя Наташа пила чай и приглушённым голосом говорила маме:
— Нет, ты только представь себе! Так и сказал: каждый день овощной суп, паровые котлеты и овсянку. И больше ничего. Это в первый-то вечер знакомства! Чувствуешь? А нудный какой… Я прямо еле дождалась, пока он уйдёт.
— Так ты ему отказала, Наташа?
— Ну ясное дело, отказала. Я и подарок хотела вернуть, но он так грохнул дверью и так быстро сбежал с лестницы, что я просто не успела.
Беседа, как видите, совсем неинтересная, поэтому давайте лучше вместе со Славкой разглядывать открытки. Смотрите, серебробородый Дед Мороз летит на красном самолётике и сбрасывает вниз подарки из мешка: мандарины, коржики, орехи, конфеты. А из золотых домиков выглядывают румяные дети и протягивают руки, ловя гостинцы.
На другой открытке гномы разносят по ночным улицам новогодние ёлки. А вот — смотрите! — крокодил везёт тележку, полную игрушек и сладостей… А вот ещё: две кошечки с золотыми бантами запутались в серпантине. Видите, как много тут открыток! Любуйтесь на здоровье и не слушайте взрослые разговоры.
А если вам надоели открытки, осмотрим комнату тёти Наташи. Там ещё много всякой всячины. Над роялем висит большая тёмная картина. Лес, сумерки, на опушке — одинокий дом.
Закрыв шкатулку с открытками, Славка вдруг глянула на картину и крикнула:
— Тётя Наташа, а где же окно?
— Какое ещё окно, Славка?
— В домике… Там ведь когда-то было окно. И светилось… Такое золотистое и весёлое…
— Это тебе показалось, Славочка, или приснилось. Сроду там не было никакого окна.
— Как же не было? — В голосе девочки зазвенели слёзы. — Я сама видела! Такое жёлтое окошко! Тётя Наташа, ну пожалуйста, ну вспомните…
— Ох и фантазёрка у тебя дочь! — удивилась тётя Наташа.
А Славка изо всех сил сжала губы, чтобы не расплакаться. Плакс она презирала.
«Куда же оно могло подеваться?» — думала Славка.
Она подошла к старому скрипучему буфету. Этому буфету было никак не меньше ста лет, но он, как видно, до сих пор любил наряжаться, и поэтому полки его были украшены золотистым кружевом, сделанным из бумаги.
За стеклянными дверцами буфета тоже было много привлекательного: голубая фарфоровая сахарница, которую держали на передних лапках четыре бронзовых пёсика; чашки с золотыми ручками; фарфоровая статуэтка кудрявой всадницы верхом на чёрном коне…
Налюбовавшись этими сокровищами, Славка перевела взгляд на верхнюю полку и вдруг увидела…
Прямо на неё с полки смотрел стеклянный человечек! Нет-нет, Славка не могла ошибиться: это был тот самый гном с золотым бантом, которого она спасла вчера от острых когтей Жозефины. Только почему он стеклянный? И лицо у него такое печальное!
— Ой, какой хорошенький человечек! — воскликнула Славка.
— Он тебе нравится?
— Очень!
— Ну так я тебе его дарю, — сказала тётя Наташа и снова повернулась к Славкиной маме.
Разговор продолжался. А Славка придвинула к буфету табурет и достала с полки чудесного человечка, а вернее — маленький стеклянный графинчик.
— Я буду называть тебя Тильди, — прошептала Славка. И вдруг ей показалось, что Тильди хитро подмигнул ей в ответ.
Глава VI. Чудеса в вазе
Славке не спалось, но она лежала тихо, как мышь. Даже ещё тише. Ведь все спали: дедушка на сундуке в углу, тётя Лида на диване, Толик на раскладушке, мама — рядом со Славкой. Не было лишь Светланы, сестры Толика, потому что она работала водителем трамвая и приходила домой поздно ночью.
Славка лежала с открытыми глазами и думала. С городской площади до неё долетел бой часов на башне: тильди-тильди-бом! Тильди-тильди-бом! Славкины глаза то слипались, то снова широко раскрывались. «Это у меня глаза зевают, — подумала Славка. — Интересно, почему про глаза не говорят, что они зевают?» Славке даже стало стыдно, что ей, такой большой, приходят в голову всякие глупости.
Она посмотрела в окно, увидела дерево и задумалась: а кто же придумал деревья? И сама себе ответила: «Кто? Конечно, лес. Стоял себе, зеленел, думал-думал — и придумал. А лес кто придумал?.. Наверно, дождик… Моросил-моросил, думал-думал — и придумал… А кто придумал дождик?.. Ну, это понятно: дождик придумало небо, когда ему было грустно. Но тогда небо — кто его придумал?..»
Ох, как долго думала Славка! Наконец сообразила и даже беззвучно рассмеялась: «Ну конечно же! Небо придумали птицы…»
А Славкины глаза «зевали». Девочка посмотрела на мамину полку, где среди разных склянок и пузырьков стоял подаренный ей графинчик. И вдруг Славке показалось, что Тильди опять подмигнул ей. А когда она недоверчиво замотала головой: мол, не верю, не верю, не верю, — Тильди звонко ударил себя по стеклянному пузу.
Славка похолодела. Нет, не от страха — разве можно испугаться такого славного стеклянного человечка? Похолодела она от радости. Глаза перестали «зевать», они окончательно проснулись — и засияли, и засмеялись.
— Тильдик, — прошептала Славка и закрыла лицо руками. А когда открыла, человечка на полке не было. Представляете? Не было! Славка чуть не вскрикнула, но тут кто-то дёрнул за одеяло. Она оглянулась и увидела на своей подушке… Тильди. Только теперь он был не стеклянным, а живым-живёхоньким.
Тильди приложил к губам крохотный палец:
— Тссс… Не разбуди маму, — прошептал он. — Спасибо, ты мне оказала большую услугу…
— Какую услугу? — тоже шёпотом спросила девочка.
— Узнаешь, всё узнаешь, только не сейчас… Спать пора, спать пора! — пропел Тильди, влез на стол и прыгнул в большую хрустальную вазу. Внутри вазы что-то загорелось, а потом погасло.
Где-то вдалеке снова пробили городские часы:
Тильди-тильди-бом!
Им ответили старенькие часы тёти Лиды:
Кхе-кхе-кхе…
Славка уснула.
Глава VII. Большая стирка
— Славочка опять плакала ночью. Что-то приснилось, видно, — говорила мама дедушке. — Ребёнок слишком много слышит про всякие ужасы.
— Что ж поделаешь? — вздохнул дедушка. — Ещё не скоро наши дети забудут войну и будут спокойно спать.
— Надо бы ей почаще рисовать, — сказала мама. — Но до игрушек ли, когда на жизнь еле хватает?! Мы так давно не справляли её день рожденья…
— Что-нибудь придумаем, Настя, — ответил дедушка.
Конечно, Славка не слыхала этого разговора, потому что о детях взрослые никогда не говорят при детях. Мама и дедушка беседовали во дворе. Мама полоскала бельё, а дедушка его выжимал. Ведь Славкина мама была маленькая и хрупкая, к тому же она берегла руки, потому что работала машинисткой в редакции одной газеты.
Стирала не только мама. Было воскресенье, и во дворе стирали все. Стирать вместе, всем двором, было и веселее и легче. А главное — легче сушить. Весь двор в этот день завешивался бельём, и соседи по очереди стерегли его от мальчишек-сорванцов, от чужих людей, от козы и от машин.
День стирки был настоящим праздником для ребят, правда, только до тех пор, пока верёвки с бельём не заполняли весь двор. В этот день мамам некогда было ругаться — хоть с головы до пят залейся водой! А играли в «водяной бой» очень просто: делились на две команды, у каждой команды по два ведра, а у каждого бойца — по кружке. Командный водонос, принеся ведро воды, тут же бежал к колонке за следующим, так что воду поставляли бесперебойно, и противники вовсю поливали друг друга.
Поэт тоже вышел во двор постирать носки.
— А вот и Поэт спустился к нам с небес, — сказала Славкина мама.
Все засмеялись, но засмеялись добродушно, потому что любили Поэта.
— Дядя, а это правда, что вы бываете на небесах? — спросила Славка.
— Нет, Славочка, это преувеличение. Увы, я не умею летать, но… — Поэт наклонился к девочке и прошептал: — С небесами я в большой дружбе. Они частенько заходят ко мне в гости, и я угощаю их чаем с мятными сухариками.
Лилась вода, сияло солнце, визжали дети, лаяли, гоняясь за детьми, собаки, беззлобно поругивали детей их мамы, возле сарая лениво жужжали красивые, ослепительно зелёные мухи и с места на место с громким кудахтаньем носились испуганные куры. А посреди всей этой кутерьмы стоял Поэт и громко читал новые стихи:
День стирки!
Праздничный день стирки!
Солнце радостно смеётся,
и вода в корыта льётся,
и горланит детвора:
«День стирки! День стирки!
Ура!»
Чистые блузы, чистые брюки,
чистые щёки, чистые руки,
чистые вёдра на коромысле,
чистые души, чистые мысли.
День стирки!
Праздничный день стирки!
Солнце радостно смеётся,
и вода в корыта льётся,
и горланит детвора:
«День стирки! День стирки!
Ура!»