?
(Романы для девочек - 21)
Сестры Воробей
Аннотация
Что чувствует подросток, узнав, что он приемный ребенок? Два года назад Ване Волкову некие «доброжелатели» сообщили, что он неродной сын тех людей, которых всегда считал своими родителями. И когда за глаза его стали называть приемышем, он не выдержал и перешел в другую школу. Там он познакомился с Аней Малышевой. Именно она уговорила Ваню найти свою настоящую маму. А 9 «Б» принял в поисках самое активное участие.
1
– Аня, ты занята? – от неожиданности голос мамы показался необычайно громким.
– Уроки учу, мам, – девочка подперла щеку ладонью и мечтательно улыбнулась, возвращаясь к своим прерванным мыслям.
Аня не была красавицей и знала это. Раньше, в седьмом классе, она считала, что в нее вообще невозможно влюбиться. Ну скажите на милость, у кого могут вызвать сильные чувства такие тонкие волосенки, блеклые глаза и курносый нос? А про фигуру… вообще лучше промолчать.
Но так было до тех пор, пока однажды Аня всерьез не решила хоть как-то изменить собственную внешность. Она отправилась в салон-парикмахерскую, и вот там-то судьба столкнула ее с удивительным мастером. Садясь в кресло, Аня отметила про себя, что женщина – парикмахер далеко не красавица, но держит себя так, как будто только что получила корону «Мисс Вселенная». Она подобрала Ане стрижку, которая оказалась ей очень к лицу, и, пока стригла ее, между делом, объяснила, что любить себя нужно такой, какая ты есть, со всеми недостатками и достоинствами. Благодаря этой встрече, Аня начала потихоньку избавляться от комплекса неполноценности, который сама себе и придумала. Вслед за героиней известного фильма она стала внушать себе, что она самая обаятельная и привлекательная.
И результаты подобного тренинга не заставили себя долго ждать.
А когда Ваня Волков, пришедший к ним в класс в середине учебного года, выбрал в подруги ее, а не лицемерную Светку Красовскую, Аня поняла, что она на правильном пути.
Ира Дмитриева, близкая Анина подруга, от которой у нее не было секретов, искренне радовалась за нее. Именно Ире в конце прошлого учебного года Аня поведала, что они с Ваней решили пожениться после окончания школы. Ванины родители, оказывается, тоже начали дружить еще в школе, а потом поженились, и Ванина мама видела в Ане Малышевой себя, молодой, полной надежд и мечтаний о будущей счастливой жизни.
Все было здорово до поры до времени. Но теперь с Ваней стало происходить что-то непонятное. Нет, ничего такого, на что Аня могла бы пожаловаться, не было, но она чувствовала, что Ваня стал каким-то замкнутым. Они теперь редко ходили в свое любимое кафе, где провели столько приятных минут…
Аня несколько раз пыталась поговорить с Ваней, но тот только отмахивался, мол, проблемы с учебой, плохое настроение… Она даже учиться стала хуже из-за своих переживаний. Ну какие тут могут быть уроки, когда их дружбе приходит конец…
Девочке вдруг вспомнился разговор с мамой. Она очень переживала, что у дочери появились тройки в дневнике. А по физике Аня схватила вторую двойку. Мама не знала, что и думать. Почему дочка стала хуже учиться?
– Что с тобой случилось? – спрашивала мама, тревожно глядя на дочь. – Ты поругалась с Ваней или, может быть, с Ирой?
– Да нет… – качала головой Аня. – Просто Ваня какой-то не такой стал. Может быть, я ему надоела?
– Выбросила бы ты все это из головы, – немного помолчав, искренне посоветовала мама. – В твои годы надо думать только об учебе. – Мама произнесла избитую фразу, которая Ане уже просто надоела.
Почему всегда все принято сваливать на годы? Иногда у Ани складывалось впечатление, что ее мама в юности никогда не влюблялась. Никуда не ходи, с этим не водись, возвращайся не поздно. Как же это скучно! Лучшие годы так и пройдут серой чередой.
Аня перелистнула страницы учебника по физике, в котором, отвлекаемая своими мыслями, пыталась отыскать параграф, заданный на дом, и увидела в книге фотографию Вани. Как же он здорово здесь получился! Сам Ваня считал, что на снимке он больше похож на ежика в тумане. Но Ане очень хотелось иметь его фотографию, поэтому она уговорила Ваню подарить ей драгоценный портрет. Теперь она может любоваться им, когда захочет.
– Так, так! Опять твои выкрутасы, – раздался за спиной Ани мамин голос. – Это что – новый способ учить уроки?
«Попалась!»– промелькнуло в голове девчонки. Она не услышала, как в комнату вошла мама, настолько увлеклась созерцанием любимого.
– Мама, я… – начала было оправдываться Аня.
– Как тебе не стыдно?! – мама начала свой, как всегда длинный, монолог: – Аня, я пыталась говорить с тобой по-хорошему, и не один раз. Я все понимаю. Ты уже взрослая, у тебя появилась собственная личная жизнь, и я в общем-то не имею ничего против этого. Но, извини меня, дочка, ты же совершенно забыла о том, что у тебя есть обязанности.
– А еще у меня есть права… – машинально добавила Аня.
– И права тоже, – кивнула мама, складывая руки на груди. – Но мы сейчас говорим только о твоих обязанностях. У тебя по физике опять двойка.
– Откуда ты узнала? – удивилась Аня, и в голове у нее промелькнула неприятная мысль: неужели мама рылась в ее рюкзаке и нашла дневник?
– Людмила Сергеевна звонила, – рассеяла подозрения дочери мать.
– Кошка? – изумилась Аня.
– Не Кошка, а Людмила Сергеевна, завуч вашей школы! – с трудом сдерживая негодование, поправила мама. Она устало опустилась на диван и проговорила: – Дочка, ну что с тобой творится? Ты бы хоть нас с отцом пожалела. Думаешь, мне было приятно выслушивать от завуча нотации по поводу твоей учебы, к тому же в конце четверти?
– Мам, да Кошка всегда про всех гадости говорит, – попыталась оправдаться Аня. – ей лишь бы родителям накапать.
Мама сморщилась, как будто проглотила что-то кислое, и сказала:
– Ань, ты как ребенок, ей-богу. Ну при чем здесь Людмила Сергеевна? А другие учителя? Они тоже только из желания «накапать» ставят тебе двойки?
Аня, опустив голову, промолчала. На такие вопросы она не могла найти более или менее вразумительного ответа.
– Ну вот видишь, тебе нечего сказать, – продолжала мама, – значит, я права. В общем так, дочь, или ты всерьез берешься за ум, или я расскажу обо всем отцу, и тогда мы вместе с ним будем думать, как наставить тебя на правильный путь. – Она поднялась и, не оборачиваясь, вышла из комнаты.
– Тоже мне, миссионеры-самоучки! – пробурчала себе под нос Аня. – «Правильный путь, правильный путь»! – передразнила она маму. – А то, что их дочь впервые в жизни полюбила, это никого не волнует. Эх, предки, ничего-то вы не понимаете! – Девочка вздохнула, спрятала Ванину фотографию и снова принялась тоскливо листать ненавистную физику.
2
В классе царило непривычное оживление. Учеников 9 «Б» что-то сильно развеселило. Ваня сразу понял: случилось что-то необычное. Ребята галдели, словно грачи по весне.
Пройдясь глазами по классу, он привычно высмотрел Аню, а рядом с ней Иру Дмитриеву, ее неизменную подружку. Они вместе с остальными одноклассниками толклись у стола Борьки Шустова, хихикали и о чем-то перешептывались.
Положив рюкзак на свою парту, Ваня подошел к компании, чтобы выяснить, что же там такое интересное происходит. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы протолкнуться через плотную толпу ребят.
А суть дела, как оказалось, вряд ли заслуживала того внимания, которое уделяли ей одноклассники. Просто Борька Шустов в очередной раз решил подколоть Кошку и теперь заканчивал возводить на собственной парте что-то вроде перпетуум-мобиле, сильно смахивавший на подъемный кран, сделанный из детского конструктора. На длинных алюминиевых пластинах была прикреплена отрезанная половинка пластиковой бутылки. В ней плескалась темно-синяя жидкость. К бутылке длинной веревкой был привязан маленький моторчик от детской машинки с дистанционным управлением. Судя по всему, сложная конструкция при запуске моторчика должна была выделывать какие-то штуки, но какие, этого Ваня понять не мог.
– Ну ты, Борька, даешь! – ухохатывлся сидящий рядом с Шустовым Юрка Метелкин. – Думаешь, Кошка твой шедевр оценит?
– А почему бы и нет! – самодовольно хмыкнул Шустов. – У тебя вот на такое ума точно не хватит.
– Эт-точно, – ничуть не обидевшись, кивнул Метелкин. – На такие безумные штуки способен только ты.
– Но-но, поговори у меня еще! – напыжился Борька. – Иди вон лучше, повтори свой параграф, хотя ты за него все равно больше трояка не получишь.
Шустов был признанным авторитетом среди мужского населения 9 «Б» и поэтому позволял себе так разговаривать почти со всеми в классе. Юрка Метелкин предпочитал не портить отношения с Борькой. Он замолчал и смешался с толпой ребят, обступивших Борькину чудо-машину.
– Ваня, привет! – дернул кто-то Волкова за рукав.
Ваня обернулся и увидел перед собой Аню. Глаза ее блестели, на лице играла искренняя улыбка, впрочем, как и всякий раз, когда они встречались. Ваня улыбнулся в ответ и сказал:
– Привет. – Потом, кивнув в сторону шустовской парты, спросил: – Как думаешь, что это такое?
– Так ты, видно, еще не знаешь, – удивилась Аня. – Это Шустов так решил двойки свои по физике закрыть. Ведь уже конец четверти. Он, дурак, надеется, что Кошка, увидев его агрегат, сразу выставит ему тройку.
– Действительно, дурак, – согласился Ваня, продолжая разглядывать алюминиевое чудо.
Он еще с седьмого класса, с тех пор, как пришел в эту школу, мягко говоря, недолюбливал Борьку Шустова. И все из-за того, что тот хотел подло подставить его, обманом подсунув ему наркотики. Причиной такому мерзкому поступку послужила влюбленность Борьки в Свету Красовскую, с которой Ваня тогда встречался. Если бы хитроумный план Борьки удался, то Ваню с позором выгнали бы из школы. Тогда его спасла Аня, его добрая милая Аня, за что он был ей безмерно благодарен. С тех пор Волков и Шустов находились в состоянии явной, но молчаливой вражды, тихо ненавидя друг друга.
– А если вот за эту бутылку дернуть, то что будет? – спросила Марина Голубева.
– Я тебе дерну! Лучше не трогай и отойди подальше, – с угрозой в голосе предупредил Борька.
Марина боязливо попятилась, а на ее место встала ее сестра и подружка Юля Туполева. Сестра и подружка, одновременно, потому что мама Марины вышла замуж за Юлиного папу и теперь все они жили большой и дружной семьей.
– Ты, Шустов, на людей не наезжай, иначе я твою конструкцию быстро в металлолом превращу, – вступилась за Марину Юля.
– Кошка идет! – заорал вдруг Юрка Метелкин и, пронесшись ураганом мимо парт, плюхнулся на свое место.
Он даже не подозревал, что только что предотвратил назревающий конфликт между Туполевой и Шустовым.
Ученики 9 «Б» кинулись к своим партам, не прекращая хихикать и перемигиваться. Шустов же сидел с видом лауреата Нобелевскои премии, любуясь своим сверхмудреным изобретением.
На какой-то момент в классе наступила тишина, и только слышался приближающийся стук каблуков в коридоре. А еще через секунду стремительной походкой, держа под мышкой журнал 9 «Б», вошла Людмила Сергеевна Кошкина – завуч школы, которую ученики за глаза звали просто Кошкой.
– Здравствуйте, – не глядя на ребят, поздоровалась она, прошла к столу и уселась и на учительское место. – Итак, кто сегодня пойдет отвечать?
Все, затаив дыхание, молчали. Мешать Борьке заработать заветную тройку никто не собирался. Молчание затягивалось, Кошка водила ручкой по журналу, выбирая жертву, но так и не поднимала глаз. В этот момент раздался хриплый от волнения, но наглый от природы голос Борьки:
– Можно я, Людмила Сергеевна?
Кошка, судя по выражению ее лица, подумала, что ослышалась, когда Шустов добровольно вызвался к доске, тат самый Шустов, который уменьшался почти до размеров лилипута, когда дело доходило до проверки домашнего задания, Шустов, неисправимый двоечник и хулиган!
– Кто это такой храбрый? – решила уточнить Людмила Сергеевна, чтобы убедиться, что она не ослышалась.
– Это я. – Борька слегка приподнялся и глуповато улыбнулся. – А я машину изобрел.
Вот тут только Кошка наконец обратила внимание на чудо техники, которое возвышалось на парте Шустова. Лицо ее постепенно приобретало выражение крайней изумлениности. Наконец, немного придя в себя, она взглянула на новоявленного Кулибина.
– Шустов, что это такое?
– А это моя машина, собственное, так сказать, изобретение, – гордо пояснил Борька.
– Да? – Брови Кошки поднялись вверх еще на пару миллиметров. – И как же твое изобретение работает? Очень интересно узнать.
– А я вам сейчас покажу, Людмила Сергеевна. – С этими словами Шустов схватил свою адскую машину и с грохотом, который издавали алюминиевые пластины, потащил через класс и поставил на первую парту.
Марина Голубева и Юля Туполева с опаской отодвинули свои учебники и тетрадки подальше от алюминиевого чуда.
– Не бойтесь: не убьет! – с видом знатока успокоил их Шустов.
– Нет, лучше от греха подальше, – пробормотала Юля, отодвигаясь от парты.
– Тихо, тихо! – слегка постучала ручкой по столу Кошка. – Итак, Шустов, прошу, представь нам свою машину.
Борька выпятил грудь колесом, вздохнул и начал объяснять:
– Это, Людмила Сергеевна, так сказать, уникальная машина, вечный двигатель.
По классу начали раздаваться смешки, на которые Шустов, впрочем, не обратил никакого внимания.
– Сейчас я заведу моторчик, она и заработает, – продолжал он.
– А что это в бутылке? – стараясь не засмеяться, как могла серьезно спросила завуч.
– А это, Людмила Сергеевна, мазут – топливо для двигателя.
– Сейчас что-то будет, – шепнул Волков Ане.
Она кивнула и хихикнула.
Шустов тем временем завел моторчик, послышался скрежет, а затем монотонное урчание. Алюминиевое колесо начало вращаться, так же, как и бутылка с мазутом. Все затаили дыхание, ожидая продолжения разыгрываемого Шустовым спектакля.
И тут раздался громкий стук в дверь. Юля Туполева, которая все это время внимательно следила за работой двигателя, от неожиданности дернулась и взмахнула рукой. Бутылка с мазутом угрожающе качнулась и, не удержавшись на веревке, опрокинулась на юбку Марины. Раздался дикий визг. Шустов отпрыгнул в сторону. Кошка кинулась к Марине, схватила бутылку и швырнула ее в мусорное ведро.
Именно в этот момент в класс заглянул Кахобер Иванович, классный руководитель 9 «Б». По всей видимости, он сразу оценил обстановку в классе, брови его сошлись на переносице, и он строго спросил:
– Людмила Сергеевна, что случилось?
– А, Кахобер Иванович! Вот полюбуйтесь, какой номер Шустов опять выкинул, – развела руками Людмила Сергеевна.
Лицо ее покрылось красными пятнами. Кахобер Иванович строго обратился к Шустову:
– Что ты натворил, Борис?
– Я? – ткнул себя пальцем в грудь Шустов. – Я машину свою показывал, двойки хотел закрыть… Если бы не Туполева, то все прошло бы нормально. Вечно она все испортит.
– Дурак ты, Шустов, – вступилась за Туполеву Марина Голубева. – Притащил какой-то металлолом и еще надеется, что ему за это двойки закроют.
– Сядь, Голубева. – Людмила Сергеевна начала приходить в себя. – И ты, Шустов, иди на место, – повернулась она к Борьке. – Естественно, что двойки тебе придется закрывать, но совершенно другим способом, то есть через заучивание параграфов. А ты, Голубева, иди домой и переоденься.
Марина схватила свою сумку и выскочила за дверь. Юля было кинулась вслед за подругой, но Кошка ее остановила:
– Сядь, Туполева, я разрешила уйти Голубевой, не тебе.
Юле ничего не оставалось делать, как сесть за парту.
Когда все немного успокоились, Людмила Сергеевна повернулась к Кахоберу Ивановичу:
– Кахобер Иванович, вы что-то хотели?
– Да вы же сами, Людмила Сергеевна, обещали выделить мне последние десять минут своего урока. Вот я и зашел, – напомнил Кахобер.
– Ах да, да, конечно, – кивнула Людмила Сергеевна, усаживаясь за учительский стол. – Прошу вас. Надеюсь, вы не будете возражать против моего присутствия?