– Растяпа! – прошипел Янне.
Я ничего ему не ответил. Только улыбнулся, выплюнул воду и откашлялся.
– Что там у вас стряслось? – крикнул папа.
– Да ничего особенного. Просто Уффе выбросил за борт резиновые сапоги и плащи, – ответил брат.
– О господи! – охнул папа.
Глава 3
Я встречаюсь с дедушкой, гусеницами и Классе
Тяжело пыхтя, папа тянул нагруженную тележку. В самом низу лежал сундук с сокровищами – алюминиевый с черным железным кантом. В нем была наша одежда и простыни, а еще кухонный комбайн, тетрадь с мамиными лучшими рецептами и папин французский детектив – чтобы ему было что читать на отдыхе. Поверх сундука мы положили гамак и навалили коробки со всякой всячиной, без которой на острове не прожить.
– Ну-ка, взялись дружно, мальчики! – кричал папа. – Раз-два!
Ухватившись за ручку, он тянул тележку вперед. А мы с Яном подталкивали сзади. Папа то и дело останавливался и утирал пот со лба своей моряцкой фуражкой. Его нейлоновая рубашка намокла от пота. Подъем к дому был крутой. Тут и там на тропинке торчали острые камни.
– Проклятущая дорога! – бормотал папа.
– Что ты сказал? – спросил дедушка. Это он проложил дорожку.
Он стоял наверху, спиной к солнцу. Его тень накрыла нас. Она была длинная, черная и мускулистая – ну, прямо точь-в-точь как тот кочегар, которого дед нокаутировал однажды во время плавания через Атлантику.
Сам-то дедушка был приземистый и толстый, и нос у него был бугристый.
– Ну, вот мы и прибыли, – объявил папа.
– Может, зрение у меня уже и не такое, как прежде, но я не слепой, – буркнул дедушка.
– Здравствуйте, дядя, – сказала мама. Она его так называла.
Дедушка приподнял серую фетровую шляпу, и солнце осветило его блестящую лысину. Он кивнул. Сначала маме, потом всем остальным.
– И вам здрасьте, – отвечал он.
Он так говорил – «здрасьте», «добрутро». На этом церемонии закончились. Дедушка снова надел шляпу.
– Что это вы тащите? – гаркнул он, указывая на нашу поклажу. – Вы что, привезли с собой пол-Стокгольма?
– Тут только самое необходимое, – отвечала мама.
– Не следует брать больше, чем можешь унести! – рявкнул дед. – Ну-ка, отпусти ручку, и вы, парни, тоже отойдите в сторонку.
Дедушка налег грудью на рукоятку тележки и потащил ее, словно упрямый маленький тяжеловоз. От натуги у него покраснели уши и на затылке проступил пот. Но он тянул в одиночку, а мы шли следом.
– Как ты вообще себя чувствуешь, отец? – поинтересовался папа.
– А ты как думаешь? – буркнул дед. – Как может чувствовать себя старый немощный старик?
Он принялся жаловаться на то, что улитки сожрали всю клубнику. И на то, что какой-то заезжий балбес поставил палатку прямо перед их домом. А вдобавок шмель всю ночь не давал ему спать.
– И вот теперь еще вы заявились со своим барахлом, – ворчал он. – Я помню, как хотел однажды выйти ночью помочиться и наступил на игрушечный автомобиль. Разбил колено о порог. Потом пол-лета хромал, словно придурок какой.
Так он ворчал всю дорогу до дома. Бабушка ждала нас на пороге кухни. Она напекла целую гору оладий и достала банку домашнего клубничного варенья. Как обычно – к нашему приезду. Один-единственный раз за лето она готовила сама, а потом уступала кухню маме.
– Ох, ну и заждалась же я вас, дорогие мои! – сказала бабушка и раскрыла объятья.
Сначала она обняла папу. Потом брата. А мне она лишь пожала руку, потому что я был весь мокрый.
– Ну, чем займешься после обеда? – спросила она, когда мы уселись за стол. – Побежишь в деревню играть?
– Я больше не играю, – отвечал я. – Так, просто пойду проведаю Классе.
– Никуда ты не пойдешь, пока не соберешь десять гусениц-капустниц! – заявил дедушка.
Он ненавидел гусениц лютой ненавистью и платил нам с братом по пять эре за каждую пойманную.
Вообще-то дедушка много чего терпеть не мог. Столько всего вокруг жужжит, кусается и действует на нервы! Он ненавидел любую живность, которая зарилась на его посадки.
Но главными его врагами были огромные черные камни, что лежали посреди клубничных грядок и заслоняли солнце его нежным растениям.
– Ох, как же я ненавижу этот валун! – проворчал дед и кивнул в сторону большущего камня. Я пришел к нему с пакетом гусениц. Я их насобирал на целых две кроны.
– За что?
– Ты еще спрашиваешь! У тебя что, глаз нет? Не видишь, какая от него тень? В такой тени ничего не растет!
Я поглядел на тень. Просто чтобы не смотреть на пакет. Дедушка бросил его на землю и сразу растоптал.
– Так взорви его, – предложил я.
– Взорвать? Нет уж! Я его сам сверну. Ну, сколько я тебе должен?
– Две кроны.
– Ладно, потом получишь. Беги теперь, развлекайся.
И я помчался в поселок.
Классе с родителями жил на втором этаже деревенского дома. Каждое лето, прежде чем начать отдыхать по-настоящему, он должен был сделать что-нибудь полезное и познавательное. Так решил его папа. В прошлом году, например, он ловил бабочек. Ему надо было узнать, как они называются, наколоть их на иголки и разложить в маленькие коробочки со стеклянными крышками. А два года назад он собирал листья разных деревьев и кустов и приклеивал их в альбом.
Когда Классе открыл мне дверь, вид у него был весьма унылый. А я-то как дурак надел вставную челюсть, которую прихватил из папиного зубоврачебного кабинета, – повеселить его хотел! Верхние зубы торчали, и челюсть скалилась ослепительной улыбкой. Но Классе посмотрел на меня мрачно.
– Сними лучше, – буркнул он. – И без тебя тошно. Мне не до веселья.
Я сунул челюсть в карман.
– Ну, что тебе задали в этом году? – поинтересовался я. – Звериные какашки собирать?
– Нет, жуков, – вздохнул он.
Шестнадцать штук он уже нашел.
– Отлично! – похвалил я.
– Да ты знаешь, сколько их всего?
– Нет.
– Почти триста тысяч! – сообщил Классе. – В одной Швеции – более четырех тысяч видов.
– Ничего себе!
– Вот-вот! Но мне надо найти всего тридцать пять. Я, правда, припас тут двух впрок. Папа про них еще не знает. Так что вечером могу устроить себе выходной.
– Тогда айда на пирс! – предложил я.
– Давай! – согласился он. – Только сначала выкурим по сигаретке.
Мы курили там же, где всегда, – в расщелине между двух скал. Оттуда был виден маяк, острова и море. А дальше, у горизонта, взгляд терялся в безбрежной бесконечности.
– Красотища! – сказал я.
– Думаешь? – спросил Классе. Он-то уже неделю тут был.
– Да.
Мы лежали за кустом можжевельника и дымили «Честерфилдом». У меня от него саднило нёбо, хоть я совсем недолго держал дым во рту и поскорее выпускал его обратно. Классе, наоборот, делал жутко глубокие затяжки. И стрелял в лужу зажженными спичками. Ему просто необходимо было каждый день совершать что-нибудь запрещенное, уж больно строгий у него был отец.
– Ну почему именно я из лета в лето должен выполнять эту обязаловку? – вздохнул он.
– Не знаю.
– Это же нечестно! Другие-то в это время плавают, загорают и вообще бьют баклуши.
– У всех родителей есть свои недостатки и свои достоинства, – отвечал я. – Ничего с этим не поделаешь.
– Это точно.
– Хочешь, я помогу тебе искать жуков? – предложил я.
– Давай! – согласился Классе и выпустил облачко дыма. Оно окружило мою голову серым венцом. – Здорово, что ты приехал!
– Ага. Знаешь, о чем я подумал?
– О чем?
– Хорошо уехать из города и встретиться вновь со старыми товарищами!
– Точно.
Мы потушили едкие сигареты и отправились на пирс. Но сначала Классе показал мне своих припрятанных жуков. Он хранил их в спичечном коробке. Там лежали цикадка и навозный жук с красными крыльями.
– Классный, – похвалил я навозника.
– Я нашел его в коровьей лепешке, – сообщил Классе.
– Я догадался.
На пирсе уже купалась вся наша компания. Все, кроме Леффе: он должен был сидеть с маленькой сестренкой. Они прыгали, пихались и ныряли с пирса. А мы даже плавки не взяли. Так что просто смотрели.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.