«Как в кино, – подумала Маня. – Я это недавно в каком-то старом фильме видела…»
– Да? А разве в наше время говорят такие вещи? По-моему, сейчас как-то по-другому в любви объясняются.
– Как это?
– Ну, допустим так: слышь, Санька, ты… ну ты такая, вааще! Суперская девчонка, я от тебя тащусь, в натуре!
– Манька, ты, по-моему, Зорика с Лехой перепутала! – засмеялась Саша. – А кстати, Гошка, я думаю, когда-нибудь тебе тоже объяснится, но по-нормальному. Скажет: Маня, я тебя люблю!
– Думаешь, скажет? – тоже шепотом спросила Маня.
– Обязательно, только, наверное, еще не очень скоро!
– Я подожду, мне не к спеху! Но ты правда так думаешь или утешаешь меня?
– Нет, раньше я тебе это никогда не говорила, а теперь… Я заметила, что для него очень важно, что ты о нем думаешь…
Маня задумалась.
– А это имеет значение?
– Еще какое! Ладно, Маня, что будем дальше-то делать? Пойдем к Ларисе одни или Зорика возьмем?
– Нет, не стоит.
– Почему?
– Тогда другие обидятся. Гошка, Леха…
– Слушай, а может, поручить это Елизавете? Ну, для солидности. Одно дело, когда девчонки придут, и совсем другое, когда взрослая женщина, журналистка?
– Нет, – решительно ответила Маня и даже для убедительности покачала головой. – Нет, Сашка, Елизавету вмешивать не нужно. Ты спросишь почему, отвечаю сразу: для загадочности! Пусть Лариса думает, что мы – неизвестно кто, неизвестно как обо всем узнали, и еще пусть думает, что за нами кто-то стоит!
– Да она сразу поймет, что за нами только Маргарита!
– Нет, все равно… Слушай, а что, если… Сашка, ты же у нас в артистки готовишься! Вот и давай, сыграй роль!
– Какую роль?
– Гадалки! Ясновидящей! Подойди к ней и изобрази, будто на тебя прямо там, в магазине, снизошло озарение, и внуши ей, чтобы она оставила всякие попытки делать людям гадости, запугай ее.
– У меня не получится. Хотя вообще-то идея мне нравится, только тут надо… Манька, у меня еще гениальная идея! Только бы она согласилась, только бы согласилась!
– Кто?
– Тетя Мика!
– Тетя Мика? – У Мани просто челюсть отвалилась. Ну и Сашка! Неужели оттого, что Зорик ей в любви объяснился, она так волшебно переменилась? Вот что любовь делает с женщинами!
– Санька, Санька, ты гений, самый великий гений всех времен и народов! – закричала она. – Я уверена, тетя Мика согласится! Представляешь, как она сыграет такую роль! Это же будет шедевр. Сашка, звони ей сейчас же! И скажи, что мы завтра с самого утра к ней приедем!
– Ну, если она будет свободна…
– Только заранее ничего не говори, а то она начнет раздумывать, можно – нельзя, хорошо или не очень. Нет, нам надо взять ее тепленькой! Чтобы не успела опомниться!
В этот момент раздался телефонный звонок. Маня схватила трубку.
– Алло! Тетя Мика, это вы? Как здорово, что вы позвонили, я как раз тоже собиралась вам звонить, нет, ничего не случилось, просто мы с Сашкой соскучились, тут на днях вам звонили, а вас не было, как вы себя чувствуете? Тетя Микочка, а давайте мы завтра с утра к вам приедем. Почему с утра? Ну, просто хочется поскорее!
Саша, слушая слова сестры, только улыбалась. Когда Маня наконец положила трубку, Саша сказала:
– По-моему, это хороший знак, что тетя Мика как будто нас услышала. Она ничего не заподозрила?
– Надеюсь, что нет! Просто, по-моему, обрадовалась. Как ты думаешь, она согласится?
– Не знаю, но, если ей в ярких красках все расписать, какая Маргарита несчастная и все такое, она может проникнуться…
– Ой, только бы прониклась, только бы прониклась!
– Ну, она, может, проникнется, а вот как Лариса отреагирует, черт ее знает. Вдруг она из тех, кто ни в бога, ни в черта не верит, ни во всяких гадалок и ясновидящих, такие люди тоже есть.
– Вот я, например! По-моему, это в основном жулики!
– Ну, я не знаю. Хотя…
– Что?
– У той Ларисы на шее кулончик такой маленький, в виде человеческого глаза, кажется, я такой уже видела, по-моему, на Тягомотине.
– Точно, Тягомотина говорила, ей это то ли из Египта привезли, то ли из Турции, не помню. Ну и что?
– Если я не путаю, этот глаз носят как раз от сглаза, красоты в нем никакой нет, значит, наверное, она в такие штуки верит!
– Санька, ты от одного признания Зорика так поумнела?
– Наверное, – опять зарделась Саша.
– Да, а ты-то ему что ответила? – спохватилась Маня.
– Много будешь знать – скоро состаришься!
Глава X
Фиаско
Маняша, что это у тебя глазки так горят? – спросила тетя Мика, когда девочки наелись ее знаменитых ватрушек. – Да и у Сани вид загадочный. Выкладывайте, в чем дело! Говорите, говорите!
Девочки переглянулись. И, как заранее было условлено, начала разговор Маня, она лучше умела убеждать людей, а Саша должна была время от времени добавлять какие-нибудь весомые аргументы.
– Тетя Мика, как вы считаете, если человека когда-то оклеветали, а теперь этой же ложной виной шантажируют, это хорошо?
– Погоди, погоди, какого человека? – немного испуганно спросила Людмила Михайловна. – Ты это о ком?
– О нашей соседке по подъезду!
И Маня выложила тете Мике всю историю с самого начала, ничего не утаив. Она знала, что та умеет хранить чужие тайны.
– Так эта женщина – невеста Влада Комова?
– Ну да, вы его знаете?
– Не близко, но знаю. Очень талантливый человек. И в высшей степени интересный мужчина. Живет, кстати, тут совсем неподалеку, впрочем, кому я говорю, вы ведь и сами знаете. Да, история. И без вас, конечно, не обошлось. Хорошо еще, что так все кончилось. Хотя… А зачем, собственно говоря, вы мне это рассказали, а? Это ж не просто светская беседа, как я понимаю?
– Не просто, – кивнула Маня.
– Ну, так в чем дело?
– Тетя Микочка, помогите нам!
– Да в чем помогать-то? Ведь история, почитай, закончилась, и вполне благополучно. Вряд ли эта тетка, бывшая домработница Влада, станет действовать в одиночку. Хотя бог ее знает, есть же такие бабы, просто одержимые местью. Ну, так что вы от меня-то хотите?
– Тетя Мика, – набралась храбрости Саша, – мы хотим… мы хотели бы… чтобы вы сыграли роль!
– Роль? Какую роль? – удивилась Людмила Михайловна.
– Ясновидящей! Вы бы пришли к Ларисе и внушили ей, что ей же будет хуже… Ну и все такое…
– Интересно, под каким же предлогом я вдруг заявлюсь к этой особе?
– Не под предлогом, а как будто случайно. Предположим, вы войдете в магазин, там народу немного, подойдете к кассе и вдруг схватитесь за сердце и скажете: «Ой, у вас такая ужасная черная аура!» И расскажете ей всю историю… – уже захлебывалась Саша.
– Стоп! В этом что-то есть, – задумчиво проговорила Людмила Михайловна. – Ничего такого я до сих пор не играла. А вдруг она меня узнает? Тогда что, все насмарку?
Маня в душе ликовала. Тетя Мика согласна!
– Да что вы, тетя Мика, вы такая актриса, вы что хотите сыграть можете, ну, подгримируетесь чуточку, и никто вас не узнает, – горячо говорила Саша.
– Да если даже и узнают! – воскликнула Маня. – Что тут такого? Сейчас многие известные люди ясновидящими себя объявляют.
– Ох, девки, во что вы меня втягиваете?
– Тетя Мика, мы же просто хотим помочь человеку!
– А человек-то этот, Маргарита, стоит того?
– Стоит! – твердо заявила Маня. – Ее жизнь уже так побила.
– Что-то я не пойму, как это может быть – в профессии так высоко забралась, а в жизни – курица вареная? Всего боится?
– А разве так не бывает? – спросила Саша.
– Почему, бывает, наверное… Впрочем, мы же ничего противозаконного делать не собираемся. Ладно, уговорили, девчонки! Только не сегодня! У меня в четыре озвучение. А вот завтра утречком…
– Тетя Мика, я вас обожаю! – завопила Маня, кидаясь на шею пожилой женщине.
– Мне почему-то кажется, все должно получиться. У вас обязательно получится, – сказала Саша, целуя тетю Мику.
– Поживем – увидим.
Часов в десять утра в магазинчике было почти пусто. Охранник лениво осмотрел небольшой зал: совсем юная парочка в джинсе разглядывала журнал «Караван историй», очень пожилой и хорошо знакомый охраннику пенсионер листал новый детектив Дашковой, а старая женщина в черном, уже держа в руках свежий номер «Огонька», просматривала журнал «Лица». Все спокойно, можно выйти покурить. Женщина в черном журнал «Лица» положила на место, а с «Огоньком» направилась к кассе, за которой сидела Лариса Петровна Курочкина.
– Один «Огонек»? – спросила она, не глядя на покупательницу.
– Да, – улыбнулась та и вдруг, пошатнувшись, схватилась за сердце.
– Женщина, вам что, плохо? – недовольным тоном спросила кассирша.
– Да нет, это не мне, это вам плохо, – тихо произнесла покупательница. – Вокруг вас такая черная аура… Вам срочно надо от нее избавляться, иначе дело может плохо для вас кончиться. Заболеете, не дай бог, или что похуже…
Лариса Петровна побледнела.
– Что вы такое плетете, женщина? Какая еще аура? – довольно грубо сказала она, но голос ее немного дрожал. Она швырнула в блюдце сдачу.
Людмила Михайловна сгребла мелочь, ссыпала ее в кошелек и посмотрела на кассиршу. У той дрожали руки.
– Вам еще можно помочь, не теряйте время, – проникновенно сказала тетя Мика. Она пристально посмотрела в глаза кассирше и осенила ее крестным знамением. Затем повернулась и медленно пошла к выходу.
– Женщина, постойте, – каким-то задушенным голосом крикнула Лариса Петровна. – Нина, посиди за меня!
Людмила Михайловна остановилась.
– Женщина, вы говорили, мне можно помочь?
– Можно, – улыбнулась Людмила Михайловна.
– А как?
– Покайтесь! Очень много черных дел у вас на совести. Вот она вас и мучает.
– Какие черные дела? Нет за мной никаких черных дел.
– Вам виднее.
– А вы? Вы можете мне помочь?
– Не знаю, можно попробовать. Но не здесь же нам говорить.
– А пойдемте ко мне домой, я тут рядышком живу. Я вас чаем напою с вареньем вишневым, сама сварила…
Людмила Михайловна колебалась. Ей не хотелось идти в дом к этой очень неприятной женщине.
– Да нет, зачем же, давайте во дворе посидим, тут тенечек, и воздух свежий…
Лариса Петровна пожала плечами:
– Как хотите.
Они устроились на лавочке возле детской песочницы, детей там еще не было.
Людмила Михайловна пристально посмотрела на Ларису Петровну:
– Что-то нехорошее у вас случилось, я еще не могу понять что… Только вас страх мучает… И ненависть гложет… Я не ошибаюсь, дружки ваши на нехороших делах попались, я права?
– Ну…
– Дружки эти вам в вашем черном деле помогали, а теперь вы одна остались и не знаете, как ваше черное дело до конца довести. Мой вам совет – пойдите в церковь, покайтесь, очистите душу и забудьте о мести и о зависти. Зависть разъедает душу.
– Да какая там зависть! Никому я не завидую. Да и не люблю я в церковь ходить! Там попы бородами трясут, слова правильные говорят, а сами… Ненамного лучше милиционеров…
– А не надо в церковь. Вы сами с господом поговорите, покайтесь, или вот хоть мне расскажите, что вас мучает. Я вас не знаю, вы – меня, это как в поезде – два человека, бывает, встретятся, всю душу друг дружке откроют, всю подноготную выложат, понимая, что больше никогда не встретятся. Так и мы с вами… Вот увидите, вам легче станет.
Лариса Петровна внимательно посмотрела на собеседницу, криво ухмыльнулась и встала.
– Куда же вы? – растерялась тетя Мика.
– Ловко нынче милиция работает, ишь как действует, я думала, они только в сериалах такие хитренькие, нет, надо же, и в жизни. Вон даже артистку привлекли. Только вы, тетя, лучше в кино играйте, у вас это правдоподобнее получается, вы раньше мне очень нравились, а теперь… Прихлебательница ментовская!
Людмила Михайловна вспыхнула:
– Да о чем вы говорите, какая артистка, какая милиция? Я зашла журнал купить…
– Да ладно, ясно же, Ираидка на меня напела… Только зачем такие хитрости, прислали бы повестку, и дело с концом. Или думают, я совсем дура лоховатая, все расскажу, вы на диктофончик запишите, потом пойди отопрись. Нет, не на такую напали!
И она почти бегом вернулась в магазин.
А Людмила Михайловна, крайне удрученная, осталась сидеть на лавочке. Через минуту к ней подбежали девочки.
– Ну что?
– Как, тетя Мика?
– Провал… Полное фиаско. Меня разве что гнилыми помидорами не закидали. Нет, честно, я никогда не проваливалась, а тут…
– Она что, вас узнала?
– Узнала! И хуже того, решила, что меня милиция подослала с диктофоном. Хорошо еще, что в сумку мою не полезла.
И Людмила Михайловна вытащила из сумки маленький японский диктофон.
– Тетя Мика! – ахнула Саша.
– Я, дура старая, хотела вам помочь и той курице, думала, разговорю эту бабу, запишу ее признания. Сейчас, разбежалась… Тьфу, до чего же противно я себя чувствую. Вот уж воистину, каждый должен своим делом заниматься. Все, девчонки, больше я вам ничем помочь не могу. Жаль.
– Тетя Мика, вы не огорчайтесь, Зорик всегда говорит: отрицательный результат – тоже результат. И теперь понятно, что все это вполне могла затеять именно Лариса. И мы с нее глаз не спустим! – горячо пообещала Саша.
«Ой, – подумала Маня, – как бы Гошка опять в Сашку не влюбился, она вдруг совсем другая стала. Как будто ее посолили и поперчили. А раньше пресная была. Дурак будет, ведь она же из-за Зорика…»
Домой девочки возвращались подавленные.
– Маняшка, давай никому не скажем про это?
– Давай, – согласилась Маня. – Тем более хвастаться нечем.
– А я вот что подумала – надо бы разузнать, откуда Лариса родом, не из Омска ли, и какая у нее девичья фамилия. Может, она училась вместе с Маргаритой? Может, она все это тогда подстроила… Ну предположим, Маргарита у нее в юности какого-нибудь мальчика увела, та ей отомстила, что называется, по полной программе, а теперь вдруг снова встретила – Маргарита вся в шоколаде, да еще и замуж собирается за того, в кого Лариса влюблена.
– Может быть… – довольно вяло откликнулась Маня. – Но сейчас она будет как мышка, понимает же, что за ней следят. Кстати, не исключено, что менты тоже на нее внимание обратят. Так что Маргарита может жить спокойно.
– Надо надеяться. Значит, и сегодняшний спектакль тети Мики вовсе не провалился.
– Тебе хочется так думать, потому что у тебя счастливая любовь?
– Манечка, не надо завидовать, это нехорошо.
– Сама знаю, – буркнула Маня, но ничего не могла с собой поделать. Ей нестерпимо хотелось, чтобы Гошка сказал ей, что любит… Но она знала, что скоро от него этого не дождаться.
Саша словно подслушала ее мысли:
– Манечка, Гошке сейчас просто не до того, ему бы с мамой и Умаровым разобраться. Он ведь жутко ревнует. Сколько лет они вдвоем с мамой жили, и вдруг какой-то Умаров… Это нелегко.
– А если наша мама замуж выйдет?
– Нас все-таки двое, – вздохнула Саша. – И еще… Ты иногда Гошке говоришь довольно неприятные вещи…
– Ну и что?
– А то… Это неженственно… И потом, я читала, что мужчины любят лесть, любят, чтобы им говорили, какие они расчудесные.
– Ты Зорику тоже говоришь, какой он расчудесный?
– Говорю иногда! Но он и вправду красивый и умный.
– Нет, я не буду, не хочу! Мне не нравится говорить неправду!
– Тогда хотя бы не говори всю правду! Иногда можно просто промолчать!
– Нет! Зачем мне его любовь, если я за нее должна наизнанку вывернуться? Не желаю!
– Ты еще маленькая, – опять вздохнула Саша. – Вырастешь – поймешь!
– Не желаю я ничего понимать!
– Дело твое, – пожала плечами Саша. – Скажи лучше, ты пойдешь к Маргарите, скажешь ей все?
– Думаешь, надо?
– Уверена! Пусть живет спокойно.
– Ладно, зайду вечером.
– Кстати, давай-ка сегодня уберем квартиру, а то скоро мама приедет, да и перед школой надо все в порядок привести, потом времени не будет. Согласна?