Выслушав друзей, Леха почесал свой белобрысый затылок.
– Интересное кино, между прочим! Если они хотят ограбить именно ее, то, значит, они знают – у нее есть что брать, так?
– Так! – в один голос подтвердили Маня и Гошка.
– А откуда знают? – напрашивается вопрос. Выходит, шмендрик наш у нее в квартире скорее всего был, так?
– Так!
– А зачем, напрашивается вопрос, такому гнилому шмендрику навещать нашу дамочку, дочку академика, журналистку, которая мечтает выскочить замуж за жениха нашей Маргаритки? Мама дорогая, во узелочек завязался! Неслабо!
– Да уж! Но что теперь делать-то? Мы же ничего не знаем! – растерянно проговорил Гошка. – Ни когда они собираются ее грабить, ни где она… Может, ее вправду нет в Москве. Если они решили ее обворовать, значит, вряд ли она с ними заодно. Тьфу черт, у меня мозги распухли.
– Зато я, кажется, знаю, что делать, – задумчиво сказала Маня.
– Выкладывай! – потребовал Леха.
– Нет, я пока только думаю…
– Думай живей!
Маня молча махнула рукой. А потом медленно направилась к подъезду.
– Куда? – крикнул Гошка.
– Ждите меня тут!
Маня вошла в подъезд и решительно вызвала лифт. Поднялась на четвертый этаж и позвонила в квартиру соседей.
Почти сразу из-за двери раздался женский голос:
– Кто там?
– Извините, пожалуйста, вы не скажете, как найти вашу соседку?
– Какую соседку?
– Из сто двадцать девятой!
– А ее что, дома нет?
– Нет, а она мне очень нужна! Очень! Вы не знаете случайно ее рабочий телефон или хотя бы, где она работает?
Дверь приоткрылась на цепочку. Пожилая женщина окинула Маню оценивающим взглядом:
– А ты кто такая?
– Я Маня.
– Маня? Скажите, пожалуйста, как интересно! Маня! Редкая птица! А зачем тебе соседка моя понадобилась?
– Я хочу ее предупредить!
– О чем, интересно знать?
Маня испуганно оглянулась.
– Понимаете, я тут случайно узнала кое-что…
Женщина еще раз окинула Маню взглядом, а потом вдруг открыла дверь:
– Заходи!
Маня не заставила просить себя дважды. Войдя, она сразу увидела, что весь коридор заставлен книжными полками, и вид этих полок почему-то сразу ее успокоил. Ей вообще нравились квартиры, где много книг, и даже казалось, что с людьми, живущими в окружении книг, легче найти общий язык.
– Понимаете, я совершенно случайно увидела, как какие-то люди осматривали дверь вашей соседки.
– Что значит «осматривали»?
– Они сначала позвонили в дверь, а потом явно были рады, что им никто не открыл, и что-то с дверью делали, а потом сказали, что придут завтра…
– Придут завтра? Ну, может, Лиза решила поставить новую дверь. Или обить старую. Хотя нет, у нее и так новая дверь. Странно. А что ты-то делала на лестнице, хотела бы я знать?
Маня была готова к этому вопросу.
– Понимаете, – смущенно потупив глаза, призналась она, – я ждала Мишку.
– Какого Мишку?
– Из соседнего подъезда. Нам надо было поговорить. А там его бабушка…
– У вас рандеву было назначено? – улыбнулась женщина. – Ты знаешь, что такое рандеву?
– Свидание, – ответила Маня. – Ну, в общем… Да!
– И он что же, не явился, твой Мишка?
– Почему? Явился! Мы поговорили, и он ушел. А я… Я немножко задержалась. Там, во дворе, его папа тусовался.
– Господи помилуй, что ж ты так их всех боишься, папу, бабушку…
– Я никого не боюсь, это Мишка боится.
– Если он такой боязливый, не стоит с ним связываться, поверь моему жизненному опыту, – ласково улыбнулась женщина.
– Да дело не в этом. Просто мне показалось очень подозрительным, что эти люди…
– Да, пожалуй, это и вправду может означать что-то нехорошее. И, конечно, надо предупредить Лизу. Но, увы, я не знаю ее рабочего телефона.
– А когда она приходит с работы?
– Да кто ж ее знает! Она женщина свободная, дети дома не плачут, иногда среди ночи приходит. Хотя постой, я, кажется, знаю, у кого может быть ее рабочий телефон.
– Только вы не говорите, зачем он вам, а то мало ли…
– Ну, ты просто настоящий детектив! Ладно, ничего не скажу.
Женщина позвонила какой-то Наташе и спросила, не знает ли та рабочего телефона Лизы. Оказалось, что знает.
– Вот, все достаточно просто, Маня. Звони!
Маня слегка замялась.
– Может быть, ты хочешь, чтобы я позвонила?
– Если вам не сложно…
– Ерунда, какие тут сложности! Алло, можно попросить Елизавету Платоновну? Спасибо. Лиза, это Эльвира Михайловна. Деточка, тебе надо бы приехать домой. Нет-нет, ничего не случилось… Пока не случилось. Но вот тут у меня сидит девочка, которая случайно слышала разговор каких-то подозрительных типов у твоей двери, и ей показалось, что они собираются завтра проникнуть в твою квартиру. Да, она слышала, испугалась и пришла ко мне. Представь себе, такая вот сознательная девочка. Хорошо, сейчас. Маня, поговори с Елизаветой Платоновной.
Маня схватила трубку:
– Я слушаю!
– Девочка, что ты такое видела и слышала?
Маня все ей рассказала.
Голос собеседницы звучал очень встревоженно:
– Ты уверена, что они хотят прийти завтра?
– Ну, они так сказали…
– Знаешь что, я сумею вырваться домой не раньше чем через час-полтора, ты можешь меня дождаться?
– Понимаете, дождаться – нет, но прийти через полтора часа еще раз смогу.
– Хорошо, я жду тебя через два часа у себя, договорились?
– Я обязательно приду! Может быть, с братом, это ничего?
– Да ради бога! Договорились!
– Спасибо вам большое, Эльвира Михайловна!
– Откуда ты знаешь, как меня зовут, я же не говорила!
– Но вы, когда звонили ей на работу, сказали, что звонит Эльвира Михайловна! – улыбнулась Маня.
– Действительно! – засмеялась женщина. – А то я уж решила, что ты ясновидящая! Ну что ж, рада была с тобой познакомиться!
– Я тоже! Спасибо вам и до свидания!
Маня опрометью бросилась во двор.
– Так! Слушайте меня! Леха, быстро мотай домой и привези фотографию этой Керженцевой, у тебя же там вроде и шмендрик твой есть!
– Так тебе кто нужен, шмендрик или…
– Лучше бы и он и она. Если, конечно, Елизавета и Ираида не одно и то же лицо.
– Погодь, Малыга, распоряжаться! Ты только скажи, что ты устроила?
– Через два часа Елизавета будет меня ждать! И я хочу показать ей фотографию…
– Ну, ты и дура! – заметил Леха, когда Маня объяснила, как она добилась встречи с Елизаветой.
– Почему это я дура?
– Потому что потому оканчивается на «у»!
– Ты яснее можешь выражаться?
– Да это же ежику захудалому понятно! Откуда у тебя фотография шмендрика, а? По-твоему, она не спросит?
Маня задумалась, но лишь на мгновение.
– Скажу, у меня с собой фотик был, я и щелкнула.
– Ага, на улице, причем совсем на другой! Очень умно! И к тому же сразу кинулась проявлять и печатать эту фотку! Не ожидал от тебя такой чихни, Малыга!
– Может, ты и прав, – не стала обижаться Маня. – Но как я ей его опишу?
– Тоже мне проблема! Скажешь – гнилой шмендрик, она сразу въедет!
– Вообще-то Леха прав, – засмеялся Гошка, – лучше, чем гнилой шмендрик, про него не скажешь. Да и вообще, не в этом дело. Как странно все запуталось… Надо нам спокойно подумать вот о чем. Если Елизавета не Ираида, можешь говорить с ней спокойно, а вот если Ираида… Тогда железно держись своей легенды. Случайно узнала, предупредила, и все! Даже не вздумай заикнуться, что тебе хоть что-то известно.
– Мог и не предупреждать, сама понимаю! – буркнула Маня.
– Не, Малыга, ты все равно язык за зубами держи! Даже если она не Ираида… мало ли. Нам же надо выяснить все-таки, кому понадобилось Маргаритку шантажировать, а то мы про нее уже почти забыли.
– Точно! – кивнул Гошка.
– Сама понимаю. Но мне почему-то кажется, что она нормальная тетка, эта Елизавета. По голосу. Голос у нее приятный.
– Ну, ты даешь! Мало ли какой голос! Бредятина, Малыга!
– Гошка, ты можешь пойти со мной, я сказала, что приду с братом…
– Нет, иди лучше одна. Лишнее это, – поморщился Гошка. – А мы лучше тут побудем, подождем тебя.
– Слушай, не знаю, как вы, а я сейчас коньки отброшу, так жратеньки хочется! – простонал Леха.
– Вообще-то да, – согласился с другом Гошка. – Перекусить не мешает!
– Пошли, пирожков каких-нибудь купим, – предложила Маня, которой вдруг тоже захотелось есть.
– Да, нелегкая вообще-то жизнь у сыщиков, – заметил Леха, стряхивая крошки с футболки. – Бегаешь, как жучка, даже поесть нормально не получается. Я все-таки, наверное, сыщиком быть не хочу.
– Тогда почему за нами таскаешься? – не без яда спросила Маня.
– Так интересно же! И потом, когда все распутаешь, кому-то поможешь, на душе такая удовлетворенка… Кайф!
– Леха, ты какой-то непоследовательный, – хмыкнул Гошка.
– Просто я думаю, что пока нам все-таки везло, все удавалось, но ведь когда-нибудь пруха кончится, и тогда будет так кисло… так хреново…
– Надо просто верить, что все получится! – твердо заявила Маня.
– А если не верится?
– Тебе не верится? Во что? В то, что мы найдем шантажистку? – рассердилась Маня. – Найдем, я просто уверена, что найдем! А если ты не веришь, езжай домой! Нам пессимисты не нужны!
– Маняша, ты не злись, – примирительно сказал Гошка. – У Лехи просто пирожки еще в пузе не осели, а как осядут, он тоже во все хорошее поверит.
– Ну, Гуляев, ты даешь – пирожки в пузе не осели! – расхохотался Леха. – Но, как говорят, доля правды в твоих словах есть. Я, когда голодный, злиться начинаю. Есть такой грех, а сейчас вроде жизнь уже веселее кажется, тем более пирожки классные были!
Время пролетело быстро. Маня собралась идти к Елизавете.
– Значит, со мной не пойдешь? – спросила она Гошку.
– Нет. Зачем? У тебя одной лучше получится.
Маня решительно вошла в подъезд.
Женщина, открывшая ей дверь, ничем не напоминала Ираиду Керженцеву. Маня незаметно перевела дух.
– Здравствуйте! – улыбнулась она.
– Заходи, девочка. Как тебя зовут?
– Маня.
Женщина очень пристально на нее посмотрела, словно что-то припоминая. Но ничего не сказала. Провела Маню в большую комнату, обставленную старинной мебелью. Книг в ее квартире тоже было много.
– Садись. Рассказывай!
Маня еще раз повторила все, что видела и слышала.
– А как они выглядели, во что были одеты?
– Ну, один – обычный парень лет двадцати, наверное, в черной майке с надписью «У вас губа не дура!». Волосы у него темные, каштановые, очень коротко стриженные, на левой щеке родинка небольшая, нос картошкой, глаза маленькие, цвет не разберешь. Плечи широкие, накачанные. А второй… как бы это сказать… Он такой гнилой шмендрик…
– А татуировка у него на руке есть?
– Да! Есть!
– Какая, ты не заметила?
– Заметила! На левой руке повыше запястья какая-то надпись. Но что написано, я не разглядела.
– Очень интересно, – тихо проговорила женщина.
– Вы его знаете? – удивленно спросила Маня.
– Боюсь, что да. Я только не думала, что он… Да ты, девочка, права, он действительно гнилой шмендрик. Надо же, ты как только это сказала, я сразу поняла, о ком речь… Что ж, будет мне урок, нельзя связываться с такими типами, у него же все на его поганой морде написано. Ну ничего, я с ним разберусь!
– Вы теперь на него в милицию заявите, чтобы поймать с поличным, да?
– Ты, я вижу, детективы любишь?
– Люблю, кто ж их не любит!
– Слушай, а твоя фамилия случайно не Малыгина? – вдруг спросила Елизавета Платоновна.
Маня от неожиданности рот раскрыла:
– Откуда вы знаете?
– Значит, я не ошиблась? У меня отличная зрительная память! Я недавно у отца твоего была и видела твою фотографию. У тебя ведь еще сестра есть, верно?
– Верно. А вы папу знаете?
– Я у него брала интервью. Помню, еще он мне фотографию дочек показывал, а я подумала: какие разные девочки, одна красавица, а другая, наверное, умница. А ты и вправду умница! Да ты не огорчайся, умной в нашей жизни быть лучше, чем красивой, к тому же через годика три-четыре неизвестно еще, за кем парни больше бегать будут, за твоей сестрой или за тобой. У тебя черти в глазах пляшут, это очень ценное качество. Но подумать только, до чего же тесен мир! Вот брала интервью у знаменитого артиста, а через две недели его дочка ко мне с таким делом явилась. Это папа такой неравнодушной тебя воспитал?
– Мама! – твердо ответила Маня.
Елизавета Платоновна улыбнулась. И вдруг ужасно понравилась Мане. Она почувствовала, что этой женщине можно доверять.
– Ну, Манечка, пойдем-ка на кухню, я тебя чаем хоть напою. У меня пирожные вкусные есть.
– Спасибо, с удовольствием, – быстро согласилась Маня.
– А у тебя в соседнем подъезде мальчик живет, я правильно поняла?
– Нет, я это придумала, для вашей соседки!
– То есть как? – нахмурилась Елизавета Платоновна. – Что это значит?
– Это очень сложная история… Понимаете, я вообще-то вас ждала, а потом вдруг услыхала разговор и поняла, что надо торопиться. Вот и пошла к вашей сеседке и придумала про свиданку…
– Ты меня ждала?
– Да!
– Зачем?
– Поговорить… Понимаете, я про вас только сегодня узнала и решила кое-что выяснить.
– Ничего не понимаю! А про гнилого шмендрика – это выдумка?
– Да нет же! Чистая правда! Только я его уже и раньше видела.
– И где же?
– Вы Маргариту Сергеевну Велленберг знаете?
– Велленберг? Первый раз слышу, а кто это?
– Она – невеста Владислава Игоревича Комова, – без запинки проговорила Маня.
Елизавета Платоновна вдруг побледнела.
– Невеста? Ее фамилия, значит, Велленберг? Нет, я ее даже никогда не видела. Но при чем тут она? Я совершенно ничего не понимаю!
– Я вам сейчас объясню! Этот шмендрик шантажирует Маргариту Сергеевну, деньги у нее вымогает и относит одной женщине, которая живет по чужим документам…
И Маня рассказала Елизавете Платоновне все, умолчав только о той истории в Омском университете. Зачем рассказывать о том, чего на самом деле не было?
– С ума сойти! – пробормотала Елизавета Платоновна. – Да вы целое расследование провели… И чем же этот мерзавец шантажирует госпожу Велленберг? У нее есть какие-то страшные тайны?
– Наверное, у всех есть какие-то тайны… – неопределенно ответила Маня.
Елизавета Платоновна грустно улыбнулась:
– И никому не хочется, чтобы эти тайны всплыли. А ты, значит, решила, что за этим шантажом стою я?
– Я не решила, а предположила!
– Нет, деточка, я слишком хорошо понимаю, что заставить себя полюбить невозможно, даже если вылить грязь на счастливую соперницу. Выйти замуж так можно, а стать любимой и единственной – нет!
У Мани комок стоял в горле.
– Но ведь как-то заслужить любовь, наверное, можно?
Елизавета Платоновна внимательно взглянула Мане в глаза и поняла, что девочка говорит о своем.
– Ах, Маня, любовь такая странная штука. Если бы любовь можно было заслужить, все было бы несколько проще. Хотя такое тоже бывает, но редко. И знаешь, я еще поняла… Когда говорят – я люблю ее или его за то-то и за то-то, это не любовь. Любовь – штука странная, непредсказуемая… Иной раз смотришь – всем человек хорош, а тебе он не нужен. А другой – одни сплошные недостатки, а ты вдруг взглянула ему в глаза и – бац – полюбила.
– Но если безответно… это больно…
– Господи, да неужели у тебя безответная любовь? – ахнула Елизавета Платоновна.
Маня только молча кивнула.
– Ничего, надежда всегда есть. У него ведь тоже могут глаза открыться. В один прекрасный момент он на тебя посмотрит и подумает: а где у меня глаза были? Как же я не замечал эту чудесную девчонку?
– А так бывает?
– Да сплошь и рядом!
Они посмотрели друг другу в глаза и засмеялись. Правда, смех был не очень веселым.
– Ты мне нравишься, Маня. И давай-ка подумаем, что нам теперь делать.