— Зачем он тебе понадобился? — не поняли остальные.
— Затем, чтобы химию отвечать Алевтине, — объяснил Женька.
— Ты что, Пашкова вместо себя отвечать отправишь? — тихо спросила Таня.
— Нет, — покачал головой Женька. — Он мне шпаргалки обещал сделать. По какой-то своей особой методике.
— Ясно, — с трагикомическим видом изрекла Катя. — Раз в дело вмешался Пашков, то лопух наш Женечка.
— А он говорит, все нормально будет, — возразил долговязый мальчик.
— Ты его слушай больше, — с осуждением произнес Темыч. — От Лешки одни неприятности.
— Мог бы и сам выучить, — подхватила Таня.
— Не мог, — покачал головой Женька.
— Почему? — удивился Олег. — Ты же специально вчера вечером дома остался, чтобы химию подготовить.
— Ну-у, — замялся Женька, — я вроде сначала остался, а потом не остался.
— Как это? — с изумлением уставились на него друзья.
— Меня Лешка Пашков на футбол позвал болеть за «Динамо», — с подкупающей искренностью признался Женька. — Какая уж там химия. А потом Лешка мне обещая принести шпаргалки, с которыми даже полный дурак ответит.
— Полный дурак-то, может быть, и ответит, — с иронией покосилась Катя на Женьку, — а вот ты нет.
— Жди теперь своего Пашкова, — подлил масла в огонь Тема.
— А действительно, где он? — уже не на шутку разволновался Женька.
Он прекрасно понимал: без шпаргалок ему сегодня никак не справиться. Тем более что Алевтина Борисовна клятвенно пообещала, что, если тема не будет сдана, Женька получит двойку в четверти. Поэтому надежда была только на Лешку.
— Детективы-детективчики! — послышался в это время громкий возглас.
Женька обернулся. Перед ними, улыбаясь во весь рот, стоял Лешка Пашков.
— Ну? — выкрикнул Женька. — Принес?
— Не трепыхайся. Все четко, — тут же заверил его Пашков. — Мы с братаном Сашком из-за тебя целую ночь напролет не спали. Зато теперь у меня все тут, — похлопал он себя по внутреннему карману, — полный курс химии в шпаргалках за девятый класс.
— Зачем полный? — оторопел Женька. — Мне же только две последние темы нужны.
— Так надежней, — солидно ответил Пашков. — Алевтина-то вредная. Вдруг она тебе дополнительные вопросы начнет задавать по другим темам. А у тебя, пожалуйста. Все под рукой.
— Молодец, Лешка, — просиял долговязый мальчик.
Пашков зарделся от похвалы.
— Фирма веников не вяжет.
— Только иногда сбои бывают, — не удержалась от колкости Катя.
— Не ошибается только тот, кто ничего не делает, — отбил выпад Пашков.
Остальные усмехнулись. Пашкова в бездеятельности было упрекнуть трудно. Его изобретательную голову распирало от смелых и рискованных замыслов. Притворяя их в жизнь, Лешка производил точнейшие, по его уверениям, расчеты, благодаря которым веж должно было пройти без сучка без задоринки. Однако жизнь вносила свои неумолимые поправки. В результате от Лешкиных экспериментов страдали домашние, учащиеся и преподаватели родной две тысячи первой школы, а иногда и вовсе ни в чем не повинные жители Сухаревской площади и окрестностей.
Особенно опасным становился Лешка, когда объединял усилия с младшим братом-погодкой Сашком. В числе последних детищ их совместного творчества был усовершенствованный противокомариный фумигатор, который в процессе работы воспламенился. Произошло это глубокой ночью. Только бдительность отца двух изобретательных братьев, знаменитого нейрохирурга Пашкова-старшего, спасла квартиру от пожара. Впрочем, сам Лешка на подобных недоразумениях не зацикливался и немедленно приступал к осуществлению очередного нового замысла.
С таким вот партнером предстояло сегодня Женьке выступить на уроке химии. Однако терять ему все равно было нечего. А потому он надеялся на лучшее. Кое-какие основания у него для этого в общем-то имелись. Так уж вышло, что Пашков принял участие в трех последних расследованиях Компании с Большой Спасской. И, к немалому удивлению пятерых друзей, все вроде бы обошлось нормально. Лешка им даже кое в чем помог. «Так что, — с надеждою думал Женька. — Авось и на химии пронесет».
— Ну, — с важным видом проговорил Пашков. — Химия у нас третьим уроком. До этого, Женька, будешь тренироваться.
— Зачем тренироваться? — с удивлением посмотрел тот на Лешку. — Ты же сказал, что у тебя в шпорах есть все ответы,
— Я и не говорю, что тебе нужно тренироваться по химии, — продолжал Пашков. — Нужно только освоить систему управления резинками. Ясно?
— Это мы можем, — обрадовался Женька.
— Тогда пошли в школу, — скомандовал Пашков. — Будем осваивать в туалете.
Они двинулись вниз по Портняжному, но не успели достигнуть школьной калитки, как к ним подбежала пухлая блондинка Маша Школьникова по прозвищу Моя Длина.
— Привет, мальчики-девочки! — игриво помахала она рукой. — Чего такие серьезные?
— Привет, Машка, —с восторгом уставился на нее Пашков. — Ну, ты сегодня просто класс!
Посмотреть и впрямь было на что. Машка выкрасила середину головы в ядовито-зеленый цвет. При атом концы волос оставались естественного оттенка.
— Это последний крик моды, — высок мерно отозвалась Школьников. — А вообще, отстань, ребенок.
Пашков лишь горестно вздохнул. Он уже несколько лет был по уши влюблен в Машку. Для той же во всем мире существовал лишь один мужчина — классный руководитель Андрей Станиславович. Школьникова третий год подряд вела на него наступление. Учитель воспринимал ее томные взгляды с нескрываемым ужасом. Школьникова, однако, надежд не теряла. И старалась на уроках истории, которую вел Андрей Станиславович, выглядеть особенно экстравагантно.
Собственно, благодаря этому она и получила свое прозвище. Однажды Машка явилась на историю в ярко-красной юбке из какой-то очень блестящей синтетики. Впрочем, юбкой это можно было назвать лишь символически. Класс изумленно охнул. Нижняя часть Школьниковой особым изяществом не отличалась.
— Ну ты, Машка, даешь! — вырвалось тогда у непосредственного Пашкова. — Все прямо наружу!
— Много ты понимаешь! — ^ подбоченилась Школьникова. — Это просто теперь моя длина и мой стиль.
С той поры прозвище Моя Длина прочно прилипло к Маше. Правда, звали ее так за глаза. Школьникова обладала крепким телосложением и могла с ходу врезать обидчику.
Сегодня по поводу отсутствия уроков любимого человека Моя Длина была одета, по ее меркам, сверхскромно. Кроме зеленой шевелюры, всего-то желтого цвета пиджачок, красные обтягивающие джинсы, зеленые туфли на огромной: платформе и майка с фосфоресцирующей надписью «Ив Сен-Лоран».
— Как всегда, простенько и со вкусом, — отведя Таню чуть в сторону, прошептала Катя. Та молча кивнула. Лешка, напротив, взирал на Мою Длину с искренним восхищением. Он был уверен, что она выглядит как настоящая фотомодель.
— Чего это вы такие серьезные? — закурив сигарету, вновь повторила Школьникова.
Пашков тоже немедленно извлек из кармана сигареты и закурил.
— Машка, пойдем покурим вдвоем? — посмотрел он с надеждою на Мою Длину.
Иногда Машка и впрямь звала его покурить вместе. В такие минуты Пашков пребывал на вершине блаженства. Но тут в дело совершенно некстати вмешался Женька:
— Какое там курить! — воскликнул он. — Нам же тренироваться надо. Пошли!
И он потянул упирающегося Пашкова в школу. Остальные последовали за ними. До начала занятий оставалось всего десять минут.
Возле дверей девятого «В» стоял признанный силач класса Марат Ахметов.
— Мара-атик, какие «казаки» классные! — немедленно углядела Моя Длина на ногах у Ахметова сапоги из крокодиловой кожи.
— Предок вчера привез с Амазонки, — объяснил Марат. — Там были международные гонки на выживание. На каноэ. Предок спонсировал нашу команду. Поэтому На каждой российской лодке было написано название отцовской фирмы. И на майках наших; спортсменов тоже.
— Алкоя мать этим летом поедет на ралли. «Париж — Дакар», — тут же заявила Моя Длина.
— Это менее круто, — с пренебрежением отозвался Ахметов.
Моя Длина обиженно поджала губы. Компания с Большой Спасской перемигнулась. Эти двое были вечными соперниками. Мама Моей Длины держала возле Красных Ворот фирменную французскую аптеку. Кроме того, она была официальным дилером нескольких крупных парфюмерных фирм. А в последнее время активно включилась в цветочный бизнес. На этом основании Моя Длина с гордостью причисляла себя к «современной российской буржуазии», а Марата презрительно именовала выскочкой и «новым русским».
Марат Ахметов не трудился к чему-нибудь себя причислять. Он вообще больше всего любил спорт, и основное время у него проходило в занятиях на различных тренажерах. Что же касается его отца, Хамитяя Хамэяевича, то еще несколько лет назад он работал носильщиком на Курском вокзале. Затем ему удалось сделать какую-то не совсем понятную, но головокружительную карьеру.
Теперь он разъезжал по району на самых престижных иномарках, среди которых был даже «Роллс-Ройс». Каждые каникулы у Марата проходили на каком-нибудь из известных курортов. Иногда Хамитяй Хамзяевич увозил сына попутешествовать на недельку-другую посреди учебного года. Когда учителя намекали, что этого вообще делать бы не следовало, так как успехи Марата и так не блестящи, отец отвечал: «Главное, не учеба, а жизненный опыт. Я вот, к примеру, закончил только четыре класса, а теперь крутой бизнесмен. Пусть парень помаленьку входит в дела отца. Ему ведь потом все достанется». Учителя две тысячи первой лишь беспомощно разводили руками.
— Зато ралли «Париж— Дакар» — не какая-нибудь твоя Амазонка в диких джунглях, — заспорила Моя Длина.
— Но «казаков» там таких на заказ не сошьют, — выдвинул контраргумент Ахметов. — Между прочим, этого крокодила мой папа сам поймал.
— На удочку? — поинтересовалась Катя.
— Кто их знает, на что их там ловят, — не заметил иронии в словах Кати Марат. — Может, на удочку, а может, на спиннинг.
— Хватит! — решительно потянул Женька к туалету Пашкова.
Олег и Темыч устремились за ними. Им тоже было интересно поглядеть, что за шпаргалки изобрели двое неутомимых братьев.
Результат превзошел самые смелые ожидания. Пашков извлек из карманов какие-то длинные резинки, затем появился разборный металлический каркас и, наконец, несколько узких рулонов бумаги» размером не больше катушки ниток.
— Давай сюда! — нетерпеливо протянул руку Женька,
— Не торопись, — отступил назад Пашков. — Вот сейчас соберем. На тебе, Женька, установим. А после будешь учиться, как этим управлять, — А вы чего стоите без дела? — повернулся Лешка к Темычу и Олегу. — Мне, между прочим, нужна ваша помощь.
Те покорно к нему приблизились. Изобретение братьев Пашковых заинтриговывало. Хотелось скорее увидеть, каково оно в действии.
— Ну-ка держи, — протянул Пашков одну из железяк Темычу. — А ты, — перевел Лешка взгляд на Олега, — привязывай вот сюда резинку. А ты, Женька, не елозь. Иначе мы до конца света на тебе шпаргалки не зафиксируем.
— Я и так стараюсь, — откликнулся Женька, который совершенно не мог пребывать больше минуты в неподвижном состоянии.
Какое-то время мальчики работали молча. Затем в туалете стали появляться одноклассники. Каждый, естественно, интересовался, что происходит с Женькой. Узнав же, в чем дело, соратники по девятому «В» оставались в качестве зрителей. Каждому было любопытно поглядеть в действии то, что Мишка Сидоров уже назвал «шпаргалочным агрегатом Пашкова».
Наконец сборку закончили. Теперь Женька напоминал пациента великого хирурга Илизарова. Левая рука мальчика была закована в металлический каркас, на котором Лешка старательно укрепил бумажный рулончик. Далее шли многочисленные резинки.
— Нажмешь вот сюда, — инструктировал Пашков — рулон развернется. Тут главное что. Шпаргалка к Фебе сама из рукава на ладонь выходит. А потом, когда не нужна, надо за эту резинку потянуть, и она назад спрячется.
— Кто, резинка? — совершенно запутался Женька.
— Тупой что ли? — покрутил пальцем возле виска Пашков. — Не резинка, а шпаргалка. Вот ты, к примеру, — потянул он за одну из резинок, — часть нужного текста уже прочел. Тогда включай перемотку» Хотя, погоди.
— Чего ждать-то? — не понял Женька.
— Сам не видишь? — начал колдовать над каркасом Лешка. — Тебе же коротко. До ладони текст не доходит.
— Подумаешь, — отмахнулся Женька. — Главное, видно.
— Это сейчас тебе видно, — не согласился Лешка. — А когда пиджак наденешь, то половина текста в рукаве останется.
Лешка быстро подрегулировал конструкцию.
— Теперь нормально, — произнес он чуть погодя. — Значит, если часть текста тебе уже не нужна, надо включить перемотку.
Лешка потянул за другую резинку, и бумажная лента, испещренная угрожающего вида химическими формулами, стала быстро перематываться на пустой валик.
— Отпад! — восхитился Мишка Сидоров. — Прямо как на видаке.
— У Пашкова же голова! — стукнул себя кулаком в грудь Лешка.
Олег тоже с восторгом разглядывал изобретение. Темыч испытывал определенный скепсис Он вечно во всем сомневался. Поэтому на всякий случай спросил:
— А ты, Лешка, уверен, что эта штука по химии сработает как надо?
— Ну что за человек! — всплеснул руками Пашков. — Неужели не видишь? Вещь надежная. С большим запасом прочности. Она даже в космосе и то сработает. Так, Женька, надевай пиджак.
Женька оделся.
— Теперь попробуй сам.
Женька поежился. Потом энергично подёргал плечом.
— Как-то мне в пиджаке неудобно, — недовольно проговорил он. — Я вообще-то к свитеру больше привык.
— В свитере нельзя, — возразил Лешка. — Шпаргалки не сработают. Поэтому я тебе и велел пиджак надеть.
— Я и надел, — уныло произнес Женька. — Это отцовский.
— Заметно, — пригляделся Пашков к пиджаку Васильева-старшего. — Он тебе широковат. Но для нашего дела это даже лучше.
— А предку моему мал, — счел своим долгом сообщить Женька. — Он из него вырос.
— Он у тебя что, до сих пор растет? — громко захохотал Марат Ахметов, который тоже успел явиться в туалет.
— Он не растет, — внес ясность Женька. — Он толстеет.
— Мой тоже толстеет, — поделился Марат. — Особенно жалуется на итальянскую кухню. Говорит, что от нее очень разносит.
— Хватит вам! — крикнул Пашков, — Иначе я Женьку до химии натренировать не успею.
Тут раздался звонок. Ребята побежали на географию. Во время урока Лешка продолжал инструктировать Женьку с помощью записок. Но Женька боялся испортить неосторожным движением сложную конструкцию. Поэтому до конца географии осваивал технические тонкости в теории.
На перемене ребята хотели приступить к практическим занятиям. Однако весь класс, уже наслышанный о чудесном изобретении, обступил Женьку. Со всех сторон только и раздавалось:
— Дай мне попробовать!
— Нет, мне!
— Лучше я!
В результате Женьке пришлось вместо тренировки отбиваться от многочисленных просителей. На алгебре он все же освоил действие кое-каких резинок. Правда, у математички Светланы его манипуляции вызвали большое недовольство. Она очень ревниво берегла время своих уроков. И пренебрежение к своему предмету расценивала как настоящее святотатство. Поэтому, лишь совсем намного поупражнявшись, Женька вынужден был оставить дальнейшее до перемены. Весь драматизм ситуации заключался в том, что эта перемена была последней перед решающим сражением. Пашков увел Женьку от греха подальше во двор. Там наконец ему удалось как следует объяснить принцип работы шпаргалочного агрегата. Женька, путаясь в резинках, кое-как научился приводить конструкцию в действие. Правда, ему вдруг подумалось, что, наверное, куда проще было бы как следует подготовиться к химии. Тем более что футбольный матч вчера оказало неинтересным. Но что уж теперь говорить.
— Ты наконец усек? — давал после дни наставления Пашков.
— Вроде бы да, — не слишком уверенно отозвался Женька.
— Вроде бы или понял? — всегда любил точность Темыч, который вместе с Олегом последовал за Женькой и Пашковым во двор.