С этого момента все факты начали выстраиваться в стройную картину. Описывая свою жизнь при Дворе Дракона, Стрига не раз повторял, что излишества были топливом, питавшим бессмысленную дворцовую жизнь. Но топливо нужно еще разжечь, и такой растопкой служила лесть, каждый час, ночь за ночью, источаемая многочисленными слугами драконовых сов.
— Великий Глаукс! — с изумлением и ужасом прошептала Отулисса. — Да ведь он пытался и меня так же обработать!
В тот же миг она поняла, что именно так Стрига воздействует на Корина. Глаукс великий, до чего же он умен!
Вот тогда, в дупле у Стриги, где были найдены обгоревшие остатки книг, в голове у Отулиссы начал складываться план. Первая часть этого плана заключалась в том, чтобы тайком переправить самые ценные книги во временный тайник. Потихоньку, одну за одной, они смогут это сделать. Затем нужно будет перетащить все эти книги во Дворец туманов. Отулисса надеялась, что к этому времени стая уже вернется на остров, и они вместе придумают, как избавить Великое Древо от опасной голубой совы.
Отулисса посмотрела на звезды, сверяя курс, и перевела взгляд на то и дело сбивавшуюся с ритма Фритту. Кажется, маленькая сычиха уже начала уставать. Но Отулисса знала, что Фритта никогда в этом не признается, ведь она так давно мечтала своими глазами увидеть Дворец туманов. Лишь немногие совы на Великом Древе знали о существовании этого загадочного места, которому они были столь многим обязаны. Умная не по годам Фритта уже давно догадалась о существовании некоей другой библиотеки, расположенной вдали от острова, и с тех пор страстно хотела хоть разок побывать там. Узнав о плане Отулиссы, она не могла скрыть своего счастья, хотя отлично понимала, какому отвратительному преступлению обязана этой удачей.
Кроме Фритты, Отулисса посвятила в свой план только двух сов — Пелли и Бубо. Оказалось, что Пелли уже давно с недоверием относилась к Стриге. Она не на шутку встревожилась, выслушав рассказ Ваши и Блайз о собрании Клуба синих перьев, и даже хотела заставить Белл вернуть перо, но Отулисса уговорила ее не делать этого, чтобы не вызвать подозрений у Стриги. Пелли чуть с жердочки не свалилась, когда Отулисса рассказала ей о сожжении книг.
— Глаукс великий, да как такое возможно? Подумать только, и это сова, которая спасла мою Белл! Что же нам теперь делать?
Отулисса велела ей ни в коем случае не показывать своего волнения детям и тем более — Стриге.
— Ты должна притворяться очень спокойной, Пелли. Словно ничего не видишь, ничего не замечаешь. Это сейчас единственный способ быть в безопасности до возвращения стаи.
— Но Корин! Как мог Корин…? — Пелли не закончила свой вопрос.
Вот о чем вспоминала Отулисса, летя над морем Хуулмере.
— Земля! — крикнула она, оборачиваясь к Фритте.
Светало, и на горизонте отчетливо проступила зазубренная линия бухты Глаукса. Ветер стих. Море было так спокойно, что с высоты совиного полета казалось эмалью, подкрашенной первыми розовыми лучами рассвета.
Глава XII
Черная меланхолия
— Еще одну сказочку, мамочка! Ну, пожалуйста! — попросила Баша. Первый свет подходил к концу, и наступало время, когда все совы Великого Древа отправлялись ко сну. У Пелли слипались глаза. «Глаукс, как же я устала! — подумала она. — И это без всякого Праздника урожая!» Просто поразительно, как быстро тревога высасывает из совы всю жизненную энергию! Но Пелли не хотела показывать дочкам свое беспокойство.
Все дело было в том, что этой ночью она встречалась с Кориной. Он пригласил ее в свое дупло и в присутствии Стриги зачитал полученное от стаи письмо, в котором друзья сообщали, что собираются задержаться на материке для продолжения научных исследований. К сожалению, до сих пор им не удалось Добиться сколько-нибудь существенных успехов в изучении близнецовых ветров, поэтому они намеревались продлить свою командировку. Когда Пелли спросила, не прислал ли Сорен личного письма для нее, Стрига быстро ответил, что никаких Других посланий они не получали. После чего небрежно, даже слишком небрежно, повернул голову и многозначительно посмотрел на Корина.
— Вы же знаете стаю, дорогуша. Они привыкли держаться особняком и частенько забывают о тех, кому стольким обязаны!
— Я вас не понимаю, — холодно заметила Пелли. — Я жена Сорена, и он должен был написать мне.
Она изо всех сил старалась не проявлять излишней настойчивости. Нужно держаться спокойно, как и советовала Отулисса.
— Насколько я могу судить, они прежде всего преданы друг другу, а уж потом всем остальным, — прошелестел Стрига, бросив еще один взгляд на Корина.
— Я тоже порой чувствую себя лишним, — вздохнул Корин, сочувственно глядя на Пелли. Она покачала головой. Она вовсе не чувствовала себя лишней! И ей почему-то очень не нравилось это странное письмо, присланное стаей. Весь остаток ночи Пелли терзалась тревогой и не успокоилась до тех пор, пока не пришло время укладывать спать Бэшек.
— Только одну сказочку! — подхватила Блайз. — Я их так люблю!
Пелли читала дочкам детские сказки, основанные на сюжетах знаменитых совиных легенд. Примула мастерски пересказала для малышей несколько самых интересных преданий, а талантливая пещерная сова по имени Венцель нарисовал к ним тушью картинки. Пелли отметила про себя, что на этот раз Белл не присоединилась к сестрам, умолявшим почитать еще одну сказку. Повернув голову, она посмотрела на свою младшую дочку и сразу поняла, что та не спит, а только притворяется спящей. Что с ней такое творится?
«Я тоже люблю эти сказки, — думала в это время маленькая Белл. — Ужасно люблю, особенно про волков из Дали. Но что сказал бы об этом Стрига?»
Именно такой вопрос Стрига учил задавать себе во всех сложных ситуациях. Если тебя одолевают сомнения, говорил он, нужно взять в когти синее перышко, посмотреть на него и спросить себя: «Что сказал бы об этом Стрига?» Но ведь сейчас Белл не могла взять перышко, иначе все бы догадались, что она не спит… «Что же мне делать? Неужели я поступаю плохо, слушая эти истории?» — мучительно размышляла она.
— Ну ладно, — услышала Белл слова Пелли. — Еще одну… Тихий мамин голос заструился в молочном свете занимающегося утра, лившегося в отверстие дупла.
— «В далекой таинственной стране, которая называется Далеко-Далеко, издавна жили кланы страховолков. И один такой волк по имени Фенго крепко подружился с первым угленосом Гран ком…»
Когда мать закончила сказку, ее дочки уже крепко спали. Вздохнув, Пелли отошла в угол дупла и взяла книгу, которую недавно начала читать. Это были легенды о короле Артуре и рыцарях Круглого стола. Пелли очень нравилась эта книга, но сейчас мысли ее блуждали где-то далеко, и она никак не могла сосредоточиться. Она тревожилась за Корина. С тех пор как стая покинула остров, король больше не появлялся в общей столовой, ел в одиночестве в своем дупле, и Пелли не раз видела, как он сидит на голой ветке дерева, с тоской вглядываясь в ночь, словно ища ответа. Он худел на глазах и казался погруженным в черную меланхолию. Да-да, именно так! Это слово Пелли встречала в книгах Других и знала, что такое состояние намного опаснее обычного совиного уныния. Жизнь больше не радовала Корина. Но как он может предаваться черной тоске здесь, на этом чудесном дереве, на островке благодатной, Глауксом данной земли посреди великого моря Хуулмере? Пелли подошла к отверстию дупла и выглянула наружу. Переливавшиеся на солнце медные побеги молочника окрашивали дневной свет волшебным золотистым сиянием, а в просветах между ветвями виднелось море Хуулмере, сверкавшее, подобно алмазу. Опустив глаза на книгу сказок, оставленную открытой на полу, Пелли задержала взгляд на изумительной картинке, изображавшей страховолка, стоявшего в озере лунного света. Это было искусство, а никакое не излишество.
Неужели Корин во всем этом прекрасном мире видит лишь печаль и пустоту?
В то самое время, когда Пелли размышляла над причиной меланхолии Корина, молодой король сидел в одиночестве в своем дупле, не сводя остановившегося взгляда с места, где когда-то лежал уголь Хуула, заключенный в ажурный ларец в форме слезы. С некоторого времени держать уголь в дупле стало слишком опасно. Стоило Корину очутиться в поле его воздействия, как в голову ему начинали лезть самые странные мысли. Его страшила собственная беззащитность перед силой угля, которая все чаще казалась ему несоразмерной его собственным силам. Со временем стая и близкие Корину совы заметили его страх перед углем, поэтому Отулисса предложила перенести загадочное сокровище в кузницу Бубо и спрятать в обычной угольной куче. Там, в окружении других углей и на расстоянии от дерева волшебный уголь больше не мог оказывать такое сильное воздействие на сов. Местонахождение угля хранилось в глубочайшей тайне, которую знали только Корин, Отулисса, стая и Бубо.
Однако последнее время Стрига постоянно приставал к Корину с расспросами насчет угля. Он не спрашивал прямо, где хранится уголь, однако всякий раз огорчался, когда Корин отказывался открыть ему свои секреты.
— Я чувствую, — прошелестел Стрига этим утром, заглянув навестить Корина, — что ты не вполне откровенен со мной. — Корин промолчал, поэтому Стрига решил перейти в наступление. — Ах, Корин! — грустно вздохнул он. — Ты же знаешь, что между нами не может быть никаких секретов!
— Я знаю, — глухо ответил Корин, по-прежнему избегая смотреть в бледные глаза Стриги, горевшие едва заметным желтым огнем. — Меня это очень огорчает, — добавил Корин, но Стрига ничего не ответил. От этого молчания, казавшегося бесконечным, Корин почувствовал себя еще хуже.
Наконец Стрига открыл клюв и сухо сообщил:
— Сегодня вечером я отправляюсь в путешествие, дабы предаться созерцанию.
— Ты хочешь очиститься? — спросил Корин.
— Да, я собираюсь это сделать. Возможно, после того, как я вырву с кровью свои собственные перья, я смогу понять причину той пропасти, что пролегла между нами.
Корину показалось, что желудок его сейчас разорвется от боли, и он не смог удержаться от стона.
— Нет! — прошептал он.
— Ах, Корин, — ласково проговорил Стрига. — Это даст нам обоим время для размышлений. Мне кажется, я разочаровал тебя чем-то. Возможно, вдали от Великого Древа с его суетными соблазнами мне удастся понять свою ошибку.
— Ты ни в чем не виноват! — в отчаянии вскричал Корин.
Но Стрига был непреклонен. С первыми сумерками он отправился в путь, а Корин с каждым часом стал все глубже погружаться в тоску, казавшуюся бездонной. Но хуже всего было то, что его печаль, похоже, оказалась заразной. Иначе почему в разгар поры медного дождя, когда ночи ясны, звезды ярко сияют в черноте небес, а дни купаются в солнечном свете, глубокое уныние тонкой дымкой окутало дерево? Мертвая тишина царила на острове все дни Праздника урожая. Каким-то загадочным образом струны травяной арфы оказались порваны, и ее никак не могли починить. С тех пор на дереве не было ни пения, ни музыки. Казалось, жизненная энергия медленно вытекает из дерева, словно кровь из открытой раны.
Глава XIII
Мир сошел с ума!
Если на острове Хуула стояла прекрасная погода с полным штилем и ясными небесами, то на материке все было иначе. Вот уже несколько дней свирепые ветры и осенние шквалы бушевали у берегов за мысом Глаукса, прорываясь вглубь материка. Неудивительно, что нагруженные книгами Отулисса и Фритта добирались до Дворца туманов намного дольше, чем рассчитывали. Маленькая Фритта была очень щуплой даже для воробьиного сычика, однако она прекрасно летала и никогда не жаловалась. Отулисса давно заметила, что эта маленькая сова во многом похожа на нее саму в юности. Во всяком случае Фритта умела с железной решимостью встречать любые трудности. Наконец совершенно выбившиеся из сил совы влетели в библиотеку и бросили свертки со свитками на стол. Мохноногая сычиха Бесс помогла им отвязать книги от спин.
— И что все это значит? — озадаченно спросила она. Никогда еще Бесс не видела Отулиссу в таком мрачном настроении. Отулисса помолчала, соображая, как лучше объяснить Бесс все случившееся. Трудность заключалась в том, что Бесс была очень странной совой. Начать с того, что она никогда не покидала Дворец туманов. Бесс была ученой до мозга костей. Достаточно сказать, что она самостоятельно выучила чжоученьский язык и могла бегло разговаривать на нем. Задолго до этого она выучила язык Других и с огромным удовольствием переводила написанные ими книги для читателей Великого Древа. Но при этом Бесс была во многом не от мира сего. Она жила одна и почти ничего не знала о землях, лежавших вокруг Дворца тумана.
— Ты помнишь ту голубую сову, которая спасла Белл, предупредила нас о рейде захватотряда и все такое?
— Да, — озадаченно кивнула Бесс.
— Ну так вот, эта голубая сова, которая называет себя Стрига… — выговорив это имя Отулисса так сморщила свой лицевой диск, что темные пятнышки по сторонам ее клюва встали торчком. — Этот Стрига! — с омерзением повторила она. — К несчастью для всех нас, он стал оказывать очень плохое влияние на наше дерево и, в особенности, на короля Корина.
— Например?
— Например, эта голубая сова одержима тем, что он называет «излишествами». Ему противны все игры, украшения, праздники и песни. В результате в этом году у нас не было Праздника урожая.
— И Корин это одобрил? Отулисса мрачно кивнула.
— Но зачем вы принесли сюда все эти книги? — спросила Бесс, переводя взгляд на стопки, которые Фритта и Отулисса выгрузили на стол. — Неужели он и книги считает излишеством?
Отулисса снова кивнула, а потом подошла к Бесс вплотную и прошептала:
— Он сжигает книги!
Бесс пошатнулась, вытаращила глаза и с трудом перевела дух. Она уже поняла, что только очень серьезные причины могли заставить Отулиссу привести сюда эту юную воробьиную сычиху. Отулисса и стая всегда очень щепетильно относились к затворническому образу жизни Бесс.
— Ты в порядке? — Отулисса наклонилась, с тревогой прислушиваясь к затрудненному дыханию мохноногой сычихи.
— Нет, я не в порядке! — Туман, висевший над водопадами, за которыми был построен каменный дворец, начал потихоньку просачиваться в библиотеку. — Да разве можно быть в порядке, услышав такое? — Бесс с трудом выровняла дыхание. — Теперь я поняла, зачем вы принесли сюда эти книги.
— Это наши самые ценные сокровища, — ответила Отулисса и вкратце рассказала Бесс о том, как книги начали исчезать из библиотеки и как она лично обнаружила в дупле Стриги обугленные клочки сборника анекдотов. — Я совсем не уверена, что Стрига ограничивает свою деятельность границами нашего дерева. Боюсь, что большую часть книг он сжигает на материке. За то время, что он живет на нашем дереве, он несколько раз отлучался в так называемые созерцательные путешествия. Говорит, будто нуждается в медитативном уединении, но кто знает, чем он занимается на самом деле! Ты же знаешь, что с началом эпохи Великого процветания совы стали гораздо больше читать. Да что там совы, другие животные тоже пристрастились к книгам. А с появлением на острове типографии книг тоже стало намного больше.
— Есть что сжигать, — мрачно процедила Бесс.
— Вот именно, — кивнула Отулисса.
— Все это просто ужасно, — вздохнула Бесс. — Но, учитывая мой уединенный образ жизни, неудивительно, что я ничего об этом не слышала! — Она моргнула, и грозный свет зажегся в ее глазах. — Отулисса, ты понимаешь, что сейчас более чем когда-либо важно сохранить существование Дворца туманов в тайне? — В голосе сычихи прозвучало что-то похожее на отчаяние.
— Да, — сказала Отулисса. Страшно подумать, что может произойти, если об этом прекрасном каменном дворце в гуще Сумрачного леса станет известно Стриге!
Покидая остров, Стрига и не подозревал, что за ним, держась на безопасном расстоянии, незаметно следует Док Яроклюв. Лучший следопыт во всех Хуульских царствах и новый супруг мадам Плонк был вне себя от гнева и огорчения. Эта поганая синяя сова каким-то образом втерлась в доверие к Корину, и король запретил мадам Плонк петь для сов Великого Древа! А вскоре после этого у травяной арфы вдруг порвались струны. Лишившись возможности петь, милая Плонки, как Док ласково называл свою дорогую подругу, впала в глубокую печаль и затосковала. Это было возмутительно! Док решил во что бы то ни стало выяснить, что затевает эта синяя тварь, позор всего совиного рода.
Вот почему он тайком последовал за Стригой. Несмотря на свои лысые крылья, голубая сова отлично летала и почти не чувствовала усталости. При этом крыльями она работала очень шумно и неаккуратно, оставляя заметные следы по всему маршруту полета. Вскоре Док Яроклюв убедился, что воздушный канал, оставленный Стригой, ведет его прямиком в Пустоши — пустынную, лишенную деревьев территорию к северу от Амбалы. Вскоре ему стали попадаться следы пещерных сов, издавна селившихся в таких местах. Эти совы предпочитали жизнь в подземных норах или туннелях, которые выкапывали своими сильными длинными голыми лапами. Сверху земля казалась совершенно ровной, но Док знал, что под ней полно укрытий, в которых можно спрятаться. Через какое-то время он увидел, как к Стриге присоединилась небольшая стайка сов, у каждой из которых в оперении торчало по маленькому синему перу.