Но их молчание было недолгим.
– Позавчера я встречалась с Егором, – слова как будто сами сорвались с языка у Туси. – Он мне звонил, вот мы и встретились.
Так было всегда – стоило Тусе решить, что она сохранит что-то в секрете, как она тут же проговаривалась. Едва у нее появлялась тайна, как язык начинал нестерпимо чесаться, и чесотка проходила только тогда, когда тайна была разглашена.
Ей было стыдно вспоминать о своей встрече с Егором. Она стыдил ась того, что все-таки пошла, и того, как долго выбирала, что бы ей надеть, но особенно смущало, что Егор ее поцеловал. Она не хотела говорить обо всем этом Лизе, но тогда зачем иметь лучшую подругу?
– Прямо в кафе? – громким шепотом переспросила Лиза. – Ничего себе! А ты?
– А я оттуда ушла. Больше никогда не попаду в такую глупую ситуацию.
– По-моему, он – сумасшедший. Еще вчера не упускал случая, чтобы тебя задеть, а сегодня признается в любви, – возмущалась Лиза.
– Кажется, в любви он не признавался, – старалась припомнить Туся. – Просто сказал, что раньше меня не разглядел.
– Смотреть надо было лучше, – отрезала Лиза. Подруги немного помолчали.
Лиза думала о том, что ей самой было бы трудно сказать «я тебя люблю», а для Егора слова значили так мало, что признаться в любви он мог без напряжения и без чувства.
А Туся думала о том, что чуть не покончила с собой из-за человека, который теперь ей совершенно безразличен.
– Знаешь, о чем я вспомнила, – улыбнулась Лиза. – Такое странное совпадение…
– Знаю, – кивнула Туся. – О том, как мы ходили к Зареме?
Лиза утвердительно кивнула. После примирения Туся рассказала ей, что тоже пыталась приворожить Егора.
– Так ты считаешь это простым совпадением? – удивилась Туся. – Сначала он влюбляется в тебя, потом – в меня. Он ведет себя так странно: сначала унижает, потом унижается сам. И это тоже – простое совпадение?
Лиза пожала плечами.
– Не знаю что и думать. Похоже, что заговор Заремы действительно сработал.
Лиза верила в колдовство и в возможность приворотов, отворотов и сглаза. Ей было не по себе оттого, что они с Тусей вмешались в свою судьбу и приворожили Егора лишь для того, чтобы потом его отвергнуть.
– Бедный Егор! – с притворной жалостью в голосе проговорила Туся. – Подумать только – влюбился два раза подряд и оба – безответно.
– Ой, как нехорошо получилось, – всплеснула руками Лиза. – Выходит так, как будто мы над ним издеваемся.
– Ты права, – без всякой иронии в голове сказала Туся. – Не надо было этого делать. Я, честно говоря, серьезно к этому никогда не относилась. А теперь, когда вижу, что колдовство может получиться, понимаю, что это было лишним.
– Кстати. – Лиза решила сменить тему разговора, считая, что о Егоре они и так уже поговорили достаточно долго. – Ты виделась с Германом?
– Герман… – мечтательно произнесла Туся. Герман – совсем другое дело. Он не похож на других, особенно на Егора. Знаешь, мне даже как-то неудобно перед ним за то, что я встречалась с Егором.
– Но ведь в этой встрече не было ничего предосудительного. – Лиза всегда стремилась оправдать поведение своих друзей.
– Конечно, не было. Но я бы на месте Германа все равно обиделась, – сказала Туся со вздохом.
– Не беспокойся, он об этом никогда не узнает, – ободрила ее Лиза.
Если бы Туся ради того, чтобы забыть Егора, сознательно искала объект любви, у нее, скорее всего, ничего бы не вышло. Говорят, что любовь похожа на тень – она бежит от того, кто за ней гонится, и преследует каждого, кто от нее удаляется. Так случилось и с Тусей: любовь пришла к ней тогда, когда она меньше всего этого ждала и уж тем более не искала.
Она познакомилась с Германом в больнице, куда попала после неудачной попытки самоубийства, а сам Герман «косил» от армии, потому что ему не удалось поступить в Художественное училище. Психосоматическое отделение городской больницы меньше всего располагает к романтическому знакомству, однако Туся сама не заметила, как привязалась к этому странному, необычному человеку.
Он был старше года на четыре, а в Тусином возрасте – это очень большая разница. Многое в нем было ей непонятно, и вот это непонятное как раз и притягивало со страшной силой. У него были длинные, густые волосы, завязанные в хвост, брови, сросшиеся на переносице, и смуглое лицо.
«Какой странный, – подумала Туся, увидев его впервые. – Никогда не встречала людей с такой яркой внешностью».
И действительно, у Германа были вишневые, как будто накрашенные, губы и темно-карие, бездонные глаза.
Ей нравилось встречаться с ним, потому что он всегда придумывал что-нибудь интересное. Ради этих встреч она часто прогуливала школу, а потом приносила фальшивые записки от мамы или липовые справки.
«Крылова, – строго говорил Кахобер Иванович, классный руководитель 8 «Б», – последнее время ты стала слишком болезненной. Нужно есть мед и делать зарядку».
Туся кивала и обещала, что завтра же начнет принимать витамины, но на следующий день уже спешила на свидание с Германом. В его распоряжении была машина отца, а на машине можно ездить куда угодно: в Коломенское или в Ботанический сад, чтобы смотреть на японские бонсаи, в любой кинотеатр, даже на окраине, где в зале собирается человек двадцать – не больше, чтобы целоваться на последнем ряду.
Да мало ли куда можно пойти, если любишь человека и если с ним интересно. Можно даже остаться дома и смотреть телевизор или какую-нибудь новую кассету или просто смотреть друг на друга и разговаривать. Еще можно пойти к друзьям, но Туся и Герман никогда этого не делали. Друзьями Туси в основном были ее ровесники, и теперь, по сравнению с Германом, они казались ей маленькими и скучными, а к своим друзьям Герман ее не водил.
– Почему ты меня ни с кем не познакомишь? – как-то спросила Туся. – Может быть, ты стесняешься меня? Стыдно, что встречаешься со школьницей?
Герман только улыбнулся (у него были неправдоподобно белые, крупные зубы) и потрепал ее по щеке:
– Глупая! Наоборот, я не хочу тебя никому показывать, чтобы тебя не увели, ведь ты такая красавица!
– Да ладно, – отмахивалась Туся. – Какая из меня красавица?
– А вот какая, – с этими словами Герман достал из кармана маленькое двойное зеркальце. – Посмотрись.
Туся отражалась в одной половине зеркала, а Герман – в другой.
– Как медальон, – заметила она. – Ты и я.
– Ага, – согласился он. – Красавица и чудовище.
Из глубины одной половины зеркала на нее смотрела бесконечно влюбленная, веселая девушка с легким румянцем, а из другой – страшное, мохнатое чудище, поблескивающее темными глазами.
– А-а, – вскрикнула Туся и отпрянула от зеркала.
– Что ты, глупая девочка? – засмеялся Герман.
Он откинул волосы с лица и снова убрал их в хвост. Действительно испугалась?
«Оказывается, он просто распустил волосы и накинул их на лицо, – догадалась Туся. – А я-то, паникерша, испугалась из-за пустяка!»
– Нет, ничего, – улыбнулась она, но улыбка получилась натянутой. – Просто я не ожидала.
Как-то раз Герман, как обычно, заехал за ней в школу после уроков. Туся, размахивая сумкой, вышла вместе с Лизой и стала искать глазами знакомую машину.
Герман вышел к ним навстречу.
– Хотел бы сегодня пригласить вас в гости, – поздоровавшись, сказал он. – Не возражаете?
Подруги растерянно переглянулись.
– Соглашайтесь, – посоветовал Герман. – Вы ведь ни разу не были у меня.
– И правда, ни разу, – подтвердила Туся. – Но может быть, неприлично первый раз идти в гости в таком виде. – Она была в голубых, истертых до белизны джинсах и свободной кофте.
– Да, – подтвердила Лиза, – может, мы сначала зайдем домой, переоденемся?
– Глупости, – отрезал Герман. – Родителей дома нет, а мне вы и такими нравитесь. Ну что, пошли?
Лиза нерешительно посмотрела на подругу, но, увидев ее радость и нетерпение, сказала:
– Пошли, но только ненадолго.
Они сели в машину и на виду у всей школы лихо тронулись с места. В боковое зеркальце Лиза заметила, как Егор и Сюсюка провожают их ревнивыми взглядами, а Максим Елкин близоруко щурит глаза и осуждающе качает головой.
– Как-то неудобно, что все одноклассники и учителя видят, на какой машине мы уезжаем, – сказала Лиза. – Надо было встретиться в другом месте.
– «Неприлично… Неудобно… » – передразнил их Герман. – Сколько лишних слов вы говорите.
Лиза хотела что-то ответить, но Туся посмотрела на нее умоляющими глазами, и ей пришлось промолчать. Лиза знала, как давно Туся хотела попасть в дом Германа. Во-первых, чтобы посмотреть, как он живет, какая у него комната, ведь это многое говорит о человеке, а во-вторых, ее начинало угнетать, что она так мало знает о его жизни, о его семье и друзьях.
«Иногда мне кажется, он нарочно меня ни с кем не знакомит, потому что знает, что наш роман будет длиться очень недолго», – как-то призналась она Лизе.
Лиза хотела разубедить и успокоить подругу, но нужных слов не нашла. Она и сама считала, что, если тебя не спешат представить семье и друзьям, – это плохой признак.
Но теперь они ехали к Герману домой со скоростью шестьдесят километров в час, и Туся была абсолютно счастлива.
5
Пока Герман открывал многочисленные замки, Туся шепотом спросила Лизу:
– Как я выгляжу?
– Так себе, – тоже шепотом ответила Лиза. Но, заметив, что подруга не оценила ее шутки, поспешно добавила: – Лучше не бывает.
Герман жил в огромной квартире. «Наверное, комнаты четыре, не меньше», – решила Туся. Ей действительно нравилось все вокруг. Казалось, что если бы она была здесь хозяйкой, она бы не переставила ни одного предмета, до того все было ей по душе. Комната Германа походила на своего хозяина – такая же странная и загадочная. На стенах висели картины в деревянных рамах с подписью Германа в правом нижнем углу, на них были•изображены другие планеты, населенные немыслимы ми существами со множеством щупальцев и глаз.
– Как у тебя хорошо! – искренне сказала Туся.
- Да, – согласился Герман. – Только очень светло. Не люблю, когда свет бьет в глаза.
И он опустил на окна темно-синие, непроницаемые шторы. Удивительно; до чего шторы могут изменить комнату, – стало темно, как поздним вечером.
Герман включил несколько ламп в разных углах.
– Вот так – совсем другое дело, – удовлетворенно сказал он. – Садитесь, – и он указал подругам на мягкий широкий диван. – А я пока раздобуду какой-нибудь еды.
Подруги послушно сели на диван. Герман ушел, и у них появилась возможность оглядеться и обменяться впечатлениями.
Вокруг них было множество зеркал, или так только казалось из-за темноты. Туся встала и прошлась по комнате.
– Ух ты, какой телевизор! – восхищенно сказала она.
И действительно, было чем восхититься: телевизор с темно-синим корпусом и огромным экраном вполне мог стоять в маленьком кинотеатре.
– Не понимаю, – пожала плечами Лиза, – зачем такой большой экран в такой маленькой комнате.
Но Туся пропустила мимо ушей ее замечание и продолжала бродить из угла в угол. Она отражалась в экране телевизора, в двух больших аквариумах с цветными, тропическими рыбками, в книжных полках и в зеркале в старинной оправе. Лиза следила за ней взглядом и одновременно видела три ее отражения.
– Я бы не смогла жить в такой комнате, – заметила она. – Мне кажется, так неуютно – все время видеть свое отражение.
– А мне нравится, – сказала Туся, кривляясь перед аквариумом и распугивая рыбок. – В такой комнате, наверное, никогда не бывает одиноко.
Неожиданно дверь распахнулась, и Тусю ослепила фотовспышка. Несколько секунд перед глазами плясали разноцветные круги, но потом она увидела смеющегося Германа с фотоаппаратом в руках.
– Не знала, что ты фотографируешь, – сказала она, потирая глаза.
– Ты многого обо мне не знаешь, – усмехнулся Герман.
– А где же обещанное угощение? – спросила Лиза.
Она проголодалась, к тому же ей хотелось поскорее уйти из этой мрачной комнаты. Лизе нравилось, когда на стенах висят ковры, от них становится уютнее и теплее. Ее раздражал зеркальный блеск и холод. У нее самой в комнате было много цветов, много света и много подушек-думочек, поэтому в комнате Германа она чувствовала себя совершенно чужой.
– Еда на столе, – коротко ответил Герман. Прошу.
– Он такой галантный, – шепнула Туся в коридоре.
– Да уж, – нехотя согласилась Лиза. – Только почему-то не любит солнечного света. Интересно, а как он относится к чесноку?
Почему-то Лиза сразу невзлюбила Германа.
А у нее обычно бывало так – если ей кто-нибудь не понравится, то это уже ничем не исправишь, дальше все становилось только хуже.
Он не понравился ей в день знакомства. Насторожило его внезапное появление на Патриарших прудах, его иномарка, его широкая улыбка.
Но Лиза одергивала себя, не давая угнездиться дурным мыслям. Она говорила себе, что ее неприязнь и беспокойство – просто ревность к любимой подруге. К тому же сама Лиза, после разрыва с Максимом Елкиным, нуждалась в Тусиной поддержке как никогда.
«Просто мне обидно, что ей есть с кем пойти вечером в кино, а я сижу дома и смотрю телевизор, говорила она себе. – И еще мне обидно, что теперь она все рассказывает сначала ему и уж только потом мне».
Так старалась усмирить свое волнение Лиза, но ничего не получалось. Герман ей очень не нравился. Особенно раздражало то, что Туся под его влиянием начинала меняться, и не в лучшую сторону.
Например, Герману не нравилась Тусина челка, и она стала зачесывать волосы назад. Или Герман хотел, чтобы она перестала красить губы, и Туся стирала помаду в школьном туалете перед тем, как пойти к нему на встречу.
Но самым плохим было то, что Туся стала пренебрежительно отзываться об одноклассниках.
– Подумаешь, Елкин! – говорила она. – Не представляю, как ты могла с ним встречаться. О чем с ним говорить?
Теперь, в гостях у Германа Лиза, глядя по сторонам, находила все новые и новые подтверждения того, что он – странный, а в чем-то даже опасный человек.
Они сидели на кухне, пили кофе, ели бутерброды с гусиным паштетом и болтали о пустяках. Туся смеялась шуткам Германа, а Лиза – никогда, даже если они были смешными. Когда Герман это заметил, Лиза мрачно ответила:
– Не обращай внимания. Просто у меня нет чувства юмора.
Стоило Герману выйти из кухни, как Туся жарко зашептала:
– Ну что ты сидишь как бука! Человек изо всех сил старается тебя развлечь, а ты куксишься.
И Туся принялась раздраженно перебирать мелкие предметы, которые лежали на подоконнике. Это была крошечная зеленая зажигалка, ракушка, которую использовали как пепельницу, и фотография с ободранными краями.
Туся машинально взяла в руки фотографию, повертела в руках, но разглядывать не стала. Лиза выхватила фотографию из рук подруги и удивленно присвистнула.
– Что это ты здесь делаешь? – спросила она. Туся взяла фотографию. На снимке была она, Туся. Она сидела на скамейке в каком-то парке и листала глянцевый журнал. Лицо было слегка наклонено, видимо, она сосредоточенно разглядывала картинки, На ней было короткое синее платье с матросским воротником. Загорелые ноги в массивных белых сабо были закинуты одна на другую.
– Действительно, – с озадаченно произнесла Туся. – Что это я здесь делаю?
– У тебя ведь даже нет такого платья, – продолжала Лиза. Она придвинула свой стул ближе к подруге, чтобы рассмотреть фотографию вместе. – И этим летом ты не была такой загорелой. Как же так?
Всему хочется найти разумное объяснение, но иногда это не так-то просто. Подруги смотрели на снимок и ошарашенно молчали.
– Очень просто, – наконец догадалась Туся. Это, – она показала на девушку с журналом, не я.
– А кто же? – недоумевала Лиза.
– Вот это нам и предстоит выяснить, – сказала Туся; – Этим летом я даже не была знакома с Германом.
– Очень странно. – Лиза все не могла выпустить фотографию из рук. – Сходство – удивительное.
Внезапно на кухню вернулся Герман. Туся уже открыла рот, чтобы спросить его о девушке на снимке, но он, увидев фотографию в их руках, побледнел, и желваки заиграли у него на щеках.