— Что ты хочешь этим сказать?
— Я решил прогуляться, чтобы укрыться от этих психопаток, постоянно говорящих хором. Через полчаса, когда я вернулся, их, к счастью, уже и след простыл!
— Куда же они подевались?
— Понятия не имею. Мне безразлично. Главное, их нет, — сказал господин Эдгар. — Да я не об этом хотел тебе сообщить. Представь себе, когда я вернулся, то увидел, что все мои животные вновь на месте. Кролик и куры. Это доказывает, что ты не в своем уме! Свихнулся на своей безумной теории!
— Все они на месте? — переспросил Штернхайм. — Значит, действие эликсира через некоторое время ослабевает. И все они имеют свой прежний вид?
— Само собой разумеется! Мои животные вернулись ко мне, чудак ты этакий, — прозвучал в трубке громкий голос господина Эдгара. — Только ведут себя немного странно.
— Странно? Как это?
— Ну, ни за что не хотят уходить из кухни и следуют за мной по пятам. Сейчас они сидят рядом, на угловой лавке, и раскачиваются из стороны в сторону.
— Раскачиваются? — опять переспросил Штернхайм.
— Представь себе. Причём как-то странно, на мой взгляд. В ритме «Турецкого марша» Моцарта, если хочешь знать. Его как раз сейчас передают по радио.
— Конечно, это странно, — согласился Штернхайм. — Но как-никак, они на некоторое время превращались в людей, и это сказывается. Сдаётся мне, что-то человеческое в них осталось. Понимаешь ли ты, что это значит?
— Что ты сбрендил, — заявил господин Эдгар.
— Нет! Господин Белло опять превратится в собаку! — воскликнул Штернхайм. — Я больше не могу разговаривать! Мне надо домой!
Но господин Эдгар закричал в трубку:
— Штернхайм, у тебя нет собаки! У тебя просто не все дома! Послушай разумного и логически мыслящего человека: животные не могут стать людьми, а люди не могут превратиться в животных! Это абсолютно невозможно! Пойми это наконец!
Но этих слов Штернхайм уже не слышал — он бросил трубку
— Господин Белло! — крикнул Штернхайм, вбегая в квартиру. Потом ещё громче: — Господин Белло! — И под конец, предчувствуя недоброе: — Белло?
Макс вышел из своей комнаты.
— Что случилось? — спросил он.
— Макс, где господин Белло? Его нет дома? — задыхаясь от волнения, спросил Штернхайм.
Макс немного смутился.
— Господина Белло здесь нет.
— А куда он делся?
— Он… Ну, в общем, он пошёл в ресторан.
— В какой? Макс!!! В какой ресторан?!
— В «Венецию».
— В «Венецию», — машинально повторил Штернхайм и, даже не спросив, зачем он туда отправился, повернулся, с грохотом сбежал по лестнице и очутился на улице.
Превращения
Господин Белло, распевая во всё горло, шёл в ресторан.
Прохожие с любопытством поглядывали на весёлого господина, размахивающего над головой коробкой конфет и поющего:
— Фрау-лю-бят-шо-ко-лад-ные-кон-феты, фрау-их-лю-бят!
Внезапно голос господина Белло изменился: стал намного грубее. Но он всё равно продолжал петь, хотя теперь у него получалось что-то вроде «фрау-ау-ау», а потом «вау-вау-вау», что было больше похоже на собачий лай.
Теперь ему стала мешать одежда. Господин Белло дёргался всем телом, пытаясь её сбросить, и наконец швырнул на тротуар пиджак. За ним последовала рубашка.
На плечах, на руках и даже на лице господина Белло начала расти густая тёмная шерсть. Подбородок вытянулся вперед, и лицо превратилось в собачью морду. Продолжая идти, он наклонялся всё ниже и ниже к земле и, наконец, опустился на все четыре лапы. Тут ему стали очень мешать брюки, и он из них выскочил, упорно продолжая бежать к ресторану «Венеция».
Фрау Лихтблау пришла в ресторан немного раньше назначенного времени. Взглянув в очередной раз на часы над стойкой, она увидела, что семи ещё нет, и решила заказать ещё один стакан минеральной воды, но дверь ресторана вдруг распахнулась, и вошёл большой лохматый пёс с коробкой конфет в пасти. Он направился прямо к её столику, положил коробку на стол и выжидательно уставился на неё.
— Ведь это же Белло, собака Штернхаймов, — сказала она вслух и погладила пса.
Тот положил голову ей на колени.
— Где ты пропадал всё это время? Позавчера вечером тебя совсем не было видно. — Она опять погладила собаку по голове.
Послышалось тихое радостное повизгивание.
— И ты принёс мне шоколадные конфеты от своего хозяина? Какая оригинальная мысль пришла в голову Штернхайма. Высылает вперёд собаку с коробкой конфет! Какой милый у тебя хозяин!
Пёс энергично затряс головой, но фрау Лихтблау не обратила на это внимания.
— Твой хозяин — самый симпатичный мужчина из всех, с кем я познакомилась за последнее время. К тому же он любит музыку. С тобой я могу говорить откровенно, ты ведь никому ничего не расскажешь, верно? Ну, прошу тебя! — Она улыбнулась. — Знаешь, а ведь я по-настоящему влюбилась в твоего хозяина.
Белло поднял голову и жалобно взвыл. Посетители неодобрительно посмотрели в их сторону.
— Белло, что с тобой? — всполошилась фрау Лихтблау. — Тише! Нехорошая собака! Замолчи же! Место! Слышишь? Место!
Хотя собака выполнила команду и легла на пол у её ног, но не замолчала. Наоборот, завыла ещё жалобнее.
Хозяин ресторана, стоявший за стойкой, шепнул что-то одному из официантов и указал на столик фрау Лихтблау.
Официант подошёл и сказал:
— Извините, но собака мешает нашим гостям. Либо она перестанет скулить, либо мне придётся попросить вас оставить собаку на улице.
— Я очень сожалею, — ответила фрау Лихтблау. — Не знаю, что это с ней вдруг случилось. Думаю, она скучает по хозяину. Он должен сейчас… Ах, вот и он!
В этот момент в ресторан вошёл Штернхайм.
— Я здесь! — воскликнула фрау Лихтблау и помахала ему рукой.
— A-а, господин аптекарь! Добрый вечер, — поздоровался с ним официант. — Ваша собака тоскует. Проходите за столик, вас ждут.
— Вы меня ждёте? — изумился Штернхайм, увидев фрау Лихтблау, и робко опустился на стул.
Белло злобно зарычал.
— Что означает ваш вопрос? — Фрау Лихтблау смутилась. — Ведь мы с вами условились о встрече!
— Кто условился?
— Вы что, шутите? Мы письменно договорились встретиться с вами в семь часов вечера в ресторане «Венеция». Иначе зачем бы вам было приходить сюда?
— Я, кажется, начинаю понимать, в чём дело, — сказал Штернхайм и взглянул на лежащего на полу Белло. Пёс продолжал рычать. — Это он условился с вами о встрече!
Белло зарычал громче.
— Кто это — он? — спросила фрау Лихтблау.
— Ну, он! — Штернхайм указал на собаку.
— Штернхайм, у меня нет привычки назначать свидание с собаками. Даже если бы я это сделала, то наверняка не в письменной форме. Очень прошу немедленно прекратить странные шутки.
— Это и в самом деле трудно понять. Это превращение, конечно, покажется вам странным. — Штернхайм наклонился и заглянул под стол. — Он был собакой, когда вошёл в ресторан? Или где-нибудь валяется мой костюм?
Фрау Лихтблау молча глядела на аптекаря.
— Белло, будь добр, прекрати рычать, — попросил Штернхайм. — Я не виноват, что ты влюбился.
— Штернхайм, либо вы сейчас же всё мне объясните, — строго сказала фрау Лихтблау, — либо я немедленно ухожу.
— На этот раз я скажу вам правду, — пообещал Штернхайм.
— На этот раз? — переспросила она. — Вы меня обманывали?
— Господин Белло не из Тироля.
— Не из Тироля? А откуда?
— Я сейчас всё объясню, потому что, признаюсь, вы для меня очень много значите.
Эти слова, по-видимому, немного успокоили фрау Лихтблау.
— Я умираю от любопытства, — сказала она
— Умоляю никому не рассказывать. Иначе я лишусь лицензии на право работать аптекарем. — Штернхайм посмотрел по сторонам, дабы убедиться, что его никто не слышит, жестом попросил фрау Лихтблау пододвинуться к нему поближе, наклонился к ней, показал на собаку и прошептал: — Это и есть господин Белло.
Фрау Лихтблау отшатнулась и гневно взглянула на него.
Аптекарь почувствовал, что она не поверила ни одному его слову, поэтому быстро добавил:
— Вы должны мне верить! Эта собака всего час тому назад была человеком! Он выпил немного голубого сока, после чего всё и произошло!
— Уж не хотите ли вы убедить меня в том, что голубой сок превратил его в собаку? — спросила она и недоверчиво посмотрела на Штернхайма.
— Нет, в человека, в человека! — Штернхайм невольно повысил голос. Он испуганно огляделся, но, кроме соседки, его никто не слушал. Вновь понизив голос, он продолжал: — Этот сок принесла мне незнакомая старушка, сказала, что его изобрёл, дескать, ещё мой дед. И честно говоря, я подозреваю, что и сама старушка некогда была собачкой!
— Собачкой?! — вскрикнула фрау Лихтблау.
— Тс-с-с! — зашипел Штернхайм
Этого фрау Лихтблау не могла вынести.
— Штернхайм, я вижу два объяснения. И оба одинаково ужасны, — сказала она. — Либо вы тронулись умом, либо глупо и подло смеётесь надо мной. Я ухожу! И больше не желаю вас видеть!
Слезы хлынули у неё из глаз, она резко отодвинула стул, вскочила и поспешила к выходу.
— Мне не везёт с мужчинами, — пробормотала она на ходу. — Вечно влюбляюсь не в того, кто этого заслуживает!
— Фрау Лихтблау! — крикнул Штернхайм ей вслед.
Но она вышла, с силой захлопнув за собой дверь.
— А ты ещё будешь рычать! — взвился Штернхайм. — Прекрати сейчас же!
Хозяин, наблюдавший сцену из-за стойки, подошёл к Штернхайму с бутылкой вина и сказал:
— Господин аптекарь, не принимайте близко к сердцу! Такие ссоры быстро забываются!
— Только не эта. Она не хочет меня видеть, так она сказала.
— Давайте сперва выпьем, — предложил ресторатор и наполнил рюмку Штернхайма.
— Я, собственно говоря, не пью, — возразил Штернхайм.
— Пустяки, — заметил ресторатор. — Ведь я предлагаю выпить немного ликёра на травах. Травяной ликёр очень полезен для желудка, а когда желудок в порядке, то и настроение улучшается!
— Ну, тогда за ваше здоровье! — воскликнул Штернхайм, поднял свою рюмку и одним залпом опорожнил её.
Мужской разговор с молчаливым собеседником
Когда Штернхайм вышел из ресторана, было уже темно. Его слегка пошатывало, ибо одной рюмкой дело не ограничилось. Однако горе заглушить не удалось. Ликёр только опьянил аптекаря.
Штернхайм шёл по улице, время от времени отхлебывая из наполовину опустошённой бутылки и отчаянно ругая шедшего по другой стороне улицы пса.
— Что ты на меня рычал, я тебе, так и быть, прощаю! — кричал Штернхайм. — Но то, что ты, выходя из ресторана, попытался укусить меня за ногу и порвал мне брюки, это уж чересчур! Однозначно! Разве я виноват, что она тебя не любит?
Белло отвечал ему с противоположной стороны улицы рычанием.
Штернхайм наступил на что-то мягкое, понял, что это брюки, которые Белло сбросил во время превращения в собаку, и поднял их. Вслед за брюками он нашёл и рубашку, и пиджак.
— А мою одежду ты раскидал на тротуаре! Считаешь, что поступил хорошо? — кричал он через улицу.
Вдали тявкнула какая-то собака, ей ответила другая.
— Ага, теперь повторится твой коронный номер, — предположил Штернхайм. — Собаки лают, и Белло удирает, потом раскаивается и наутро возвращается.
Белло трусил по тротуару, грустно повесив голову, и был так удручён, что даже призывы соплеменников не могли его соблазнить. Он ни разу не тявкнул в ответ.
Они одновременно подошли к аптеке.
Штернхайм хотел отпереть дверь и подняться в свою квартиру, но Белло остановился перед домом, с тоской глядя вверх. На третьем этаже светилось одно окно: окно в гостиной фрау Лихтблау.
Белло поднял морду и тоскливо завыл.
Штернхайм встал рядом с собакой, посмотрел вверх и позвал, сначала тихо, потом громче и громче:
— Фрау Лихтблау! Пожалуйста, фрау Лихтблау!
Свет погас. Дом погрузился во тьму.
Когда Штернхайм с Белло вошёл в квартиру, он небрежно бросил в прихожей одежду, которую подобрал на улице. Потом направился в детскую. Макс, одетый, лежал на кровати. Он спал. Раскрытая книжка валялась рядом.
Вероятно, весь долгий вечер он ждал отца и господина Белло, потом лёг на кровать, немного почитал и в конце концов уснул.
Штернхайм поставил на пол бутылку с ликёром и осторожно, стараясь не разбудить, укрыл сына.
— Завтра ты здорово удивишься, обнаружив, что господин Белло вновь превратился в собаку, — пробормотал он, поднял бутылку, погасил свет и отправился на поиски Белло.
Он нашёл его в спальне. Белло отыгрался на одежде Штернхайма: от злости одну рубашку он уже разорвал в клочья и как раз принялся за лучшие брюки хозяина.
— Ты что, взбесился? — заорал Штернхайм и потянул брюки к себе, но Белло не разжимал зубов, и брюки разорвались пополам.
Это до того разозлило Штернхайма, что он накинулся на Белло, перевернул его на спину и прижал к полу.
Хрипя от натуги, он крикнул:
— Прекрати вымещать на мне свою злость! Разве я виноват, что она влюбилась в меня? Всё равно с этим покончено.
Ты сам слышал. Она больше не хочет меня видеть! Так что нам обоим ничего не светит.
Белло проворчал что-то в ответ. Только тут Штернхайм понял, что разговаривает с собакой так, словно перед ним господин Белло. Или, вернее, под ним. Потому что он всё ещё крепко прижимал пса к полу.
— Ты хотя бы понимаешь, что тебе говорят? — спросил он.
Пёс дёрнул головой.
— Ага, значит, с тобой происходит то же, что и с животными господина Эдгара: пребывание в образе человека накладывает отпечаток, — сделал вывод Штернхайм. А потом спросил: — И мы с тобой сможем нормально общаться? Как мужчина с мужчиной?
Белло тявкнул в знак согласия.
— Ну, значит, договорились, — заключил Штернхайм и разжал руки. — Тогда пошли в гостиную.
Поздно ночью Макс проснулся: за стеной громко разговаривал его отец. Макс прислушался. Ему показалось странным, что Штернхайм-старший говорил один, и ему никто не отвечал. Кроме того, говорил он как-то странно, растягивая слова. Может, он пьян? Не может быть! Макс никогда в жизни не видел отца пьяным. Но когда актёры по телевидению изображали пьяных, они разговаривали именно так.
Макс встал, вышел в прихожую и остановился за дверью гостиной.
— Ты женщин понимаешь, Белло? Я — нет! Она хочет знать правду, а когда я говорю ей правду, она считает, что я лгу. Может, лучше было бы соврать? — сказал Штернхайм, с трудом ворочая языком. — Радуйся, что ты опять стал собакой. Это так, это так, Белло, не возражай! У собак наверняка не такие привередливые…
— Опять стал собакой? Как это? — Макс вошёл в комнату и остановился, ничего не понимая.
Штернхайм и Белло уютно расположились на тахте. Перед ними на столе стояли: бутылка ликёра, полбанки огурчиков, упаковка собачьих галет и две открытые банки собачьих консервов.
— Ещё глоточек? — спрашивал Штернхайм, наклоняясь над собакой и давая ей глотнуть из бутылки.
Потом он глубокомысленно заглянул в горлышко, немного подумал и тоже глотнул.
— Папа! — закричал Макс. — Что ты делаешь! И… и Белло… почему… что случилось? Почему господин Белло опять стал собакой?
Белло спрыгнул с тахты, пошатываясь, подошел к Максу, встал на задние лапы, положил передние ему на плечи и попытался облизать лицо.
— Прекрати, господин Белло! То есть я хотел сказать, Белло! — воскликнул Макс. — Как это ты опять стал собакой?
— Макс, садись рядом со мной. Не огорчайся. Случилось то, что должно было случиться, — сказал отец. — Действие эликсира, видимо, со временем ослабевает.
— Бедняга Белло! — Макс погладил пса.
Тот положил голову на колени мальчика и грустно поглядел ему в глаза.
Макс спросил: