Когда мы приехали домой, папа поставил бутылку с остатками голубой жидкости на лабораторный стол, серьёзно взглянул мне в глаза и сказал:
— Макс, слушай меня внимательно! Ты больше никогда не дотронешься до этой бутылки. Обещаешь? Почём знать, что ещё может произойти!
Я кивнул. Но папа не удовольствовался этим и ещё раз спросил:
— Так ты обещаешь?
— Да, обещаю! — ответил я.
— Ну, хорошо. Тогда мы можем подняться наверх и засунуть твою собаку в ванну.
Я обрадовался. Папа назвал собаку моей!
Мы налили в ванну теплой воды и вежливо предложили собаке искупаться. Однако она не пошла нам навстречу. Либо не поняла, либо не захотела. Поэтому пришлось схватить её в охапку, погрузить в воду и основательно отдраить. Поначалу она сопротивлялась и даже хотела сбежать, но мы сумели этому воспрепятствовать.
— Твоей собаке надо дать имя, — заявил папа. — Как мы её назовем?
Я зачерпнул полную мыльницу воды, вылил её на мокрую собачью спину и провозгласил:
— Нарекаю свою любимую собаку Белло!
Белло энергично встряхнулся, брызги полетели во все стороны, так что теперь и папа был мокрый с головы до ног. Я подумал, что он разозлится. Но папа рассмеялся и сказал:
— Белло! Прекрасное имя!
И я почувствовал, что папа тоже полюбил собаку.
Потом мы досуха вытерли Белло и скормили ему спагетти и мясной соус, оставшиеся от вчерашнего обеда.
— Завтра купим ему хороший собачий корм и корзинку для сна, — пообещал папа. — А сегодня он поспит на полу в твоей комнате. Положи ему старое одеяло, иначе весь ковер будет в его шерсти.
— Ошейник и поводок тоже купим, — добавил я.
Папа кивнул:
— И ещё нужна книжка о собаках. Ни у тебя, ни у меня нет никакого опыта. Она, наверное, совсем невоспитанная псина, её нужно научить понимать команды.
— Команду «Пошли!» или «Иди!» она уже понимает, — заявил я.
— Если на этом её познания исчерпываются, то это совсем немного, — заметил папа. — Позволь мне кое-что попробовать!
Он строго посмотрел на Белло и скомандовал:
— Сидеть!
Белло мгновенно сел. Мы с папой недоумённо переглянулись.
— Может, господин Эдгар его научил? — спросил я папу.
Теперь и мне захотелось попробовать, и я крикнул:
— Место!
Белло моментально бросился ко мне, упёрся передними лапами в мою грудь и облизал лицо. Я невольно расхохотался и сказал:
— Белло, не так! Когда говорят «Место!», то нужно поступить вот как. Смотри!
Я ещё раз подал команду «Место!» и лёг плашмя на пол. Белло удивлённо поглядел на меня и улёгся рядом.
— Смотри, папа, команде «Место!» я его тоже научил, — гордо заявил я.
Папа усомнился:
— Это он сделал из-за тебя! Только потому, что ты лежишь рядом. А ты встань, вот и увидишь, что ничего он не понял.
Я встал, Белло тоже. Я показал пальцем на пол и скомандовал:
— Место!
Белло вопросительно смотрел на меня. Я снова улегся на пол, и Белло тотчас оказался рядом.
— Ну, это до него быстро дошло, — констатировал папа. — Он производит впечатление необыкновенно умного пса. Но всё равно мы купим книжку о собаках. Нам нужно научиться воспитывать его. Не могу же я всякий раз ложиться рядом с ним на пол, если хочу, чтобы он выполнил команду «Место!».
Вначале Белло оставался со мной в детской. Мне надо было сделать уроки, и я их выполнил довольно быстро и чуть-чуть небрежно. Белло тем временем всё обнюхал, погрыз кубик от игры «Лего», который достал из-под шкафа, и, естественно, собрался прыгнуть на мою кровать. Но я воспротивился, крикнул «Сидеть!», и он послушно сел на коврик рядом с кроватью.
Потом он встал перед закрытой дверью, поскулил и поцарапал дверь лапой. Он явно просился наружу. Я распахнул дверь.
Я-то подумал, что ему просто наскучило в комнате и он хочет обследовать остальные помещения или что ему не терпится посмотреть, что делает мой папа. Но он направился прямо к входной двери и поцарапал её тоже.
— Белло просится погулять, — догадался папа. — Он, судя по всему, не гадит в доме. Это само по себе очень приятно. Если ты выйдешь вместе с ним, то лучше привяжи его чем- нибудь. Чтобы не исчез, не попрощавшись.
— Белло не удерёт, — заявил я. — Он хочет жить со мной.
— Я отнюдь не уверен. Сначала ему нужно привыкнуть к нашему дому и к нам самим. На, возьми мой галстук и повяжи ему вокруг шеи. Вместо поводка.
Белло выглядел очень изысканно с папиным красным галстуком на шее, когда спускался вместе со мной по лестнице.
Выйдя из дома, он спокойно шёл рядом со мной, на ближайшем углу задрал лапу, потом потянул меня на травку, где тут же и присел. После этого направился к дому.
Вдруг где-то залаяла собака. Белло навострил уши и ответил тем же. Я впервые услышал его лай. Голос у него был грубый и басовитый. Собака залаяла снова, на этот раз энергичнее. Потом подала голос вторая собака, потом третья. Белло вырвался из моих рук и бросился наутёк так быстро, что я не мог за ним угнаться. Я кричал, и звал, и искал его. Но Белло нигде не было.
В тревоге я помчался домой.
— Папа, Белло исчез! Он вырвался и удрал!
— Я как раз чего-то такого и опасался. Пойдём поищем его, — предложил папа.
Мы вместе вышли из дома, вместе кричали «Белло!» и «Белло, сюда!», но Белло так и не появился.
В конце концов мы грустно побрели домой.
— Ты слышал, что говорил господин Эдгар? Белло — пёс бродячий. Он не привык подолгу жить на одном месте. Жаль. Очень жаль. Я как раз начал привыкать к этому кобельку, — сказал папа.
Я настоял на том, чтобы на ночь мы оставили входную дверь и двери в комнаты неплотно закрытыми. На случай, если Белло всё же вернётся.
Когда я уснул, Белло всё ещё не было.
На следующее утро, очень грустный, я отправился в школу. Белло так и не появился.
На занятиях я сидел безучастно, ничего не слышал и даже не понял, что фрау Кремер, учительница музыки, вызывала меня уже во второй раз. Все мои мысли были о Белло, с которым мы пробыли так недолго и которого так быстро потеряли.
После уроков Роберт Штайнхойер опять вёл себя безобразно, наступал мне на пятки и старался вырвать рюкзак у меня из рук. В этот день я и без того был не в духе, так что не стерпел, как обычно, а набросился на Роберта с кулаками.
Сначала он опешил. Ведь он не ожидал от меня ничего подобного. Но потом, наверное, вспомнил, что он — первый силач в классе, схватил меня за грудки и начал трясти.
Сбежались мои однокашники. Кто-то из них крикнул:
— Эй, глядите! Макс и Роберт дерутся!
В этот момент на школьную площадку вихрем влетел крупный лохматый пёс серо-коричневой масти с красным галстуком на шее. Он облаял Роберта и накинулся на него так яростно, что тому пришлось выпустить мой рюкзак из рук. При этом Роберт чуть не упал. Он повернулся и бросился бежать сломя голову. Другие мои одноклассники тоже попятились. А Мориц Брандауэр из осторожности даже влез на каменную ограду.
— Эй, Белло! Ты вернулся, Белло, — приговаривал я, обнимая собаку.
— Белло — это твой пёс? — спросил Мориц Брандауэр, сидя верхом на ограде.
— Да, мой, — ответил я. — Он свирепый. И защищает меня.
— Это здорово, — согласился Мориц. — Пусть он каждый день провожает тебя в школу. И если Роберт опять начнёт пакостить кому-то из нас, пускай твой пёсик как следует его отделает.
Ребята потихоньку разошлись. Мориц спрыгнул с ограды и тоже ушёл.
Я всё ещё гладил Белло и хвалил его, когда за спиной у меня кто-то спросил:
— Это твоя собака?
Но ведь на этот вопрос я ответил минуту назад. Я обернулся и увидел фрау Лихтблау, нашу новую соседку из квартиры сверху.
— Его зовут Белло, — гордо сказал я.
— Какой красивый, — заметила она и, присев на корточки рядом, начала почёсывать Белло шею. — Такого я бы тоже полюбила.
Белло понравилось почёсывание, и он положил голову фрау Лихтблау на колени.
— И такой доверчивый, — добавила она. — Пойдём домой вместе?
И мы пошли по улице втроём: фрау Лихтблау, Белло и я. Когда мы поднимались по лестнице, фрау Лихтблау по-дружески пригласила меня заходить к ней вместе с Белло в любое время:
— Я буду очень рада. Ты знаешь, где я живу.
— Мы тоже были бы рады, если бы вы пришли к нам в гости, особенно Белло. Папа, вероятно, тоже, — вежливо ответил я.
Перед нашей дверью она остановилась и ещё раз погладила Белло по голове.
— А… а твоя мама? — спросила она.
— Моя мама живет не то в Тасмании, не то в Тунисе или что-то в этом роде. Они с папой развелись.
— Мне очень жаль, — сказала она.
Но по её лицу было видно, что никакой жалости она не испытывает.
— А ты? — спросила она. — Ты будешь рад заглянуть ко мне?
— Я-то? Ну конечно!
— Тогда до свидания. И до скорой встречи.
Я ответил:
— Пока-пока! — И направился в свою квартиру, а она стала подниматься в свою.
Папа ставил обед в микроволновку, когда вошли мы с Белло.
— Белло! Ты привел Белло! — воскликнул он и бросился нам навстречу. — Где же ты его нашёл?
— Это он меня нашёл, — ответил я и всё рассказал папе.
А также господин по имени Белло
На следующий день мы с папой купили Белло ошейник, поводок, восемь банок собачьих консервов и две упаковки сухого собачьего корма, овсяные хлопья, щётку, миску для корма и миску для воды, а также книгу «Как я воспитываю собаку». Папа хотел купить ещё спальную корзинку, но даже самая большая была бы тесна для Белло, да и продавец сказал, что собака может спать на расстеленном на полу одеяле. Так что мы погрузили все покупки в багажник и покатили домой, где нас ждал Белло.
Против ошейника Белло не возражал, а вот к поводку привыкал довольно долго.
Для тренировки я отправился с ним в город. Поначалу Белло изо всех сил натягивал поводок, однако вскоре сообразил, что, если он не хочет, чтобы ошейник душил его, нужно медленно идти рядом со мной. Я нарочно пошёл по той улице, где жил Роберт, и некоторое время прохаживался взад-вперёд перед его домом. Вскоре Штайнхойер вышел погулять, как я и ожидал. В руках у него были ролики. Он закрыл за собой дверь, сел на ступеньку и уже собрался надеть их, как вдруг увидел нас с Белло. Он испуганно вскочил и нажал на дверной звонок.
— Привет, Роберт, — сказал я ровным голосом, поднял с земли его ролики и сунул ему в руки. — Не волнуйся. Мой пёс ничего тебе не сделает, он хорошо воспитан. И нападает только по моей команде.
— Привет, Макс, — ответил Роберт. — Я… я только хотел чего-нибудь попить дома.
Я кивнул:
— Ну, ясно, просто пить захотелось.
А Белло уже энергично тянул меня за поводок, ему здесь надоело. Он хотел идти дальше.
— Пока, — кинул я напоследок. — До понедельника!
— Пока, Макс, — крикнул Роберт мне вслед. — А твой пёсик опять зайдёт за тобой в школу?
— Поживём — увидим, — откликнулся я.
Конечно, Белло не будет встречать меня из школы, но Роберту незачем об этом знать. С тех пор как Белло удрал от меня, я предпочитал не отпускать его. Почём знать, вернётся ли он снова, когда его опять позовут дружки-приятели.
Накануне вечером Белло сильно разволновался, заслышав вдалеке собачий лай. Он скрёбся в дверь, ставил передние лапы на подоконник, смотрел на улицу и лаял, а потом жалобно скулил, просительно оглядываясь на нас.
— Может, стоит его выпустить? — спросил я. — Мне его жалко.
— Лучше не надо, — ответил папа. — Он во второй раз удерёт. И никто не знает, вернётся ли к нам. Завтра купим ему поводок, тогда ты сможешь его удержать.
Теперь, когда пёс был на поводке, я не беспокоился и всю вторую половину дня разгуливал с ним по улицам. Белло обнюхивал все фонари, все углы, возле каждого дерева задирал лапу, очень долго принюхивался к собачке, которую вывела погулять хозяйка, и был совершенно бодр, когда мы вернулись домой.
Я стал кормить Белло. Он внимательно следил за мной большими карими глазами и терпеливо ждал, пока я ложкой выгребал собачьи консервы, и начал есть только тогда, когда я кивнул ему и сказал:
— Ну, лопай, Белло.
Позже я ещё раз вывел его погулять, чтобы он сделал «свои дела», как называл это папа. Он всё время послушно шёл рядом, поводок больше не натягивал и имел вполне довольный вид, когда мы вернулись. Поводок я отцепил, и Белло сразу улёгся в моей комнате на одеяло, причём сперва трижды покрутился на одном месте.
Я спросил папу:
— Почему он крутится, прежде чем улечься?
— Потому что дикие собаки раньше спали в высокой степной траве и им приходилось приминать её лапами. Так они устраивали себе мягкую постель, — объяснил папа.
— Но ведь совсем необязательно приминать одеяло?! — удивился я.
— А у Белло сохранилась привычка с тех времен, когда собаки были дикими и жили стаями.
Позже, когда я почистил зубы и вернулся в свою комнату в пижаме, Белло мирно лежал на одеяле, раскинув лапы в стороны.
— Спокойной ночи, Белло. Приятных снов, — пожелал я, погладил его по шёрстке и лёг на кровать. Но не успел я выключить свет, как Белло вскочил и весь напрягся. — Что случилось? — спросил я.
И в тот же миг всё понял. Снаружи опять донёсся собачий лай. Белло так же, как и раньше, выскочил из моей комнаты. Он скулил, повизгивал, выл и рвался на свободу.
Папа распахнул окно гостиной, Белло упёрся передними лапами в подоконник и стал лаять на улицу. Собаки ответили ему. Это было очень похоже на разговор. Один пёс лаял, другой ему отвечал, потом вмешивался Белло, тоже лаял, потом внимательно слушал, пока первый выступал с речью.
Папа из предосторожности держал Белло за поводок.
— Не хватало ещё, чтобы он выпрыгнул из окна, — приговаривал он при этом.
— А что, разве все собаки такие? — спросил я. — И ночью обязательно рвутся на волю?
— Нет. Обычно собаки охотно ночуют под крышей. Я думаю, это у Белло оттого, что он бесхозный. И эти его друзья, с которыми он переговаривается, вероятно, такие же бродяжки, как он. Наверное, ночью они вместе отправляются на охоту и теперь спохватились, что Белло среди них нет.
Когда собачий лай стих, Белло успокоился и послушно поплёлся за мной в детскую. Там он улёгся на своё одеяло, я — в свою кровать, и мы с ним одновременно заснули.
На следующий день я опять ходил с Белло гулять, кормил его, а потом играл с ним дома в прятки. Выглядело это так: я говорил: «Сидеть!» — и он послушно сидел в детской, а я прятался под папину кровать или за кухонный шкаф. Спрятавшись, я кричал: «Белло, ищи меня!» Но куда бы я ни спрятался, Белло сразу же, без всяких поисков и блужданий, прибегал ко мне и останавливался, виляя хвостом. Мы с ним играли всю вторую половину дня.
А потом наступил вечер, которого я никогда не забуду, даже если доживу до пятидесяти или до ста лет.
В тот вечер папы не было дома, он был в клубе. В конце недели папа всегда ходит в клуб «Франц Шуберт». Он поёт в хоре. Господин Эдгар тоже член клуба и даже его дирижёр. После спевки они с папой частенько идут куда-нибудь выпить по кружке пива. Поэтому папа очень поздно возвращается домой.
Итак, мы с Белло были одни, когда снаружи опять донёсся собачий лай. Белло забеспокоился. Выл, скулил, то и дело просительно поглядывал на меня и всем своим видом показывал, что хочет на улицу. Я почувствовал, что долго не выдержу, и подумал: «Может, удастся как-нибудь его отвлечь? Разве фрау Лихтблау не говорила, что я могу навестить её в любое время вместе с Белло?» Я прицепил поводок к ошейнику и зашагал вместе с Белло вверх по лестнице. Сначала он хотел непременно вниз и с такой силой натягивал поводок, что я еле его удержал. Но потом любопытство в нём пересилило, и он стал обнюхивать каждую ступеньку, пока мы не оказались перед дверью в квартиру фрау Лихтблау. Я позвонил. Позвонил ещё раз. Видимо, соседки не было дома.