Волшебные сказки Норвегии - Рачинская Е. 8 стр.

—  Верни сына, даже если он в руках у самого чёр­та! — отрезала она и дала в дорогу еды и табака.

Шёл крестьянин, шёл и пришёл к большому лесу. Пробирался он сквозь чащу целый день, а когда стемнело, увидел яркий свет и пошёл к нему. Видит — стоит под го­рой маленькая избушка, а у избушки старушка с длинным- предлинным носом черпает им воду из колодца.

— Добрый вечер, матушка! — сказал крестьянин.

И тебе добрый! — молвила старушка. — Вот уже сто лет никто не называл меня матушкой.

—  Можно переночевать в твоём доме? — поинтересо­вался крестьянин.

—  Даже не думай, — ответила она.

Достал тогда крестьянин немного табаку, высушил его и угостил старушку понюшкой. Она так этому обра­довалась, что пустилась в пляс и разрешила крестьянину переночевать. Тут крестьянин и спрашивает:

—   Не знаешь ли, кто такой Мастер Ветробород, ма­тушка?

—  Ничего о нём не слыхала. Но я повелеваю всеми зверями, может, они что знают.

С этими словами достала она дудочку, созвала всех зверей и стала их расспрашивать. Но никто ничего о Ма­стере Ветробороде не знал.

—   Нас три сестры, — сказала старушка. — Может, две другие знают, кто он такой и где его найти. Я дам тебе ло­шадь, и ты доедешь к моей второй сестре к вечеру. А жи­вёт она в трёхстах милях отсюда.

Сел крестьянин на лошадь и к вечеру был у второй сестры. Когда он приехал, она стояла у колодца и своим длинным-предлинным носом черпала воду.

—  Добрый вечер, матушка! — приветствовал крестья­нин.

—  И тебе добрый! — молвила старушка. — Вот уже сто лет никто не называл меня матушкой.

—  Можно переночевать в твоём доме? — спросил кре­стьянин.

—  Даже не думай, — ответила она.

Взял крестьянин пригоршню табаку, высушил его и угостил старушку. Она так этому обрадовалась, что пу­стилась в пляс и разрешила крестьянину переночевать. Тут крестьянин и задал вопрос:

—   Не знаешь ли, кто такой Мастер Ветробород, ма­тушка?

—  Ничего о нём не слыхала. Но я повелеваю всеми ры­бами, может, они что-нибудь знают.

Достала она дудочку, созвала всех рыб и стала их расспрашивать. Но никто ничего не знал о Мастере Ве­тробороде.

—   Есть у меня ещё сестра, — сказала старушка. — Мо­жет, она знает о нём. Живёт она в шестистах милях отсю­да, но я дам тебе лошадь, и ты доедешь до неё к вечеру.

Отправился крестьянин в путь и к вечеру был у треть­ей сестры. Приехал, видит — она своим длинным- предлинным носом выгребает жар из печки.

—  Добрый вечер, матушка! — поздоровался крестья­нин.

—  И тебе добрый! — молвила старушка. — Вот уже сто лет никто меня матушкой не называл.

—  Можно переночевать в твоём доме? — попросил крестьянин.

—  Даже не думай, — ответила она.

Взял тогда крестьянин полную горсть табаку, высу­шил и угостил старушку. Она так этому обрадовалась, что пустилась в пляс и разрешила крестьянину перено­чевать. Тут крестьянин и спросил:

—   Не знаешь ли, кто такой Мастер Ветробород, ма­тушка?

—  Ничего о нём не слыхала. Но я повелеваю всеми птицами, может, они что-нибудь знают.

С этими словами она достала дудочку и созвала всех птиц. Стала она их расспрашивать и заметила, что нет среди птиц орла. Чуть погодя прилетает орёл и говорит, что он только что был у Мастера Ветроборода.

— Так отнеси крестьянина к нему! — велела старушка.

—  Я голоден и устал. Накорми меня и дай отдохнуть до утра, я так долго летел, что у меня совсем сил нет, — взмолился орёл.

Когда орёл наелся и отдохнул, старушка выдернула у него со спины перо, а вместо него усадила туда кре­стьянина, и они полетели. К Мастеру Ветробороду при­летели только за полночь. Орёл и говорит:

—  Увидишь у двери горы падали да мертвечины — не пугайся и знай своё дело. Все в доме крепко спят. Иди прямо к буфету и возьми там три куска хлеба, а если услышишь храп, вырви из головы храпящего три волоса, от этого он не проснётся.

Так крестьянин и сделал. Взял три куска хлеба и вы­рвал первый волос.

—  Ох! — вскрикнул Мастер Ветробород.

Затем он вырвал второй волос.

—  Ох! — снова вскрикнул Мастер Ветробород.

Когда крестьянин вырвал третий волос, Мастер Ветро­бород закричал так, что стены задрожали, но он не про­снулся.

Орёл научил крестьянина, как быть дальше, и тот его послушался. Подошёл к хлеву, увидел большой камень, что дверь подпирал, поднял и взял с собой. Под камнем лежали три щепки, их он тоже себе в карман положил. После постучал в дверь хлева, и она мигом открылась. Бросил он у порога три кусочка хлеба, к нему выскочил заяц и съел их. Взял крестьянин и зайца с собой. Тогда велел орёл вырвать у него со спины три пера, а на их ме­сто сесть самому да взять с собой камень, зайца и щепки и понёс крестьянина со всем добром домой.

Долго летел орёл, потом сел на камень и говорит:

—  Видишь что-нибудь?

—  Вижу стаю ворон, летящую нам вслед, — сказал крестьянин.

—  Надо дальше лететь, — вздохнул орёл и поднялся в воздух.

Пролетели они ещё немного, орёл опять свое:

—  А сейчас что видишь?

—  Вороны уже совсем близко!

—  Брось три волоса, что ты сорвал с головы Мастера Ветроборода, — велел орёл.

Сказано — сделано. Бросил крестьянин три воло­са — превратились они в стаю воронов и прогнали ворон прочь.

Летели они, летели, устал орёл и присел отдохнуть.

—  Видишь что-нибудь? — спрашивает.

—  Кажется, кто-то скачет вдали, — отвечает крестья­нин.

—  Пролетим-ка ещё.

Пролетели они ещё, орёл опять спрашивает:

—  А теперь видишь что-нибудь?

— Да, Мастер Ветробород почти нагнал нас.

—  Брось три щепки, что ты подобрал под камнем, — велел орёл.

Сказано — сделано. Бросил крестьянин три щепки — вырос большой густой лес, и Мастеру Ветробороду при­шлось ехать домой за топорами, чтобы прорубить себе путь.

Вновь полетел орёл. Долго летел он, устал, сел отдо­хнуть на сосну и говорит:

—  Видишь что-нибудь?

—  Кажется, что-то сверкает вдали.

—  Тогда полетели, — произнёс орёл, и они снова взмыли в воздух.

Летят-летят, орёл и спрашивает:

—  А сейчас что видишь?

—  Мастер Ветробород уже совсем близко.

—  Брось камень, что ты взял у двери хлева, — велел орёл.

Сказано — сделано. Бросил крестьянин камень, и пре­вратился он в высокую-превысокую гору. Пришлось Мастеру Ветробороду сквозь неё путь себе прорубать. Но когда он был в середине горы, то сломал ногу и поле­тел назад её залечивать.

А орёл и крестьянин с зайцем за пазухой тем време­нем добрались до дому. Пошёл крестьянин на кладбище, посыпал зайца святой землёй, и тот превратился в Ханса.

Долго ли, коротко ли — пришло время ярмарки. Ханс обернулся буланым конём и говорит отцу:

—   Возьми меня и поезжай на ярмарку. Когда придёт человек и захочет купить коня, продай за сто далеров. Но не забудь снять уздечку, иначе мне никогда не уйти от Мастера Ветроборода, ведь это он придёт меня поку­пать.

Так и случилось. К крестьянину подошёл торговец и купил у него коня за сто далеров. Ударили они по ру­кам, торговец заплатил крестьянину и просит отдать ему коня с уздечкой.

Сказано — сделано. Бросил крестьянин три щепки — вырос большой густой лес, и Мастеру Ветробороду при­шлось ехать домой за топорами, чтобы прорубить себе путь.

Вновь полетел орёл. Долго летел он, устал, сел отдо­хнуть на сосну и говорит:

—  Видишь что-нибудь?

—  Кажется, что-то сверкает вдали.

—  Тогда полетели, — произнёс орёл, и они снова взмыли в воздух.

Летят-летят, орёл и спрашивает:

—  А сейчас что видишь?

—  Мастер Ветробород уже совсем близко.

—  Брось камень, что ты взял у двери хлева, — велел орёл.

Сказано — сделано. Бросил крестьянин камень, и пре­вратился он в высокую-превысокую гору. Пришлось Мастеру Ветробороду сквозь неё путь себе прорубать. Но когда он был в середине горы, то сломал ногу и поле­тел назад её залечивать.

А орёл и крестьянин с зайцем за пазухой тем време­нем добрались до дому. Пошёл крестьянин на кладбище, посыпал зайца святой землёй, и тот превратился в Ханса.

Долго ли, коротко ли — пришло время ярмарки. Ханс обернулся буланым конём и говорит отцу:

—   Возьми меня и поезжай на ярмарку. Когда придёт человек и захочет купить коня, продай за сто далеров. Но не забудь снять уздечку, иначе мне никогда не уйти от Мастера Ветроборода, ведь это он придёт меня поку­пать.

Так и случилось. К крестьянину подошёл торговец и купил у него коня за сто далеров. Ударили они по ру­кам, торговец заплатил крестьянину и просит отдать ему коня с уздечкой.

— Нет, такого уговора не было, — произнёс в ответ крестьянин. — Не дам тебе уздечки, потому как у меня есть и другие кони и их нужно привести в город на продажу.

Так каждый и остался при своём. Но не успели они разойтись далеко, как Ханс превратился в человека. Вернулся отец домой, а сын уже его поджидает, на печке полёживает.

На второй день обернулся Ханс гнедым конём и велел отцу ехать на ярмарку:

— Когда придёт человек и захочет купить меня, проси двести далеров, и он даст. А потом будет угощать тебя. Ешь и пей вволю, но не забудь снять с меня уздечку, иначе ты никогда меня больше не увидишь.

Так и случилось: торговец уплатил отцу двести далеров и выставил угощение. А когда они прощались друг с другом, вспомнил крестьянин про уздечку и снял её с коня. И не успел торговец уйти далеко, как Ханс превратился в человека. Вернулся отец домой, а сын уже его поджидает, на печке полёживает.

На третий день всё произошло, как и в первые два. Ханс обернулся вороным конём и говорит отцу:

— Придёт к тебе торговец и даст за меня триста далеров и богатое угощение. Продай меня, ешь и пей вволю, но не забудь снять с меня уздечку, иначе мне никогда в жизни не уйти от Мастера Ветроборода.

— Будь по-твоему, — отвечал отец.

Пришли они на ярмарку, а Мастер Ветробород тут как тут, купил коня за триста далеров и так напоил отца, что тот забыл снять с коня уздечку. Так Мастер Ветробород и уехал — и с конём, и с уздечкой. Ехал-ехал и захотелось ему ещё выпить вина. Спешился он и поставил перед конём унизанную гвоздями бочку, а сзади — кормушку с овсом. Потом привязал уздечку к крыльцу и вошёл в харчевню. А конь стал топать и брыкаться, храпеть и фыркать. На шум вышла служанка, и стало ей жалко коня.

—  Бедный, что же у тебя за хозяин? — спросила она и отвязала уздечку от ограды, чтобы конь мог повернуть­ся к овсу.

—  Я хозяин! — закричал Мастер Ветробород и выбе­жал из дверей.

Но конь уже стряхнул с себя уздечку, превратился в рыбу и нырнул в пруд к гусям. Мастер Ветробород прыг­нул следом и превратился в огромную щуку. Тогда Ханс превратился в голубя, а Мастер Ветробород — в большо­го ястреба и полетел вслед за голубем.

Долетели они до самого королевского дворца, а там у окна стояла принцесса. Увидала она, как ястреб гонит голубя.

—  Будь ты умён, как человек, то влетел бы в моё окош­ко, — говорит принцесса голубю. Голубь так и сделал, превратился в Ханса и рассказал принцессе обо всём.

—  Стань золотым перстнем и полезай ко мне на па­лец, — велела принцесса.

—  Так не пойдёт, — возразил Ханс, — Мастер Ветро­бород нашлёт на короля болезнь, и никто не сможет из­лечить его, кроме самого Мастера Ветроборода, а за это он попросит твой перстень.

—  А я скажу, что перстень достался мне от матери и я не хочу отдавать его, — нашлась принцесса.

Превратился Ханс в золотой перстень, принцесса на­дела его на палец, и Мастер Ветробород не смог добрать­ся до парня. И всё произошло, как Ханс и предсказывал. Послал умирающий король за дочерью.

—  Не отдам перстень, он мне от матери достался, — заупрямилась принцесса.

Услыхал король такой ответ и страшно разозлился, потребовал кольцо, от кого бы оно ей ни досталось.

А принцесса в ответ: «Злостью делу не поможешь. Кольцо-то с пальца не снимается. Хочешь кольцо — при­дётся весь палец отрубить».

—  Я помогу снять кольцо, — говорит Мастер Ветробо- род.

—  Нет уж, уволь!

Подошла принцесса к печи и посыпала палец золой.

Кольцо соскочило и затерялось в пепле. Оборотился Мастер Ветробород петухом и стал искать кольцо — аж зола столбом поднялась. А Ханс превратился в лиса и от­кусил петуху голову — тут и пришёл конец злому Масте­ру Ветробороду.

Как Аскеладд с троллем наперегонки ели

Жил-был крестьянин, и было у него три сына, еле-еле они концы с концами сводили: отец стар стал и слаб, а сыновья ленивыми вырос­ли. Дом их стоял в лесу. И решил старик отпра­вить туда сыновей нарубить дров, чтоб с долгами распла­титься.

Первым пошёл старший брат. Только за ель принялся, откуда ни возьмись появляется громадный-прегромадный тролль и как заревёт: «Кто это тут посмел рубить мой лес? Смерти захотел?» Парень испугался, бросил топор и при­пустил со всех ног. Добежал до дому еле живой и да­вай рассказывать, что с ним приключилось. А отец его стыдит: «Эх ты, заячья душонка! Вот я молодым никаких троллей не боялся».

На следующий день пришёл черёд среднего брата в лес отправляться. И с ним всё было точно так же. Занёс он топор над ёлкой, а тролль тут как тут: «Кто это тут по­смел рубить мой лес? Смерти захотел?» Паренёк и взгля­нуть на тролля побоялся, бросил топор и бежать, прытче брата. Отец ещё пуще разозлился, говорит: «Меня моло­дого тролли не пугали».

На третий день собрался в лес Аскеладд. Братья над ним потешаться стали: «Ха-ха, уж ты-то справишься, ты дальше порога-то никогда не ходил». Но Аскеладд котом­ку собирает да на них внимания не обращает. А в доме- то шаром покати, только немного сыра мать припасла. Взял его Аскеладд и отправился в путь.

Дошёл до места и давай ель рубить. А тролль уж его поджидает: «Кто это тут посмел рубить мой лес? Смер­ти захотел?» Но Аскеладд не растерялся, вытащил сыр из котомки и сжал его в кулаке так, что из него сыворотка потекла. «А ну закрой свой рот, а не то возьму и сожму тебя, как вот этот камень, вишь — вода из него сочит­ся», — крикнул он троллю.

Испугался тролль: «Пощади меня! А я тебе помогу».

Так и быть, смилостивился Аскеладд. Тролль дровосе­ком был умелым, и дров они нарубили немало. Когда же стало смеркаться, тролль говорит: «Пойдём ко мне, пере­кусим, передохнём, — ко мне ведь ближе, чем к тебе». А хитрец и не прочь.

Добрались они до троллева дома, хозяин принялся огонь в печи разводить, а Аскеладда за водой послал. Тот как взглянул на огроменные бадьи, сразу смекнул, что ему их и с места не сдвинуть.

Вот он и говорит троллю:

—  Твои вёдра — будто наперстки, пойду-ка я лучше весь колодец принесу.

—  Что ты, смилуйся, не надо! Как же я без колодца-то буду! — снова взмолился тролль. — Ты пока печь расто­пи, а я сам за водой схожу.

Вернулся, и наварили они огромный котёл каши.

—  Ну, теперь давай поглядим, кто кого переест, — предложил Аскеладд.

— Давай! — согласился тролль. Он был уверен, что уж в этом-то ему равных нет.

Сели они за стол. Пока тролль отвернулся, Аскеладд привязал к животу котомку. Ест мало, больше туда скла­дывает. А когда она наполнилась, взял нож, дыру в ней прорезал, каша и вывалилась. Тролль всё это видит, но молчит.

Ели они ели, пока тролль не отложил ложку.

—  Всё, не могу больше, — простонал он.

—  Нет, братец, давай! Я ещё не наелся. Ты вот что, проделай-ка себе, как я, дыру в животе и ешь себе сколь­ко захочешь, — говорит Аскеладд.

«А это не больно?» — спрашивает тролль.

«Да ты даже и не почувствуешь», — отвечает паренёк.

Тролль послушался на свою беду, прорезал себе в животе дырку и тут же околел. А Аскеладд забрал всё троллево золото да серебро и пошёл домой. Теперь-то ему было чем с долгами расплатиться.