— Папа, ты ведь знаешь, как дружит Асулита с Доминго и какой это преданный лев. Но Доминго в опасности: соседи могут заставить нас убрать его из дома, они даже убить его могут. Я решил спасти Доминго, и мне нужно для этого двенадцать книжек со сказками. Не дашь ли ты мне немного денег на спасение Доминго?
— Конечно, дам, сынок. Сколько тебе надо?
— Сто двадцать песо.
— Вот, держи.
Ромпетаконес купил двенадцать книжек по десять песо каждая, а это значит, что он собрал в своей клетке двенадцать мышей. Кормил он их айвовым мармеладом, и это мышам очень нравилось.
И вот однажды ночью, когда никто не мог его увидеть, Ромпетаконес… Как вы думаете, что сделал Ромпетаконес? Выпустил своих мышей тут же в доме — по четыре на каждом этаже. Через несколько дней соседи, понятно, стали ворчать, что у них откуда-то развелись мыши, просто житья нет. Тогда Ромпетаконес заявил им:
— Кошек хозяин держать запрещает. Но вы не волнуйтесь, наш Доминго, этот замечательный лев, который никому не делает зла, положит конец мышиному разбою. Вот увидите!
А потом… Потом он стал незаметно для всех приносить на ночь в подъезд мышеловку. Стоит мыши в такую зайти и обратно ей уже не выбраться. А внутрь мышеловки он клал кусочек айвового мармелада. И ночь за ночью туда попадались по две, по три мыши. Они забегали полакомиться мармеладом. Днем мальчик уносил мышей в поле и там выпускал. Ему жаль было убивать зверьков, которые спасли жизнь его льву.
Постепенно все двенадцать мышей исчезли из дома, и Ромпетаконес уверил соседей, что с разбойницами покончил Доминго.
Так мальчику удалось заставить соседей полюбить льва, на которого раньше они сердились. Теперь, когда Асулита и Доминго отправлялись на прогулку, взрослые и дети, попадавшиеся им на лестнице, улыбались зверю и даже гладили его по желтой спине.
Доминго все рос и рос и стал очень большим. Он, конечно, уже не спал в ногах у Асулиты, но был так привязан к девочке, что всегда ложился ночью на коврике возле ее кровати. А днем лев гулял во дворе, и никто из соседей против этого не возражал.
Доминго был забавой для всего дома. Вот как хорошо все получилось! Можно спокойно сказать: пролетел скворец — сказке конец.
Любезными иногда
бывают и поезда
Так вот, друзья мои, слушайте новую историю про мальчика, у которого шляпа украшена вилкой, — про известного вам Ромпетаконеса и его сестренку Асулиту, ту, что носит в волосах огромный бант, похожий на гигантскую бабочку.
Как вы уже знаете, жили они в Городе Цветных Ленточек, но я вам, по-моему, еще не говорил, что через этот город шла железная дорога в поселок Собачий Нос. Дорога была узкоколейная, и по ней ходил только один поезд — маленький и довольно неказистый. Однако Асулите очень нравилось на нем ездить. Ей нравилось стоять у окошка и глядеть на поля, на деревья и особенно на телеграфные провода — девочке казалось, что они бегут вперед, а не остаются позади, как все остальное, и к тому же все время то поднимаются, то опускаются, что ее очень забавляло.
Но надо вам сказать, хотя этот поезд и не был красивым скорым поездом дальнего следования, тем не менее он страшно любил пускать с важным видом из трубы своего маленького паровоза густые черные клубы дыма, как это делают иной раз мальчишки-подростки, когда, чтобы выглядеть настоящими мужчинами, они курят толстую сигару.
По правде говоря, маршрут у поезда был довольно короткий, и он мог бы даже без машиниста обходиться, потому что прекрасно знал дорогу и все остановки. В этом он походил на осликов, на которых сто лет тому назад развозили по домам молоко, — они всегда знали, у какой двери надо остановиться.
Все дети Города Цветных Ленточек души не чаяли в маленьком поезде. Во время карнавала они каждый раз украшали его серпантином, и когда он мчался по рельсам, бумажные полоски развевались по ветру, как разноцветные ленточки.
Да что там дети, с каким нетерпением ждали его появления телята в лугах! Они неслись к поезду со всех ног и притворялись, что хотят его забодать, а потом скакали рядом с ним, не обращая внимания на сердитое мычание коров, которые приказывали им быть поосторожней. А большие деревья нет-нет и погладят его своими ветками — от головы к хвосту, как делаете вы, когда ласкаете вашу кошку.
Однажды Асулита и Ромпетаконес поехали на день рождения своего двоюродного брата, который жил в поселке Собачий Нос. Они пришли с мамой на станцию, купили билеты — три зелененьких кусочка картона, — а когда пришел поезд, не спеша уселись — и в путь!
Утро было ясное, голубое, поезд весело бежал по полям и лугам и, пожалуй, даже выстукивал своими колесами какую-то песенку. По правде говоря, хоть он и любил иной раз поважничать, но на самом деле был таким же простым и беспечным, как бродячий пес.
Брат и сестра высунулись каждый в свое окошко и любовались пробегавшими мимо полянами, коровами, облаками.
— Смотри, какой белый барашек!
— Смотри, какая красная корова!
— Смотри, какая черная коза!
— Смотри, какой серенький кролик!
— Смотри, какое зеленое поле!
— Смотри, какое круглое облако!
— Смотри, какая разноцветная птичка!
И вдруг — ах какое несчастье! — Асулите в глаз попал маленький кусочек угля. Ромпетаконес сел на лавку, поставил сестренку перед собой и стал дуть в пострадавший глаз, надеясь выдуть оттуда бессовестный уголек. Потом за дело взялась мама — она оттянула дочке веко, но и это не помогло. Тогда девочкой занялся сосед по купе, и у него тоже ничего не получилось. Потом другой сосед, солдат, отправился искать доктора. Он обошел все вагоны, но ни одного доктора, как на горе, среди пассажиров не оказалось. Вместо него к Асулите явились: студент медицинского института, парикмахер, сеньора, которая считала, что она все знает и умеет, и некий толстый, усатый господин по имени дон Нубаррон Черная Туча, который хотел было извлечь уголек острым кончиком своего зонта. Разумеется, ему это не разрешили. В конце концов из каждого вагона кто-нибудь да пришел, потому что слух о беде, которая стряслась с девочкой, разнесся по всему поезду. Но ни один человек не сумел помочь Асулите.
Во всех вагонах было так много разговоров и волнений по поводу пострадавшего глаза, что весть о нем дошла даже до… вы представить себе не можете до кого… до паровоза!
Паровоз, который принимал близко к сердцу все, что случалось с пассажирами, перестал выпускать дым и мурлыкать песенку и начал постепенно замедлять и замедлять свой ход, пока не остановился совсемпрямо в чистом поле.
А остановившись, он, к большому удивлению всего народа, осторожно сошел с рельсов и повернул назад, таща за собою вагоны. Скоро поезд стал похож на улитку, но зато нос паровоза оказался теперь прямо напротив вагонного окошка, за которым охала бедная Асулита. Тогда паровоз остановился и поглядел на Асулиту. Да, да, у него были глаза его фонари, и не только глаза, а даже высокий цилиндр — его дымовая труба, конечно, а что же еще могло служить ему цилиндром? Так вот, поглядел этот паровоз на Асулиту и, собравшись с духом, сказал:
— Прости меня, маленькая красавица. Мне следовало выпускать дым поосторожнее. Я, конечно, виноват перед тобой и страшно этим огорчен, потому что ты всегда мне очень нравилась, когда я видел тебя на станции с твоим бантом-бабочкой. Может, тебе станет легче, если ты погуляешь в поле на чистом воздухе? Будь спокойна — мы без тебя не тронемся с места.
— Большое спасибо, сеньор паровоз! — воскликнула девочка. Она была так растрогана, что у нее даже слезы на глазах выступили.
И знаете, что случилось? Вот что: слезы вымыли из-под века уголек. Ромпетаконес подцепил его кончиком носового платка, и все было кончено.
Асулита улыбнулась сквозь еще не просохшие слезы, все пассажиры, которые хлопотали около нее, с облегчением вздохнули, кроме дона Нубаррона Черной Тучи, конечно, а паровоз вернулся на рельсы и весело помчался дальше.
Маленькая Асулита больше уже в окно не высовывалась, а смотрела через стекло на быстро бегущие назад телеграфные столбы, на провода, покрытые птицами, на красных коров в зеленых лугах, на пахаря, шагающего вдоль прямой борозды следом за упряжкой волов, на автомобили, которые останавливались у шлагбаума, чтобы пропустить поезд, на футбольное поле, где бегали футболисты, и на все остальное, что можно увидеть из окна поезда.
Ах, милый, милый поезд с узкоколейной железной дороги, поезд с маленьким паровозом, он всегда останавливался, если у пассажира улетала в окно шляпа, и возвращался назад, чтобы подобрать ее! За это все люди, которые жили в тех местах, где проходил его путь, очень его уважали, называли любезным и сердечным сеньором и даже придумали ему имя — «Маленький Филипп».
Но вернемся к нашим путешественникам. Когда они прибыли в поселок Собачий Нос, где жили их родственники, Асулита выпрыгнула из вагона и купила в киоске на станции пакетик леденцов, а потом попросила машиниста, чтобы он бросил их в раскаленный живот паровоза. Наш забавный и симпатичный паровоз облизал угощение своим огненным языком, и все увидели по его глазам, что конфеты ему очень понравились. Паровоз был ужасным лакомкой, почти таким же, как маленькие дети.
— Дон-дон, дон-дон! — зазвонил вдруг колокол.
— Фю-ю-ю-ю! — засвистел свисток.
— Дин-дин, дин-дин! — зазвонил еще один колокол, поменьше первого.
Это был сигнал, которого ждал Маленький Филипп, чтобы продолжать свое путешествие под голубым небом ясного солнечного утра среди белых барашков, красных коров, черных коз и зеленых лугов.
Но, разумеется, с того дня он очень старался не дымить тем густым, полным кусочков угля черным дымом, который делал его похожим на задавалу-подростка, закурившего сигару. Из трубы паровоза теперь вылетали маленькие, белые, сверкающие облачка, круглые, как шарики из ваты. Ветер подхватывал их и нес по голубому небу.
Асулита никогда не забудет, что для нее сделал Маленький Филипп. Вечером она обычно играет на лугу возле железной дороги, где мальчики гоняют мяч, а девочки прыгают со скакалками. Но стоит только ей услышать далекий свисток своего дружка, возвращающегося в Город Цветных Ленточек, и она уже летит как стрела, даже подругам иной раз ничего не успеет сказать. На бегу Асулита задевает кусты, конечно, не нарочно, а с них поднимается целый рой бабочек, и кажется, будто они тоже собираются встречать вместе с ней Маленького Филиппа.
Девочка взбирается на огромный камень у поворота железной дороги всегда на один и тот же, — достает из кармана свой обшитый кружевами носовой платочек и весело машет поезду.
А Маленький Филипп машет ей в ответ самым белым из всех дымов, словно это тоже кружевной платочек, только больше по размеру, гораздогораздо больше!
И несмотря на то, что их встреча бывает совсем коротенькой — ведь поезд идет быстро, — и девочке и паровозу она доставляет каждый вечер много радости. Ну что ж, пролетел скворец — сказке конец?
В дверь вонзился бычий рог,
но убить ее не смог
Так вот, друзья мои, одним летом, когда семья Асулиты и Ромпетаконеса жила на даче неподалеку от города, мальчику вдруг пришло в голову сделать понарядней входную дверь их дома, и он нарисовал на ее наружной стороне лицо довольно молодой и приятной дамы. Рисунок вышел очень удачным, и родители даже разрешили раскрасить его цветными карандашами.
Асулите очень нравилось лицо на двери, и всякий раз, когда девочка входила в дом или выходила на улицу, она ласково говорила:
— Добрый день, сеньора Дверь! До свидания, сеньора Дверь!
Само собой понятно, что, слыша все время такие слова, дверь постепенно начала чувствовать себя человеком и даже стала улыбаться девочке в ответ.
Именно в ту пору в деревне произошло ужасное событие — сорвался с привязи огромный злой бык. Все испугались, что он их забодает, и попрятались кто куда. Асулита в тот час как раз вышла из школы после уроков. Бык издали заметил девочку и погнался за ней.
Перепуганная Асулита помчалась со всех ног, надеясь, что успеет добежать до своего дома и постучать, чтобы мама открыла ей дверь. Но как только девочка оказалась возле двери, случилось неслыханное и невиданное: дверь сама распахнулась ей навстречу — сама! — и, когда Асулита вбежала в дом, быстро за ней захлопнулась.
Бык пришел в ярость и со всего разбегу кинулся на дверь. Удар оказался таким сильным, что рога проткнули дерево и накрепко в нем застряли.
И тогда прекрасная дама, нарисованная на двери, заговорила.
— Ты умрешь на этом месте от голода, — строго сказала она быку, если не поклянешься мне, что больше никогда-никогда в жизни не будешь никого бодать, и в особенности маленьких детей.
— Клянусь, — нехотя промычал бык.
После того как бодучее четвероногое дало прекрасной даме клятву, появился Ромпетаконес со своими приятелями. Мальчики принялись изо всех сил тянуть быка за хвост и тянули до тех пор, пока не высвободили его рога из дерева. Бык тихонько побрел пастись на луг. Ему было очень стыдно, что он хотел забодать такую маленькую девочку.
Конечно, все немедленно узнали о случившемся.
— Подумать только, дверь спасла ребенка! — удивлялись люди.
Чтобы залечить две круглые раны на двери, оставленные бычьими рогами, пришлось позвать не только столяра, но и доктора, потому что хоть дверь была и деревянная, но все-таки не совсем обычная.
А Ромпетаконес вырезал из картона кружок, написал на нем красивыми печатными буквами: «За спасение детей», и приклеил кружок немного пониже лица прекрасной дамы.
Первый раз в истории человечества медалью была награждена дверь. Наверное, она была очень довольна, а раз так, нам остается только сказать: пролетел скворец — сказке конец.
Муха в друзья не годится,
но всякое может случиться
Так вот, друзья мои, каждому из нас, конечно, известно, что мухи, занимаясь, как и все остальные граждане, отыскиванием себе там и сям пропитания, трогают иной раз то, что трогать нельзя, и даже могут принести нам микроб какой-нибудь болезни. Поэтому с мухами надо быть настороже. Правда, заразу они приносят редко, и не с дурными намерениями, но тем не менее от них лучше держаться подальше.
Кроме того, мухи очень любят всех щекотать, и я не думаю, что они это делают из желания приласкаться. Когда они пристают со своей щекоткой ко мне, я начинаю хлестать по воздуху руками, как кнутом. Но если мне случается при этом оглушить муху, меня начинает мучить совесть — ничего не могу с собой поделать. Я становлюсь на полу на четвереньки и слежу за мухой до тех пор, пока не увижу, что она оживает. Просто удивительно, до чего быстро некоторые из нас могут рассердиться, а потом сами же и жалеют, что вышли из себя, правда?
С одной мухой получилась очень занятная история. Залетела она както раз в школу Города Цветных Ленточек, где училась Асулита, и села Асулите на руку, когда девочка писала в тетради под диктовку учительницы. Не успела муха усесться, как Асулита ей вдруг и говорит:
— Ах ты плутишка! Ты ведь та самая, что прилетала вчера и позавчера. Я тебя узнала. И пожалуйста, не щекочись, ты мне писать мешаешь. — С этими словами Асулита осторожно стряхнула муху с руки она была добрым ребенком.
Муха села в сторонке и стала ждать, пока Асулита освободится.
Другие школьницы не были такими покладистыми, как Асулита, они прогоняли муху очень грубо и, если она пристраивалась к ним на парту, пытались даже прихлопнуть ее линейкой.
Муха, несмотря на то что голова у нее была совсем крошечная, умела думать, поэтому она изобрела очень хитрый способ насолить своим врагам: когда какая-нибудь из этих невежливых девочек подходила к учительнице, чтобы показать свою тетрадь по чистописанию, муха немедленно усаживалась на раскрытую страницу, а так как у сеньоры учительницы зрение было неважное, она принимала муху за маленькую кляксу и ставила ученице тройку.