– Спасибо, – сказал мистер Эйджис. – Миссис Фрисби, когда вы вернетесь, я расскажу вам, как правильно подсыпать Дракону порошок в еду.
Когда миссис Фрисби спешила домой, она подумала о том, как много ей нужно рассказать детям о случившемся, и о том, что произойдет. Она решила, по крайней мере, сейчас она не расскажет, что их отец как-то связан с крысами.
Также она не скажет, что вызвалась подсыпать снотворное в миску Дракону. Он забеспокоятся; возможно, она расскажет им, когда все пройдет, когда помимо прочего не будет вероятности того, что Мартин вызовется на ее место.
Она просто расскажет им о том, что предложил филин, она сходила к крысам и попросила о помощи. Она решила, что они дружелюбные и умные, и группа крыс этим вечером придет, чтобы перенести их дом в место, которое не пострадает от плуга. Этого будет достаточно. Она расскажет им всю историю позже, когда сама узнает ее целиком.
Но этого не было достаточно. Дети сначала были подозрительными, а потом очень любопытными, особенно Тимоти (который выглядел лучше и был более энергичным, но все еще оставался в постели, по большей части потому, что Тереза и Мартин заставляли его).
– Но почему крысы сделают это? – спросил Тимоти. – Мы их вовсе не знаем. Никто не знает. Они сами по себе.
– Может потому что меня к ним послал филин, – сказала миссис Фрисби, ища ответа, который его удовлетворит. – Они восхищаются филином.
– Раз так, – ответил Тимоти. – Я все равно не понимаю, почему филин захотел помочь. Он тоже не наш друг.
– Может они подумали, что мы как-нибудь сможем отплатить им.
– О, мам! – воскликнула Синтия. – Как мы можем им отплатить?
– Ты забываешь. Я спасла Джереми. С этого все и началось.
– Да и с моей болезни, – откликнулся Тимоти. – Мне хочется поскорее встать. Я устал лежать.
– Пока рано, – сказала миссис Фрисби, обрадовавшись возможности сменить тему. – Ты должен копить силы, потому что тебе сегодня придется ненадолго подняться, когда они будут передвигать дом. Нам нужно быть уверенными, что ты хорошо закутан, и мы должны надеяться, что ночь будет теплой.
– Она такой будет, – сказал Мартин. – На улице так тепло.
Они пообедали.
В тот день миссис Фрисби сказала детям, что ей нужно уйти посовещаться с крысами о переносе дома. Когда она подумала об опасности, с которой встретится лицом к лицу через несколько часов, она захотела всех их поцеловать на прощание. Но зная, что как минимум Тимоти что-то подозревает, она не осмелилась; она лишь сказала им, что не стоит беспокоиться, если она немного опоздает домой к ужину.
На обратном пути к розовому кусту она почувствовала облечение, практически обрадовалась. Ее проблема была почти решена, а конец неумолимо близился. Если все пройдет хорошо, то Тимоти будет спасен.
Если все пройдет хорошо. Потом мысль о том, что ей придется сделать, поразила ее словно молния. Миссис Фрисби больше беспокоило не то, что придется подсыпать Дракону в миску снотворное, а то, что в последнюю минуту она может перенервничать и каким-то образом все испортить. Это разрушит весь план.
Она посмотрела в сторону дома Фитцгиббона и там, на заднем крыльце, развалившись на солнышке, лежал Дракон. Он следил за парой воробьев, играющих в траве на полпути к курятнику; кончик его хвоста едва подергивался, когда он думал, достаточно ли они близко, чтобы без труда поймать их. Он выглядел очень большим и опасным.
По крайней мере, Дракон не смотрел в ее сторону, и миссис Фрисби поспешила к кусту, прямо к скрытому входу, и проскользнула внутрь. Когда она дошла до арочного входа, Брутус, как и раньше, стоял на посту, но на этот раз он вежливо ее встретил.
– Я ждал вас, – сказал он.
– Можно мне войти?
– Если вы подождете минуту, то я схожу за Джастином.
Он вошел в арку и нажал на маленькую кнопку в стене. Миссис Фрисби раньше ее не замечала.
– Звонок, – сказала она.
– Он звонит внизу. Если я нажму трижды, то кое-что случится.
– Кое-что?
– Раздастся сигнал тревоги. К этой двери подбежит дюжина крыс, готовых к борьбе. А все остальные с женщинами и детьми поспешат к задней двери.
– Я не знала, что у вас есть задняя дверь.
– Она ведет в лес, в ежевичные кусты. Туннель длиннее, чем этот.
Когда появился Джастин, они спустились в тот же холл, что и раньше, но на этот раз, зайдя в комнату с лифтом и лестницей, Джастин остановился.
– Никодимус подумал, что вы захотите осмотреть наш главный холл одним глазком. Он сказал, что вы спрашивали о Плане.
– Я спрашивала, – отозвалась миссис Фрисби. – Но он ничего мне о нем не рассказал.
– Теперь это больше, чем План, но все привыкли называть так его. Если вы увидите главный холл, то поймете, что мы делаем.
Поэтому вместо того, чтобы спуститься, как раньше, Джастин повел ее в комнату, где, как заметила миссис Фрисби, туннель продолжался. Они шли по нему, казалось, несколько минут.
– Где-то здесь, – отметил Джастин, – начинается лес. Вы заметите, как туннель изгибается. Нам пришлось обогнуть пробковые корни, некоторые из них толстые, как столбики изгороди.
Они пошли дальше, пока туннель не начал раздваиваться.
– Направо – кусты ежевики, – сказал Джастин. – Налево – главный холл.
Они отправились налево.
– Теперь приготовьтесь к сюрпризу.
Впереди послышался шум: звук разговора крыс, звук спешки и ударов, а также гула машин. Они вошли в комнату, где, как на заводе, кипела жизнь.
Это была самая большая комната, которую когда-либо видела миссис Фрисби, размером в половину дома, с потолками и полами из серого камня. Она была ярко освещена электрическими лампами – здесь они были больше и висели не закрытыми, а под ними повсюду сновали трудящиеся крысы. Они включали электрические моторы, которые приводили в движение маленькие циркулярные пилы, рейки, дрели, точильные камни и другие инструменты, названий которых миссис Фрисби не знала; крысы стучали молотками, сваривали, резали. Но больше всего крыс что-то тащили.
Из одного в другой конец комнаты постоянно двигался поток крыс, на каждой из крыс была упряжь, к которой была пристегнута пара больших, прочных мешков, с каждой из сторон, как на миниатюрной тягловой лошади. Крысы исчезали в той части комнаты, которая была спрятана за высокой деревянной стеной. Когда они выходили, мешки были полными и тяжелыми.
Пока миссис Фрисби осматривалась, мимо них в туннель прошла группа из десяти крыс, их мешки были полными; они поприветствовали Джастина и кивнули ей, но не остановились. Она заметила, что прямо перед входом тихо крутился вентилятор, загоняя в комнату свежий воздух откуда-то из леса.
Миссис Фрисби стояла рядом с Джастином, ее рот от удивления открылся. При виде движения, шума, размера комнаты, которая была около шести метров в длину и столько же в ширину, у нее закружилась голова.
– Как вы сумели сделать такую большую комнату? – спросила она.
– Мы не делали ее, – ответил Джастин. – Мы нашли ее. Это естественная пещера. Вы видите, что полы и потолки из цельного камня. Это главная причина, причина, по которой мы выбрали это место. Остальные жили здесь до нас. Возможно веками до того здесь была ферма, медведи. Потом волки, лисы, сурки. Должен вам сказать, уборки тут было немало. Когда мы обнаружили пещеру, в нее вела одна большая дыра несколько метров в длину, она вела прямо, но настолько была забита листьями и палками, что вход едва виднелся. Мы полностью его закрыли и сделали другой, длиннее и уже – нашу заднюю дверь. Потом вырыли жилые кварталы под розовым кустом и вход, через который вы попали к нам. Но пещера – это все еще наша главная мастерская. Давайте войдем.
Когда они вошли внутрь, некоторые крысы подняли глаза, некоторые помахали и улыбнулись, но потом все быстро вернулись к работе, которой были заняты, будто они были в спешке.
– У них расписание, – объяснил Джастин, наклоняясь близко к уху миссис Фрисби, чтобы перекричать шум. – Они не могут перестать работать.
Одна группа, особенно занятая, собралась у предмета странной формы из дерева и металла около полуметра длиной. Он был загнутым, с заостренным концом на сторону маленькой лодки, подумала миссис Фрисби. Может крысы строили корабль? Потом она увидела, как они прикрепляют прочное металлическое кольцо к его верху.
Джастин подвел ее ближе.
– Это, – сказал он, – наше самое важное изобретение, ключ ко всему Плану.
Мы сделали пилотную модель прошлой осенью. Теперь делаем еще три.
– Но что это?
– Это плуг. Никодимус сам его сконструировал после прочтения всех книг, которые смог найти, по садовым приспособлениям. Он легкий и острый, особенно для того, чтобы его тянули крысы. Мы ввосьмером тащим его. С ним мы можем обработать за день упорного труда кусок земли размером примерно три на пять метров.
– Но зачем он вам нужен?
– Идите сюда, я вам покажу.
Он повел ее в дальнюю часть пещеры, где были высокие стены. Открыл дверь и кивком пригласил ее войти. Миссис Фрисби очутилась в большой деревянной кладовой; у ее ног до стены пещеры плавно поднималась гора зерна.
– Овес, – сказал Джастин.
Он повел ее дальше, открыл другую дверь, там была еще гора.
– Пшеница, – сказал он. – И другие: ячмень, кукуруза, соевые бобы. Мы делаем запасы уже долгое время, – сказал он. – Все это из амбара мистера Фитцгиббона. Теперь у нас есть двухгодичный запас для ста восьми крыс, плюс достаточно для еще двух посадок, в случае если первая не удастся. Там, – он указал на самые дальние кладовые, – у нас коробки с семенами. Семена помидоров, свеклы, моркови, дынь и всякого другого.
Все то время, что они стояли там, движение крыс не прекращалось. Они заходили в кладовую, снимали мешки, наполняли их зерном, вновь пристегивали их и уходили по туннелю через заднюю дверь. Миссис Фрисби подумала, что они похожи на больших муравьев, постоянно курсирующих по муравейнику.
У Джастина наверняка было такое же впечатление, потому что он сказал:
– Если муравьи могут, как говорит Никодимус, если пчелы могут, то и мы сможем.
– Сможем что?
– Ну, жить без краж, конечно же. В этом вся идея. Вот в чем План.
Жестянщик
– Мы покинули поместье Бонифейса первого мая, – сказал Никодимус. – Мы знали гораздо больше, чем когда туда вошли. Мы пробыли там восемь месяцев.
– Тогда, – проговорил Джастин, – мы встретили Жестянщика.
Они вернулись в кабинет Никодимуса; отдохнувший мистер Эйджис сидел с ними.
– Не совсем тогда, – ответил мистер Эйджис.
– Да, – согласился Никодимус. – Это было поздним летом. Когда мы впервые выбрались, то начали искать постоянное место жительства или как минимум место, где мы могли бы оставаться столько, сколько нам хочется. Мы довольно точно знали, что ищем. У нас было много времени для обсуждения долгими зимними вечерами в библиотеке в перерывах между чтением книг.
О, чтение! Видите ли, мы так мало знали о мире и так были любопытны. Мы узнали об астрономии, электричестве, биологии и математике, музыке и искусстве. Я даже прочел несколько сборников поэзии, и они мне очень понравились.
Но больше всего мне нравилась история. Я прочел о древних египтянах, греках и римлянах, о Темных веках, когда древние цивилизации исчезли и единственные люди, которые умели писать и читать, были монахами. Они жили в монастырях в отдалении от остальных людей. Их жизнь была проста, они учились и писали, они сами выращивали еду, строили дома и делали мебель. Они даже самостоятельно делали инструменты и изготавливали бумагу. Прочитав об этом, я начал понимать, как мы можем жить.
Большинство книг были о людях; мы пытались найти что-нибудь о крысах, но практически ничего не было.
Лишь в двух энциклопедиях были разделы о крысах. Было немного обидно, особенно, когда мы узнали, что наших близких родственников, например, белок и кроликов, люди очень любили. Но считалось, что крысы распространяют болезни и, полагаю, что мы и вправду это делаем, хоть и не нарочно, и уж точно мы не несем больше болезней, чем сами люди.
Однако нам казалось, что главная причина, по которой нас ненавидят, – это то, что мы всегда живем кражами. С древнейших времен крысы жили на окраинах людских городов и ферм, на кораблях, прогрызая дыры в полах и крадя еду. Иногда нас обвиняли в том, что мы кусаем детей; я этому не верил, как и все из нас, если только принять, что были какие-то ненормальные крысы, выращенные в худших городских трущобах. И такое, конечно же, может случиться и с людьми.
Неужели мы были бесполезны миру? В одной энциклопедии было предложение, которым мы могли гордиться: «Обыкновенная крыса высоко ценится как экспериментальное животное в медицинских исследованиях из-за ее выносливости, разума, подвижности и биологического сходства с человеком». Мы уже немного знали об этом.
В одной из книг, написанных известными учеными, была глава о крысах. Миллионы лет назад, говорилось в ней, крысы были более развитыми, чем другие животные, казалось, у них была своя цивилизация. Они были хорошо организованны и строили сложные города в полях. Их потомки сегодня известны, как луговые собачки.
Но каким-то образом все прекратилось. Ученый считал, что, возможно, так произошло потому, что жизнь крыс была слишком легкой; пока остальные животные (особенно обезьяны) жили в лесах и становились сильнее и умнее, луговые собачки разленились и перестали развиваться. Постепенно обезьяны вышли из лесов, начали ходить на задних ногах и заселили луга и не только. Именно тогда крысы стали стремиться к отбросам и воровству, живя на окраине мира, принадлежащему человеку.
Некоторое время для нас это было интересно, как минимум потому, что крысы были высокоразвитыми существами. Мы задумались. Если бы они все развивались, становились умнее и создали бы крысиную цивилизацию, какой бы она была? Крысы тоже спрятали бы хвосты и научились прямо ходить? Придумали бы они инструменты? Возможно, хотя мы полагали, что не так скоро и не так много; у крысы есть ряд приспособлений, которых недостает обезьянам: острые длинные зубы, которые постоянно растут. Представьте, что бобры могут строить с помощью одних только зубов, без всяких инструментов.
Определенно крысы придумали бы чтение и письмо, судя по тому, как быстро мы научились. Но что касается машин? Что с автомобилями и самолетами? Вряд ли мы бы сконструировали самолеты. В конце концов, обезьянам, жившим на деревьях, наверняка необходимо было летать, скорее всего они завидовали птицам вокруг них. Наверное, у крыс не было этого инстинкта.
Таким же образом в крысиной цивилизации скорее всего никогда бы не возвели небоскребов, потому что крысы предпочитают жить под землей. Но думаю, что у них определенно была бы развернутая система метро.
Мы подумали и обсудили все это, а потом поняли, что крысиная цивилизация, если такая однажды возникнет, необязательно должна быть похожа на человеческую. Факт был в том, что, прожив восемь месяцев в поместье Бонифейса, ни один из нас не жалел уходить оттуда. Оно дало нам приют, бесплатную еду и образование, но нам никогда не было в нем по-настоящему комфортно. Все в нем было сделано для животных, которые выглядели, двигались и думали не так, как мы. Также поместье было над землей, а нам это никогда не казалось естественным.
Поэтому, когда мы ушли, то решили, что наш новый дом должен быть под землей, лучше всего, в пещере, если посчастливится ее найти. Но где? Мы долго размышляли, изучали карты и атласы – в кабинете их было множество. Наконец мы пришли к некоторым заключениям: чтобы найти пещеру, нужно идти туда, где есть горы – на равнинах мало пещер. А чтобы найти пищу, она должна быть рядом с городом, а лучше, с фермой.
Поэтому мы хотели найти ферму, предпочтительно большую, с вместительным амбаром и зерновой башней, рядом с горами. Мы еще немного посмотрели карты, и, думаю, Дженнер указал это место для поисков. На карте большая часть была покрыта контурными линиями, указывающими горы, были написаны слова: «Национальный парк Тернистых гор». Под этим маленькими буквами было следующее: «Природный заповедник». Там, где горы переходили в равнины, на карте была деревня с малым количеством дорог и городов. Мы предположили, что там должны быть фермы.