Мы оказались правы, как вы, конечно, уже знаете. У нас ушло два месяца постоянных путешествий, чтобы добраться до Национального парка Тернистых гор, но мы нашли его; мы были на его границе. Здесь было множество пещер, большинство из них не тронуты человеком, потому что людям вход в природный заповедник воспрещен. В лесу нет дорог, лишь несколько тропинок для джипов смотрителей. Самолетам запрещено пролетать над ним.
Мы просмотрели много пещер, больших и маленьких, сухих и сырых. Однако перед тем как выбрать эту пещеру и эту ферму, мы обнаружили Жестянщика.
Все началось грустно. Однажды утром мы нашли старика, лежащего в лесах, рядом с одной из троп для джипов недалеко отсюда, он был мертв. Мы не знали отчего он умер; возможно, это был сердечный приступ. Он был одет в черный костюм, старомодный, но опрятный, непоношенный. Его волосы были седыми, а лицо выглядело интеллигентным.
– Интересно, кто он и что здесь делает, – проговорил Джастин.
– Кем бы он ни был, – сказал Дженнер, – ему вовсе нельзя было здесь находиться.
– Нужно похоронить его, – отозвался я.
Что мы и сделали, не выкопав могилу, а накрыв его грудой листьев, камней, палочек и земли. Во время собирательства этих материалов Джастин и совершил второе открытие. Он был в кустах, мы его не видели.
– Смотрите, – позвал он. – Я нашел фургон.
Это был старый фургон с маленьким круглым капотом, прилежно отполированным и ослепительно блестящим. Кузов, большой и квадратный, был несколько раз отремонтирован и покрашен красным и золотым. Там были маленькие окошки с белыми занавесками, между ними золотыми буквами было написано:
Большинство игрушек, как поначалу мы думали, были бесполезны. Мы нашли игрушечные автомобили и грузовики, ветряные мельницы и карусели, самолеты, лодки и много всего другого, по большей части без батареек. Забавно было смотреть на них; некоторые мы даже опробовали; некоторое время пол выглядел, будто в рождественское утро.
Мы устали от этого, а потом начали осматривать фургон дальше. Почти у самой кабины мы нашли несколько больших картонных коробок, а когда открыли их, то обнаружили, что они полны электрических моторов разных размеров – запасные моторы для сломанных или состарившихся игрушек. Их были дюжины, начиная от очень маленьких, не больше катушки ниток, до таких тяжелых, что мы едва могли их сдвинуть.
А потом рядом с ними мы нашли настоящее сокровище: инструменты старика. Они были аккуратно уложены блестящими рядами внутри стального шкафчика, большого, как сундук. Там были отвертки, пилы, молотки, хомуты, тиски, гаечные ключи, клещи. Там были приборы для сварки, паяльники и электрические дрели. А самое прекрасное было в том, что будучи сконструированными для работы с игрушками, все они были миниатюрного размера, достаточно маленькими для того, чтобы мы могли держать их. И все же они не были игрушками; они были сделаны из отличнейшей закаленной стали, как инструменты часовщика или дантиста.
Артур первым сказал:
– Вы понимаете, что тут? Мы сможем открыть наш собственный магазин механизмов. С этими инструментами и этими моторами, мы сможем сделать все, что захотим.
– Мы можем, – откликнулся Дженнер. – Но ты кое-что забыл.
– Что?
– У нас нет электричества. Старик не мог запустить игрушки без батареек. Маленькие игрушечные моторы, да, но не настоящие, не мощные инструменты. Ему нужна была розетка, чтобы ими пользоваться. Видишь удлинительный шнур на стене?
На крючке стены висел длинный моток тяжелого черного кабеля. На одном его конце была вилка, а на другом – розетка.
Теперь заговорила другая крыса, по имени Салливан. Он был лучшим другом Артура и, как и он, интересовался моторами и электричеством.
– Может, – начал он, – мы сможем подключить его к источнику тока?
– Как? – спросил я. – Кто нам позволит?
– Помнишь пещеру, которую мы смотрели позавчера? Ту, которая, как мы решили, была слишком близко к фермерскому дому?
Так все началось. Остальное вы сами видели. Он говорил о пещере, в которой вы сейчас.
Мы все отправились туда и более внимательно ее осмотрели. Она была слишком близко или, по крайней мере, ближе к человеческому жилью, чем мы планировали, чтобы обитать в ней. Но рядом с сараем, где хранили трактор, мы увидели огромный розовый куст, под которым, мы смогли сделать скрытый вход. Но самое главное, это то, что в сарае с трактором есть электричество.
У мистера Фитцгиббона был подземный кабель, ведущий от дома к сараю. Мы прорыли туннель, подключились к нему, и у нас всех было необходимое электричество. Рядом с кабелем проходил водопровод. Получилось подключиться к нему, и у нас появилась проточная вода. Потом понемногу мы перенесли моторы и инструменты из фургона Жестянщика в пещеру. Мы добыли практически все, когда фургон вдруг исчез. Однажды мы вернулись, а его не было, осталась только рытвина, где застряла шина. Наверное, его нашли смотрители и оттащили в другое место. Но они не обнаружили и не потревожили то место, где был похоронен старик.
Вот так мы построили себе жизнь, которую вы видите. Наша колония преуспевала и разрослась до ста пятнадцати. Мы учили детей читать и писать. У нас было множество еды, вода, электричество, вентилятор для свежего воздуха, лифт, холодильник. Глубоко под землей наш дом оставался теплым зимой, а летом в нем было прохладно. Это было комфортное, практически роскошное существование.
И все же все было не так хорошо. После первого всплеска энергии, переноса машин, работы над туннелями и комнатами, после того, как все это было сделано, неудовлетворенность распространялась среди нас, как какой-то недуг.
Сначала мы не хотели этого признавать. Мы пытались игнорировать это чувство или бороться с ним, строив больше – большие комнаты, затейливую мебель, покрытые коврами коридоры, то, что на самом деле нам было не нужно. Мне вспомнилась история, которую я прочел в поместье Бонифейса, когда я искал сведения о крысах. Она была о женщине из маленького городка, которая купила пылесос. Ее звали миссис Джонс, она до этого, как и ее соседи, содержала дом в кристальной чистоте с помощью веника и швабры. Но пылесос делал это быстрее и чище, и вскоре миссис Джонс стали завидовать все домохозяйки в городе – они тоже купили себе пылесосы.
Торговля пылесосами на самом деле шла столь оживленно, что компания, производящая их, построила в городе дочерний завод. Конечно, завод потреблял много электричества, как и пылесосы, которые приобрели женщины, поэтому местной электрической компании пришлось построить новую, большую электростанцию, чтобы поддерживать их работу. В печах электростанции сжигали уголь, из ее труб днем и ночью шел черный дым, покрывая город копотью и делая полы в домах еще грязнее, чем когда-либо. Однако, работая в два раза упорнее и в два раза дольше, женщины города могли сделать свои полы практически такими же чистыми, какими они были, когда у миссис Джонс еще не было пылесоса.
Историю я нашел в сборнике эссе, а причина, по которой я так упорно взялся за ее чтение, была той, что книга называлась «Крысиная гонка» – что, как я понял, значит, гонка, в которой неважно как быстро ты бежал, никуда не придешь. Но в книге не было ничего о крысах, я разочаровался в названии, потому что, думал я, это вовсе не крысиная гонка, а человеческая, ни одна разумная крыса не стала бы делать такой глупости.
Но все же мы были крысами, участвующими в чем-то похожем на человеческую гонку без всяких на то причин. Самое плохое – даже с нашими проектами нам по-настоящему нечем было заняться. Наша жизнь была слишком легкой. Я думал об ученом, который написал о предках луговых собачек, и беспокоился.
Не одного меня одолевало беспокойство. Мы провели собрание. На самом деле целую серию собраний, продолжавшихся больше года. Мы разговаривали, спорили и размышляли, вспоминали наши вечера в библиотеке в поместье Бонифейса, когда мы думали о том, какой будет крысиная цивилизация. Очень странно, но Дженнер, мой старый лучший друг, мало принимал участия в этих обсуждениях; он был мрачно тих и, казалось, вовсе не интересуется проблемой. Но большинство чувствовали то же, что и я, медленно картина прояснялась; мы поняли наши проблемы и придумали, как могли, их решение.
Во-первых, мы осознали, что находка фургона Жестянщика, казавшаяся большой удачей, на самом деле привела нас в ту ловушку, которой мы избегали. В результате этого мы начали красть больше, чем когда-либо: не только еду, но также электричество и воду. Даже воздух, которым мы дышали, нагнетался краденым вентилятором, работающим от украденного источника питания.
Все это, конечно, облегчало нашу жизнь настолько, что она казалась бесцельной. У нас было не много работы, потому что жизнь вора основана на чужих усилиях.
Во-вторых, в глубине души мы все боялись того, что нас поймают. Или если не поймают (мы старались принять меры по сохранению нашей тайны), что о нас узнают. Мистер Фитцгиббон наверняка был в курсе того, что некоторую часть его урожая собирают. А так как наша группа все росла, нам нужно было больше и больше.
Он уже начал закрывать некоторые амбары листами железа. Это нас не очень-то беспокоило, потому что мы умели открывать двери. Но что он подумает, когда закроет их? Мы могли преодолеть замки, конечно, или даже справиться со стенами из листового железа; у нас были для этого инструменты. Но это будет началом конца. Что подумает мистер Фитцгиббон о крысах, которые могут пройти сквозь стену из металла?
Все эти вещи нас беспокоили, чем больше мы обсуждали и тем сильнее были озадачены. Но мы не могли найти легкого ответа, потому что его не было.
Однако был трудный ответ.
Я начал долго гулять по лесу. У меня появилась одна идея. Иногда я ходил один, иногда с кем-нибудь.
Однажды я пошел с Дженнером. Я еще не говорил ему о своей задумке, даже в то утро, когда мы пошли гулять, просто указал ему направление. Мы взяли с собой еды, чтобы пообедать. Помню, что была осень, яркий прохладный день; листья шуршали, когда дул ветер, некоторые из них становились желтыми.
Во время своих прогулок я изучал тропинки для джипов, пытаясь понять, куда они ведут, стараясь найти самую чащу леса, место, куда не заходили даже смотрители.
Несколько раз я пытался спрашивать. Например, я спросил двух белок, знали ли они, что там, на другой стороне горы, возвышающейся передо мной. Но они были глупыми боязливыми созданиями; удивленно посмотрев на меня, белки стремглав ринулись вверх по дубу и начали громко браниться, тряся хвостами, пока я не ушел. Я спросил нескольких бурундуков, они оказались более вежливыми. Хоть и не смогли ответить мне на вопрос (потому что никогда не были дальше ста метров от того места, где родились!), но посоветовали мне спросить птиц, а точнее, старого филина, известного на весь лес. Бурундуки подсказали мне, как найти огромное дерево, в котором он жил.
Так началось мое знакомство с филином. Он знал каждое дерево, каждую тропинку, каждый камень в лесу. Он был (как вы знаете) не очень дружелюбен с крысами и мышами, но когда я рассказал ему о нашей жизни в НИПЗе и побеге, то заинтересовался. Хотя филин признался, но я считал, что он наверняка с воздуха наблюдал за нашими занятиями по вечерам. В любом случае ему было любопытно, он внимательно слушал, когда я рассказывал ему о наших проблемах и путях их решения. С тех пор я часто с ним беседовал.
Он рассказал мне о Тернистой долине.
Долина расположена в чаще леса, под большим деревом. Там нет дорожек для джипов, даже вдалеке от нее, потому что горы, окружающие ее, страшные, высокие и каменистые, даже для джипов. Они покрыты колючими зарослями. Филин сказал мне, что за все годы, что он пролетал мимо, ни разу не видел в долине человека.
И все же долина ровная, широкая, около полутора километров в длину; высокие скалы окружают ее со всех сторон. Там три пруда или маленьких озера, очевидно, они пополняются ручьями, потому что они никогда не пересыхают. Филин рассказывал, что в погожие дни он даже видел, как в воде плавают рыбки. Я подумал: смогут ли крысы сплести сети или сделать рыболовные крючки?
Именно эту долину я и искал, когда пошел с Дженнером. Путь мне подробно описал филин; однако, чтобы дойти до подножия горы, у нас ушло полдня быстрой ходьбы. А потом вверх, вверх, очень крутой подъем, занявший больше часа – не так сложно для нас, потому что крысы лазают лучше, чем люди; но мы ниже, поэтому нам пришлось бороться с колючими кустарниками. С вершины высокого хребта мы наконец посмотрели вниз, перед нами лежала долина.
Она была тиха и прекрасна, заброшенное и одинокое место. Сквозь зеленые и желтые кроны деревьев под нами я смог увидеть, как блестит вода одного из озер. Мне пришло в голову, что мы первые, кто это все увидел. Хотя это было не так, потому что когда мы спускались в долину, вдруг в деревьях перед нами появился олень, который пошел вниз по склону. Там были дикие животные, я задумался о том, подозревали ли они, что за этими горными стенами есть города, дороги и люди.
Большую часть долины занимал лес, огромные дубовые и кленовые деревья, но рядом с одним из озер я увидел то, что надеялся найти – большую поляну, опушку, где росли только обычная трава, дикие цветы и несколько кустов ежевики. Эта поляна была на дальней стороне долины рядом с ней – стена горы, крутой уклон с большими камнями – гранитными валунами, возвышавшимися на два-три метра из земли.
– Мы могли бы жить здесь, – сказал я Дженнеру.
– Думаю, да, – ответил он. – Красивое место. Но далеко от амбара. Подумай, как долго нам придется тащить еду. И нет электричества.