– Мы сами можем вырастить еду, – сказал я. Я хотел добавить, но не стал: и может, когда-нибудь сможем выработать электричество сами, если решим, что оно нам нужно.
– Мы не знаем как. В любом случае, где мы будем ее выращивать?
– Прямо здесь. Мы легко избавимся от этой травы и кустов. А если мы пророем туннель к горам, под этими скалами, то у нас будет пещера желаемого размера, сухая и теплая, с хорошей крышей. Здесь может быть достаточно места для тысячи нас.
– Нас не тысяча.
– Когда– нибудь такое может случиться.
– Но зачем? Зачем переезжать? Сейчас мы живем в лучшем месте. У нас есть электричество, свет, проточная вода. Не понимаю, почему все говорят о переменах.
– Потому что все, что у нас есть, краденое.
– Это глупо. Разве это кража, когда фермеры забирают молоко у коров или яйца у куриц? Они просто умнее коров и куриц, вот и все. Вот, а люди – наши коровы. Если мы достаточно умные, то почему бы нам не брать еду у них?
– Это не одно и то же. Фермеры кормят коров и кур и ухаживают за ними. Мы не делаем ничего за то, что берем. Кроме того, если мы продолжим, то нас определенно обнаружат!
– И что тогда? Что, если это произойдет? Люди пытаются истребить крыс веками, но у них ничего не получается. А мы умнее остальных. Что они сделают? Взорвут нас? Пусть попробуют. Мы узнаем, где они хранят динамит и используем его против них.
– Тогда о нас
Итак, мы начали работу над Планом. Это заняло у нас довольно долгое время. Три года назад той весной мы начали наблюдать за мистером Фитцгиббоном, чтобы научиться тому, что он умеет, а также собирали книги и журналы по фермерскому делу. Мы сразу поняли, что для того, чтобы прекратить красть совсем, нам придется некоторое время брать еще больше. Мы подготовили двухгодичный запас на случай, если у нас не получится вырастить урожай в первый год. Мы уже перенесли две трети в Тернистую долину, раскопали сухую пещеру для хранения запасов под одним из больших камней. У нас есть семена; у нас есть плуги; мы расчистили и вспахали часть земли рядом с озером; через несколько дней мы первый раз начнем сеять. Мы даже вырыли ирригационные каналы на случай засухи.
Мы составили расписание, типа обратного отсчета, к началу июня мы будем в этой пещере и, надеюсь навсегда, далеко от амбара мистера Фитцгиббона.
В плену
– Кстати говоря о расписаниях и обратных отсчетах, – вдруг сказал мистер Эйджис. – У нас кое-что запланировано на этот вечер. Мы можем опоздать.
Часы на столе Никодимуса показывали пять часов.
– Миссис Фитцгиббон кормит Дракона в шесть.
Он говорил спокойно, но миссис Фрисби казалось, что его голос дрожит. Все посмотрели на нее.
– Я готова, – тихо сказала она. – Но осталось еще несколько минут и еще один вопрос без ответа. Почему Джонатан никогда не рассказывал мне о НИПЗе и остальных?
Мистер Эйджис откликнулся:
– Я попытаюсь объяснить. Когда Никодимус с остальными перебрались в пещеру рядом с розовым кустом, они пригласили нас с Джонатаном остаться жить с ними (в конце концов до того момента мы были с ними столько месяцев) и сначала мы согласились. Но через несколько недель мы решили переехать. Понимаете, мы были разными. Мы оба чувствовали себя странно, постоянно общаясь только с крысами, несмотря на то, что они были нашими близкими хорошими друзьями. Что касается меня, я хотел больше уединенности и меньше общества; Джонатан, напротив, был моложе меня и чувствовал себя одиноким.
– Итак, мы переехали, сначала вместе, в подвал старой фермы, где я до сих пор живу. Потом Джонатан встретил вас где-то в лесу у ручья, думаю, он говорил…
– Да, – ответила миссис Фрисби. – Я помню.
– С тех пор он беспокоился. Он не хотел быть скрытным, но не знал, как сказать вам одну вещь. Уверен, что Никодимус объяснял вам, что у инъекций из НИПЗа было два действия. Одним из них было то, что никто из нас не становился старше – дети, да, но не взрослые. Очевидно инъекции увеличили продолжительность жизни намного больше, чем ожидал доктор Шульц. Вот почему Джонатан ужасно не хотел вам рассказывать об этом. Вам не делали уколов. Это означало, что пока он будет оставаться молодым, вы будете стареть, стареть, и наконец умрете. Он любил вас и с трудом выносил эту мысль. Если уж его это расстраивало, думал он, то как больно будет вам! Вот почему он не мог собраться с духом и рассказать все. Со временем он бы открылся: я знаю, что он хотел этого. На самом деле вы бы и сами это узнали, вы бы заметили, как это происходит. Но было трудно; он все откладывал, а потом наконец было уже поздно.
– Бедный Джонатан, – сказала миссис Фрисби. – Ему следовало мне все рассказать. Я не была бы против. Но будет ли у моих детей…
– Более долгая жизнь? – спросил Никодимус. – Мы еще не знаем. Думаем да, но наши дети еще не достаточно взрослые, чтобы понять навреняка. Мы точно знаем, что они унаследовали способность к обучению. Они практически без труда освоили чтение.
Он встал, достал очки и посмотрел на часы. Но миссис Фрисби вновь заговорила.
– Еще вопрос, – сказала она. – Что случилось с Дженнером?
Никодимус ответил:
– Он ушел. Дженнер с самого начала был против Плана. В наших обсуждениях он старался убедить остальных тоже противостоять ему. Только некоторые присоединились к нему; хотя есть те, кто все же сомневался и остался с нами попробовать. Споры были достаточно мирными, но последней каплей для Дженнера было то, когда мы решили уничтожить машины.
– Уничтожить их?
– На то было две причины. Первая – если кто-нибудь когда-либо найдет пещеру, то не будет никаких свидетельств того, чем мы занимались – ничего, лишь сломанные куски металла, обломки, которые будут выглядеть, как обычный хлам. Мы отсоединим электричество, свет и воду. Мы закроем все тоннели, ведущие внутрь. Вторая причина более важная. Когда мы переберемся в Тернистую долину, нам некоторое время будет нелегко. Мы знаем это и готовы к этому. Если эта пещера все еще будет открыта, если машины и свет, ковры и вода все еще будут здесь, то велико будет ужасное искушение сдаться и вернуться к легкой жизни. Мы хотим, чтобы этого желания не возникло. Но когда Дженнер услышал решение (это было на собрании) он действительно разозлился. Обозвав нас всех идиотами и мечтателями, он ушел с собрания и через несколько дней навсегда покинул группу, взяв с собой шестерых последователей. Мы не знаем, куда они ушли, но, думаем, что они попытаются найти место, где смогут вернуться к той жизни. Я желаю им удачи, но у них будут проблемы. На этот раз Жестянщика не будет. Им придется украсть инструменты – все. Это несколько нас беспокоит, потому что если их поймают, кто знает, что произойдет? Но мы ничего не можем с этим поделать. Мы живем по Плану; как только мы доберемся до Тернистой долины, думаю, что мы перестанем переживать.
Джастин встал.
– Пора идти.
Он взял сверток со снотворным.
Миссис Фрисби, Джастин и мистер Эйджис прошли вместе по длинному коридору к розовому кусту.
– Помните, когда пройдете через дыру в кухонном полу, – инструктировал мистер Эйджис, – вы окажетесь под шкафом. Он низкий, но двигаться под ним можно. Пройдете несколько шагов вперед и вы увидите комнату. Там миссис Фитцгиббон готовит ужин для своей семьи. Они едят около шести. После того как ужин готов, она кормит Дракона. Его в кухне не будет, но он ждет на крыльце за кухонной дверью. Она не впускает его пока готовит, потому что он мешается, трется об ноги и не дает сделать и шагу. Если вы посмотрите направо, то увидите его миску. Она синяя, на внешней стороне написано «Котик». Она поднимет ее, наполнит и поставит на то же место. Потом будьте внимательны. Она подойдет к двери, чтобы впустить его, и это ваш шанс. Она повернется к вам спиной. Ей придется пройти около шести метров – кухня большая. Миска будет примерно в шестидесяти сантиметрах от вас. Убедитесь в том, что сверток открыт, бросьтесь вперед, всыпьте порошок ему в еду и убегайте обратно. Не стоит быть на виду, когда Дракон войдет. По опыту могу вам сказать.
– Так вы и сломали ногу?
– Я на секунду замешкался. Решил, что еще есть время. Но я ошибался.
У арки в розовом кусте мистер Эйджис их покинул. При его хромоте он не сможет забраться в дыру в кухонном полу; ему не было смысла идти дальше.
Миссис Фрисби с Джастином вышли из куста роз и огляделись. Было еще светло, хотя солнце клонилось к закату. Прямо перед ними, примерно в шестидесяти метрах, стоял большой белый фермерский дом. Дракон уже был на крыльце, сидя перед дверью и выжидающе глядя на нее. Справа – сарай с трактором, перед ним – забор амбара и сам амбар, отбрасывающий длинную тень. За ним высились лес и горы; слева миссис Фрисби видела большой камень в центре сада, рядом с которым ждали ее дети. Как только задание будет выполнено, подумала она, она поспешит к ним и подготовится к переезду.
– Зайдем с правой стороны дома, – шепнул Джастин. – Следуйте за мной.
Они прошли по краю двора, оставаясь в тени, следя за Драконом. Джастин все еще был с рюкзаком, куда он положил снотворное.
Под основной частью фермы Фитцгиббонов был подвал, но большую кухню построили позже, она стояла на бетонном фундаменте с небольшим зазором. Когда они подошли к этому серому основанию, миссис Фрисби увидела дыру, оставленную для вентиляции, на ней была сетка. Джастин взялся за нее и потянул за угол. Сетка поддалась.
– Мы немного ее ослабили, – объяснил он, держа сетку, чтобы она могла пройти.
Миссис Фрисби пробралась внутрь.
– Осторожно, – сказал он. – Там темно, провал около тридцати сантиметров. Просто прыгайте. Мы подложили вниз немного соломы, поэтому там мягко. Затаив дыхание, миссис Фрисби слепо прыгнула в темноту и почувствовала под ногами упругую солому. Через мгновение Джастин приземлился рядом с ней. Они были под кухней Фитцгиббонов.
– А теперь, – тихо сказал он. – Посмотрите налево. Видите свет? Это дыра. Свет идет из кухни. Мы подложили туда грязи, поэтому дойти до нее просто. Пойдемте.
Миссис Фрисби последовала за ним; когда они подошли ближе к освещенной дыре, она смогла осмотреться. Они шли по голой земле, сухой и прохладной на ощупь; над головой – тяжелый деревянный брус, образовывавший пол, а над ним паркет. Под дырой возвышался маленький круглый холм грязи. Они подошли к нему, а потом Джастин прошептал:
– Я останусь здесь и буду ждать вас. Я не пролезу. Спускайтесь как только все сделаете. Вот порошок.
Он дал ей бумажный сверток.
– Помните, разорвите его, прежде чем подойти к миске Дракона. А теперь поторопитесь. Я слышу миссис Фитцгиббон, она готовит ужин. Осторожно и удачи вам.
Миссис Фрисби сначала просунула в дыру пакетик с лекарством. Потом, как можно тише, сама пролезла в кухню.
Там было светло. Но мистер Эйджис не шутил, когда сказал, что потолок был низким. Между полом и низом шкафчика было меньше двух сантиметров, поэтому она не могла идти как обычно, пришлось распластаться и ползти. Она сделала несколько шагов и поняла, что дрожит.
– Спокойно, – приказала она себе. – Не паникуй, иначе сделаешь глупость и все испортишь.
Это помогло, она кралась дальше, пока не дошла до края шкафчика. Остановилась. Отсюда ей хорошо была видна вся кухня. Прямо напротив нее стояла большая белая газовая плита, а перед ней миссис Фитцгиббон. Шкаф был низким, поэтому миссис Фрисби не видела ее головы, а лишь плечи.
– Так, – сказала себе миссис Фитцгиббон. – Бульон готов, хлеб в печи, стол накрыт.
Где же кошачья миска? Миссис Фрисби посмотрела направо, как ей велел мистер Эйджис. Вот она, синяя с надписью на боку. И все же что-то было не так. Она была не в шестидесяти сантиметрах от нее, а в полутора метрах. В углу, где она должна была стоять, поднимались четыре деревянных ножки. Она поняла, что смотрела снизу вверх на кухонный стул.
Не важно, подумала она. Дистанция всего лишь в два раза больше. Мистер Эйджис не говорил о стуле, но возможно они его передвинули. Она поползла вправо, как можно ближе к миске без вероятности быть обнаруженной, и разорвала сверток.
Как только она это сделала, миссис Фитцгиббон отошла от плиты. Показалась ее рука, взяла миску, и миссис Фрисби услышала, как ее положили на шкаф над ее головой. Звук разрезаемого металла консервным ножом, стук ложки, и миска вновь оказалась на полу. Сильный рыбный запах кошачьей еды. Миссис Фитцгиббон ушла.
Пора.
Миссис Фрисби, держа порошок, ринулась в комнату, по открытому месту взгляд был устремлен на миску. Дрожь прекратилась. Она высыпала порошок, который мгновенно растворился во влажной кошачьей еде. Все еще держа сверток, она повернулась и устремилась к шкафчику.
Вдруг с грохотом свет погас. Потолок стал ниже и был усеян маленькими круглыми дырками. Миссис Фрисби продолжала бежать, пока не врезалась в холодную твердую металлическую стену.
Раздался голос.
– Мама! Не впускай пока Дракона. Я поймал мышь.
Билли, младший сын Фитцгиббона, сидел на стуле с ногами и ел ягоды из дуршлага. Перевернутый дуршлаг истал ловушкой для миссис Фрисби.
Семь мертвых крыс
Из птичьей клетки миссис Фрисби смотрела, как ужинают Фитцгиббоны. Ей тоже дали поесть – кусочек хлеба, сыр и морковка – все лежало на полу клетки вместе с мисочкой воды. В клетке несколько месяцев назад была желтая канарейка по имени Порги, которая жила там пять лет, а потом умерла от старости.
Чтобы вынуть миссис Фрисби из дуршлага, Билли подсунул кусок картона под него, больно пнув ее в процессе, так что теперь лапы болели, когда она пыталась двигаться. Сначала ее посадили в обувную коробку.
– Можно ее оставить? – спросил Билли маму.
– Зачем? Это всего лишь полевка.
– Как домашнее животное. Она мне нравится.
Билли пытался взглянуть на миссис Фрисби сквозь дырочки, которые он проделал в коробке, но внутри было темно.
– Полагаю, да. На несколько дней. Тебе придется кормить ее.
– Лучше, я посажу ее в клетку Порги, мне не видно ее в коробке. Она наверняка голодна потому что пыталась полакомиться едой Дракона. Глупая мышка. Ее могли убить.
Сначала никто не заметил маленького надорванного кусочка бумаги; а потом миссис Фитцгиббон рассеянно подняла его и выбросила в мусорку.
Несколько дней! Миссис Фрисби стало плохо. А через несколько дней, что потом? Они ее отпустят? Или Билли уговорит оставить ее еще ненадолго? Но даже если они ее освободят – дети были одни; сегодня вечером крысы придут переносить ее дом. Почему Билли именно сегодня вздумалось посидеть на стуле? У нее не было желания есть предложенную ей пищу. Ей хотелось плакать.
На ужин пришел Пол с отцом. Он посмотрел на запертую в клетке миссис Фрисби.