— Столик на двоих?
Фиона глубоко вздохнула и отвернулась от Майка. Они с Элиотом прошли через зал к кухне.
Если кто-то и пялился на ее платье, хихикал или тыкал в нее пальцем, она этого не заметила. Просто шла, уставившись себе под ноги.
Войдя в кухню, Фиона осмотрела пульсирующую от боли руку. Возле локтя расплывались синяки от пальцев Майка.
— Ты в порядке? — тихо спросил Элиот.
— Да. Конечно.
Впервые в жизни Фиона почувствовала, что готова причинить боль кому-то, кроме собственного брата. Да нет, не просто «готова». Она бы сделала это, не задумываясь.
На долю секунды злость Фионы обрела силу раскаленного добела металла. В этот краткий миг она пожелала, чтобы Майк Пул больше никогда не прикасался ни к ней, ни к кому-то еще. Она пожелала ему смерти.
8
Рука Майка
Элиот стоял перед большой мойкой. Одна раковина была наполнена водой, по поверхности которой, словно облака, плавали мыльные пузыри.
Его тошнило от этой работы. Но Элиот не был слабаком. Он заканчивал все, что начинал, даже если не видел никакой возможности одержать победу.
Однако работа у Ринго была не просто игрой типа «словарных дразнилок» или бега наперегонки по лестнице. Ничто не стоило того унижения, которое Элиот терпел здесь каждый день. Грубость Майка его не слишком удручала, он мог это стерпеть, но то, как менеджер обращался с его сестрой…
Элиот представил, как окунает голову Майка в раковину, держит, не отпускает… и топит его.
Он испугался своих мрачных фантазий, но еще сильнее — того, что эти фантазии вызвали у него чувство удовлетворения.
Элиот вздохнул. Хоть бы смена скорей подошла к концу.
Он посмотрел на воду и вдруг начал бессознательно постукивать пальцами по краю раковины. Детская песенка не выходила у него из головы. Она звучала вновь и вновь, и в мыльной воде стали возникать картины. Скрипка, улыбка, стая белых ворон, рука… Она протянулась к Элиоту, стала медленно поворачиваться в воде, пальцы сомкнулись, сжимая невидимый предмет… и вдруг скрючились от боли.
Из глубины кухни Элиота окликнул повар Джонни.
— Эй, ты там в порядке, амиго?
Элиот тряхнул головой, чтобы прогнать наваждение.
— Устал немного. Долгая смена.
Джонни вывалил замороженную картошку фри из пакета в корзину фритюрницы. Кипящий жир зашипел и забулькал. Повар отошел назад и опустил корзину, но капли жира все же попали на бетонный пол. Джонни недовольно нахмурился, ему это не понравилось. Он соблюдал в кухне идеальную чистоту и поэтому стал искать глазами ведро и швабру, чтобы поскорее вытереть жир с пола.
В кухню вошла Фиона. Вид у нее был такой, словно она вот-вот расплачется.
Футболка, фартук и розовое платье пропитались потом. От подбородка до коленей она была перемазана соусом маринара.
— Двойной столик с детишками из «Повелителя мух», — сказала Фиона и тяжело вздохнула. — Мне нужен перерыв.
— И я как раз собирался выйти, — сказал ей Элиот. — Пошли, подышим свежим воздухом.
Фиона кивнула, и они вместе пошли к задней двери. Элиот решил, что на улице поговорит с сестрой о Майке и они вместе придумают, как от него избавиться. В этот самый момент в кухню ввалился Майк.
— Фиона, подожди! — крикнул он.
Девочка остановилась и обернулась, сжав кулаки с такой силой, что костяшки ее пальцев побелели.
Майк выглядел чистым, свежим. Казалось, этот парень с курчавыми волосами и крепким подбородком всецело предан работе. На самом деле он не был ни чистым, ни свежим, ни преданным работе.
— Мне надо поговорить с тобой, — объявил Майк и выразительно посмотрел на Джонни и Элиота. — Надеюсь, вы позволите нам потолковать наедине?
Джонни потер щеку. Элиоту совсем не хотелось оставлять сестру наедине с Майком. Но Майк был его начальником, а повар кормил семью благодаря своей работе. Джонни вытащил из фритюрницы корзину, чтобы картошка не подгорела. На пол упало еще несколько капель жира.
— Пойду перекурю.
Элиот скрестил руки на груди. Он не собирался оставлять Фиону одну.
Майк уставился на Элиота и смотрел на него секунд пять.
— Ладно, — со вздохом проговорил он. — И ты тоже послушай, молокосос.
Фиона выпрямилась и встала ближе к Элиоту, но при этом не смогла оторвать глаз от пола.
— Что тебе нужно? — спросила она.
Майк поднял руки вверх. Он снова как бы призывал Фиону успокоиться.
— Хотел извиниться перед тобой. Я и не думал, что сделаю тебе больно.
Но правая рука Майка непроизвольно сжалась. Элиот подумал, не вспомнил ли он, как схватил Фиону за локоть. Судя по тому, как сверкнули глаза менеджера, было похоже на то, что ему это понравилось.
Элиот хотел, чтобы этот урод исчез из их жизни. Навсегда.
Маленькая мелодичная детская песенка зазвучала у него в ушах.
— Позволь, я посмотрю на твою руку, — сказал Майк, шагнув ближе к Фионе и изобразив очаровательную улыбку. — Синяков нет?
Фиона прижала руку к груди.
— Не подходи!
Улыбка сползла с лица Майка.
— Если вы собираетесь что-то рассказать Ринго… Я-то хотел по-человечески поговорить, но, видно, с вами по-человечески не получится. — Он поджал губы. — Знаете что? Покончим с этим. Просто собирайте манатки и проваливайте.
— Ты… Ты нас увольняешь? — ахнула Фиона. — За что?
Элиот понял за что. Чтобы они не рассказали Ринго о том, что его менеджер напал на одну из работниц. Майк их уволит, а если им вздумается потом что-то рассказать хозяину, получится, будто они хотят отомстить. По крайней мере, Майк мог так представить дело, и это бы ему ничего не стоило. Он вышел бы сухим из воды.
Такие, как он, всегда выходят сухими из воды. Губы Майка тронула жестокая ухмылка. Он наслаждался ситуацией.
— За что? — переспросил Майк, глядя на Фиону. — Да за то, что вы оба уроды. За то, что никто здесь не желает с вами работать. И еще потому, что я сказал: вы уволены.
За всю жизнь Элиот никого не ненавидел так сильно, как в это мгновение Майка. Он пожелал ему смерти.
Менеджер шагнул к ним — наверное, хотел еще поиздеваться — и наступил на маленькую лужицу пролитого масла.
Он поскользнулся, упал возле фритюрницы, выставил перед собой руку…
И она угодила в кипящее масло.
Майк вскрикнул и откатился в сторону. Дымящееся масло покрыло его руку до локтя. Кожа покраснела, образовались волдыри.
Он начал кататься по полу, прижимая к себе обожженную руку, но тут же резко выпрямил ее, чтобы не обжечь грудь.
Элиот и Фиона пару секунд ошеломленно смотрели на Майка, а потом бросились к нему.
Паника, парализовавшая Элиота, улетучилась. Он знал, что нужно делать. Они с Фионой не раз читали и перечитывали «Практическое руководство по оказанию первой помощи» Марселлюса Мастерса. [16]
— Воды, — сказала Фиона.
— В мойке, — ответил Элиот. — Осторожно, не прикасайся к его руке.
Они подняли Майка, ухватив его под мышки. Он стонал и дрожал. Фиона и Элиот подтащили Майка к мойке и наклонили так, чтобы рука попала в раковину.
Джонни вошел в кухню с сигаретой в зубах. Увидев Майка, он перекрестился.
— Звоните девять-один-один! — крикнул ему Элиот. — Скорей!
Джонни бросился к телефону, висящему на стене.
Элиот направил струю холодной воды из крана на плечо Майка.
Как только вода потекла по обожженной руке, Майк снова закричал и попытался вырваться.
— Нет, — прошептала Фиона. — Так нужно, иначе ты потеряешь руку.
— Нужно охладить кожу, — сказал Майку Элиот. — Рукав пропитался жиром.
Менеджер кричал и хныкал, но вырываться перестал, обмяк и повис на руках у близнецов.
Элиот посмотрел на сестру, а она — на него. Он знал, что Фиона думает о том же, о чем и он: Майк обжег правую руку — ту, которой он схватил Фиону.
9
Прерванный отпуск
Селия нежилась под сенью пальм на своем личном пляже на острове Бора-Бора, [17]в собственном «доме вдали от дома». [18]
Аборигены побаивались этого места. Они считали, что над ним властвует «злое колдовство», — а все из-за того, что после кораблекрушений течения выбрасывали раздувшиеся трупы утопленников именно на этот берег. Конечно, Селия ничего не предпринимала, чтобы развеять слухи. Уединение было драгоценностью, сокровищем, об утрате которого она бы горько сожалела.
Золотые солнечные лучи отражались от белого, как тальк, песка. Зной проникал даже сквозь листву пальм и москитную сетку.
Кожа Селии напоминала цветом раскаленную бронзу. Скрученные в жгут влажные медно-рыжие волосы обвивали ее шею, словно змея. При пышных формах она была довольно стройна и могла бы стать манекенщицей. Такая карьера пришлась бы ей по душе, поскольку льстила бы ее тщеславию, но мужчины и женщины и без того падали к ее ногам.
Селия промокнула полотенцем лоб, еще влажный после недавнего купания. Она играла с мирными серыми рифовыми акулами и дразнила их до тех пор, пока они не разозлились и не начали нападать друг на друга. Вода стала красной от крови и кусков плоти. Селия облизнула губы, почувствовала кровавый привкус и улыбнулась. Улыбалась она редко.
Чудесный выдался вечер…
Но его вот-вот должны были испортить.
На ее берегу появился непрошеный гость.
Селия чуть-чуть приподняла веки и краешком глаза заметила тень на тропинке, там, где пляж переходил в джунгли. Кто бы ни отбрасывал тень, этот человек явно хотел, чтобы она увидела его.
Селия поиграла с изумрудом, вставленным в ее пупок, и сделала вид, что не замечает темнокожего гостя. Возможно, это любопытный турист. Ему наскучит тут торчать. И он уйдет.
Но человек стоял, переминаясь с ноги на ногу, и ждал.
— Подойди, — проговорила Селия, тяжело вздохнув.
Почему помехи возникали именно в те мгновения, когда она собиралась полностью расслабиться? Как будто следуя точным атомным часам?
Она приподнялась и села. На ней не было ничего — только изумруд в пупке и нож на ремешке, застегнутом на щиколотке.
Ее последний любовник, хвастаясь перед своими друзьями, называл ее красоту «звериной». Комплимент пришелся Селии по сердцу, но болтливость любовника понравилась ей гораздо меньше. Пришлось на деле продемонстрировать ему, сколько именно в ней «звериного».
Тень вышла из джунглей и превратилась в мужчину-самоанца в черном шелковом плаще, шортах и бейсболке. Он подобострастно упал к ногам Селии, опустил лицо к ее ступням и поцеловал бы их, если бы она позволила.
— Хватит, — махнула рукой Селия. — Вставай! Говори, зачем пришел, и уходи.
Мужчина подчинился. Он был на две головы выше Селии. Его звали Уракабарамеель, иногда — мистер Ури Крамбл, иногда — просто Ури, если Селия пребывала в хорошем настроении. Он был ее правой рукой при проведении специальных операций.
Почтительно отступив на пару шагов и опустив глаза, он сунул руку в карман, достал и раскрыл как бы наобум маленькую черную записную книжку, изрядно разбухшую от обилия вклеенных в нее дополнительных страничек и листочков разноцветной липкой бумаги.
— Миледи Селия, — прочел Ури рокочущим баритоном, — при открытии торгов на лондонской бирже акции упали на восемь процентов. Наши оксфордские партнеры нервничают. Они требуют, чтобы вы поддержали их капиталовложения.
— Вот как? Терпеть не могу тех, кто от меня чего-то «требует», когда я в отпуске, — сморщила нос Селия. — Продай мою долю. Сегодня же сниму проценты.
— Это может вызвать изъятие вкладов из трех банков в…
— Я сказала — продай!
Ури поклонился.
— Как прикажете.
— Пусть Британия сгорит или утонет в море, мне все равно. Дальше?
— Мелкий вопрос. Посол Манилы преподнес вам трех андалузских кобыл. Я не знал, как вы пожелаете поступить с этими животными. Кроме того, посол хотел бы позавтракать с вами, как только вы сочтете это возможным.
— О, как чудесно! — радостно воскликнула Селия. — Андалузки — не животные, Ури. Они бесценны, их можно только обожать. — Прижав к губам длинный, накрашенный ярко-красным лаком ноготь, она замурлыкала. — Прикажи построить конюшни около виллы в заливе Субик, и я обучу этих великолепных дам галопу по побережью Южно-Китайского моря. Передай послу: суббота, Нью-Йорк. В «Мусукоши».
— Очень хорошо.
Ури поклонился и, пятясь, стал отходить от Селии.
— Есть еще что-нибудь?
— Ничего. Только одно тривиальное дело, о котором вашему превосходительству не стоит беспокоиться.
Он закрыл записную книжку и сунул в карман плаща. Селия поймала его запястье и впилась в кожу ногтями. Ури поморщился от боли.
— Покажи.
Ури протянул ей записную книжку, и Селия открыла ее левой рукой, не отпуская самоанца.
— Тут написано: «Дети Пост». Они нам знакомы?
— Не слишком серьезная разведывательная операция. Поиски завели в тупик. Двое детишек. Никто.
— О? — Селия разжала руку и ногтем указательного пальца пробежалась от запястья Ури до локтя вдоль разбухшей вены. Ноготь впился в сгиб локтя, поранил кожу, но не пронзил кровеносный сосуд. — Тогда почему, — продолжала мурлыкать Селия, — эта информация занесена в твою черную книжку, куда записываются сведения только о самых важных операциях?
Ури упал на одно колено. От удара песок завибрировал. Надо отдать самоанцу должное — он даже не вскрикнул.
Селия вывернула руку Ури, и боль распространилась по его сосудам и нервам.
— Так, предположение, — простонал Ури. — Мы думали, что оно поможет найти нашего кузена, который давным-давно пропал без вести.
Селия отпустила руку самоанца.
— Ах да, припоминаю. Что-то связанное с трастовым фондом?
— Да, миледи. — Ури обхватил правую руку левой. Капли крови упали на песок.
Он уставился на изумруд в пупке Селии. В его глазах плясали отблески драгоценного камня. Конечно, Ури жаждал, чтобы она властвовала над ним, подумала Селия. Потому что она всегда брала то, что могла удержать. Но уклончивый взгляд в сочетании с попыткой скрыть сведения об этих детях Пост… Селия почуяла измену. Ее охватил гнев.
Ури отвел взгляд. Его щеки горели.
Может быть, разочарованно думала Селия, никакого заговора не существовало. И Ури ни в чем не виноват — просто ей так показалось. Какая жалость… Он навсегда останется всего лишь ее верным псом.
— Ну, так что там? — спросила Селия.
— Был перехвачен денежный перевод со старого счета Луи, который, как мы полагали, давным-давно заморожен. Нам удалось выяснить, кто осуществил перевод: юридическая фирма в Южной Калифорнии. Я лично извлек соответствующие файлы. Это трастовый фонд для двоих детей. К нашему делу он отношения не имеет.
Ури запустил руку во внутренний карман плаща и вытащил тоненький портативный компьютер. Откинул его крышку, включил и протянул Селии.
Она подождала, пока откроется файл.
Ури сунул руку в карман еще глубже, вытащил небольшой складной столик и разложил его перед Селией.
Она поставила компьютер на столик. На экране появились два фотоснимка, сделанные с высоким разрешением. Мальчик. Девочка.
Улыбались они так, словно их заставили, приставив к спинам ножи. Явно — брат и сестра. Возможно, двойняшки.
Ури продолжал копаться в карманах широченного плаща. Послышался звон льда в бокале и плеск жидкости. Он поставил на столик порцию «Кровавой Мэри».
Селия взяла бокал и слизнула соль с краешка.
— Было только одно небольшое осложнение, — признался самоанец. — В кабинете этой самой фирмы появился водитель. Я успел уничтожить файлы до того, как он до них добрался, но все же совпадение получилось интересное…
— Водитель… — прошептала Селия. — С чего бы водителю интересоваться этим делом?
— Вряд ли именно этим. Если я правильно помню условия договора, им не позволено вмешиваться в наши дела. Так же, как нам — в их. Думаю, простое совпадение.
— Да уж…
Селия снова посмотрела на фотографии детей. В их лицах было что-то знакомое.
Она увеличила изображение мальчика. В его глазах — зеркалах души — играли серые, голубые и зеленые переливы — признак благородного происхождения.