— Эй, ты! — оглушительно закричал Бошан и погудел. Ему, Робу. Хозяин был огромный, с рыжими как апельсин волосами и такой же бородой. Из уголка рта у него постоянно торчала зубочистка. Когда он говорил, зубочистка подрагивала, словно тоже норовила встрять в разговор.
— Разве ты у нас теперь тоже зарплату получаешь? — прогремел он.
— Нет, сэр, — ответил Роб.
— Тогда ладно, — громогласно одобрил Бошан и соскочил на землю с подножки джипа. — Работай, раз бесплатно. Таких работничков я люблю.
— Хорошо, сэр.
— А почему не в школе? Или ты уже аттестат получил? — Золотые цепи, утопавшие в курчавых рыжих волосах на груди Бошана, поблескивали, будто подмигивая Робу.
— Болею я.
— Понятненько. Школа надоела. — Бошан похлопал Роба по спине. — Матери нет, вот ты и отбился от рук. Но я тебе не мать, так что живи как хочешь, следить не буду. Мне бы со своей сладить. — Он многозначительно кивнул на вестибюль мотеля, где восседала за стойкой его мать, Ида Белль.
Хозяин подмигнул Робу. Потом заговорщицки посмотрел направо-налево.
— Послушай, — сказал он, понизив голос. — У меня тут куча дел образовалась, не успеваю всё сам. Ты, гляжу, парень сметливый. Может, хочешь подзаработать?
Ответа он дожидаться не стал.
— Давай-ка объясню тебе, что надо делать. Ты зверей любишь?
Роб кивнул.
— Само собой. — Бошан кивнул вместе с Робом. — Какой же пацан зверей не любит? А диких любишь? Хищников?
У Роба чуть сердце из груди не выпрыгнуло. Он понял, к чему клонит хозяин.
— Я тут себе одного хищника прикупил, — продолжал Бошан. — Скажу какого — не поверишь. Я его прямо тут, в лесу, поселил. У меня на него виды имеются. Большие планы. Но пока руки не дошли. А за ним ухаживать надо. Кормить-поить. Каждый день. Тебе понятно, сынок?
— Да, сэр.
— Вот и отлично. — Бородач хлопнул Роба по плечу. — Знаешь, полезай-ка в джип, прокатимся. Я тебе покажу, что и как.
— Мне тут ещё домести надо, — сказал Роб, не выпуская из рук метлу.
— Это тебе папка сказал? Так он тут не хозяин! Тут я хозяин. Говорю «поехали», отвечай: «Так точно, поехали».
— Так точно. Поехали, — повторил Роб, тщетно оглядываясь: вдруг появится отец или Уилли Мей и спасёт его? В то же время он знал: никто ему не поможет. Никто на свете.
— Отлично, — сказал Бошан. — Залезай.
Роб забрался на пассажирское сиденье. В ногах его лежал плотный коричневый пакет.
— Переложи это назад, — велел хозяин, усаживаясь за руль. Пакет оказался тяжёлый и вонючий. Роб положил его на пол за своим сиденьем и понял, что испачкал руки. Они были в тёмной крови.
— Там просто мясо, — пояснил Бошан. — Ничего с тобой не произойдёт, не бойся.
Рыжий бородач нажал на газ, мотор взвыл, и они с рёвом помчались мимо вывески «Звезда Кентукки» — прямиком в лес. Бошан нёсся как бешеный. Вот-вот врежется — то в одно дерево, то в другое. Сворачивал буквально в последний момент. И беспрестанно вопил:
— Ты глазам своим не поверишь! Ты такого в жизни не видел!
— Не видел, сэр, — покорно повторял Роб.
— Что? — переспросил Бошан сквозь шум мотора.
— Не видел, сэр! Не поверю, сэр! — поддакнул Роб громче. Но он верил. Верил всем сердцем.
Глава 19
Бошан нажал на тормоза.
— Почти приехали, — сказал он. — Закрой-ка глаза, чтобы получился сюрприз.
Роб закрыл глаза, и джип медленно покатил дальше.
— Не подглядывай! Зажмурься крепко!
— Хорошо, сэр, — кивнул Роб.
— Ну вот, — наконец сказал хозяин. — Добрались, можешь открывать.
Он затормозил вплотную к клетке, разве что не уперся бампером в решётку.
— Скажи, что ты видишь? — потребовал Бошан трубным гласом. — Скажи, что открылось твоему взору?
— Тигр, — ответил Роб. И сделал вид, что у него от удивления отвисла челюсть, что он потрясён и ошеломлён.
— Вот именно! Тигр! Король джунглей! И он принадлежит мне!
— Ого! — притворно воскликнул Роб. — Вы его купили?
— В точку! Купил. Один мой знакомый задолжал мне кучу денег. И вернул тигром. Так и происходят крупные сделки в этом мире. Тиграми. Он мне достался прямо в клетке.
Зубочистка в уголке его рта гуляла вверх-вниз, точно разговаривала. Бошан придержал её пальцем, чтоб заткнулась.
— А что вы будете с ним делать? — спросил Роб.
— Да вот раздумываю. Можно поставить клетку перед мотелем, пусть привлекает постояльцев в «Звезду Кентукки». Авось, дело поживее пойдёт.
Тигр замер и уставился на бородача. Тот отвернулся. И стал стучать по рулю своими толстыми пальцами.
— Можно, конечно, его просто убить, — продолжал Бошан. — Содрать шкуру и сделать себе тигровую шубу. Короче, я пока не решил. А возни с ним по горло. Мясом надо кормить дважды в день. Это тебе и поручается. Будешь приходить сюда кормить тигра. Каждая кормёжка — два бакса. По рукам?
У Роба пересохло во рту, он с трудом сглотнул.
— А как я просуну еду в клетку? — спросил он.
Бошан нашарил в кармане связку ключей.
— Клетка открывается. — Он покачал ключами, и раздался печальный металлический звон. — На большие ключи не обращай внимания, они от большой дверцы. Откроешь — тигр выпрыгнет и тебя съест. Понял? Не надо бы, конечно, давать тебе всю связку, но ты ведь не дурак?
Роб, в ужасе оттого, что ключи от клетки существуют и сейчас окажутся у него в руках, только кивнул.
— Видишь этот маленький ключик? — продолжал Бошан.
Роб снова кивнул.
— Он как раз от маленькой дверцы, через которую еду суют. — Хозяин кивнул на нижний угол клетки. — Открываешь, проталкиваешь мясо, кусок за куском. Вот погляди.
Бошан, кряхтя, выпростался из джипа, достал пакет, извлёк из него кусок мяса, а потом, наклонившись до земли, отпер нижнюю дверцу и быстро кинул мясо внутрь. Тигр прыгнул, и бородач неловко споткнулся, отпрянув от клетки.
— Вот и всё, совсем не сложно. — Бошан выпрямился. На лбу у него блестел пот, руки дрожали.
— А у вашего тигра есть имя? — спросил Роб.
— Имя? — Хозяин задумался. — Нет у него имени. Тебе что, непременно надо его по имени кликать, чтобы сунуть в клетку кусок мяса?
Роб пожал плечами и покраснел. И принялся чесать ноги, чтобы, наклонившись, не смотреть на потного сердитого Бошана.
— Ты желаешь, чтобы я представил вас друг другу по всем правилам? — издевательски продолжал Бошан. — Тогда давай вылезай из джипа.
Роб соскочил на землю.
Хозяин ухватился за решётку и потряс её изо всей силы. Тигр оторвался от мяса. Морда его была измазана кровью. Тигр смерил Бошана тяжёлым, отчего-то знакомым Робу взглядом.
— Эй, ты! — крикнул тигру бородач. — Видишь этого пацана? — Он ткнул пальцем в Роба. — Теперь он твой мясопровод. Он, а не я. Этот пацан. И все ключи у него. Ясно, зверюга? У меня теперь ключей нет. А его запомни! Понял?
Ещё с минуту тигр сверлил глазами человека, а потом медленно опустил голову и принялся за еду.
— Вот вы и познакомились. — Бошан вытащил из кармана потёртую бандану и стёр со лба пот.
По пути назад, в «Звезду Кентукки», хозяин по-прежнему лихачил, а вдавленный в кресло Роб вдруг вспомнил, почему ему знаком взгляд тигра. Так смотрит Сикстина. Он знал: когда он скажет, что получил ключи от клетки, её глаза загорятся таким же ярким свирепым пламенем. Теперь она непременно настоит на своём. Они выпустят тигра.
Глава 20
Напоследок Бошан сказал:
— Помни, тигр — это наша с тобой сделка. Она никого, кроме нас, не касается. Забери мешок с мясом, припрячь где-нибудь, а завтра я привезу ещё. Главное, держи язык за зубами.
Ровно в три, урча, пыхтя и отфыркиваясь, показался школьный автобус. Ещё на подъезде Нортон и Билли Тримангеры начали пуляться в Роба финиками. Не успел автобус остановиться, из него выскочила Сикстина и бегом бросилась к Робу, уворачиваясь от града фиников. Она была серьёзна, как воин на поле боя.
— Пойдём скорее к тигру, — выдохнула она, добежав.
Роб в смятении увидел, что Сикстина снова нацепила его джинсы и футболку.
— Где твоё платье? — не удержавшись, спросил он.
— Здесь. — В руке у неё болтался тот же пакет, в который Роб положил платье накануне. — Я сразу, как из дома вышла, переоделась. Чтоб мама не видела. Я сегодня нашла в библиотеке книжку о семействе кошачьих. Кстати, ты знал, что в этих краях всё-таки водятся крупные кошки? Пантеры! Мы выпустим тигра, и он будет жить с ними. Пошли скорее!
Она побежала вперёд.
Роб тоже побежал. Но связка ключей так оттягивала карман и била по ноге, что бежать было неудобно, и Сикстина его без труда обогнала.
Когда он добрался до клетки, Сикстина уже стояла, просунув пальцы в ячеистую сетку, прижавшись к ней всем телом.
— Тиграм, между прочим, грозит исчезновение, — сказала она. — И выживут они или нет, зависит от нас.
— Ты осторожней давай, — посоветовал Роб. — Он ведь тяпнуть может.
— Не будет он на меня нападать. Тигры нападают на людей только в самых крайних случаях, когда умирают с голоду.
— Этот с голоду явно не умирает.
— Откуда ты знаешь? — Сикстина обернулась к Робу.
— Ну, он же не худой? Его тут, похоже, кормят.
Сикстина вперила в Роба пристальный взгляд.
Роб открыл рот. И произнёс слово «ключи».
Это ж надо! Стоит ему оказаться перед Сикстиной, все его секретные слова — тигр, рак, Каролайн, — все слова из его чемодана вылетают сами собой!
— Что? — спросила Сикстина. — Какие ключи?
— Ключи, — повторил он и откашлялся. — У меня есть ключи от клетки.
— Откуда взял?
— Бошан дал. Он нанял меня кормить тигра. И дал ключи.
— Ух ты! — воскликнула Сикстина. — Осталось просто отпереть дверь и выпустить!
— Нет, — сказал Роб.
— Ты спятил? Почему нет?
— Это опасно. Для него. У моей знакомой, Уилли Мей, в детстве была птичка, она её выпустила — и птичку съела змея.
— Глупости! — отрезала Сикстина. — Одно дело птичка, а другое — тигр. Т-и-г-р, понимаешь? Я не знаю, кто такая твоя Уилли Мей. И знать не хочу. Я тигра выпущу, и ты мне не запретишь. Без всяких ключей выпущу. Спилю замки и дело с концом.
— Не надо, — сказал Роб.
— «Не надо»! — передразнила Сикстина. — Умоляю!
А потом резко развернулась, схватилась за сетку и принялась трясти. Совсем как Бошан несколько часов назад.
— Ненавижу это место! Ненавижу! — повторяла она. — Скорее бы папа приехал! Вот он приедет, мы с ним придём сюда и выпустим тигра. Это мы сделаем в первую очередь. — Она затрясла клетку ещё сильнее. — Я тебя вызволю! — крикнула она метавшемуся по клетке тигру. — Честное слово.
Сикстина трясла клетку, словно сама сидела взаперти. А тигр ходил взад-вперёд, без остановки.
— Не надо, — попросил Роб.
Но она продолжала трясти железную сетку и даже биться об неё лбом. А потом Роб услышал странный звук. И подошёл поближе, решив, что она задыхается.
Оказалось, что Сикстина плачет. Плачет!
Роб стоял рядом, растерянный и потрясённый. Когда мама была ещё жива, а он ещё плакал по разным мелким поводам, мама умела его утешить. Она подставляла ладонь сзади под его голову, возле шеи, и говорила: «Плачь. Плачь, не бойся. Я тебя держу».
Не успев подумать, правильно ли, можно ли так поступить, Роб протянул руку и положил её сзади на шею Сикстины. Он почувствовал биение её пульса — в такт с метанием тигра в клетке. И прошептал слова, которые когда-то шептала ему мама: «Плачь. Плачь, не бойся. Я тебя держу».
Сикстина плакала. Она плакала так, будто уже никогда не остановится. И она не просила его убрать руку.
Глава 21
Когда они пустились в обратный путь к мотелю «Звезда Кентукки», сгущались сумерки. Сикстина уже не плакала, но разговор тоже пока не заводила, даже о том, чтобы выпустить тигра.
— Мне надо маме позвонить, — сказала она устало, когда они наконец дошли.
— Я с тобой, — быстро отозвался Роб.
Она не возразила, поэтому он пересёк вместе с ней пустырь, где постояльцы ставили машины, и направился к бельевой. Вдруг перед ними из лиловой тьмы выросла Уилли Мэй. Она стояла, опершись на свою машину, и курила сигаретку.
— Стой, кто идёт! — Она шутливо наставила на Роба палец.
— Привет, — ответил он.
— И кто это с тобой? — Она мотнула головой в сторону Сикстины.
— Это Сикстина, — ответил он и сам повернулся к девочке: — Сикстина, это и есть Уилли Мэй. Помнишь, я рассказывал? У неё была птичка, и она её выпустила.
— И что? — спросила Сикстина.
— И ничего, — отрезала Уилли Мэй. В очках у неё пестрели отблески от вывески «Звезда Кентукки». — Была птичка да сплыла.
— А зачем вы тут торчите на стоянке? — нелюбезно и даже жёстко спросила Сикстина. — Людей пугаете?
— Да что мне за радость людей-то пугать? — отозвалась Уилли Мэй.
— Уилли Мэй тут работает, — пояснил Роб.
— Это верно, — согласилась Уилли Мэй и, пошарив в кармане передника, вытащила оттуда пачку жвачки. — А тебя я знаю, можешь не представляться, — сказала она Сикстине. — И про тебя знаю. Ты сейчас сильно сердишься. На весь белый свет злишься. Я эту злость нутром чую. Сама почти всю жизнь такая была.
— Я не злюсь, — огрызнулась Сикстина.
— Думай как хочешь, дело твоё, — миролюбиво сказала Уилли Мэй и открыла пачку. — Только тогда ты ещё и врушка, не только злюка. На, бери. — Она протянула Сикстине жвачку.
Сикстина уставилась на Уилли Мэй и смотрела на неё исподлобья целую долгую минуту. А Уилли Мэй тоже смотрела, не отводила глаза. Сумерки окончательно сгустились, стало совсем темно. Роб затаил дыхание. Как же хочется, как отчаянно ему хочется, чтобы эти двое понравились друг другу! Только когда Сикстина протянула руку и взяла жвачку, Роб наконец тихонько, с облегчением выдохнул.
Кивнув Сикстине, Уилли Мэй предложила жвачку и Робу. Он взял одну пластинку и сунул в карман — на потом.
Уилли Мэй раскурила следующую сигарету и усмехнулась.
— Такое только Господь мог учудить. — Она покачала головой. — Свёл вас обоих вместе. Мальчишка, который весь извёлся от печали, даже ноги коростой покрылись. И ты. — Она наставила сигарету на Сикстину. — Тебя злость точит, аж искры во все стороны летят. Вот так парочка. Загляденье. — Она подняла руки к небу, потянулась и окончательно выпрямившись, отклеилась от машины.
Сикстина смотрела на Уилли Мэй, раскрыв рот.
— Какой у вас рост? — спросила она.
— Сто восемьдесят восемь сантиметров, — ответила Уилли Мэй. — Домой мне пора, вот что. Но прежде дам тебе совет. Парень этот свой совет уже получил. Ты к своему готова?
Сикстина кивнула, так и позабыв закрыть рот.
— Тогда слушай. Никто за тобой не приедет, и спасать тебя никто не станет. — Уилли Мэй открыла дверцу и уселась за руль. — Спасать себя придётся самой. Понятно говорю?
Сикстина всё пялилась на Уилли Мэй. И молчала.
Уилли Мэй нажала на газ, машина тронулась. Роб и Сикстина долго смотрели ей вслед.
— Она пророчица, — уверенно сказала девочка.
— Кто-кто?
— Пророчица. Они как раз в Сикстинской капелле и нарисованы. Весь потолок в них. Их устами говорит Господь.