– А по-моему, тебе очень повезло, что ты меня встретил. Если бы не я, ты бы уже недели три как непрерывно общался с предками, только никакой радости тебе бы это не доставило.
Лешка кивнул. Он как раз подумал о том, что вряд ли Виктор спасал его для того, чтобы снова убить. Внезапно ему на ум пришел неплохой ход.
– Я согласен, но с одним условием, – с вызовом сказал он. – Вы скажете мне честно, кто вы такой. Я же должен знать, кому доверяю свою жизнь!
– Хорошо, – почти сразу ответил Виктор. – Я – сянь.
– Ваша фамилия мне ни о чем не говорит! – запротестовал Лешка.
– Сянь – это не фамилия, – усмехнувшись, сказал Виктор.
– А что?
– Вот и выясни. Никакой тайны в этом нет. Заодно расширишь свое образование. Ну что, мы договорились?
– Договорились, – автоматически подтвердил Лешка. В голове у него сидело загадочное китайское слово. Где-то он его уже встречал…
Впереди засверкала огнями торговая зона у метро. У перехода через Шуваловский проспект Виктор остановился.
– Дальше мне в другую сторону. Давай прощаться, Леха, – сказал Виктор, протягивая руку. – Так не забудь – послезавтра отправляемся в Нижний мир.
– Пока, – проговорил Лешка, пожал Виктору руку и побрел через переход, продолжая копаться в памяти. Где же он читал о том, кто такие сяни, причем совсем недавно? На середине проспекта его осенило. Ну конечно, в Интернете! Восемь Бессмертных Древнего Китая!
Лешка застыл на переходе и резко обернулся, но на велосипедной дорожке Виктора уже не было. Зеленый человечек на светофоре сменился красным, хором засиг-налили нетерпеливые водители, подгоняя тормозящего пешехода. Тогда Лешка опомнился и побежал в сторону дома – собирать сведения о бессмертных сянях.
Глава 13
У Ники появляется отец
Утром Ники проснулась как ни в чем не бывало. События прошедшей ночи напрочь изгладились из ее памяти. Одно только было необычно – не сработал будильник. Ники вылезла из кровати и, зевая, поплелась в ванную. «Опять проспала! – сонно думала она, сидя на краю ванны и глядя, как из крана течет вода. – Опять классная будет наезжать! Ладно, что же теперь делать. Первый урок я уже пропустила… на второй тоже идти бессмысленно… Третий – биология, там не отмечают…» Ники рассеянно посмотрела в коридор – дверь ванной была открыта, – и ее взгляд упал на сияющие от крема черные ботинки. Ники, нахмурясь, несколько секунд смотрела на них. «Не поняла! – подумала она. – У нас что, кто-то есть? »
Вообще-то Ники полагала, что в квартире она одна. Мама уходила на работу в восемь. Мужчин к ним в гости заходило обычно не слишком много. Точнее, всего один.
«У нас что, Толик сидит?!» – ужаснулась Ники. Она представила, как выглядит со стороны – полураздетая, взлохмаченная, заспанная, – выскочила из ванной и метнулась в комнату. Сначала – одеться, решила она. А разбираться – потом. Через минуту, в тот момент, когда Ники путалась ногами в джинсах, раздались быстрые шаги, и в комнату вошла мама.
– Ты чего не на работе? – изумилась Ники. – Заболела?
– Вероника, – вымученно улыбаясь, произнесла мама. – У меня есть для тебя новость. Случилось что-то очень… важное.
Ники напряглась. То, что мама не пошла на работу, как и ее скорбный и торжественный вид, говорили о том, что новость действительно важная, и при этом плохая. Даже не просто плохая, а отвратительная.
«Меня исключили из школы!» – первым делом предположила Ники. По ее спине побежали мурашки. Что еще может случиться такого глобально плохого? Неужели бабка умерла?
– Одевайся и приходи на кухню.
Ники тут же вспомнились черные ботинки.
– Кто там? – понизив голос, спросила она. – Толик?
Мама кивнула.
– Чего это он так рано прикатил?
– Хочет тебе что-то сказать, – ответила мама и вышла. Ники сунула в штанину вторую ногу и застыла в задумчивости. Ей стало не по себе. Нет, дело тут не в школе и не в бабушке. Что Толику от нее надо? Вроде ничего из запланированных гадостей она ему сделать не успела… Не мысли же ее он прочитал, в конце концов!
Однако тянуть время было бесполезно. Сделав над собой усилие, Ники закончила одеваться и отправилась на кухню.
Толик сидел за столом, как всегда, занимая очень много места, – широко расставив ноги, растопырив локти, – и смотрел на Ники исподлобья своим холодным взглядом. Перед ним стояли традиционная чашка с остывшим чаем и вазочка с печеньем, и сразу было видно, что он ничего не ел и не пил. Мама, отвернувшись и опустив голову, возилась у плиты.
Ники вдруг бросило в холодный пот. «Они решили пожениться! – с ужасом подумала она. – Нет! Что угодно, только не это!»
– Доброе утро, Тиль Иванович, – с трудом выговорила она.
Толик кивнул и буркнул в ответ что-то невнятное. Выглядел он совершенно как всегда, даже еще угрюмее, и на жениха ничуть не походил. Ники слегка приободрилась. Несколько секунд в кухне царило молчание. Ники продолжала топтаться у двери. Мама повернулась и сказала:
– Вероника… Мы подумали и решили сказать тебе одну вещь. Мы долго колебались, стоит ли ставить тебя в известность, потому что не знали, как ты отреагируешь. При твоей неустойчивой нервной системе и сложном характере…
«Ну точно! – в отчаянии подумала Ники. – Мамочка, пожалуйста, замолчи!»
– Но потом решили, что рано или поздно ты все равно об этом узнаешь, а ты уже достаточно взрослая, чтобы принять это как… как…
Мама запуталась и посмотрела на Толика, как будто взывая к его помощи. Но Толик сидел молча и все так же холодно смотрел на Ники. Ники страдала, готовясь услышать непоправимое.
– К тому же ты давно знакома с Тилем Ивановичем, так что наше известие не должно быть для тебя таким уж сильным шоком…
Мама потупила глаза и тихо проговорила:
– В общем, Тиль Иванович – твой папа.
Ники ошеломленно заморгала. Она ожидала услышать все что угодно, только не это. Толик – ее кто?
Она уставилась на Толика так, будто увидела его в первый раз. Потом перевела взгляд на маму.
– Мам, ты шутишь?
Мама покраснела и хотела что-то сказать, но Толик ее перебил:
– Это правда, Вероника, – жестко сказал он. – Я – твой отец.
Ники почувствовала, что ее щеки запылали. Теоретически она понимала, что где-то у нее есть отец, но никак не думала, что когда-нибудь в жизни его увидит. Зная, что мама не переносит даже малейшего упоминания о каком-то там отце, Ники предполагала, что этот неизвестный ей мужчина маму чем-то смертельно обидел – может быть, обольстил и бросил беременную или с маленьким ребенком на произвол судьбы, или ушел к другой женщине, или что-нибудь такое, не менее подлое, – и приучила себя относиться к этому негодяю соответственно. Иногда Ники представляла себе эту воображаемую встречу с отцом, который от них отказался, сочиняла те оскорбления и обвинения, которыми его осыплет, выскажет всю свою ненависть за себя и за маму… но теперь она стояла и молчала, не находя слов. Ни выстраданной ненависти, ни, тем более, дочерней любви к ново-обретенному папаше она не испытывала. И она уж никак не ожидала, что этим папашей окажется ее старый знакомец Толик. Единственное чувство, которое находила в себе Ники, было глубокое недоверие ко всему, что от него исходит.
– Я вам не верю, – так и сказала она Толику. Спокойно, без взрывов ярости и истерик.
Мама бросила быстрый взгляд на новоявленного папашу. Тот только ухмыльнулся.
– Все нормально. Вероника, я бы хотел объяснить тебе ситуацию. В деталях.
– Я лучше выйду… – Мама вытерла руки и заторопилась к двери.
– Нет, – остановил ее Толик. – Мы с Вероникой пойдем прогуляемся. Зайдем в какое-нибудь кафе и там спокойно побеседуем. Вероника, ты не возражаешь против такого плана?
Толик держал себя абсолютно так же по-жлобски, как раньше, не проявляя родственных чувств и не набиваясь в любящие папочки. Ники это оценила положительно. И сразу задумалась: а чем ей вообще грозит появление в доме постороннего мужика, который получит право вмешиваться в ее жизнь? Или он не собирается жить с ними? А может, он захочет забрать их к себе? А может…
«Похоже, в школу я сегодня не иду», – подумала Ники.
– Пойдемте, побеседуем, – копируя его надменный тон, кивнула она. – Сейчас, я только оденусь…
Похода в кафе не получилось. Ники и Толик сначала пошли вдоль Ланского проспекта, потом свернули во дворы, сделали круг и вернулись к дому. Было странное, чисто питерское зимнее утро, одновременно сырое и морозное. Температура воздуха за ночь опустилась до минус двух, но все, что накануне пролилось с неба, просто не успело как следует промерзнуть. Потому асфальт обледенел, а над ним встал туман. Даже во дворе очертания соседних домов терялись в белесой дымке.
Толик и Ники сидели на раздолбанной скамейке у парадной и разговаривали. Толик отвечал на вопросы дочери так сухо и по-деловому, как будто она была не тринадцатилетней девочкой, а его ровесницей.
– …Почему я бросил твою маму? А ты посмотри на нее. Ты ведь ее хорошо знаешь, верно? Нет, я не говорю, что она плохой человек. Многие мужчины мечтают о послушной женщине, которая бы никогда им не перечила и знала свое место… но не я. Моя женщина должна быть сильной, уверенной в себе – словом, личностью. Только в таком случае я готов воспринимать ее всерьез и относиться к ней с уважением. А твоя мама – ты уж извини, но она ничтожество. Человек, предназначенный для вторых ролей. Зачем она мне?
В первый момент Ники была шокирована его жестокой откровенностью. Но, подумав, решила, что так – как равный с равным – даже легче. По крайней мере никто никому не врет.
– Но вы же… вам же она все-таки нравилась, если вы…
– Твоя мать в молодости была весьма привлекательной девицей. Но это еще не повод брать ее в жены.
Ники опустила взгляд на носы своих стоптанных ботинок, красная до кончиков ушей. То, что Толик говорил о маме, звучало чудовищно. Но, похоже, он просто говорил то, что думал.
– В свое время я понял, что как супруга твоя мать не в состоянии будет мне соответствовать. Когда я это осознал, мы расстались. Что ты хочешь? Это жестокий мир. Разве для тебя это новость?
Ники вспомнила давешний разговор в джипе и подумала, что все-таки Толик – исключительная сволочь. Но, несмотря на весь его цинизм, в чем-то он был прав.
– Вы ее бросили одну, с ребенком, на произвол судьбы! – возразила она.
– Ничего себе «на произвол»! – искренне возмутился Толик. – Нет, если тебя интересуют алименты, я их, разумеется, не платил и платить не собираюсь. С чего бы я должен давать деньги женщине, которая меня больше не интересует? Откуда я знаю, как и на кого она их будет тратить? Если хочешь знать, я поступил честнее. Я дал ей работу и возможность кормить тебя. Разве бывали такие времена, когда вам было нечего есть?
Ники молча покачала головой. На еду у них средств действительно хватало. Впрочем, это было единственным, на чем они не экономили.
– Но почему вы раньше мне не говорили, что вы мой папа?
Толик ухмыльнулся.
– Честно? Терпеть не могу орущих младенцев. Я считаю, что до школы ребенком должна заниматься женщина. А отец ребенку нужен не выносить за ним горшки, а формировать его как личность…
Он покосился на Ники и вдруг улыбнулся. Улыбка вышла довольно натянутой, но Ники вздрогнула от удивления – Толик улыбнулся ей в первый раз с момента их знакомства.
– У тебя этот момент настал, Вероника. Ты уже становишься личностью. Ты ведь заметила, что я стал чаще у вас бывать в последний год?
– Заметила, – растерянно призналась Ники, – Но я думала…
Свои подозрения Ники благоразумно озвучивать не стала. Но в душе она была потрясена. Оказывается, Толик таскался к ним не ради мамы, а ради нее!
Толик посмотрел на нее с одобрением, как будто прочитал ее мысли.
– Да, я к тебе присматривался. Наблюдал за тобой, хотел понять, что из тебя получилось. По большому счету, я не разочарован. Характер у тебя не в мать, что не может не радовать. Возможно, из тебя еще выйдет толк. А твои подростковые комплексы, вспыльчивость, склонность к эпатажу – это все временное…
Ники невольно была польщена. Но, осмыслив его слова, встревожилась. Толик, что, собирается заняться ее воспитанием? Нет, это ее не устраивает! С другой стороны, если ему наплевать на маму, то переселяться к ним он, наверно, не намерен…
– Так вы с нами жить не будете? – решила уточнить она.
Толик презрительно фыркнул.
– В этой хрущобе? Еще чего!
Ники вздохнула с облегчением.
– Значит, ничего не изменится?
Толик поднял брови.
– Почему же? На самом деле, Вероника, ты просто не понимаешь, какие перспективы перед тобой открываются. Я принадлежу к совершенно иному, более высокому общественному слою, чем твоя мать. И могу ввести туда тебя. Твой статус в обществе изменится кардинально.
Толик сделал паузу, давая дочери возможность задавать вопросы. Но для Ники треп насчет высших слоев был пустым звуком, и она промолчала. Тогда Толик продолжил:
– Ты спросила, буду ли я с вами жить. Не буду. Но, возможно, ты когда-нибудь переедешь ко мне.
– Я не хочу никуда переезжать! – перебила его Ники.
– Как хочешь, – пренебрежительно ответил Толик. – Дважды я предлагать не стану. Значит, останешься здесь и пойдешь по материнским стопам – в мелкие служащие. Но пока об этом все равно говорить рано.
Ники ответила кивком и задумалась. Предложения Толика казались вполне разумными… и небезвыгодными. Ничего не теряя, она получала возможность стать в будущем кем-то большим, чем она есть сейчас…
Взгляд Ники остановился на «инфинити». Теперь со спокойной совестью можно будет сказать тому же Вовику, что ее отец ездит на джипе, и пусть он истечет слюной от зависти. Или попросить Толика, чтобы он как-нибудь подвез ее к школьному крыльцу? А ведь он, наверно, очень богатый, в первый раз задумалась она. Может, он ей по этому поводу что-нибудь подарит?
Толик сидел рядом и терпеливо ждал. Странно, несмотря на весь его цинизм и жлобство, Ники почувствовала, что он раздражает ее меньше, чем прежде. Неплохо иметь крутого папашу, который, к тому же, ничего не требует… Или ему от нее все-таки что-то надо?
– Значит, вы решили, что меня пора воспитывать? – с умыслом спросила Ники.
– Можешь называть меня на ты.
– Ладно… – Ники набралась храбрости и с вызовом взглянула Толику в лицо. – Значит, ты будешь меня воспитывать? Как именно?
– А с чего бы ты сама начала на моем месте? – вкрадчиво спросил Толик.
Вопрос был серьезный. Ники решила устроить небольшую пробивку.
– Ну, раз уж ты мне отец – может, купишь мне пишущий си-ди плеер?
Толик откинул голову и расхохотался. Ники испуганно притихла, подумав: «Так я и знала, что не прокатит».
– И только-то? – отсмеявшись, спросил Толик.
– И два комплекта запасных батареек, – хладнокровно заявила
Ники, сама удивляясь, откуда в ней столько нахальства.
– Может, еще что-нибудь хочешь?
– Может и хочу.
Толик, все еще смеясь, встал со скамейки и щелкнул кнопкой на брелоке с ключами. «Инфинити» ожил, мигнул фарами, весело пиликнул.
– Поехали в Гостиный Двор.
– За плеером? – уточнила Ники, еще не веря своей удаче.
– За ним тоже. По дороге подумай, что тебе надо из шмотья. Мать тебя вечно одевает как с помойки. Ходишь черт знает в чем.
У Ники заблестели глаза. Нет, отец – это не так ж плохо! В отце есть серьезные плюсы!
– Поехали! – воскликнула она, вскакивая со скамейки, и полезла в джип, все еще опасаясь, что Толик передумает. Толик посмотрел ей в спину и презрительно улыбнулся. Но этой улыбки Ники не заметила.
Глава 14
Смертельная колыбельная
Ровно в десять часов Лешка выскочил из дверей станции метро на площади Александра Невского. Над черной не застывшей Невой сияла полная луна, через мост полз поток машин. За глухой стеной Лавры поднимались темные купола старинных усыпальниц и блестела крыша собора.
– Я теперь все про вас знаю! – издалека закричал Лешка, увидев у ларька с газетами знакомую куртку Виктора.