Леша даже пирог жевать перестал.
— Через форточку?! Учительница слегка смутилась:
— Ну, то есть я хотела сказать — пойду.
Мальчишки смотрели на Софью Николаевну, разинув рты. Они не ожидали от Сонечки такого поступка. Сонечка и сама от себя этого не ожидала.
Дело в том, что Софья Николаевна Оладуш-кина ни разу в жизни не ходила ни в казино, ни в ночной клуб, ни даже на дискотеку. И не потому, что была уж очень застенчивой. Нет. Просто ей не хотелось туда идти. Больше всего на свете Сонечка любила читать книги. И вечерами, уютно устроившись в кресле, она открывала томик своего любимого Бунина или томик своего любимого Пушкина и уносилась совсем в другой мир…
Но слова были произнесены. И теперь было уже непедагогично отказываться от собственных слов.
— Так что я там должна выяснить? — скороговоркой спросила учительница.
Димка опомнился и деловито заговорил:
— Первым делом, Софья Николавна, вам надо попасть в казино.
— Ну, я думаю, меня-то уж туда пустят.
— Не обязательно. Вдруг мест нет. Хотя вряд ли, конечно. Но всякое может быть. В этом случае вы должны отстегнуть на входе бабки.
— Что, что? — переспросила Сонечка. — Не поняла.
— Дать взятку охраннику, — пояснил Димка.
— А-а, понятно. А сколько надо дать? Молодцов прикинул.
— Я думаю, чирика вполне хватит.
— Чирик — это десятка? — наивно спросила Сонечка. — Значит, я должна дать десять рублей? Так мало?
— Каких рублей, Софья Николавна? Баксов. То есть долларов.
— Ой, а у меня нет долларов.
Димка достал из кармана доллары и протянул учительнице.
— Возьмите. Но только, когда станете играть, больших ставок не делайте. Играйте по маленькой. А то мне потом с матерью не рассчитаться…
— Да я вообще играть не буду.
— Нет, Софья Николавна, для отвода глаз надо немного поиграть. Ну там в картишки перекинуться.
— Ой, а я не умею в карты играть.
— Не умеете? — Молодцов подумал. — Тогда за рулетку садитесь. Там умение не требуется. Ставь фишки на номер — и все. Немного поиграете и идите покурить. — Он протянул учительнице пачку «Честерфилда».
— Ой, а я не умею курить.
Димка вздохнул. Ничего-то Сонечка не умела. Ни в карты играть, ни курить… Только и могла, что русский с литературой преподавать.
— В принципе вам курить не обязательно, — подкорректировал он свой план. — Вы просто, выходя из зала, пачку в руке держите. Будто курить идете. А сами быстро осмотрите все служебные помещения. Орешкина где-то там должна быть. А когда в зале будете, к посетителям приглядывайтесь. Есть ли среди них братва.
— Братва?
— Ну, бандиты, значит.
— А как я их узнаю?
— Братву сразу видать. Они или в брюках-слаксах, или в широких джинсах. Такие джинсы «трубами» называются; в них удобно драться и оружие прятать. Также у братвы стрижка короткая, чтоб во время драки за «загривок» не схватили. Ну и еще у них цепочки на шее, браслеты на руках и перстни-гайки на пальцах.
— И откуда ты, Дима, все это знаешь? — удивилась учительница.
— А вы что, никогда криминальную хронику по телику не смотрите?
— Я вообще телевизор редко смотрю, — призналась Сонечка и, вынув из шкафа серый костюм, пошла в ванную переодеваться.
Переодевшись, она вернулась в комнату.
— Ну, я готова.
Молодцов критически оглядел учительницу с ног до головы. Смущенно кашлянув, он произнес:
— Софья Николавна, вас в таком виде в казино не пустят.
— В каком — таком? — спросила Сонечка несколько уязвленно. — Это, между прочим, английский костюм. Очень дорогой. Я в нем в филармонию хожу.
— Казино — это вам не филармония, — ответил Димка. — Туда надо чего-нибудь покруче надевать.
— Покруче? Например, что?
— Ну, платье короткое. Или мини-юбку.
— Но у меня нет ни мини-юбки, ни короткого платья.
— А вон у вас, Софья Николавна, в шкафу короткое платье висит, — показал Толстиков на открытую дверцу шкафа.
— Это свитер. — Сонечка достала длинный свитер и повертела в руках. — Видите?
— По-моему, вполне за платье сойдет, — сказал Ромка. — У сестры точно такое же платье есть. Даже еще короче.
— Софья Николавна, — стали просить ребята, — наденьте. Всего-то один раз.
— Ну, я его, конечно, примерю, но если будет очень уж коротко… — Сонечка снова пошла в ванную.
— Софья Николавна, — окликнул ее Молодцов, — вы бы еще… — Он опять смущенно кашлянул. — Губы накрасили… и вообще…
В ванной Сонечка надела белый свитер, сделала макияж и, сунув ноги в серебристые туфли-лодочки, вышла к ученикам.
Когда она появилась в комнате, ребята не узнали свою учительницу. Перед ними была не Софья Николаевна Оладушкина, преподаватель русского языка и литературы; перед ними была топ-модель, сошедшая с глянцевой обложки журнала.
— Клевый прикид, — одобрительно заметил Димка.
— Да уж, — вздохнула Сонечка, рассматривая себя в зеркале, — видела бы меня сейчас Изабелла Юрьевна.
Глава XVI В подвале
А в это же самое время в подвале этого же самого дома сидела Катька Орешкина. Вернее, не сидела, а лежала.
Комната, в которой находилась Орешкина, мало походила на подвальное помещение. Она скорее напоминала гостиничный номер. Мебель, телевизор с видиком, туалет, ванная… Не было только окон, поэтому в комнате горел свет.
Катька лежала на широком диване и, закинув руки за голову, вспоминала те странные события, которые произошли с ней вчерашним вечером.
Поначалу все было совсем не странно. После школы Орешкина пришла домой, пообедала, сделала уроки; потом пришел Ромка, они немного поболтали. Катька отдала брату две пары черных колготок. Ромка погнал к Димке. А Катька решила навестить свою подругу Светку.
Дома у Светки они долго перемывали косточки одноклассникам и учителям, а когда это занятие им надоело, начали играть в компьютерные игры на Светкином компьютере. И Катька совсем забыла, что хотела подсмотреть, как брат будет целоваться с Ликой Соломатиной.
Вспомнила она об этом уже в десятом часу вечера. Хорошо еще Светка жила рядом с метро «Балтийская», от которой до «Пушкинской» ехать всего две остановки.
И Орешкина успела к окончанию спектакля. Она видела, как Ромка с Ликой, выйдя из театра, направились в сторону Звенигородской улицы. Срезав угол, Катька помчалась в глубь сквера. Прятаться.
Молодцов с Толстиковым, по всей видимости, уже сидели в кустах. Но где именно?.. Звать их Катька не решилась — вдруг Солома-тина услышит.
Поэтому она наудачу залезла в кусты примерно посредине между ТЮЗом и Звенигородской.
Только она устроилась, как появились Лика и Ромка.
Разговаривая, они шли по дорожке сквера. Катьке было слышно каждое слово.
— …Знаешь, Орешкин, — говорила Лика, — мне такая прогулка не нравится. Зашли непонятно куда. Еще какой-нибудь маньяк привяжется. Я боюсь.
— Со мной тебе нечего бояться, — выпендривался Роман.
— Да?.. — скептически сказала Лика. — А ты хоть драться-то умеешь?
— Еще как умею.
Катька зажала рот ладонью, чтобы не рассмеяться. Драться он умеет! Ну выпендрежник.
И тут Орешкиной стало не до смеха. Из кустов, по ту сторону дорожки, выскочили двое в масках.
Это были не Молодцов с Толстиковым, а вполне взрослые мужчины. Один набросился на Ромку и ударил его чем-то по голове. Другой кинулся к Лике и схватил ее за плечо. Со-ломатина, не растерявшись, укусила его за руку и метнулась в кусты. Как раз туда, где пряталась Катька.
Орешкина и ахнуть не успела, как Лика налетела на нее, оттолкнула и полезла дальше. Катька упала. В ту же секунду кто-то навалился на нее сверху и послышался хриплый мужской голос: «Попалась, детка». Орешкина изо всех сил лягнула мужчину ногой. Бандит взвыл от боли. Но подоспел второй бандит; вдвоем они связали Катьке руки и залепили рот скотчем.
Вытащив Орешкину из кустов, бандиты повели ее по дорожке. На выходе из сквера их ждала машина.
Один из бандитов поспешно открыл заднюю дверцу.
— Садись, красотка, покатаемся, — втолкнул он Катьку в салон.
На месте водителя сидел еще один бандит. Без маски.
— Куда ее? — спросил он. — На хату или в Венецию?
— Скальпель приказал в Венецию. Орешкиной показалось, что она попала в фильм ужасов. За окнами машины проносились знакомые места, а она сидела со связанными руками, заклеенным ртом и вдобавок зажатая с двух сторон громилами в масках. Впрочем, маски бандиты сняли.
— Фу-у, — отдуваясь, сказал один, — запарился я в этом чулке.
Второй достал из кармана «мобильник» и, набрав номер, доложил:
— Все о'кей, Семен Семеныч. Девчонку взяли… Да. Везем.
Они выехали на Адмиралтейскую набережную. Справа мелькнул Медный всадник. Впереди показался Эрмитаж.
Машина свернула на Дворцовый мост.
«Куда меня везут?..» — думала Катька.
Вскоре автомобиль притормозил у дома, на фасаде которого мигала неоновая вывеска: «Казино «Венеция». Нырнув под арку, машина въехала в маленький дворик.
— Вылезай, красавица, приехали, — сказал бандит.
Орешкину втолкнули в какие-то двери и повели по узкому коридору. Поворот. Еще поворот. Лестница вниз. Длинный ряд металлических дверей… И вот Катьку ввели в небольшое помещение, напоминающее гостиничный номер. Здесь ей развязали руки и оставили одну.
Дверь захлопнулась. Засов задвинулся.
Морщась от боли, Орешкина отлепила от губ скотч и, подойдя к двери, начала колотить в нее руками и ногами.
— Эй! — закричала она. — Выпустите меня!..
Катька понимала, что ведет себя глупо. Никто ее, конечно, отсюда не выпустит. Но должна же она была как-то показать свое возмущение.
Наконец Орешкиной надоело это бесцельное занятие. Она пошла осматривать свою тюрьму. Убедившись, что иначе как через дверь отсюда не выбраться, Катька села на ди- ван и заплакала.
Где-то через полчаса в коридоре раздались шаги..
Дверь открылась. И в комнату вошел пожилой мужчина с мрачным лицом.
— Добрый вечер, рыбка, — улыбнулся он. Улыбка у него тоже была мрачная. — Ну как ты тут? Привыкаешь?
— Кто вы такой?! — закричала Орешки-на. — Что все это значит?!
Мужчина зажал уши пальцами.
— Не надо так орать, рыбка.
— Что вам от меня надо?! — еще громче закричала Катька.
— Почти ничего, рыбка. А вот от твоего папочки, Юрия Владимировича Соломатина, нам кое-что потребуется…
Орешкина поняла, что ее принимают за Лику Соломатину. Но виду не подала.
— От тебя же, рыбка, нам нужен сущий пустяк, — продолжал «мрачный». — Просто позвонишь папочке и скажешь, что ты жива-здорова и что ему следует принять наши требования.
— Какие еще требования?
— Это тебя не касается, рыбка. Не забивай свою прелестную головку ненужной информацией. Отдыхай. Смотри видео. Сейчас тебе принесут ужин из ресторана…
В комнату вошел официант с подносом.
— А вот и ужин, — сказал «мрачный». Катька гордо вскинула голову.
— Я объявляю голодовку! В знак протеста!
— Ну-ну, — усмехнулся «мрачный».
— Унести, Семен Семеныч? — спросил официант.
— Оставь.
Официант оставил поднос с едой на столе, и они ушли. По комнате плавали аппетитные запахи. Орешкиной сразу же захотелось есть. «Сейчас закушу как следует, — решила Катька, — а после объявлю голодовку». Она посмотрела, что ей принесли. Оказалось — жареную курицу, картошку, тоже жареную, салат из свежих помидоров и стакан яблочного сока.
Орешкина оторвала у курицы правую ногу и принялась как следует закусывать.
Так закончился первый час ее заточения.
И вот теперь уже шел двадцать первый час, как Катьку заперли в этой комнате. Больше к ней никто не заходил. Еду ей передавали через маленькое окошко в дверях. И тем же способом забирали грязную посуду. Так что ударить по голове охранника бутылкой или стулом, как показывали в боевиках, у Орешкиной возможности не было.
И вообще, припомнив все способы побега, которые она видела в кино, Катька пришла к грустному выводу, что ни один из них ей не подходит. А о том, что ее кто-нибудь спасет, приходилось только мечтать.
Вот Орешкина и мечтала.
Но на месте своего спасителя она представляла не крутого омоновца или спецназовца и уж конечно не брата (о Ромке Катька не мечтала, а беспокоилась, не зная, чем для него закончилась история в сквере). Катька мечтала, что ее спасет… Димка Молодцов!.. Да! Да! Димка!.. Орешкина была в него тайно влюблена. Ей ужасно нравился энергичный, никогда не унывающий Молодцов. И именно ему Катька отвела роль отважного спасителя в своих мечтах.
Катька представляла, как Димка пробирается в казино, как ловко раскидывает бандитов, как подходит к дверям ее комнаты и…
— Катя, Катя… — раздался вдруг мальчишеский голос из-за двери.
Орешкина рывком вскочила с дивана и прислушалась.
— Катя… Орешкина… — снова послышался тот же голос. — Ты где?..
Катька подбежала к двери.
— Я здесь, — ответила она, чувствуя, как бешено колотится сердце. — Здесь…
Засов отодвинулся. Дверь открылась. И Катька увидела… нет, не Димку Молодцова. Перед ней стоял Брыкин.
Глава XVII Бегство
Стас прошел в казино «Венеция» без проблем. Все охранники его хорошо знали. Включая и охранника по кличке Сивый, который дежурил на входе.
— Привет, Сивый, — поздоровался с ним Брыкин.
— Здорово, Стас, — ответил Сивый, перекатывая во рту ком жевательной резины. — А Андрюха где?
Брыкин никогда не приходил в казино без отчима.
— Дома, на скрипке играет, — отшутился Стас.
— Ха-ха-ха, — расхохотался Сивый. — А ты, значит, пока он на скрипке играет, решил в рулетку поиграть?
— Ага, — ухмыльнулся Брыкин и пошел в игорный зал.
Действовать следовало очень быстро. В любую минуту мог появиться Макаров.
По дороге в казино Стае мысленно прикинул, о каком именно подвале говорил отчим по телефону с Буратино. Подвалов в казино было несколько. И все они под завязку были забиты испорченными игровыми автоматами, поломанными стульями и прочим хламом.
Все, кроме одного, который находился за рестораном. Именно туда сейчас и направлялся Брыкин.
Посвистывая, Стас с беспечным видом миновал первый игорный зал, второй… Здесь уже вовсю кипела жизнь. За столами, покрытыми зеленым сукном, сидели посетители, играя в карты или кости. В третьем же зале шла игра в рулетку.
— Делайте ставки, господа, — громко выкрикивал крупье. — Делайте ставки.
Ресторан, в отличие от игорных залов, был почти пустой. Брыкин прошел мимо ресторанной кухни, из приоткрытых дверей которой доносился грохот посуды, и свернул в широкий коридор. В коридоре никого не было.
Сбросив с себя беспечный вид, Стас ускорил шаг. Почти побежал. Поворот. Еще один поворот… Брыкин отлично ориентировался в многочисленных переходах. Не раз бывая с отчимом в казино, Стае от нечего делать излазил его вдоль и поперек… Лестница вниз. Коридор. Поворот. И…
Брыкин резко остановился и отпрянул назад.
У входа в подвал, где, по прикидкам Стаса, должна была находиться Орешкина, сидел Горилла. Здоровенный амбал с волосатыми руками и перебитым в драке носом. Брыкин никак не предполагал, что именно огромному Горилле поручат охранять маленькую Катьку. Вернее, Стае вообще не предполагал, что Орешкину будут охранять. Зачем?.. Посадили в подвал, закрыли на засов — и пускай сидит.
Но факт оставался фактом. На небольшом пятачке перед лестницей, ведущей в подвал, за столом сидел Горилла и листал журнал «Плейбой». На столе лежали «сотовый» телефон и пистолет с глушителем.
Брыкин лихорадочно соображал, что ему делать? Пойти и заговорить с Гориллой? А что толку?.. Может, его оглушить? Стас осторожно выглянул из-за угла. Да уж, такого, пожалуй, оглушишь. У Гориллы небось черепная коробка толще, чем броня у танка.
Драгоценное время уплывало. «Эх, черт, — с досадой думал Брыкин, — надо было газовый баллончик из дому захватить. Вот бы он теперь пригодился».