И нет светящегося жёлтого круга. Пропала Одуванчиковая Фея. Яша опять один. Но он совсем не боится. Нежно гладит свою скрипку, прижимает её к себе (как когда-то в детстве плюшевого медвежонка) и засыпает, устав от всего увиденного и пережитого.
В ВЕСЁЛОМ ЛЕСУ
Девочка Галя осторожно пробиралась по королевскому парку. Освещаемый луной, на которую то и дело набегали облака, он казался фантастическим. Неестественная от лунного света зелень, тёмные силуэты деревьев, терпкий аромат цветов — всё это придавало парку вид загадочный и тревожный. К счастью, никто не заметил ночных беглянок ни во дворце, ни на посту у ворот. Галя проскользнула между чугунными прутьями ограды, а дальше…
Принцесса-зайчонок направляла её путь, указывая, когда надо идти вправо, когда влево, а когда и вообще напрямик. Неспокойно в ночном лесу: ухают угрожающе то ли совы, то ли филины. Крадутся, выслеживают, ждут, затаившись, невидимые хищники. Захохотала-заплакала какая-то птица, потом вторая, третья. И — тишина. Еле-еле пробивается сквозь густую зелень деревьев лунный свет. Вдруг прямо под Галиными ногами что-то завозилось, зашуршало, да как чихнёт!
— Будьте здоровы! — сказала от неожиданности Галя, слегка подпрыгнув.
— Спасибо, постараюсь. Ап-чхи!
Пришлось ещё несколько раз пожелать здоровья невидимому чихальщику. А когда чихания прекратились, девочка спросила:
— Скажите, пожалуйста, кто вы? Где вы? Я не вижу вас!
— А зачем тебе меня видеть? Мне и так хорошо, невидимому.
— Ну, мы могли бы с вами познакомиться, может быть подружиться.
— А зачем это? Мне и так хорошо, незнакомленному, неподружившемуся!
— Галя, — зашептала прямо девочке в ухо Принцесса-зайчонок. — Не бойся, это лесной гном — Ворчун. Он хороший, а ворчит по привычке. Привет, Ворчун! — крикнул-пропищал зайчонок, спрыгнув с Галиных рук. — Узнаёшь меня?
— Малика! Как же тебя не узнать! Ты такая добрая! Сколько раз помогала нам и вкусненьким часто угощала.
— Ворчун, — спросила Малика-зайчонок, — скажи, как нам отыскать Душу Папоротника?
— Тсс! Тише! Тише! Об этом нельзя так громко! Ещё услышит сама, знаешь кто — не сдобровать! Я не знаю, а вот Молчун дружит с Ползуном, который дружит с девочкой-ведьмачихой Нюрой. Вот Нюра-то знает!
— Так ты поможешь нам? Где сейчас твой брат?
— А где ж ему быть? В избе, небо?сь, дрыхнет а?ли чаи? гоняет, если бабка Скрипе?лка ватрушек напекла. Помогу, как же не помочь! Идёмте скорее! Некогда долго-то сейчас разговаривать — ночь цветения папоротника коротка!
Галя слушала удивительно певучий, немного смешной говоро?к Ворчуна и вспоминала, что так же «о?кали» в деревне у бабушки. А Малика уже дёргает за подол: «Скорее, скорее! Иди за мной!». Они шли и шли, а лес становился всё светлее и приветливее. Из-за вершин елей выкатился улыбающийся блин луны и осветил весёлую полянку, на которой Галя увидела совершенно замечательный маленький домик, прилепившийся мховыми стенками к подножию разлапистого дуба и со всех сторон обросший грибами: с боков торчали гроздья опят, на мховой крыше краснели мухоморы, а перед дверью, над которой висел крошечный колокольчик, красовались две семьи боровиков.
— Ну вот, мы и пришли, — сказал Ворчун, и Галя впервые разглядела его как следует.
Он был неотразим: в красном колпачке с кисточкой на рыжих кудрявых волосах. У него был курносый нос небольшой картофелинкой и глаза, имевшие обыкновение время от времени хлопать длиннющими, чуть ли не до щёк, ресницами.
— Какой хорошенький! — не удержалась Галя.— Настоящий гномик!
И она хотела взять малютку на руки. Но не тут-то было! Ворчун рассердился, обиделся и надулся. Отпрыгнув от девочки на более безопасное расстояние, он снова чихнул:
— Ап-чхи! Мы, гномы, — не кошки, чтобы нас… ап-чхи!.. гладили. Надо уважать личность, а не хватать её руками.
— Но простите, я нечаянно, — оправдывалась Галя.
— Воспитанные дети не совершают глупых поступков ни чаянно, ни нечаянно!
— Но я не хотела вам ничего плохого!
— Мало ли что «не хотела». Неча личность руками лапать! Я теперича обиделся, вот!
— Ворчун, — нежным голоском заговорила заколдованная Принцесса, — ведь Галя увидела тебя впервые. И ты ей так понравился, что она просто не могла сдержать своих чувств. Ну, ладно! Давай, разобиживайся побыстрее!
— Нет, я сразу так не могу. Вот если она подарит мне свою ленту, тогда, точно — обида пройдёт!
И Ворчун, со скорбным видом обхватив свою кудрявую голову, уселся на березовый пенёк. Галя развязала ленту, державшую её волосы в узле. Лента была действительно замечательная: по белому бархатистому полю рассыпались мелкие красные горошки. Бабушка когда-то привезла эту ленту из самой Москвы. Девочка аккуратно повесила её на плечо Ворчуну и отошла немного. Гномик ещё чуть-чуть посидел в задумчивости. Затем он слегка покосился на подарок, снова отвернулся и, наконец, завязав ленту бантиком на шее, заулыбался во весь широченный рот, в котором, между прочим, не хватало двух передних молочных зубов! Ворчун подскочил к дверце домика и что было силы задергал колокольчик, который довольно-таки звонко зазвонил.
— Кто там? — послышалось за дверью.
— Открывай, свои! — отозвался Ворчун.
Дверь отворилась, и ещё один гномик, очень похожий на своего брата, пропустил гостей в горницу, поклонившись им до полу и сняв свой колпачок.
— Милости просим, гости дорогие! — говорил он нараспев. — Садитесь к столу, отведайте нашей хлеб-соли.
А Галя вдруг подумала: как это она, такая большая, запросто вошла в крошечный домик? А потом догадалась: на то и сказка, чтобы в ней чудеса творились!
— Хватит кланяться-то, прям как в театре! — проговорил вдруг скрипучий голосок, который непонятно кому принадлежал: ни взрослый, ни ребячий, а так, серединка-наполовинку, что-то вроде лилипутского. — Здрасьте, здрасьте, гостюшки, идите к столу, я хоть разгляжу вас как следует,— договорил голос, и Галя увидела бабушку — не бабушку, тётеньку — не тётеньку, девочку — не девочку.
У бабки Скрипелки было быстрое девчоночье лицо, и только густая сетка морщин говорила о далеко не детском возрасте. Кроме скрипучего голоса у нее были такие же, как у внуков, рот до ушей, нос-картофелинка и уши-растопырки. Да ещё две косички с дубовыми листьями вместо бантиков. Одета она была в старинного покроя сарафан и аккуратненький передник.
— Ой, ба?тюшки-све?ты! — бабка Скрипелка всплесну?ла руками и заулыбалась. — Смотри-ка, Молчун! К нам Малика в гости пришла!
— Здравствуйте, бабушка, — сказала Принцесса-зайчонок. — Привет, Молчун! Познакомьтесь: моя новая подружка Галя. Она хочет мне помочь.
— Вот и хорошо, подсаживайтесь к столу, я сейчас чайку согрею, — засуетилась бабка Скрипелка.
— Не обижайтесь, пожалуйста, бабушка, — проговорила Малика. — Нам срочно нужно в лес, мы должны найти Душу Папоротника.
— Тихо, тихо! Разве можно так громко об этом говорить! — Скрипелка замахала руками, завертела головой, даже за дверь выглянула — проверить, не подслушивает ли кто. — Так что же вы собираетесь делать? — шёпотом, с округленными от таинственности глазами, спросила она.
— Мы должны найти Душу Папоротника, а там видно будет, — сказала Малика. — Но мы пока не знаем, где искать.
— Зато знает Нюра, — сказал Ворчун. — Дочка ведьмаков из Дремучего Леса.
— Нюра — подруга Ползуна, — сказал Молчун, — ничего себе девочка, весёлая. Она к нам иногда приходит играть. А её старшая сестра Клавдия — вреднющая и злая-презлая! Даже вспоминать не хочется! Уф! — Молчун даже запыхался, потому что непривычно для себя быстро проговорил он всё это.
— Послушай, Малика, а почему Лесной Дух не проводит сам тебя к заветному цветку? — спросила Скрипелка.
Малика сделалась грустнее прежнего. Из её глаз выкатились две крупные слезинки.
— Ты что, бабка Скрипелка, — сказал Ворчун, — не знаешь что ли ничего про Лесного Духа?
— А что такое? Я ведь целый месяц у Валюхи-домовухи гостила. Чего стряслось-то?
— А то и стряслось, — Ворчун заговорил, немного важничая, воображая, и в то же время опасливо оглядываясь по сторонам. — Чёрная Фея заманила Лесного Духа к себе, напоила склерозным чаем. У него всю память начисто отшибло! Он и домой дорогу до сих пор искал бы! Спасибо белой вороне — прямо до терема проводила.
— Да, да, всё именно так и было, — подтвердил Молчун. — Я тоже слышал: сидит сейчас Лесной Дух у себя дома в мягком кресле и телевизор поглядывает, ни о чём не помнит!
— И колокольчик над его дверью голос потерял, — сквозь слёзы проговорила Малика. — Лесной Дух сам не выходит, и к нему в дом не попасть!
— Ай, беда! — бабка Скрипелка всплеснула руками. — Что же вы мне, такие-сякие, раньше не рассказывали? Я ведь, поди, тоже не лыком шита! Мы с подругой Валюхой-домовухой не зря в школе магии и волшебства обучались. А Болотная ведьма с Плешивым Водяным у нас в первых трёх классах двоечниками были. Потом они к Чёрному Рыцарю ушли — учиться Чёрной Магии. С тех пор, акромя пакостей, от них ничего не жди! А нас добрые волшебники обучали: Цветочные Феи, Лесной Дух, Душа Папоротника и ещё многие другие. Ну-ка, посмотрим, на что мы годимся, чем пригодимся? — с приговорками да прибаутками бабка Скрипелка надела очки.
Она открыла толстенную книгу — «Справочник Колдуна», полистала маленько и вдруг запрыгала на одной ножке, закружилась, захлопала в ладоши и радостно завопила:
— Вот оно! Вот оно!
— Что «оно»? — испугались внуки.
— Что, что! Описание заклятия, снимающего склерозный наговор!
— Так снимай же его скорее, чего ты ждёшь! — торопил Ворчун.
— Больно ты быстрый, как я посмотрю! Сейчас нельзя. Этот наговор снимают только во время снегопада.
— Но теперь лето, как же помочь Лесному Духу? — это Галя спросила.
— А есть и второй способ: если Душа Папоротника расколдует Малику, то разрушатся все чары Чёрной Феи: все её наговоры, сглазы, заклятия спадут, а сама она навсегда покинет наши места, и ей будет одна дорога — в Чёрный Орден потустороннего царства мрака и теней. Ну, поняли? Расколдуется Малика — спадёт нагово?р и с Лесного Духа. Так садитесь к столу, чай пить будем.
— Нет, нет, спасибо, в другой раз, мы должны торопиться: ночь коротка, а папоротники цветут лишь раз в году!
Малика побежала к двери, а за ней и все остальные. Правда, Скрипелка успела-таки сунуть Гале пакет с ватрушками. Бабка стояла на пороге своего домика, махала платочком вслед ночным путникам и повторяла какие-то заклинания-за?говоры против сглазу, порчи и опасностей разных…
Галя и её новые друзья шли по ночному лесу. Это был весёлый путь. Луна продолжала улыбаться с неба. То тут, то там время от времени вспыхивали цветки папоротников, светились гнилу?шки, подмигивали-мерцали звёзды и светлячки. Лесной народ в эту ночь не спал. Под многими папоротниками собрались любопытные зверюшки, лешаки?, кикиморы и прочие лесовики?. Они с интересом рассматривали старинные клады, словно экспонаты в музее. А белобородый Боровичок (самый учёный лесовик в весёлом лесу!) рассказывал им об этих кладах, будто экскурсовод…
Надо вам заметить, что обитатели Весёлого Леса любили располагать свои домики, норы, теремки в корнях деревьев, пеньков или даже в больших грибах. В грибах и цветках, конечно, жили самые мелкие. Например, крошки-крокодилки. Кто это такие? Правда? Вы никогда не слышали о них? Это обычные крокодилы, но чуть больше мизинца и с крылышками.
Ползун жил в берёзовом пеньке. Он уже лёг спать, и его едва добудились. Проснувшись же, Ползун никак не мог понять, почему дверной колокольчик названивает среди ночи?! Наконец, голова Ползуна в ночном колпаке высунулась наружу и заморгала круглыми сонными-пресонными глазищами.
— Что случилось, ребята? Где-нибудь пожар? Я вижу вспышки!
— Что ли ты, Ползун, не знаешь, какая сегодня ночь? Так вот. Сегодня — ночь цветения папоротника! Между прочим, единственная в году! Проснись же как следует, соня ты эдакий! — Ворчун даже немного обиделся на друга за то, что он мог спать в такую ночь!
— Ползун! — Молчун немного оттеснил брата. — Скорее выходи! Нам нужна твоя помощь! Необходимо найти Лесную Фею — Душу Папоротника. Она живёт где-то в самом большом папоротнике нашего леса и одна может спасти Малику, заколдованную принцессу. Ты знаешь её.
— А ещё, — добавил Ворчун, — Лесная Фея сумеет снять все чары и заклятия Чёрной колдуньи. Но дорогу к самому большому папоротнику знает лишь Нюра. Так что, выручай друг! Веди нас к ней скорее!
— Малика! Такая добрая Принцесса! Конечно, я помогу ей. Иду! Вернее, ползу, ребята!
И уже вместе с Ползуном пробираются ночные путники по Весёлому Лесу. Но что это? Впереди ни светлячков, ни гнилушек — сплошная стена тёмных деревьев. Лишь одинокий огонек мигает вдали.
— Дальше Дремучий Лес начинается, — сказал Ползун. — Вы туда не ходите: поцарапаетесь, обдерёте лицо и руки ветками да колючими кустами. К тому же не очень-то любят Ведьмаки незваных гостей.
— А ты? — спросила Галя. — Как же ты не боишься бывать в тех местах?
— Во-первых, я этим самым Ведьмакам прихожусь племянником. А во-вторых, я же не пойду, а поползу. Поэтому сухие ветки-царапки и колючки-вреднючки мне не страшны. А в-третьих, я здесь все ходы и выходы знаю. Ведь мы с Нюрой с самого раннего детства — лучшие друзья. Она добрая и обязательно нам поможет. А вы идите пока к Тихомиру. Он здесь рядом, во-он под той ёлкой живёт. Ворчун знает. Там нас и подождёте…
У Тихомира был преуютный домишко, который очень напоминал аппетитный грибок. Только он был так мал, что гости заходили в дверцу по очереди. А Гале пришлось вообще пробираться на корточках, хотя в этих волшебных краях, она уже заметила, когда надо, «уменьшение» или «увеличение» происходят сами собой.
Тихомир оказался симпатичным лесовичком. Его лицо напоминало пластмассовых пупсов в универмаге «Детский мир», куда Галя раньше ходила с бабушкой выбирать себе подарок ко дню рождения. Но ещё у Тихомира были мягкие мохнатые лапы и очень пушистый хвост. В столь позднее время Тихомир не спал, а вместе со своим лучшим другом — лесным домовёнком Зюкой — разгадывал очередной кроссворд.
— Хорошо, что пришли! А то мы тут никак слово одно не можем отгадать. По вертикали, из семи букв. Первая — «в», в середине — «ь», а последняя — «е».
— Так это же раз плюнуть! — заявил Ворчун. — Ва-рень-е!
— Точно, варенье, варенье! Ура! — захлопали в ладоши Тихомир и Зюка…
А Ворчун, как бы между прочим, заметил, нахмурив бровки:
— И чего это ты всё про кроссворд да про кроссворд? Нет бы сначала гостям чайку предложил с этим, как его, вареньем! У нас, между прочим, с собой ватрушки имеются. А может, у тебя варенья-то и нет?
— Есть, есть! — обрадовался Тихомир. — Мы его с Зюкой вместе варили. Клавдия сама, ведьмакова дочь, нам рецепт дала!
— Клавдия? — Ворчун сразу же погрустнел. — Какое варенье-то?
— Поганковое! — хором ответили радостные Тихомир и Зюка.
— А вы его уже пробовали? — спросила Принцесса- зайчонок.
— Не, мы его для дорогих гостей берегли. Ой! Что ты делаешь?! Наше варенье! — закричал Тихомир, с ужасом наблюдая, как Ворчун схватил банку с поганковым вареньем и выбросил её в мусорное ведро.
А Зюка… тот вообще уже скривил губки, явно приготовившись зареветь. Но когда им объяснили, что к чему, они снова повеселели. Тихомир и Зюка обняли всех по очереди и по-мужски пожали руки (или лапы). Они быстро сочинили песенку-дразнилку (для Клавдии), которую тут же и спели:
Отравить хотела нас,
А Ворчун, любимый, спас!
Бе-бе-бебе, бе-бебе,
Обманула? Фиг тебе!
Тихомир и Зюка так обрадовались этой песенке, что решили обязательно послать её Клавдии по почте, в красивом конверте, к Новому Году, например! Но Принцесса-зайчонок сказала: «Мальчики, это грубая песенка. И вообще никогда не следует дразниться. Это может плохо кончиться!»