Он откупорил бутылку, скривился, вспомнив неаппетитную летучую мышь, и окропил замок.
— Видишь, сейчас лопнет, взорвется, раскроется!
Но ничего не происходило, профессор вновь полил своей тягучей желтой жидкости на секретный замок. Никакого результата.
— Неужели книги ошиблись! — заволновался профессор, ибо это было бы для него куда горшей новостью.
На самом деле ИвИвИв, вероятно, больше верил не колдовству, а надежности замков, так что лить сюда драгоценную жидкость не стоило.
Рядом плюхнулись куры, мальчик бросился к ним за советом.
Куры недолго думая принялись клевать замок и решетки. Им легко это удалось, и дверь открылась теперь спокойно, без особого усилия, словно так и было задумано.
Прежде чем сделать шаг в лифт, профессор повернулся к курамнекурам.
— А нас не встретят там огнеметы, пулеметы и прочее?
— Нет-нет,— отрицательно затрясли головами куры.— Мы были единственными. Он сделал нас такими универсальными, что просто не нуждался в остальных средствах защиты.
Лифт поехал вниз.
Когда он опустился на необходимую отметку, дверь открылась, и на потолке зажглись лампочки дневного света. Повсюду царили тишина и порядок. Только где же ИвИвИв? Профессор провел рукой по висящим мантиям, камзолам и шубам—там никого не оказалось. Он заглянул во все углы — все равно безрезультатно. ИвИвИв исчез!
Персиков осмотрел бункер.
— Взгляните еще сюда.— И куры проклевали дыру в бронированную сокровищницу. Металл тут был не очень приятным, потому что, отклевывая по кусочку, они его тут же выплевывали.
Заглянув в дыру, профессор увидел груды драгоценностей, какие-то бумажки, наверное, денежные ассигнации, но никого живого там не было.
Взгляд его упал на огромное яйцо, он нагнулся, засунул руку и кряхтя вытащил его из сокровищницы.
— А это зачем? — спросил он.
— Это часы,— сказали куры.— ИвИвИв очень любит на них смотреть. Нажмите кнопочку.
Профессор с опаской нажал, и скорлупа разошлась на две половинки. Показался циферблат. Но какой-то совершенно непонятный. То ли эти часы показывали время сразу по всем континентам, то ли еще что. Но они мерно тикали, и профессор, закрыв их, засунул в дыру обратно. Часы оставили какое-то приятное теплое ощущение в руках.
Где же мог быть сам ИвИвИв?
И тут профессор заметил отсек с вомобилем.
8. ВОМОБИЛЬ
Вомобиль был скрыт за решетчатой дверью. Одна из боевых куриц, подлетев, выклевала замок, и все вошли в этот отсек.
Вомобиль напоминал гоночную машину, только без колес. Он надежно стоял на основании из какого-то неизвестного профессору металла.
Куры, перебивая друг друга, принялись рассказывать:
— Он туда садится и прух... исчезает!
— Да? — Профессор заинтересованно рассматривал машину. Он пошатал вомобиль руками, как будто это могло ему чем-то помочь.
Тогда он заглянул внутрь, и взгляд его остановился на рычаге — он был установлен на цифре 1860.
И тут Персиков все понял.
— Этот подлец убежал от нас в прошлое! — в сердцах выкрикнул профессор.— Так вот почему он успевает во всех временах.
— Как это? — удивленно переспросил Алеша.
— Потом объясню. Сейчас мы отправимся за ним. Бутылочка моя тут? — проверил он карман.
Профессор откинул крышку и стал взбираться в вомобиль.— Тут, внутри, он наконец прочел надпись, расшифровывающую название машины. Вомобиль оказался «время обгоняющим мобилем». Оказывается, на белом свете были не только автомобили!
— А как же я, профессор? Мне страшно тут оставаться,— закричал Алеша.
— Ты тоже со мной, не волнуйся. Мы же быстро. Туда и обратно. Брызнем на него из моей бутылки. И домой! Мы на пять минут только.
— Профессор,— завопили куры, когда он стал закрывать крышку.
— Ну что еще? — приостановился профессор.
— Он ведь сначала в гардероб идет и переодевается.
Профессор вылез. Он пощупал королевскую мантию, потом камзолы, парики.
— Ну, тебе вообще ничего,— посмотрел он на щупленького Алешу, попытавшегося надеть парик с буклями.— Ты мальчишка, тебя никто не заметит. А вот я?
Ом потрогал камзол с золотыми пуговицами, какой-то гусарский мундир. Потом попытался примерить рыцарский шлем.
— Это нельзя,— заволновался Алеша.
— Да ну его,— махнул рукой профессор Персиков.— Некогда нам переодеваться.
И он широкими шагами направился к вомобилю.
— Надо хоть что-то одеть, профессор. Ведь сразу видно, что вы не оттуда,— попросил Алеша.
Профессор вздохнул и вернулся:
— Вот — шубу накину. Вдруг там зима сейчас. Так что будет кстати.
Он накинул на плечи огромную шубу, и они вдвоем отправились к вомобилю.
Закрыв крышку, профессор просил боевых кур быть начеку. А вдруг это просто ловушка, и ИвИвИв совсем не там, а где-то тут.
— Тогда вы его хватайте и ждите нас.
Запахнув шубу, в которой поместились сразу и он и мальчик, профессор поправил на голове берет и... остановился.
— Не могу,— сказал он дрожащим голосом.— Давай лучше ты,— показал он мальчику на красную кнопку.
Алеша вытащил руку из-под шубы и нажал кнопку.
Сразу же все покрылось густым белым туманом. Наступила совершеннейшая тишина. Из-за тумана ничего не было видно. Но чувствовалось, что происходят какие-то изменения. Их тело то наливалось какой-то энергией, то опустошалось. Пару раз их тряхнуло, видно, на каких-то крутых поворотах истории. Профессор не успел объяснить причину тряски Алеше, потому что вомобиль остановился.
9. ГУБЕРНСКИЙ ГОРОД
Пары рассеялись, и они увидели себя в полутьме какого-то подвала.
Встав на ноги, профессор постепенно пришел в себя, Он взял Алешу за руку, и они двинулись к выходу.
По ступенькам поднялись наверх, открыли решетчатую дверцу и поняли, что находятся внутри какого-то грота.
Вокруг раскинулся парк с вековыми деревьями. На аллеях стояли скульптуры. Ярко светило июльское солнце, но пораженный всем увиденным, профессор и не думал избавляться от шубы.
— Пошли,— потянул он за собой по аллее мальчика.
Они обошли одну из скульптур, потрогали рукой подстриженное дерево. И тут из-за поворота на них наскочил человек в лаптях и поддевке.
— А-а-а,— завопил он и стал совершенно некультурно пятиться назад. Он до ужаса перепугался. Еще бы: прямо перед ним стоял странный человек, берет и шуба которого отнюдь не придавали ему местного вида. Рядом с ним переминался с ноги на ногу мальчик в джинсах и кедах.
— Любезный,— попытался заговорить совершенно по-местному профессор,— а не можешь ли ты подойти поближе?
— У-у-у-у,— промычал что-то невразумительное в ответ человек.
— Не можешь,— перевел профессор.— Ну так мы подойдем.
И он мелкими шажками осторожно стал двигаться вперед. Видно, страх уже давно парализовал человеку ноги, и он даже не сделал попытки убежать.
— Ну вот,— сказал профессор, приблизившись.— Ты не трясись так, любезный. Мы поговорим немного, и назад пойдем. Правда, Алеша?
Алеша кивнул головой. Как Алеша не сводил глаз с музейных лаптей человека, так и тот не мог оторвать глаз от красных кедов. Джинсы почему-то совсем его не заинтересовали.
— Э-э-э,— вновь что-то пробормотал неизвестный, и хотя со словами сейчас у него явно было туго, можно было понять, что он просил сохранить ему жизнь.
— Что же делать? — сказал профессор Алеше.— Он же извелся весь, дрожит прямо. О погоде, что ли, поговорить.
— Ага,— кивнул головой Алеша.
— О погоде... — повторил профессор.— Жарко у вас что-то,— продолжая разговор на общепонятные темы, профессор ненароком распахнул шубу.
Заметив ошарашенный взгляд незнакомца, скользнувший по его костюму, вновь поспешил закрыться.
— Запаришься тут,— многозначительно сказал он Алеше. Июльская жара явно давала себя знать.
— Покажите ему фото,— зашептал профессору Алеша.
Профессор принялся искать фотографию.
— А вот, любезный, не знаешь ли ты, кто это? — показал он фотографию, роняя на землю конверт.
Алеша быстренько поднял его и с укоризной сказал:
— Профессор, тут же марка и год,— он быстро засунул конверт в карман джинсов.
— Любезный! Кто это? Ну, кто? — настойчиво спрашивал профессор, вытирая пот со лба.
— И-и-и,— мычал незнакомец.
— Хороший мой, ну, скажи. Ну, пожалуйста. Как там еще у вас говорят — христом богом прошу... Ну кто это? Ты же его знаешь. Я вижу, что ты его знаешь.
— И-и-и...
— Нет, так дело не пойдет,— в сердцах взмахнул рукавом шубы профессор.— Они тут не привыкли, я вижу, так разговаривать. Отвечай! Ну! А! — вдруг грозно рыкнул профессор.
И действительно случилось чудо. «Немой» заговорил.
— Граф... хозяин наш,— запинаясь, бормотал он.— Граф Урванский.
— Вот,— заулыбался от счастья профессор, пряча карточку.— Так я и думал. А мы его гости, любезный. Он пригласил нас, мы и... приехали. Где, говоришь, он живет?
Человек показал рукой в сторону стоявшего на возвышении белокаменного дома с колоннами.
— Хорошо живет,— покачал головой профессор.— Ну, нам туда. А ты, любезный, лучше не спеши. Ты тут побудь, пока мы к нему подойдем. Мы хотим, чтоб он обрадовался. Чтоб без этих криков «гости, гости». Мы ему родственники... почти. Ну, пошли, Алеша, что-то мы заговорились, а граф нас ждет.
И профессор, подобрав полы шубы, заспешил по аллее. За ним, стараясь не отставать, семенил Алеша. Напоследок Алеша обернулся и увидел, что мужик так и остался стоять среди берез, словно приклеенный.
10. В ГОСТИ
— Посмотри, Алеша,— сказал профессор, когда они вышли на пригорок.— Красотища-то какая...
Но Алеше было не до красот. Чем ближе подходили они к дому, тем становилось страшнее. У колонн у него уже зуб на зуб не попадал.
Граф Урванский пил чай на балконе. Он пробовал одно варенье за другим, самовар блестел, словно золотой, а кругом стояли навытяжку слуги.
Тут взгляд графа упал на одинокую фигуру. На фоне буйно растущей зелени шуба его даже заинтересовала. Но потом, заметив рядом мальчика в джинсах, граф вскочил на ноги.
— Ко мне гости,— пробормотал он. Отдав несколько приказов, он успокоился и вновь уселся пить чай, потуже затянув пояс халата.
Открыв дверь, профессор и мальчик заспешили по лестнице.
— Позвольте вашу шубу,— попросил, какой-то лакеи, бесшумно выросший перед ними.
— Берите,— сказал профессор.— Шуба-то не моя. И честно вам скажу, жарко тут у вас.
Они поднялись наверх. С картин в золоченых рамах на них смотрели портреты важных господ с орденами.
Вновь впереди вырос лакей.
— Доложите графу. С секретным поручением,— гордо выпятив грудь, сказал профессор.— От этого... императора. Курьер. С этим... Внуком.
Но секрета не получилось. Тут же забегали люди. Здоровенные детины скрутили их и только тогда допустили пред светлые барские очи.
— Вы что же это, уважаемый,— сказал граф Урванский.— Приличный вроде человек, а позволяете себе...
— Что я себе позволяю. Выбирайте выражения, милостивый государь, здесь дети,— побагровел профессор.
— Дети...— и злая гримаса перекосила лицо графа.— И дети такие же у тебя. Шубу-то украл? Украл. А я тебя за это в тюрьму упеку! Как пить дать — упеку.
— Тюрьму? — вскрикнул Алеша.
— Ага,— кивнул головой граф.— Кликните там городового, пускай забирают. А я чай пить буду. Мне они, подлые, чай пить помешали. Да за одно это я их сгною. Тут законы другие, позабыли небось. В школе надо было лучше учиться. Тут я хозяин!
— Подлый' ты человек,— только и сказал профессор, когда его и Алешу выволакивали из зала.
— Попался ты, Персиков, теперь не уйдешь,— кричал со злостью граф. Лицо его побагровело от натуги.— Не думал не гадал я, что так легко от тебя отделаюсь. Сколько лет ты мне голову морочил, все выслеживал да высматривал. Вот он я — смотри!
Граф, широко расправив грудь, гордо глядел вслед удалявшимся пленникам. Его усы и бакенбарды пышно расцвели в здешнем климате. Чувствовалось, что ему он больше всего пришелся по душе, раз из всех времен он выбрал; это. Даже собственный шелковый халат с кисточкой так радовал его взгляд, что, погладив его рукой, он зычно рассмеялся.
В полицейском участке профессор и Алеша безуспешно: пытались втолковать, что все было не так. Но они дали столько запутанных показаний, что дежурный жандарм схватился за голову, а их отправил в кутузку.
— Вам это даром не пройдет!—прокричал профессор, когда надзиратель запирал их камеру на замок.— Кровопийцы, народные! — добавил он фразу вычитанную из книг.
11. ЛЕЙТЕНАНТ СПИЧКИН ИДЕТ ПО СЛЕДУ
Пожалуйста, не думайте, что кто-то в наше время может оставить пионера гнить в царской тюрьме. Нет и нет.
Лейтенант Спичкин был молод, безус и симпатичен. Сними с него милицейскую форму, и ты никогда не догадаешься, что перед тобой не то что сотрудник органов внутренних дел, а и вообще сотрудник любой другой организации. Он скорее походил на студента-первокурсника.
Поэтому и дела- пока доставались лейтенанту Спичкину, достойные первокурсников. Для начала полковник Иван Михайлович предложил ему походить туда, где коллекционеры менялись монетами, значками, открытками.
— Такой ты, понимаешь, молодой; что вполне за студента сойдешь,— сказал полковник, критически оглядев фигуру лейтенанта в джинсах и рубашке.— Найди этого человека! — И полковник показал ему фотографию.
Но на этом рынке лейтенанта Спичкина заинтересовал совсем не тот человек, на которого указал полковник. Его удивил субъект, почему-то скупавший деньги царских времен в любых количествах.
— Ассигнаций может купить хоть мешок, хоть чемодан,— пояснил Спичкину старик в кепке.— И зачем они ему, ума не приложу. Не коллекционер он по виду, нет. И екатеринки берет, и керенки. Ему ж все равно. Ежели у тебя мешок от бабки, как ты говоришь, остался, тащи ему. Верняк! Тебе тут его каждый покажет. Граф его прозвище. Только в это время на даче он. Подожди до осени!
Так, собираясь якобы продать мешок бумажных ассигнаций, лейтенант Спичкин вышел на адрес дачи. Терпеть до осени он, как человек, прочитавший целый чемодан детективных романов, не мог и не хотел.
Улучив свободную минутку, когда полковник Иван Михайлович отпустил его, отправился прямо в форме на 42-м автобусе в сторону дачи.
«А чего переодеваться,— подумалось ему.— Времени ведь в обрез. Меня полковник назад ждет. А мешка с ассигнациями у меня все равно нет. Лучше я с этим типом в домашней обстановке познакомлюсь».
Лейтенант Спичкин придавал большое значение проницательности своего взгляда. Он считал, что только Шерлок Холмс стоит немножко впереди него.
Приехав в Осокорки, он быстро отыскал дачу. Все кругом заросло, и он уже подумал, что приехал зря. Вряд ли кто-то мог жить среди этих бурьянов. Но тут калитка заскрипела на ветру открываясь, и он решил на всякий случай заглянуть во двор.
Пройдя по дорожке, наткнулся на курятник. Понимающе оценил толщину его прутьев, а затем, по-мальчишечьи оглянувшись, нырнул внутрь. Вот здесь-то он присвистнул. Его проницательный взгляд не подвел: внутри курятника оказался лифт.
Секунду поколебавшись, лейтенант Спичкин нажал кнопку «вниз».
Он спустился и прикрыл глаза от вспыхнувшего со всех сторон дневного света. Раскрыть же глаза он не успел, ибо тотчас над его головой просвистела пулеметная очередь.
Лейтенант бросился на пол и быстро отполз в сторону, потеряв по дороге фуражку. Как жалел он, что не имел с собой даже пистолета. И тут до него донеслись какие-то странные голоса, он в жизни еще не слышал таких.
— Что ты наделал? Это же не он! — кричал один.
— А вдруг я его убил? — с ужасом в голосе спрашивал другой.
От этого разговора лейтенант приободрился. Он сложил руки рупором и прокричал: