Устроившись поудобнее, если так можно назвать его сегодняшнюю соломенную постель, Зверев хотел закрыть глаза, но прямо перед ним вырос мышонок, почему-то совершенно черный.
— Служивый,— сказал черный мышонок, и Зверев вздрогнул, признав в нем голос ворона. Конечно, это был он — посланец Бабы Яги.
— Я не служивый,— начал привычно возражать Зверев. Но мышонок, не слушая, продолжал, блестя бусинками глаз.
— Служивый, бабушка спрашивает, не нужна ли помощь? Но тогда, сам понимаешь, нужны будут три ящика кефира.
— Ты чего мне не сказал, куда надо сворачивать? — не отвечая на его вопрос, спросил Зверев.
— Ну, если ничего не нужно, я пошел,— обиженно заворчал мышонок.— Потом, гляди, поздно будет.
Зверев задул свечу и повернулся на бок. В его планы не входило привлекать к себе столько внимания. Выбираться следовало своими силами.
Обиженный мышонок-ворон засопел и юркнул обратно в норку.
— Привет бабусе,— только и успел крикнуть ему Зверев.
Поутру Зверева растолкали.
— Спит как младенец,— с одобрением крикнул разбойник и вытолкал Зверева наверх. Его подвели к атаману, который уплетал за обе щеки одно блюдо за другим.
— Кто ты есть? — пробормотал атаман, вгрызаясь в мясо.
Зверев задумался. Потом вспомнил.
— Племяш я.
— Племяш — это хорошо. Только чей ты племяш?
Разбойники радостно загигикали. Атаман прожевал еще кусок мяса.
Зверев потянул носом: очень уж вкусно пахло.
— Ну! — ткнул его под ребро усатый разбойник.
— Бабы Яги я племянник,— нерешительно вымолвил Зверев.
Разбойники в недоумении замолчали. Они поглядывали то на Зверева, то на атамана.
— А сюда чего пришел?
— Хочу к вам поступить.
— Э, куда хватил. Разбойников должно быть семеро, иначе у нас неудача будет. Считать умеешь — считай.
Зверев стал переводить взглядом с одной головы на другую. Разбойников действительно было ровно семь.
— Обо мне Баба Яга разве вам не звонила? — сказал Зверев и тут же осекся, ведь телефонов же еще нет.
Атаман поперхнулся.
— Раз нельзя, так нельзя, ладно уж,— развел руками Зверев.— Тогда я пошел.
Атаман задумчиво почесал свое ухо ножом.
— Так ты, говоришь, от нее...
— Похож... — присмотревшись к Звереву, сказал один из разбойников.
Зверев вспомнил лицо Бабы Яги и с удивлением посмотрел на разбойника.
— И глаза бабкины,— упрямо повторил разбойник.— Такие же вострые.
Атаман обвел взглядом свою ватагу.
— Не серчай, так бабке и скажи. Восьмому у нас никак не прокормиться. Людей мало, разбойничать негде. Бабушка пускай не обижается.
«А как в город пройти...» — хотел было спросить Зверев, но вовремя вспомнил, что племянник Бабы Яги не может задавать такого вопроса. Он же местный!
Зверев помахал на прощание разбойникам и зашагал по дороге. Он вернулся к камню и вновь прочел его надпись. Теперь он понял ее так. Идя направо, нельзя попасть на правое дело: там разбойники живут. На правое дело можно было попасть только идя налево.
Зверев так и поступил.
Глава четвертая.
ЦАРЕВ ДВОРЕЦ
Зверев шел намного быстрее, чем вчера. Видимо, понемногу привыкал к местным условиям.
Сзади его нагнал всадник.
— Что ж ты, с тех пор и идешь? — приостановил он своего коня, и Зверев признал во всаднике царского министра Пафнутия.
— Да так... — не знал что ответить Зверев.
— А чего ж ты вчера не сказал, что ты племянник.
— Ну племянник, так племянник, чего зря болтать.
— Ишь ты какой гордый, одобрительно заворчал Пафнутий.— Садись — подвезу.
Так, вдвоем, они въехали в город. Яркие терема стояли вокруг. Когда они спешились перед дворцом, в воздухе загудело-заревело. Зверев непроизвольно втянул голову в плечи. Пафнутий свысока потрепал его по плечу:
— Совсем ты у себя в глуши дикий стал. Это ж рейсовый ковер-самолет отправился. Ровно в полдень.
И действительно: над головами не обращающих на него никакого внимания горожан проплыл ковер-самолет. Он развернулся и скрылся за облаками. Зверев проводил его восхищенным взглядом.
Перед Пафнутием расступилась дворцовая стража, и они вдвоем вошли во дворец.
Царь печально сидел на троне, над которым были вязью выведены буквы «Да здравствует наш царь, батюшка Горох XVIII».
— Выполнил твой приказ, царь-батюшка,— отрапортовал Пафнутий.
— И что?
— Яга, говорит, все; будет, говорит, в самом наилучшем порядке.
— А это кто? — царь взглянул на Зверева.
— Так племянник.
— Племянника привез тоже. Молодец. На войну — дак всем миром. Хвалю.
— Да это...
— Ладно-ладно — остановил его, царь — Коли нам такое приказание привез, собирай войско, в поход.
— А куда вы? — шепотом спросил Зверев.
— На супостатов, идем. На ту сторону горы Хрустальной.
— Их разбить надобно, — топнул ногой царь.
— Сделаем, царь-батюшка!
— Впереди поставь мужиков, пожилистее. Вдруг они людоедов наперед пустят. Пока людоеды то да се, мы вторым рядом ударим.
— Да зачем же вам войной идти?—не выдержал Зверев.
— А это, кто?
— Да племяш.
— А чего ж он у тебя такой непонятливый? Мы на супостатов, а он зачем...
— Сейчас я ему растолкую. Не гневайся! только понапрасну, царь-батюшка. Слушай ты племяш, как же нам с ними не воевать, коли им с нами не воевать невозможно. Укумекал?
— Но почему? — повысил голос Зверев,
— Ето кто такой горластый?— пробудился от дремы царь.
— Да племяш он.
— Защищать?! А голову с плеч?
— Да не мой он племяш а Бабы Яги. Я как к ней съездил, предсказания ее разузнал, она и говорит: встретишь там мого племяша, не обижай.
Зверев смущенно отвернулся, и тут от удивления чуть не подпрыгнул на месте. За окном, сидел ворон и, растопырив три пера, показывал их Звереву, мол, с тебя, служивый, таки три ящика кефира.
Звереву ничего не оставалось, как кивнуть головой. Ворон взмахнул радостно крыльями и улетел.
— Коли так,— задумчиво сказал царь,— записать его в войско. И пускай в поход со всеми идет. Мы должны у ентих врагов забрать то, что по праву должно принадлежать только нам!!
— Точно!—кивнул головой Пафнутий.
— Три дня пускай, подучится, и в путь со всеми,— махнул рукой Горох XVIII.
Смилуйся, батюшка-царь!—лихорадочно, вспоминая сказочные слова, бухнулся на колени лейтенант Зверев.
Царь испуганно подпрыгнул на месте, поджал ноги и уставился на Зверева.
— Племяш это,— показывая на Зверева, сказал Пафнутий.
Царь постепенно пришел в себя.
— Ага, струсил. Вот и струсил! — Он принялся обрадованно потирать руками.
— Не может быть,— недоверчиво смотрел на Зверева Пафнутий.
— Вставай, вставай, ладно уж,— царь принялся прохаживаться перед троном.— Учту твоей тетки заслуженное прошлое и оставлю тебя при дворце.
— Не понял ты меня, царь,— встал на ноги Зверев, которому никак нельзя было здесь терять трех дней на обучение в царском войске.— Не против службы я. Хочу только идти первым, все разведать, все разузнать. А войско уж за мной пойдет, я выведаю.
— Хвалю,— обрадовался царь, и улыбка набежала на уста Пафнутия.
— Приодеть его по-царски и меч булатный выдать. Иди к другому моему министру, он обо всем и распорядится.
Зверев вышел из царской светелки и зашагал по дворцу, пока не наткнулся на дубовые двери.
«Кто войдет без доклада, тому головы не надо»,— было выведено на них старинной вязью. Зверев понял, что тут и должен быть министр-распорядитель.
Лейтенант осторожно распахнул эту дверь.
Там сидела девица в кокошнике перед еще одной дверью. В современном учреждении ее бы назвали секретаршей. По лавкам густо сидели люди. Бороды их доходили до земли.
Зверев сделал несколько шагов.
— Не пущу,— заголосила девица, закрывая собой дверь к министру-распорядителю,— прием только на той неделе будет.
— Мне ж на войну.
— На той неделе и приходи.
Очередь неодобрительно загудела.
— Мы, сынок, еще с той войны сидим,— сказал Звереву один из посетителей.
— Я ж по цареву распоряжению! — наступал на нее Зверев.
— Тут всем распоряжается Сам,— вскинула носик секретарша.
— Ах, бюрократы проклятые! — грюкнул по столу Зверев.
— Бю... Как сказал, а ну, повтори! — завизжала секретарша в кокошнике.— Стража!
Неизвестно, чем бы закончилась эта стычка, если бы дверь не распахнулась и на пороге не появился бы министр-распорядитель.
— Что за шум?
— Вот дружинник безродный без очереди лезет.
— На войну мне,— повторил Зверев.
— И что с того,— нахмурил брови министр-распорядитель.— Сказали тебе, приходи на той неделе.
— Да война раньше будет.
— У вас этих войн семь пятниц на неделе. Почему в плане ее нету, вон на стене график всех войн, где там ваша? Нету! Значит, на нее и нет ничего. Кончилось у меня все. В том квартале приходи. Тогда и воюй.
— Хоть меч мне булатный дайте. А одежонку можете не давать. Мне Баба Яга выделила эту, она и сгодится.
— Кто? — приостановился у двери министр-распорядитель.
— Баба Яга, значит.
— А ты ей кто?
— Племяш.
— Что ж молчал, заходи. Гостем будешь.
Зверев недоуменно посмотрел на него.
— Марья, квасок организуй,— обратился он к своей секретарше. Очередь возмущенно загудела.
— Цыц! — Замахнулась на сидящих бородачей секретарша в кокошнике, и те испуганно смолкли.
Побаловавшись вволю кваском, министр дернул, за веревку, и в приемной звякнул колокольчик.
— Сего молодца,— кивнул министр-распорядитель на Зверева вошедшей секретарше в кокошнике,— приобуть и меч булатный из дефициту выдать.
— Постараемся. Уж мы постараемся,— порумяневшая секретарша повела Зверева за собой...
На рассвете Зверев скакал из дворца по дороге, уходящей в местную глушь.
Через некоторое время Зверев привычно глянул на руку, забыв, что часов там давно не было. Поглядев по сторонам, Зверев попытался прикинуть, какой сейчас может быть час. Но нигде, конечно, не было и башенных часов. Вокруг шумел лес, и Зверев пришпорил коня.
Надо было спешить, ведь вскоре должно было выступить царево войско. Оно было готово к походу и ждало сигнала. Теперь все зависело только от Зверева.
Глава пятая.
ДВА РЫЦАРЯ
Зверев скакал, прижимая к груди цареву грамоту. В ней было сказано, что он купец, готовый купить в королевстве Захрустальном триста зеркал волшебных говорящих в обмен на каменья драгоценные. Как понял Зверев, каменья были только в царевой стране. Зато жители королевства Захрустального хорошо умели делать тогдашние переговорные устройства — волшебные зеркала. Этими зеркалами были обеспечены все терема царства, так что все новости передавались достаточно быстро и качественно.
Зверев мчался едва разбирая дорогу. Внезапно перед ним появились двое рыцарей, сражающихся, как оказалось, не на жизнь, а на смерть.
— Остановитесь! — закричал Зверев.
Рыцари неохотно приостановили свой поединок.
— Удаляйся, чужеземец, и не мешай нам,— ворчали рыцари, поднимая снова копья.
— Из-за чего ваш спор, может, я смогу помочь? — попытался помешать кровопролитию Зверев.
— Посмотри на мой стяг,— сказал один из рыцарей.
— Рыцарь Правого замка,— прочел Зверев.
— Ты на мой посмотри,— попросил другой.
— Рыцарь Правого замка,— и там прочел Зверев.
— Он смеет утверждать, что его замок справа, а мой слева,— возмущался один из рыцарей.
— Это он смеет так утверждать, вопреки очевидному,— наступал другой.— Но ведь на самом-то деле все не так. Мой замок, естественно, справа, а его слева.
— Ничего я не пойму,— крутил головой Зверев.— Где же ваши замки?
— Вон смотри,— и рыцари указали копьями каждый на свой замок.
Зверев увидел прекрасный замок с зеленой крышей и не менее прекрасный замок с голубой крышей. Конечно, они оказывались то слева, то справа, смотря как к ним стоять: спиной или лицом.
— Теперь и ты видишь, чужеземец, что мой замок правый, а этого нечестивца левый.
— Ха-ха-ха! — смеялся другой рыцарь.— Его замок справа. Не бывать этому.
Зверев подозвал рыцарей к себе.
— Смотрите так.
— Ура! — запрыгал в седле первый рыцарь.— Я же говорил, мой замок справа.
— Я убью тебя, чужеземец,— прошептал другой рыцарь, сжимая рукоятку меча.
Но Зверев поставил их теперь спиной к замкам, и все переменилось.
— Ты колдун! — испугался один из рыцарей.— Теперь мой родной замок уже не справа, а слева. О боги!
— Замок будет справа или слева в зависимости от того, как вы на него смотрите. Лучше поменяйте свои стяги и напишите на них «Рыцарь Голубого замка» и «Рыцарь Зеленого замка». Это звучит гораздо лучше.
— Спасибо, спасибо,— обрадовались рыцари.— Мы сейчас же распорядимся.
— А куда вы держите путь?
— Наш король хочет показать нам свою реликвию. На зависть всем дворам и царствам эта реликвия попала именно к нам. И по сему поводу состоится рыцарский турнир, после которого мы пойдем завоевывать другие страны.
— Почему? — удивился Зверев.
— Все должны подчиняться нам, ведь у нас есть такая реликвия. Это же ясно!
— Нет,— покачал головой Зверев.
— Ну как знаешь, а мы сейчас должны спешить. Нам надо отдать распоряжения о новых стягах. Встретимся в столице, если и ты туда направляешься.
Рыцари разъехались в разные стороны и устремились каждый к своему замку. За ними мчались оруженосцы.
— До встречи! — прокричал им Зверев и пришпорил коня.
Он и так уже задержался.
Глава шестая.
БЛИСТАТЕЛЬНОЕ БОЛОТО
Зверев мчался, надеясь хоть в пути сэкономить время. Если он не вернется в срок, царь двинет войско, решив, что он погиб.
— Как там дома? — впервые подумал о своих Зверев. Все эти рыцари, разбойники и цари так заморочили ему голову, что он совсем забыл, что он вовсе не из этого мира. Троллейбусы, метро и телевизоры казались ему далекими и сказочными. И наоборот: правдой были эта дорога, этот быстрый конь и холод булата.
Конь, не чувствуя уверенную руку всадника, вдруг свернул куда-то не туда, потом одна нога его подкосилась, и оба они, конь и всадник, полетели вверх тормашками, сметая все на своем пути.
Где-то глубоко внизу они наконец поднялись на ноги. Конь дрожал от страха, кругом было самое настоящее болото. Нельзя было сделать ни шага.
Зверев осторожно опустился на кочку. Удивительно, как они с конем попали именно сюда. Словно по воздуху перенеслись. А не помог ли им в этом кто-то чужой?
Зверев огляделся. Вроде бы никого... И тут заметил, что к ним важно шествуют лягушки. Одна другой зеленей и важней.
— О, чужестранец,— сказала самая толстая лягушка, когда они приблизились.— Вы прибыли выразить свое почтение по случаю дня рождения нашей повелительницы. Все страны и народы идут на поклон к ней, весь мир у ее ног.
Конь кивал головой.
Лягушка продолжала. Только сейчас Зверев понял, что лягушка обращается к его коню, а не к нему. Видно, они рассудили, что чем больше существо, тем оно главнее. Что ж — в данную минуту Зверева больше устраивала роль слуги.
— Теперь мы слушаем вас,— сказала в конце важная лягушка.
Конь переступал с ноги на ногу, а потом заржал.
Лягушки принялись переглядываться.
— Что он говорит? — выпучили они глаза. Они смотрели то на коня, то на Зверева.
— Я переводчик, толмач то есть,— выступил вперед Зверев.
Лягушки успокоились, а Зверев продолжал.
— Мой господин рад приветствовать вас.
— Приветствовать,— чуть не поперхнулись лягушки.— Он может только преклоняться перед нами, перед нашим зеленым могуществом и умом!
— Вот-вот,— вставил Зверев.— Я немного напутал с переводом.