— Да, — сказал Асмодей.
— Значит, всё будет хорошо.
— Вряд ли, — пробормотал Асмодей. — Опять опозорюсь. Но всё равно спасибо. — И натянув шапочку на уши, он отправился в путь.
Асмодей осторожно держал мешочек — неизвестно, что могут сделать ангельские «грёзы» с такими, как он. Солнце уже заходило за горизонт. Словно огромная жёлтая лампа, висело оно на небосклоне за позолоченными маковками церквей. Летающей коровы не было видно.
«Куда мне податься? — грустил Асмодей. — Остались только несчастные и опечаленные. Но где их искать?»
Белка носилась вверх-вниз по стволу сосны. Особой печали в ней не было. Мухи, муравьи и ласточки, похоже, совсем не грустили.
Немного погодя Асмодей встретил корову. Она стояла на лужайке и как ни в чём не бывало щипала травку.
— Ты снова здесь? — удивился Асмодей. — Почему не летаешь?
— Разучилась, — ответила та. — Ну и ладно. Не больно-то и хотелось.
— Ты, наверное, опечалилась?
— С чего бы это? — сказала корова, продолжая жевать.
— И правда, — вздохнул Асмодей.
Попрощавшись с коровой, он двинулся дальше.
Весь вечер Асмодей бродил по деревне. Он прижимался пятачком к окнам, где горел свет, говорил с желтоглазой козой и парочкой толстых поросят. Но нигде он не встретил такого несчастного, который готов был отдать ему свою душу.
«Самый несчастный на всём белом свете — это я», — подумал Асмодей и пошагал в лес, чтобы дожидаться там полуночи. Скоро за ним придёт папа и уведёт его обратно в глубины Подземного царства. Сил на поиски больше не было.
На небе тысячами огней вспыхнул закат. А под елью сидел Асмодей, которому было очень жалко себя. Он не нашёл никого, кто отдал бы ему душу. Мама и папа останутся недовольны. Дядюшки и тётушки начнут охать и причитать: тьфу, ну и ну, да как же так. А братья и сёстры, кузены и кузины просто умрут от счастья. Они будут щипаться и кричать, что они, мол, так и знали.
Асмодею было грустно и одиноко. Кажется, больше таких растяп ни на земле, ни под землёй не встречалось.
— Ну почему ты такой неудачник? — простонал он.
— Вот уж не знаю, — проквакала жаба.
— Мы тоже! — пискнул комар, укусив Асмодея в затылок.
Он открыл мешочек, который дал ему Пекарь. «Грёзы» светились в темноте, словно в каждой из них таилась маленькая луна. Они пахли сахаром и ванилью и выглядели весьма соблазнительно.
Асмодей достал одну из них и положил на ладошку. Интересно, что будет, если съесть «грёзу» ангела? Он осторожно потрогал её языком. Затем не удержался и положил в рот всё печенье целиком. Неужели сейчас разверзнутся небеса и молния грянет прямо в его подземное сердце?
Но нет, ничего не случилось! Только божественный вкус растёкся во рту. И вдруг он услышал, что в лесу кто-то плачет. Или это ветер жаловался деревьям? Маленький Асмодей встал и пошёл на звук.
На берегу озера, обхватив колени руками, сидела девочка и плакала, хотя стрекозы кружили над её головой, а кувшинки цвели буйным цветом.
— Меня зовут Асмодей, а тебя?
— Кристина, — ответила девочка. — Что ты здесь делаешь?
— Жду полуночи. Тогда за мной придёт папа. А ты?
— Я просто хотела побыть одна.
— И я. Значит, можем побыть одни вместе.
Он уселся на холмике рядом с ней. Девочка вытерла слёзы. Они посмотрели на озеро, в котором отражалась бледная рожица луны, и разом тяжко вздохнули.
И тут девочка впервые подняла взгляд на Асмодея. Она заглянула в самую его сокровенную глубину, и вдруг их несчастные души встретились. У Асмодея так закружилась голова, что он даже чихнул. А девочка поддела ногой камушек и скинула его в воду.
— Какой ты странный. Почему у тебя пятачок?
— В моих краях пятачки есть у всех.
Асмодей рассказал ей о Подземном царстве и тысяче тёмных ущелий. О том, что у него всегда всё наперекосяк. О задании, которое получил от отца. Девочка молча слушала, а он продолжал говорить. Асмодей рассказал о корове, о пасторе и о детях, которые перемазали его слюнями и глиной.
— Остались только несчастные, — сказал он. — Но где найти такую печальную душу, которая готова отдать саму себя?
Девочка поддела ещё один камушек и бросила его в воду.
— Значит, говоришь, из Подземного царства? — переспросила она. — Ты и вправду можешь дать всё что угодно?
— Думаю, да.
— Так я тебе и поверила!
На эти слова Асмодей обиделся. Он посмотрел на куст. И куст тотчас же загорелся. Он искрил, как бенгальский огонь. «Я и не знал, что на такое способен», — подумал Асмодей. А когда он взглянул на чёрную воду, кувшинки вспыхнули и замерцали, словно маленькие фонарики, плавающие по воде.
— Что скажешь? — улыбнулся Асмодей.
Девочка посмотрела на пылающий куст. Затем на сияющие кувшинки. А потом перевела взгляд на Асмодея.
— Я отдам тебе свою душу, — сказала она.
Асмодей ликовал! Теперь ему не придётся стыдиться. Может быть, его даже похвалят. Папа погладит его по голове и скажет, что он прекрасный сын.
Он представил себе, как вытянутся лица у братьев и сестёр, кузенов и кузин.
— Ты получишь всё что угодно! — радовался Асмодей. — Хочешь мешок, полный золота, серебра и драгоценных камней?
— Нет, — поблагодарила Кристина.
— А лошадь хочешь? — предложил Асмодей, почесав макушку. — Лошадь, которая будет плясать, петь и рассказывать смешные истории?
— Нет, — ответила девочка, улыбнувшись, хотя глаза у неё были грустные. — Это совсем не похоже на моё заветное желание.
— А чего же ты хочешь?
— Чтобы мой брат выздоровел. Чтобы он мог жить, бегать и играть.
И девочка рассказала о своём младшем брате. Он так болен, что всё время лежит в постели, и, возможно, никогда не поправится. Она рассказала о том, как им было хорошо вместе. И, пока она говорила, Асмодей любовался её бледной кожей и светлыми волосами, которые, казалось, тоже светились, словно кувшинки на тёмной воде.
Потом он вспомнил про Подземное царство. Вспомнил его черноту, жар и холод под Чёрной Горой. Вспомнил несчастные и одинокие души, которые спускались туда. Когда Кристина закончила говорить, Асмодей уже перебрал в голове все воспоминания. Он не смотрел на неё. Его взгляд был прикован к обгоревшему кусту с холодными скорбными ветками.
— Нет, — сказал Асмодей, — я не хочу, чтобы ты отдавала свою душу.
Но девочка так просила его. Она сказала, что никогда больше не будет счастлива, если её брат не поправится. Лучше уж гореть в огне Подземного царства, чем смотреть на его неподвижные, тоненькие, как спички, ноги и понимать, что ты ничем не можешь ему помочь.
— Пожалуйста, — умоляла Кристина, — сделай, как я прошу.
Асмодей растерялся.
— Хорошо, — промолвил он наконец. — Но тогда тебе придётся отправиться со мной к папе.
— Ты должен доказать мне, что не обманываешь, — сказала девочка. — Я хочу убедиться, что мой брат здоров, прежде чем спущусь в Подземное царство.
Асмодей лёг на землю. «Наверняка ничего не получится», — подумал он. Затем пробормотал заклинание прямо в землю — в заросли вереска и папоротника. Зашелестели деревья. Лёгкий ветерок пробежал по воде, и кувшинки разом перестали светиться. И вот перед девочкой в лунном свете уже стоял её брат с озорными глазами, веснушками и непослушными кудряшками. Ноги его больше не походили на спички. Это были пухлые детские ножки. Когда он улыбался, на месте недавно выпавшего зуба чернела дыра.
— Это и правда я? — удивился он. — Или мне снится сон?
— Не знаю, — сказала Кристина. — Но это неважно.
Девочка обняла его так крепко, что они чуть не свалились в воду. И оглядела со всех сторон. Она даже сжала его ногу и ущипнула за щёчки — надо же убедиться, что он сделан не из воздуха и лунного света.
— Попрыгай, — попросила она.
Брат запрыгал так, что чёлка скакала на лбу.
— Побегай, — попросила Кристина.
Он обежал вокруг дерева на своих толстеньких ножках. А потом обежал ещё раз — просто от радости.
— Теперь я вижу, ты и вправду здоров.
Дети разделись и побежали купаться. Они брызгались и прыгали с камня вниз головой. А потом поплыли к лунной рожице, которая отражалась в воде.
— Эй! — позвала Асмодея Кристина. — Иди к нам!
Но Асмодею хотелось посидеть на берегу. Ему нравилось вдыхать прохладный земной воздух и слушать, как ветер нашёптывает сказки деревьям. Любоваться на звёзды, мерцавшие в небе, и слушать смех детей. К тому же он стеснялся показывать свой хвост.
«Если бы только время могло остановиться, — думал он, — и сейчас длилось бы вечно».
Трижды проухала сова.
И Асмодей понял: пора.
— Не бойся, — сказала Кристина, — я скоро вернусь.
— Чего мне бояться? — спросил мальчик.
Возле дома брат и сестра расстались. На прощание он обнял Асмодея, и Асмодей с Кристиной зашагали дальше, мимо церкви, школы и лужайки, на которой стояли овцы и пересчитывали друг друга, чтобы скорее уснуть.
— Надо поторопиться, — сказал Маленький Асмодей. — Папа рассердится, если ему придётся ждать.
Они вскарабкались по крутому склону и вошли в лес. Там было совсем темно, лунный свет не проникал сквозь ветви деревьев. Асмодей держал Кристину за руку. Сначала, чтобы она не сбилась с дороги, а потом — просто потому, что не хотел отпускать.
— Ты ещё можешь отказаться, — говорил он.
— Нет, — стояла на своём девочка.
— Ещё немного, и будет поздно.
С каждым шагом становилось всё труднее дышать.
И как только лес поредел, на вершине Чёрной Горы Асмодей увидел отца: он кутался в чёрные крылья, а глаза светились, словно красные угли.
— Погоди, — сказал Асмодей Кристине, когда они подошли совсем близко.
И тихонько подкрался к Властелину Огней и Повелителю Вздохов.
— Здравствуй, папа, — сказал он.
Отец оторвал взгляд от неба, где звёзды сверкали меж облаками, и посмотрел на сына так, словно не знал, что ответить.
— Ну что, пришёл? — наконец сказал он. — Минута в минуту.
— Ага.
— Как твои успехи? Нашёл кого соблазнить?
— Нашёл, — ответил Асмодей. — Я соблазнял корову и пастора. Хотя ничего не вышло.
Отец опечалился. Выпустив изо рта чёрное облако дыма, он вздохнул так тяжко, что от скалы откололась огромная глыба и с жутким грохотом покатилась вниз.
— Так я и знал, — снова вздохнул он. — На что я надеялся?
— Я сделал всё, что мог, — продолжил Асмодей.
— Это правда, — подтвердила Кристина. — Зато потом он нашёл меня.
Она выступила из своего убежища за большим камнем.
— Возьмите мою душу, — сказала она.
Всю дорогу, пока они шли К через шестьсот шестьдесят шесть ворот, отец довольно посмеивался. Никогда ещё Асмодей не видел его таким весёлым. Отец то и дело останавливался, щипал его за живот и восклицал:
— Какой у меня прекрасный сын!
А ведь я давно это подозревал.
Только не было от этого радости Асмодею.
И чем глубже они спускались в Подземное царство, тем бледнее становилась Кристина. Повсюду кружили летучие мыши. Из преисподней доносились страшные стоны Мятежных Душ.
— Может, не надо? — шепнул Асмодей. — Давай скажем, что я ошибся? Подумаешь. У меня ведь всегда всё не так.
Но Кристина лишь ускорила шаг.
И вот они оказались у Самого Большого Зала, где братья и сёстры, кузены и кузины гоняли кота. Увидев Асмодея, про кота они тотчас забыли. Тётушки склонили головы набок, поскребли свои мохнатые уши и улыбнулись, обнажив жёлтые зубы.
— Ну что? Где ты был? — закаркали они наперебой.
— Где штанишки замочил? — взвыли кузины и кузены. И, загоготав, повалились на пол.
— Молчать! — рявкнул на них Повелитель Огня и поднял Асмодея на вытянутых руках. — Мой сын — парень не промах! Вы бы с таким заданием в жизни не справились. Смотрите, какую красивую душу он мне привёл.
Все вытаращили глаза. Кузины и сёстры с братьями уставились на Кристину, разинув рот, — никогда прежде они не видели живого человека. А лицемерные тётушки радостно запукали и захлопали в ладоши.
— Подлинное дарование! — воскликнула одна.
— Мы всегда это знали, — сказали другие.
— Вот именно, — ответил отец. — И чтоб не смели больше его дразнить. А теперь пойдёмте ко мне.
Он увёл Асмодея и Кристину к себе в кабинет и запер дверь.
В кабинете стояли изящный стол с глобусом и подсвечником из серебра, несколько ободранных стульев и широкая кровать, покрытая чёрной простынёй. Повелитель Огня достал сигару и закурил.
— Значит, ты хочешь продать свою душу? — спросил он.
— Да, — ответила девочка. — Для этого я сюда и пришла.
— Хорошо. Ты получишь всё, что обещал мой сын.
Но после смерти станешь моей навеки. Ну, что, по рукам?
Кристина протянула ему руку. И отец пожал её.
— Превосходно, — продолжил Повелитель Тьмы, выдувая облако дыма. — Значит, решено. И что же тебе пообещал Маленький Асмодей?
— Что мой брат поправится, — ответила Кристина.
— Он и правда поправился! — добавил Асмодей.
И тут отец выплюнул сигару. Он вцепился в кустистые волосы, торчавшие у него из ноздрей, и захромал туда-сюда по комнате, волоча за собой хвост.
— О Франциск, милосердный и неунывающий! — завыл он и боднул рогами стену.
— Что случилось? — спросил Асмодей. — Я опять напортачил?
— Да, — фыркнул отец, — ничего не получится.
— Почему? — спросила Кристина. — Что не получится?
— Я не могу принять душу, которая желает добра. Это неправильно. Вы что, сами не понимаете?
— Да уж… — сказал Асмодей. — Ну и как теперь быть?
— Придётся мне отказаться, — угрюмо ответил отец. — Ничего не поделаешь.
— А мой брат? — спросила Кристина.
— Первое слово дороже второго, — сказал отец, взяв сигару. — То, что дал мой сын, я отобрать не могу.
— Значит, я опять всё сделал не так, — улыбнулся Асмодей.
— Нет, — пробормотал отец, — это было недоразумение. Будь любезен, проводи девочку обратно. Я хочу немного побыть один.
Асмодей взял Кристину за руку.
— Иди чёрным ходом, — прошептал Повелитель Тьмы. — И чтобы об этом — никому!
Асмодей стоял у последних ворот Чёрной Горы и смотрел вслед Кристине. Её волосы блестели в первых лучах восходящего солнца. Она спешила домой, к своему брату.
«Вот бы она обернулась один только раз», — подумал Асмодей.
И она обернулась.