Гошка и в самом деле здорово проголодался, потому не стал выпендриваться, а вымыл руки и сел за стол. Умаров поджарил купленные в кулинарии, но здорово вкусные шницели и замороженную картошку, открыл баночку маринованных огурчиков.
– Налетай, брат!
Потом они еще ели компот из абрикосов, тоже консервированный, и пили чай с пирожными.
– Ну, наелся? – спросил Умаров.
– Да. Спасибо.
– Гоша, тут вот какое дело…
Сердце у Гошки все-таки замерло, хотя он был готов к самому худшему.
– Дело в том, что мы с твоей мамой…
Сейчас скажет: решили пожениться!
– Хотим на недельку уехать, отдохнуть…
И только-то?
– Понимаешь, мама устала… Она столько работает, совсем вымоталась… За тебя очень волнуется, и вообще… Одним словом, ты не обидишься на нас?
– Я? А какое это имеет значение?
– Здрасьте, я ваша тетя! Для мамы это имеет огромное значение. Она не хочет ехать из-за тебя. Но ей это необходимо. Ты же взрослый парень… Должен понимать… Женщины… Они нуждаются в отдыхе.
– А почему же она сама мне про это не сказала?
– Потому что… Говорит, у нее язык не повернется… А у меня вот повернулся, потому что кое в чем я знаю тебя лучше, чем мама.
– Это интересно!
– А ты как думал? Мама даже не представляет себе, что ты уже мужчина! Она ведь не в курсе ваших подвигов! Не предполагает даже, какой ты смелый, и вообще… Не могу же я ей это рассказать, правда? Уже одно то, что ты не хочешь маму волновать, говорит о том, что ты – парень что надо!
– Слишком много что, – вырвалось у Гошки.
– Не понял! – опешил Умаров.
– Да нет… Это я так…
– Уж будь любезен, объясни толком.
– Просто в одной короткой фразе у вас было три «что».
– Ну ты, брат, даешь! Неужели ты так меня терпеть не можешь? Эх, Георгий, зря ты это.".
Я твою маму люблю. И ты ее любишь. Так давай вместе будем ее любить. Ей же только лучше от этого будет. А тебе я ведь не враг, сам знаешь…
Ты подумай над моими словами, ладно?
– Ладно, подумаю, – смилостивился Гошка.
– И вот еще, брат, что это у вас за тусовка сегодня была?
– Какая тусовка? – встрепенулся Гошка.
– Ну, ты с Лехой и Маней общался с какой-то дамочкой на синей «шестерке». Это что, новое расследование?
– Да нет, какое там… Это просто… Мама одного парня из нашего класса. Он давно болеет, вот она и просила нас навестить его… – вдохновенно врал Гошка. Еще не хватало, чтобы Умаров лез в его дела.
– Ну, раз ты говоришь, придется тебе поверить… Но… Раз уж я здесь, то тебе чем-нибудь помочь, а?
– Да нет, пока вроде нет нужды…
– Ну, как говорится, была бы честь предложена. Только ты в наше отсутствие все-таки будь поосторожнее, ладно?
– Говорю же вам, ничего такого нет…
– Хорошо. Понял.
– А вы когда уезжаете?
– Послезавтра утром.
– А куда?
– В Крым.
– Да? А купаться там можно?
– Нет, что ты! В Крыму в апреле не купаются, холодно еще…
Гошке стало немного легче. Ехать к морю и не купаться, по его мнению, это просто глупость.
Ну, в конце концов пусть едут… Это все-таки лучше, чем если бы Умаров к ним вселился.
Хотя не исключено, что после поездки… А может, наоборот? Мама побудет там с ним и поймет, что он ей не нужен, этот Умаров? Хотелось бы надеяться.
Рано утром Гошка, Маня и Леха помчались к остановке трамвая, который довез их до дома, где жила Елизавета Марковна. Они условились с ней, что будут ждать во дворе у подъезда. Она обещала выйти в четверть девятого. А они явились на семь минут раньше.
– Значит так, она выйдет, мы к ней не подходим, смотрим, нет ли за ней хвоста, – давал последние наставления друзьям Гошка. – Она садится в машину и уезжает. Мы смотрим, что происходит, не лезет ли кто в ее квартиру, А через некоторое время она на другой машине, в парике подъезжает сюда, и мы вместе ждем…
– Гошка, ты уже сто раз нам все это втолковывал, – не выдержала Маня. – Может, помолчишь немножко, а?
Гошка удивленно на нее взглянул. Что это с ней? Волнуется, наверное.
На часах было уже двадцать минут девятого.
– Опаздывает дамочка, – проворчал Леха. – Красоту небось наводит.
Однако Елизавета Марковна не появилась и через десять минут.
– Что-то мне это уже не нравится, – заметил Гошка. – Ждем еще пять минут и…
– И что тогда? – спросила Маня.
– Поднимаемся, посмотрим. В дверь позвоним. Может, она проспала?
– Запросто. Волновалась небось, ночью не могла заснуть, а под утро задрыхла… – не слишком уверенно предложил Леха.
– Нет, вы как хотите, а я ждать больше не могу, надо сейчас подняться. Мне почему-то страшно…
Гошка с Лехой переглянулись и решительно направились к подъезду.
Квартира Елизаветы Марковны находилась на втором этаже. Гошка нажал на кнопку звонка. В квартире раздалась птичья трель. Почему-то Гошку бросило в дрожь.
– Ненавижу такие звонки с трелями, – проговорил он и позвонил еще раз.
Никто не открывал.
Леха оттеснил Гошку и толкнул дверь. Она была заперта.
– Ой, что же делать? – испуганно прошептала Маня.
– Вдруг она все-таки спит и звонка не слышит? – с надеждой проговорил Гошка и снова позвонил, уже долго не отнимая палец от кнопки.
– Фигня! Она ж не пьяный мужик, которого пушкой не разбудишь, – ответил Леха.
– А если ей плохо стало и она не может встать? – предложила Маня. – Хорошо бы по телефону позвонить… Вдруг он стоит возле кровати, и она снимет трубку?
– Надо попробовать, – кивнул Гошка, нащупывая в кармане жетон.
– Я сбегаю, – вызвался Леха.
Вскоре он вернулся.
– Дохлый номер.
– Неужели опоздали?
– Погоди, Малыга, не паникуй, мало ли что бывает, – попытался успокоить Леха, хотя сам был уверен: случилось что-то плохое.
– Пошли отсюда, – сказал Гошка, – надо подумать…
Они спустились во двор. Подошли к машине Елизаветы Марковны.
– Если бы машина здесь не стояла, еще можно было бы на что-то надеяться, а так…
– На что бы ты тогда надеялась, интересно знать? – спросил Леха.
– Ну, она поехала на заправку, а по дороге у нее колесо спустило или что-то в этом роде…
– А вообще Маня права! – воскликнул Гошка. – Могло ведь что-то случиться, с этим делом совсем не связанное.
– Например? – полюбопытствовал Леха.
– Предположим, заболел кто-то из ее близких… И ее вызвали в больницу. Может, там смертельный случай, и у нее из головы все наши договоренности просто вылетели. Такое ведь не исключено, правда?
– Нет, Гошка, – покачал головой Леха, – исключено.
– Почему?
– Потому что мы с ней не на вещевой рынок за шмотками собрались. И она бы нас предупредила…
– Ночью?
– Ну не ночью, а рано утром… И потом, почему ж она в таком случае не на машине поехала?
– А если она так волновалась, что не могла сесть за руль? – подсказала Маня.
– Действительно… Просто непохоже на этих бандитов… Чтобы они явились ночью, в квартиру, где кто-то есть…
– А может, они решили, что не имеет смысла искать вслепую, и просто похитили ее? – высказал свои подозрения Леха.
– Зачем им похищать ее, если они уже похитили Надю? – дрожащим голосом спросила Маня.
– Тут много всяких вариантов…
– Каких?
– Ну, во-первых, Надю они, может, еще и не похитили, может, она сама где-то скрывается. Это раз, – сказал Гошка.
– Точно, – кивнул Леха. – Очень даже возможно.
– Во-вторых… Но мне об этом даже говорить неохота…
– Нет, Гошенька, ты лучше скажи! – взмолилась Маня.
– Ну, допустим, они Надю похитили, но ничего от нее не добились и…
– И что? Убили ее, да?
– Ну, Гуляев, ты это загнул! Что ж, они совсем кретины безмозглые, думают, что девчонка в курсе папашиных дел? Фигня! Детей не для того похищают, их для выкупа… А уж какой выкуп они потребуют, от ситуевины зависит…
Нет, Малыга, успокойся, думаю, очкастая жива-здорова. Только им ждать некогда, пока ее папашка вернется, вот они нашу Лизавету и стырили. Но… Тут дело хуже… От нее-то они как раз могут чего хочешь добиваться и какими хочешь средствами. Вот ее дела и вправду хреновые. С этим надо что-то делать… Знаешь, Гошка, спрячь ты свою гордость в карман и попроси Умарова… Он поможет.
– Вряд ли…
– Это почему?
– Они завтра уезжают…
– Кто?
– Умаров и… мама, – еле слышно добавил он.
– Куда?
– В Крым. На неделю.
– Так то завтра, а он до завтра со всем управится.
– Ладно, согласен, – хрипло проговорил Гошка. – Пошли ко мне.
– Лучше из автомата брякнуть? Чего зря время терять.
– Хорошо.
– На сотовый ему звони! – посоветовала Маня.
Гошка набрал номер, но в ответ услышал:
«Абонент временно недоступен».
– Блин! Ладно, поехали к тебе, будем дозваниваться.
Дома Гошка обнаружил непривычный беспорядок, а на кухонном столе лежала записка: «Гошенька, дорогой, прости меня, но тетя Галя предложила мне горящие путевки на Кипр, совсем дешево, и мы улетаем сегодня. Вернемся через неделю. Будь умницей, не скучай и прости свою маму. Очень-очень тебя люблю. Мама».
– Облом! – покачал головой Леха. – Ни мамки, ни Умарова. Ну и чего теперь делать?
– Я знаю, что надо делать! – решительно заявила Маня. Ей было безумно жаль Гошку, но судьба его все-таки была менее горестной, чем судьба Елизаветы Марковны.
– И что?
– Надо пойти в газету, где работает Надин папа.
– В газету? А в какой он газете? – спросил Леха.
– В «Известиях»!
– Круто! Только кто нас туда пустит?
– Придумаем что-нибудь, хоть кого-то одного, да пустят!
– А что мы там делать-то будем? – поинтересовался Леха.
– Ну, там, наверное, есть кто-то, кто знает, например, его друзей или как с ним связаться, или вообще… журналисты должны помочь… Им ведь не надо заводить дело и все такое, как ментам, они могут просто взяться за это дело, без всяких…
Гошка с уважением глянул на Маню.
– Ты молодчина, Маняша, здорово сообразила, поехали!
– А где эти самые «Известия» находятся, вы знаете? – спросил Леха.
– Конечно! Где памятник Пушкину.
– Ага, точно, я вспомнил! Аида! Погнали!
Глава VII
КАРЕН
Разумеется, в редакцию их не пустили.
– Нечего тут шляться, – проворчал охранник. – Люди делом заняты, не до вас. Знаете, что такое газета? Про-из-вод-ство!
– Но нам очень-очень надо! – Маня смотрела на охранника умоляющими глазами.
– К кому вам надо, вы хоть знаете?
– К главному! – брякнул Леха.
– К главному? Ишь вы какие! А может, прямо к президенту двинете? Чего уж по мелочам-то размениваться!
– Вы зря смеетесь, у нас дело идет о жизни и смерти, а вы…
– У нас, если хотите знать, тоже дело идет о жизни и смерти. Вот стану пускать первых попавшихся людей, и тут у нас половину сотрудников поубивают. Откуда я знаю, что вы не подосланные? И вообще, вы мне надоели! Убирайтесь отсюда.
– Ну, пожалуйста, вызовите кого-нибудь из редакции! – взмолилась Маня.
– Главного редактора? Ага, щас! Пошли вон отсюда!
– В чем дело, Михеич? – подошел к охраннику немолодой мужчина в поношенном джинсовом костюме.
– Да вот, Михаил Львович, какие-то огольцы в редакцию рвутся. Гоню их, гоню, а они…
– Ребята, вы к кому?
– К кому-нибудь… Нам нужна помощь, вернее, не нам, а вашему сотруднику Юрию Денисову… – встав на цыпочки, шепнула ему на ухо Маня. Он почему-то внушил ей доверие.
У Михаила Львовича удивленно округлились глаза.
– А почему ты шепчешь? – тоже шепотом спросил он.
– Я боюсь, что нас могут услышать…
– А что случилось с Юрой?
– Это долгая история…
Михаил Львович посмотрел на часы, вздохнул и сказал:
– Ладно, пошли в сквер, там поговорим…
Но день был солнечный, и ни одного свободного места на скамейках не было.
– Пошли ко мне в машину, там спокойно поговорим.
Они уселись в синий «ниссан».
– Ну, выкладывайте.
– Понимаете, Денисов сейчас в командировке… – начал Гошка.
– Знаю.
– Извиняюсь, дяденька, – перебил их Леха. – А вы кто?
– То есть как?
– Ну, вы сотрудник газеты?
– Да, представь себе… Я заведующий отделом… Хотя вот, посмотри мои документы, осторожный ты мой!
И он протянул Лехе редакционное удостоверение.
– Ага, спасибо.
– Удовлетворен?
– Ага!
– Ну, так в чем дело?
– Вы хорошо знакомы с Денисовым? – спросил Гошка.
– Не могу сказать, что мы такие уж неразлучные друзья, но знакомы лет Двадцать. Юра – отличный журналист, и я подозреваю, он влез в какое-то опасное дело. Так?
– Видимо, да…
И они все рассказали Михаилу Львовичу. Тот глубоко задумался.
– Н-да, история не для слабых… Хотя, конечно, все может оказаться просто странным стечением нелепых обстоятельств, такое бывало в моей практике неоднократно.
– Это как? – полюбопытствовал Леха.
– А так, что на первый взгляд все выглядит подозрительно донельзя, просто сплошной криминал, а потом вдруг выясняется, что все живы-здоровы, целы и невредимы, просто у одного колесо не вовремя спустило, у другого отключили телефон, третьей вожжа под хвост попала, и она решила помотать своим близким нервы…
1 – И это вы про Надю? – спросила Маня.
– Да нет, это я кое-что из своего личного опыта вспомнил… Однако просто отмахнуться от ваших подозрений я не могу. Есть у меня одна мысль… только я должен кое-что утрясти. Вот что мы сделаем, вы часочек погуляйте, а потом ждите меня у памятника Пушкину. Я что-нибудь придумаю. Идет?
– Да, спасибо!
– Значит, договорились. Через час или, для верности, через полтора.
– Хорошо!
На этом они расстались.
– Мне он понравился, – произнесла Маня.
– Чего там тебе понравилось? – хмыкнул Леха. – Обычный жлобяра.
– Почему это он жлобяра? – удивился Гошка.
– – Мог бы, между прочим, нас в редакцию пригласить.
– Дурак ты, Шмакодявый, – фыркнула Маня. – Он же не хотел привлекать к нам внимание. Мало ли кто может услыхать наш разговор…
– А вдруг он самый вредный и есть? Может, он нас первый и заложит!
– Почему? – испугалась Маня.
– Да мало ли… Я теперь никому не доверяю…
– Но тогда за каким чертом ты сюда приперся? – разозлился Гошка, который терпеть не мог подозревать всех и каждого.
– За компанию.
– Ну, если просто за компанию, то вполне можешь просто проваливать…
– Гуляев, ты чего бесишься?
– Хочу!
– Перестаньте! Сию минуту перестаньте! – накинулась на них Маня. – Нашли время ссориться, дураки!
– Да ладно, никто не ссорился, – примирительно сказал Леха. Мы все нервничаем. Из-за очкастой этой стервы барахлят чего-то нервы!
– Ну, Шмаков, ты совсем спятил, – засмеялся Гошка. – У Мани, можно сказать, хлеб отбиваешь.
– Надо ж кому-то стишата бацать, она чего-то бастует, ну я и… Между прочим, если окажется, что очкастую никто не похищал, я ей лично и собственноручно набью морду, хоть она и девчонка. Можно сказать, раскровяню!
– Влюбился, что ли? – как бы мимоходом поинтересовалась Маня.
– Кто? Я? Влюбился? Да ты что, Малыга?
В кого там влюбляться? Одни очки, больше ничего! Очень надо!
Леха так негодовал, что и Гошка, и Маня совершенно уверились в том, что Надя произвела-таки на Леху неизгладимое впечатление.
– Пошли, что ль, мороженого схаваем, – предложил он вдруг. – Сегодня уже жарко!
– Согласен! – откликнулся Гошка.
Они купили три эскимо.
– Кушай, Леха, эскимо, может, все пройдет само! – выдала вдруг Маня.
– Начинается! – простонал Гошка. – Это как зараза…
– Дело вовсе не в заразе, а в Алехином экстазе!
– Маня, умоляю! – закрыл глаза от ужаса Гошка. – Что ты несешь?
– Ты чего там про экстаз какой-то лепишь, Малыга? Офонарела совсем?
– По-моему, мы уже все офонарели, – тихо проговорил Гошка. – Значит так, если вы оба сейчас не заткнетесь, я просто пошлю вас ко всем чертям и буду один заниматься этим делом!
– Зачем тебе, Гуляев, одному-то? Ты позови на помощь лучшую подругу Тягомотину! Во будет дело! Тогда и вспомнишь нас с Малыгой! Ох, хочу ихние стишки слушать! Ох, хочу ихние нескучные рожи видеть…