И как же не заглянуть в паланкин — что за важный гость пожаловал в их царство?
— Чумчук в паланкине! — крикнула самая маленькая мастерица.
Чирка хотел было обидеться, но оказалось, что «чумчук» на их языке означает «воробей». Не обижаться же на самого себя!
— Поистине, сегодня день чудес! — воскликнула вторая мастерица. — То голая принцесса с корытом бегает, то воробья в паланкине несут!
— А воробьишка, похоже, не наш, — заметила третья, — Ишь, какой любопытный!
Серый хвост в самом деле весь извертелся — так интересно, и необычно было здесь все для него.
— Это он невесту выбирает! — засмеялись носильщики паланкина.
— Куда нам! Ему, небось, царскую дочку подавай!
— Бойчечак — драчунья! — вырвалось у Чирки.
Мастерицы так и покатились со смеху.
Но по мере приближения к царскому дворцу смех звучал все реже. Более того, Чирка заметил, что в городе начинается какая-то суматоха, чуть ли не паника. Развешенная для просушки пряжа поспешно снималась, платья, платки и сюзане заносились в коробочки.
— Что случилось? — спросил он у Петьки. — Дождь обещают?
— Не обращай внимания, — ответил тот. — Тут у них свои дела.
Они как раз поравнялись с башней-минаретом, откуда глашатай объявлял царский указ. Но поскольку он поворачивался во все стороны, Чирка смог разобрать лишь отдельные слова: «Прячьте, закрывайте... Снова появилась Зу-зу...».
Кто такая Зу-зу? — спросил он.
Петька не успел ответить — перед паланкином выросли два стражника, охранявшие вход в царский дворец.
— Это со мной! — небрежно бросил он, но стражники, пропустив паланкин, схватились за сабли и ощетинили на него свои тараканьи усы:
— Опять ты! — закричал один.
— А ну, кыш отсюда, пока по шее не получил! — пригрозил другой.
— Ну-ну, не очень-то, не очень! — отскочив в сторону, прошипел Петька. — Ладно, я тебя здесь подожду! — крикнул он.
Чирка растерялся. Как же он один, без Петьки? Но тяжелые резные двери закрылись, назад пути не было.
Не сбавляя скорости, носильщики пронеслись по коридорам дворца и влетели в тронный зал. Здесь его сняли с паланкина и посадили на спинку стула, видать, заранее приготовленного для него.
Несколько секунд он ничего не мог рассмотреть, ослепленный убранством зала. И прежде чем он увидел царя Навруза, он услыхал его голос:
— Добро пожаловать в наше Солнечное царство, Хлопковое государство, друг Чирка-Серый хвост! Потом он увидел его.
ГЛАВА 13
Царь Навруз
Он восседал на резном деревянном троне, и был толщины необъятной, с могучими плечами и пышными седыми усами, одетый в простую рубаху и такой же простой хлопчатобумажный халат. На голове у него вместо короны была крохотная тюбетейка, которая чудом держалась на самой макушке, а на ногах — резиновые калоши на босу ногу, что немало удивило нашего путешественника.
Зато придворные, окружавшие трон, были разодеты в пух и прах, по самой последней моде и во все самое заграничное.
Впрочем, Серый хвост взглянул на них лишь мельком, потому что в следующую секунду увидал принцессу Бойчечак.
Там, на берегу ручья, он не успел даже как следует рассмотреть ее. Теперь же, увидав ее, сидящей вместе с Лулой и Балулой на атласных подушечках у подножия трона, он поразился ее оперению, то есть платью, которое было сверху донизу расшито диковинными цветами. Черные волосы Бойчечак были заплетены в бесчисленное множество тонких, как ивовые прутики, косичек, а вышитая золотом тюбетейка сияла на голове, словно маленькое солнце. Петька был прав: она была конечно же красавица, вот если бы только не слишком длинные ноги, которые она, как ни старалась, не могла поджать под себя.
Бойчечак подмигнула ему, как будто они были старые друзья, а когда он обиженно отвернул клюв, показала ему язык.
— Узнал своих обидчиц? Ты уж прости глупых девчонок, — сказал царь Навруз. — Я уверен: вы еще подружитесь.
— Ладно, чего уж там, — отвечал Чирка, необученный придворному этикету.
— Да, может, мы пошутили! — засмеялась принцесса Бойчечак. — Какой обидчивый!
— Конечно, пошутили! — подхватили Лула и Балула. — Мы в жизни воробьев не ели!
— Ну, вот и хорошо... А теперь позволь мне представить моих сановников и министров, — продолжал царь Навруз.
Один за другим были представлены:
Министр развлечений и отдыха, качелей и каруселей, фонтанов и автоматов с газированной водой, воспитанный и упитанный господин Аллавердин.
Министр иностранных дел, торговли и парфюмерии, заграничных джинсов, подтяжек и застежек, кругленький, благоухающий всеми духами мира, Апиль-син.
Главный дегустатор царских кушаний и напитков, варений-солений, сухофруктов, пряностей и копченостей, толстяк Ур-Баба.
Главный балетмейстер, хормейстер, церемониймейстер и придворный поэт, вертлявый и дерганный, как кукла на ниточках, Шу-Туруль.
Раскрашенная, как попугайчик, неотразимая и неумолимая, владычица сердец, колец, браслетов и туалетов, первая красавица двора Тути.
Худая, как щепка, и желтая, как горчичник, первая сплетница, завистница и доносчица Шу-шу.
Да разве всех упомнишь.
Каждый из них, выходя из толпы и вежливо раскланиваясь, демонстрировал свое красноречие, пытаясь как можно тоньше уязвить неименитого гостя. Апиль-син, например, порекомендовал Чирке тройной одеколон, как средство отбивающее все запахи, включая запах коровьего навоза — «Вам ведь по роду ваших занятий приходится иметь с ним дело?». Шу-Туруль выразил надежду, что Чирка, отдохнув после своего героического перелета, выступит черед ними с большим сольным концертом. Ур-Баба поинтересовался, на какой посуде он привык клевать — на золотой, серебряной, фарфоровой или хрустальной. Шу-шу успела шепнуть даме слева и даме справа, что корыто, в котором он прилетел, с двойным дном, и там спрятаны фальшивые деньги.
— Умные у меня министры? — усмехнулся царь Навруз. — Ну, а теперь расскажи, как ты попал в наши края. До тебя ведь еще ни один воробей не совершал такого дальнего перелета.
— А я со скворцами, — ответил Чирка. — Они меня на буксире тащили, — добродушно добавил он.
Придворные захихикали:
— Воробей на буксире! Вот так герой, вот так исторический перелет!
— А потом ураган поднялся, нас унесло... Острый клюв меня в корыто запихнул.
— Острый клюв? Это кто? — поинтересовался царь. — Твой друг?
— И ваш тоже, — ответил Чирка. — Забыли? Вы еще в честь него пир устроили. Скворец Петька!
— Ваше величество! Это тот самый наглец, который перед обедом в окно залетел! — прорычал Ур-Баба. —И все блюда перековырял. А когда мы его выгоняли, он дебош устроил, вазу разбил.
Царь Навруз нахмурился:
— Когда птица в дом летит, это хорошая примета.
— Вот! А его не пускают! — Чирка уже немного освоился и решил замолвить слово за друга. — Меня пропустили, а ему говорят: Кыш отсюда, пока по шее не получил!
— Безобразие! — царь Навруз так круто повернулся, что трон под ним заскрипел. — Чей приказ? Кто посмел обижать бездомную птицу?
Все молчали.
— Я! — раздался вдруг спокойный и наглый голос.
Серый хвост обернулся и чуть не упал со стула — за его спиной на ковре сидел огромный черный паук.
ГЛАВА 14
Пузур-Самукан
В следующую секунду он уже стоял перед Чиркой, покачиваясь, как на рессорах, на коротких мохнатых лапах.
— Не бойся, это мой визирь, паук-тартанак Пузур-Самукан, — сказал царь Навруз.
Ну и чудовище был этот Пузур-Самукан! У него было восемь ног, четыре пары глаз, вросшая в грудь лысая голова и волосатые пальцы, унизанные перстнями с драгоценными камнями, в которых плескался яд. Видал Серый хвост пауков, но этот был всем паукам паук!
Он запрыгнул с ногами в гамак, висевший возле трона, и проскрежетал оттуда, как будто ножик точил о камень:
— Не зря говорят: построй бассейн, а лягушка сама прискачет! Кто такой?
— Будь повежливей, тартанашка, — отвечал царь Навруз. — И не обижай скромных — кто знает, может, за столбом пыли скрывается всадник!
— За этим пучком перьев может скрываться только вор и попрошайка! — отрезал Пузур-Самукан. — Что ему здесь надо?
— Разве ты не видишь? Он мой гость. И кроме того - герой. Да будет тебе известно: этот маленький воробышек совершил неслыханный перелет. А помог ему тот самый скворец, которого ты приказал стражникам гнать в шею. В чем дело? Двери и окна моего дворца да и всего государства всегда были открыты для крылатых странников, которых гонят на чужбину стужа и голод.
Пузур-Самукан перестал раскачиваться и вперил в Чирку все свои восемь глаз:
— Типичный бродяга и вор, как все воробьи! А его крылатый друг — ашно-пашно шныряет по всему двору и везде сует свой длинный нос. Собственными ушами слышал, как он выпытывал у стражников, почему у них сабли не звенят.
Царь Навруз улыбнулся:
— Ни для кого не секрет, что сабли у нас деревянные, потому что мы ни с кем не воюем — только торгуем. Ты стал излишне подозрительным, тартанашка, тебе чудятся враги там, где их нет, а между тем истинный наш враг — Зу-зу снова грозит нам бедой... Эй, слуги! Воробья накормить, напоить и выдать самую мягкую постель для отдыха! — распорядился он. — Да показать моему личному врачу — у него, я вижу, что- то с крылом.
— Ваше величество! — воскликнул Чирка в порыве благодарности. — Но я... то есть мы с Петькой... не привыкли клевать хлеб даром... Весь день сегодня только и слышу: Зу-зу да Зу-зу. Кто такая эта Зу-зу? Может, мы вам сможем чем-то помочь?
Царь Навруз жестом остановил слуг, бросившихся было к Чирке.
— Спасибо, Серый хвост! — приложив руку к сердцу, сказал он. — Вижу, что не ошибся в тебе, ты добрая отзывчивая птица... Кто такая Зу-зу? Это наше несчастье, бич нашего государства, и я готов отдать полцарства тому, кто избавит нас от нее, но такого молодца пока не нашлось.
Пузур-Самукан выпрыгнул из гамака и нервно забегал перед троном:
— Верный человек сообщил: в этом году Зу-зу собирается потребовать с нас триста платьев, сто флаконов духов, два чемодана румян и губной помады, а также три бочки хны.
— Да это же грабеж! — в один голос закричали дамы.— Она нас по миру пустит! Сто флаконов духов! Она что, купается в них?
Царь Навруз удивленно поднял брови:
— Триста платьев?! В прошлом году она обходилась всего двумя дюжинами.
— Пусть подавится ими! — крикнул паук. — Триста, так триста, не обеднеем, зато будем жить спокойно.
— Ну нет, это слишком дорогое спокойствие, — возразил царь Навруз. — Тебе-то что! Ты не сеешь, не пашешь, в какой конец иголки нитка вдевается, не знаешь... Хватит! Я — царь и отвечаю перед народом за наше общее богатство.
— Смотри, сэкономишь уздечку — потеряешь верблюда.
— А, по-твоему, затыкать пасть собаки мясом?
— Так Зу-зу — собака?— воскликнул Серый хвост,
— Ну, деревня! — фыркнул Пузур-Самукан.— У вас там что, собаки в платьях бегают? И по десять раз в день переодеваются?
Царь Навруз попросил его помолчать и, обращаясь к Чирке, сказал:
— Я не могу тебе даже описать, как она выглядит и во что одета, потому что Зу-зу постоянно перевоплощается. Никогда не узнаешь, кем она будет завтра, через час, через минуту. Она обложила нас данью, и мы вынуждены платить. Не откупишься — будешь иметь дело с её чапалачками. А еще может град или суховей наслать. А то так и саранчу. Но всякому терпению приходит конец!
— Это она украла сегодня нашу одежду! — закричали Лула и Балула. — Плакали наши платьица, Зу-зу теперь купальник себе из них сошьет.
— А мне больше всего жаль платочка, — вздохнула принцесса Бойчечак.
— Платочек? — вырвалось у Чирки.
И тут он все понял. Так вот кто была его таинственная незнакомка, называвшая себя Королевой бабочек! Вот чей платочек вручила она ему в знак их будущей встречи!
— Кто такие чапалачки? — спросил он.
Ответ царя Навруза развеял последние сомнения.
— По-нашему это бабочки, — сказал он.
— Только не те яркие и красивые, которыми можно любоваться всю жизнь, — вставила Бойчечак,— а маленькие, вредные и прожорливые, как сама Зу-зу.
— Которая именует себя Королевой бабочек! — сказал Чирка.
— А ты откуда знаешь? — удивился царь
Ни секунды не раздумывая, Серый хвост принял решение.
— Ваше величество! — воскликнул он.— Дайте мне десять солдат, назначьте меня генералом над ними, и я поймаю вам вашу Зу-зу.
Он, разумеется, не собирался скакать на лошади в генеральской форме с саблей наголо и кричать солдатам: «За мной, в атаку!». Этим он только хотел сказать, чтобы солдаты беспрекословно слушались его, а вышло курам на смех. Сановники и министры схватились за животы, у дам потекла тушь с ресниц, Бойчечак с фрейлинами чуть не подавились фисташками, которые они потихоньку грызли. Даже царь Навруз не смог сдержать улыбки. Не говоря уже о Пузур-Самукане, который раздулся от смеха, как футбольный мяч.
В этот момент сторожевая леска-паутинка, протянутая от гамака Пузур-Самукана к открытому окну, выходившему в сад, настойчиво задёргалась. Он перестал смеяться, встал и с видом человека, который решил подышать свежим воздухом, направился к окну.
ГЛАВА 15
Платочек принцессы Бойчечак
Зу-зу уже больше часа сидела под окном и слышала все, о чем говорили у царя Навруза. Вплоть до последних слов Чирки, которые и переполнили чашу ее терпения. Она поняла: царь переманил его на свою сторону, а раз так...
— Здравствуй, Пузурчик, здравствуй, Самуканчик,— ласково шепнула Зу-зу, когда паук-визирь выглянул из окна.
— Чего притащилась? — процедил он сквозь зубы,— Польстилась на детскую одежду! Во всём царстве переполох... А про триста платьев и не мечтай.
— Ну, это еще посмотрим! — самоуверенно усмехнулась Зу-зу.— А пока — прикажи обыскать воробья.
— Зачем?
— Платочек.
— Что — платочек? Говори толком!
— У воробья под крылом — платочек принцессы Бойчечак.
Глаза Пузур-Самукана злорадно блеснули.
— Не врешь?
— Чтоб меня защекотали!
— Молодец! Когда же это ты успела? — похвалил он ее.— А теперь брысь отсюда, чтобы духу твоего не было.
— С кем это ты там? — спросил его царь Навруз.
— Кошка какая-то, не извольте беспокоиться, ваше величество, — ответил Пузур-Самукан. — Видно, воробья почуяла.
Он плотно закрыл окно и продолжал, обращаясь теперь уже к принцессе Бойчечак:
— Так вам жаль вашего платочка, светлейшая? Я могу помочь вашему горю.
— Каким образом? — удивилась Бойчечак. — Ведь он у Зу-зу.
— Вы уверены?
С этими словами он неторопливо прошелся вдоль толпы придворных, заглядывая каждому в глаза, потом подошел к Чирке и, остановившись перед ним, стал сверлить его своими маленькими немигающими глазками.
Чирке стало не по себе. Ведь если у него найдут платочек принцессы, как он объяснит, откуда он у него?
— Обыскать его! — крикнул вдруг Пузур-Самукан.
Бежать было бессмысленно — окна закрыты, у дверей стража. Но, помимо его желания, ноги сами оттолкнулись от стула, крылья взмахнули и, сам не понимая, зачем он это делает, Чирка взлетел, закувыркался в воздухе и упал, запутавшись в тартанашкином гамаке. Платочек выпал у него из-под крыла, Пузур-Самукан на лету поймал его и, шаркнув ножкой, подал принцессе.
— Ваш, сударыня?
— Я узнала бы его из тысячи! — воскликнула Бойчечак.
у Царь Навруз гневно стукнул палкой об пол.
— Откуда у тебя платочек моей дочери? Отвечай, негодник!
Усатый стражник крепко держал Чирку, зажав его в кулаке.
— Ваше величество, я все объясню! — задыхаясь, чирикнул он. — Платочек дала мне Королева бабочек. Теперь я понял: это была Зу-зу.
— Все слышали? Платочек дала ему Зу-зу! — крикнул Пузур-Самукан. — За какие заслуги?