Счетовод снова взглянул на Мишку поверх очков и, кивнув головой, ответил:
— Безусловно.
— Слышишь, что люди говорят! — продолжал Василий Прохорович. — Куда ж это годится? Компанию какую-то себе завёл отдельную, вроде частной артели. Сколько у тебя ребят осталось?
— Один, — мрачно отозвался Мишка.
— Так, может, вы ещё из колхоза выпишетесь? Выделим вам землю, и живите себе, как индивидуалы какие-нибудь, вместе с вашими сусликами. Илья Степаныч, как ты на это смотришь?
Счетовод ответил не сразу. Он сидел, низко склонившись над бумагами, и плечи его почему-то подозрительно вздрагивали. Наконец он поднял голову и спросил:
— А паспорта у них имеются?
— Паспорта? — переспросил Василий Прохорович. — Нет. Ну какие там паспорта у таких огольцов?
— Тогда нельзя. Устав не позволяет, — с серьёзным видом разъяснил счетовод.
— Ах, да!.. — хлопнул себя по лбу председатель. — Что же теперь делать? Так и будет колхоз всё время маяться с тобой? Послушай, Егорыч! Давай, знаешь, не будем ссориться. Отдай карту Андрею, и делу конец…
— Не отдам! — упрямо ответил Мишка.
— Ну что вы скажете, люди добрые! — взмолился председатель. — Он мне последние нервы попортит! Значит, не дашь? Категорически?
— Не дам, — подтвердил Мишка.
— Так!.. — вздохнул председатель. Он достал носовой платок, пригладил им свои небольшие, подстриженные щеточкой усики и неожиданно миролюбиво заговорил: — Тогда вот что. Пойди с картой к Андрею Петровичу… Да не маши рукой! Послушай сначала. И где это ты научился взрослых перебивать? Беда с тобой!.. Так вот: пойдёшь к Андрею Петровичу и от моего имени попросишь его, чтобы он твою карту проверил. Он всё же человек понимающий. Может, твоя карта совсем никуда не годится, а может, что-нибудь исправить надо. А потом сдашь её в правление. Илья Степаныч, ты карту в сейф схорони. Ну как, Михаил, согласен? Слава тебе… Договорились! — Председатель хлопнул Мишку по ладони и, показывая, что разговор закончен, потребовал у Ильи Степановича какую-то инструкцию и углубился в её изучение.
Мишка бережно свернул карту, сунул её под мышку и в раздумье вышел из правления.
У крыльца его поджидал Колька Свищёв. «Просят… Уговаривают, — раздумывал Мишка. — Поздно спохватились… Надо было раньше звать, а то… “Мы ещё подумаем, принимать ли тебя в отряд”!.. Да ещё каким-то “индивидалом” прозвали, единоличником. А за что?..» Правда, он маленько пофорсил, когда его в отряд не приняли да ещё когда свои капканы предлагал. Ну, так что? Это же он для авторитета сделал. И больше ни для чего. Скучно вот только стало, да с авторитетом плохо получается. Все ребята почему-то перешли в отряд к Андрею, один только Колька Свищёв остался. Этот-то не уйдёт, как другие, уж будьте уверены. А только что ему делать с одним Колькой? Ни в футбол не поиграть, ни в лапту. Да и тихий этот Колька, смирный, как телёнок, со всем соглашается, что ему ни скажешь, ходит за Мишкой как тень.
— Ну чего ты как смола липнешь?.. Что ты мне на пятки наступаешь! — неожиданно набросился на приятеля Мишка. — Эх ты… индивидал!..
Ошарашенный Колька остановился и, поглядев на своего вожака, вполголоса сказал:
— А может, карту-то лучше отдать? Я ведь слышал, как тебя председатель уговаривал… Зачем она тебе?
— Вот как! И ты за них! — рассердился Мишка, окинув Кольку грозным взглядом. — Можешь перемётываться… Мне изменники не нужны!
Колька виновато шмыгнул носом:
— Да нет… Я это так сказал, к слову.
И чего там интересного, у Андрея? — продолжал раздумывать Мишка. Ну, купаются ребята вместе, на прогулки ходят, песни поют. Подумаешь, невидаль! Теперь вот сусликов собираются истреблять. А что ребята в капканах понимают? Вот если бы он был с ними… Жаль только, что капканы отдал. Хотя нет… Пусть пользуются его добром… Пусть ломают себе голову, кто их прислал, а потом, когда узнают, пусть подивятся, какой Мишка щедрый и добрый… Пусть тогда попробуют назвать его единоличником! Но морочить себе голову он никому не позволит. А то институт какой-то придумали, боевое задание. Эх, воспитатели!.. Обманывают малолетних, а теперь просят… Ну нет! Не на такого напали. К Андрею Петровичу Мишка, пожалуй, зайдёт. Отчего же не зайти? Ему даже интересно послушать, как тот будет уговаривать его. А вот карту Мишка ему не отдаст. Ни за что. Пусть что хотят делают. Не отдаст — и всё!
Проводник-разведчик
Заметив на школьном дворе Андрея, который о чём-то разговаривал с ребятами, Мишка решительно подошёл к нему и громко поздоровался.
— Здравствуй, Миша! — обернувшись, спокойно ответил Андрей.
Мишка ожидал, что тот ещё что-нибудь скажет, вроде: «Наконец-то явился!» или хотя бы: «Как поживаешь?», но Андрей молчал.
— Меня Василий Прохорыч просил вам показать… — начал было Мишка, протягивая карту Андрею.
Но Андрей даже не взглянул на неё:
— Подожди, я занят.
— Так тут недолго… — сказал Мишка.
Но Андрей снова перебил его:
— Я же сказал, что занят… Пойди к штабу и обожди меня. — И, повернувшись к ребятам, он принялся им что-то объяснять.
Мишка направился к штабу.
Оглядев со скучающим видом школьный двор, в разных углах которого кипела работа, он остановился перед стенгазетой, прочёл заголовки, фельетон, задержался на довольно длинном стишке, который кончался словами:
Товарищ, верь!
Придёт пора,
Когда родимые поля,
Очищенные от вреда,
Дадут роскошные хлеба.
Под стишками стояла подпись «А. Ч.», и Миша сразу догадался, что это писала Санька. Была в газете и карикатура на Ваню Сорокина, который ссорился с ребятами. Но что это был за рисунок? Ни пропорций, ни перспективы!.. Покачав головой, Мишка вынул из кармана карандаш и несколькими штрихами поправил карикатуру. Потом он оживил газету замысловатыми завитушками на полях и вокруг заголовка.
Оглядывая свою работу, Мишка несколько отошёл назад и неожиданно заметил Андрея, который сидел неподалёку на скамеечке. Мишка смутился, но, увидев, что Андрей тщательно чистит свои ногти, немного успокоился.
— Слушаю тебя, Миша, — сказал Андрей.
— Василий Прохорыч просил, чтобы я вам карту показал. Для проверки. Правильно ли всё в ней. Вот. — Мишка развернул карту и протянул её Андрею.
Тот взял карту и, склонив голову набок, сосредоточенно принялся её рассматривать. Наконец, после долгого молчания, он сказал:
— По-моему, всё правильно, — и, свернув карту, вернул её мальчику.
— Она для научного института сделана, — переминаясь с ноги на ногу, добавил Мишка.
Андрей понимающе кивнул головой. Мишка ещё немного потоптался на месте и, не зная, о чём говорить дальше, неожиданно спросил:
— Андрей Петрович, а правда, что у вас есть категория по шахматам?
Андрей чуть улыбнулся:
— Есть.
— Уй ты! — удивился Мишка. — А какая?
— Вторая. А ты тоже играешь? — спросил Андрей.
— Играю. Только здесь не с кем. Я всех обыгрываю.
— Так уж и всех?
— В школе, конечно… — поправился Мишка. — А можно мне с вами сыграть?
— Пожалуйста. Приходи — сыграем.
— Ладно! — ответил Мишка. Но тут, словно что-то вспомнив, он приосанился и непринуждённо добавил: — Зайду как-нибудь, в свободное время. Так я пошёл… До свиданья. — И Мишка решительно двинулся к выходу со школьного двора.
Но тут раздался негромкий голос Андрея:
— Миша.
Мальчик тотчас же обернулся. Андрей шёл за ним следом.
— Вот что, — сказал он, — ты тут нам капканы прислал…
— Догадались? — спросил Мишка.
— Да. Это ты хорошо сделал… по-товарищески…
— Ну что вы! Пустяки. — И Мишка махнул рукой с таким выражением, будто ему ничего не стоит завалить капканами хоть весь район.
— А вот как с капканами обращаться… — начал Андрей.
— Как обращаться? — оживившись, перебил его Мишка. — Так это же очень просто! Их надо устанавливать в определённом месте. Вот, например, нора. Так. А капкан надо ставить с таким расчётом…
— Погоди, погоди, Миша, — остановил его Андрей. — Ты бы это лучше ребятам объяснил… Можешь?
— А чего ж… Это нетрудно.
— И вот ещё что, — продолжал Андрей. — Мы тут у правления колхоза проводника-разведчика просили для нашего отряда. Так Василий Прохорович тебя рекомендует. Лучшего, говорит, проводника, чем Михаил Чистов, по всей округе не сыщете. Он, говорит, пока карту составлял, все сусличьи места изучил.
— Это так! — улыбнулся польщённый Мишка. — У меня теперь каждая сусличья нора на учёте. Вот хоть по карте проверьте. — И он поспешно принялся развёртывать карту.
— Нет, нет, — отстранил карту Андрей. — Раз карта для института, так надо её и отправить по назначению. Ты ребят лично в поле поведи. Ну, хотя бы в первый день, для начала…
— А когда вы выступаете? — деловито осведомился Мишка.
— В самое ближайшее время. Всё дело за проводником, — усмехнулся Андрей.
Мишка кинул на Андрея подозрительный взгляд и вдруг спохватился. Что ж это такое! Карту у него вроде как не берут, а пойти к ребятам проводником-разведчиком он почти согласен. А ведь это одно и то же. Да и как устанавливать капканы — он готов показать ребятам. Как же всё это случилось? Но размышлять об этом ему не очень хотелось. Всё равно дела не поправишь, к тому же ему не терпелось посмотреть, что ребята без него сделали с капканами.
— А вы хитрый, Андрей Петрович, — ухмыльнулся Мишка. — Боевое задание с дядей Васей придумали, карта, проводник, то, сё…
— Ну как, Миша, договорились? — улыбнулся Андрей.
Улыбнулся и Мишка — на душе у него уже не было ни досады, ни раскаяния.
— Договорились! — И он вновь протянул Андрею карту. — Она нам вот как поможет.
Андрей взял карту.
Мишка мельком посмотрел на изгородь:
— Андрей Петрович, у меня тут дружок есть… Колька Свищёв. Можно ему вместе со мной?
— А он не дерётся? — усмехаясь, спросил Андрей, разглядывая карту.
— Ну что вы! Мухи не обидит.
— А сусликов?
— Сусликов — да. Конечно, по моему указанию.
— Значит, ручаешься за него?
— Как за самого себя. Так можно?
Андрей в знак согласия кивнул головой, а Мишка, заложив два пальца в рот, так оглушительно свистнул, что вся работа на школьном дворе на несколько секунд приостановилась.
Из-за изгороди показалась голова Кольки Свищёва.
Мишка махнул приятелю рукой:
— Пошли показывать ребятам, как капканы ставить.
Обрадованный Колька вошёл через калитку на школьный двор и сразу был остановлен Людмилкой — она совершала очередной «медицинский» обход.
— Послушай, у тебя ничего не болит? — обратилась она к Кольке.
— Чего?
— Ну, может, тебя тошнит? — с робкой надеждой продолжала допытываться Людмилка.
— Отстань ты! — отмахнулся Колька.
«Вот и всё так! — подумала Людмилка. — Ну что ж, потерплю немного. Теперь ждать осталось недолго. Выйдем в поле за сусликами, а там уж обязательно с кем-нибудь что-нибудь случится».
Не одна Людмилка томилась ожиданием. Всё чаще и настойчивее ребята обращались к Андрею с вопросом, когда же наконец они выйдут в поле. И каждый раз Андрей давал один и тот же ответ: «Когда всё будет готово».
Но вот настал день, когда Андрей сказал:
— Завтра в восемь ноль-ноль всем быть в полной боевой готовности!
В этот день работа на школьном дворе была закончена раньше обычного, и Андрей отправил ребят отдыхать.
Отдыхать! Сказать это, конечно, легко, а вот попробуй-ка отдохни, когда через несколько часов начнётся генеральное сражение, к которому так долго готовились!
В эту ночь не один завтрашний ловец сусликов ворочался на своей постели с боку на бок. Не спалось и Алёше Окунькову. Подушка казалась неудобной. Зажмурив глаза, он принимался считать до ста. Но вот уже отсчитано двести, триста, пятьсот, а сон всё не идёт и не идёт.
Да и время как будто остановилось. Казалось, что прошло уже по меньшей мере час, а взглянет Алёша на будильник, и оказывается, стрелка проползла каких-нибудь пять минут. Не испортились ли часы?.. Нет. Тикают, как всегда…
На сусликов
Далеко на горизонте из невидимого просвета в облаке на землю прорвался столб солнечного света. Он осветил часть дальнего леса, позолотил спеющую пшеницу и по кочковатой степи заскользил к Апраксину.
Здесь, у околицы, на высоком плоском бугре, у командного пункта, выстроившись в одну шеренгу, неподвижно стоял весь отряд.
Андрей обратился к ребятам с небольшой речью. Затем, после команды, под звуки горна и барабанную дробь пионеры с вёдрами и лопатами в руках, увешанные капканами, петлями и колышками, промаршировали мимо Андрея, спустились с бугра и разошлись по своим местам.
На командном пункте остались Андрей и Людмилка. Людмилка явно была расстроена: она «медицинский персонал», отвечает за здоровье истребителей сусликов, а условия для работы самые никудышные. Помощи никто не оказывает, медикаментов мало. Всё приходится добывать самой. Хорошо ещё, что у мамы нашлись кое-какие старые инструменты и матерчатая сумка.
Но всего этого было мало. Вот, скажем, с минуты на минуту может начаться приток больных, а может быть, изувеченных. Где их класть? Под открытым небом, на голой земле? Всё это Людмилка без утайки выложила Андрею Петровичу. Андрей сказал, что больных и изувеченных, может быть, совсем и не будет, но Людмилка возразила, что надеяться на «авось» нельзя. Тогда Андрей предложил помещать больных в разбитую на бугре штабную палатку, но Людмилка категорически отказалась держать своих больных в таких антисанитарных условиях — вместе с лопатами и капканами. Уж лучше она построит из веток изолятор.
Через час изолятор построен, а больные всё не появляются. Людмилка приуныла. Но вот на дороге показалось облачко пыли. Людмилка решила, что наконец кому-то потребовалась её медицинская помощь! Но ей опять не повезло. К командному пункту подъехал на велосипеде совсем здоровый Мишка Чистов. Он только что совершил объезд всех ребячьих бригад и сейчас принялся докладывать Андрею, как идёт ловля сусликов в поле.
— Вам ребята рапорт прислали. — Мишка протянул Андрею бумажку.
Андрей прочёл рапорт и с удивлением повертел его а руке.
— А почему на рапорте кровь?
— Кровь? Где кровь? — встрепенулась Людмилка и, заглянув сидящему у палатки Андрею через плечо, прочла записку: — «Рапорт. Израсходовали шесть бочек воды. Словили шестьдесят три суслика. Из шести бочек вода сама вытекла. Продолжаем наступать…»
Записка была написана рукой Вани Сорокина. Однако внимание Людмилки привлекло не содержание записки, а те красные пятна и кляксы, которые на ней были. Вот она, кровь. Значит, с кем-то случилось несчастье, а она сидит здесь, у палатки.
Скорей туда, на поле боя!
Людмилка схватила свою медицинскую сумку.
Кровь на записке принадлежала Ване Сорокину. Произошло это так. Ваня с Алёшей вылили в нору два ведра воды, и вскоре оттуда показался мокрый, взъерошенный суслик. Ваня бросился к нему, взмахнул палкой, и суслик стал пятиться обратно. Мальчик схватил его рукой. Суслик пискнул, хищно оскалил зубы и укусил мальчика. Ваня от неожиданности вскрикнул. На пальце проступила кровь.
— Здорово он тебя? — спросил Алёша.
Он сорвал лист подорожника, приложил его к ранке и завязал палец своим носовым платком. Получился толстый жгут, который тут же сполз с пальца.
— Эй вы, водное хозяйство! — раздался возглас.
Алёша и Ваня обернулись и увидели Мишку. Опираясь на велосипед, он стоял на тропинке, неподалёку от ребят.
— Докладывайте, сколько сусликов искупали?..
Алёша с Ваней, не сговариваясь, решили не отвечать насмешнику.