Глава 8. Ассамблея предусмотрела
Помещение отдела виз походило на модное ателье. Множество светильников, ламп, на стенах шторы, пол из светлого дерева и вдоль стены целая галерея гипсовых бюстов. Увидев их, младший Флинт испытал такое же неприязненное ощущение, какое появилось у него во время школьной экскурсии в какой-то музей всяческого старья.
Из-за тяжёлой шторы появился высокий, нескладный человек в бархатном фиолетовом костюме, со взъерошенными волосами, напудренным лицом и подведёнными тушью глазами.
– Ве-ли-ко-леп-но! – звонко произнёс он.
– О боже! – выдохнул младший Флинт. – Ещё один сумасшедший.
Нестор промолчал.
– Проходите, прошу вас! – обратился к ним странного вида человек. – Сюда!
– Хорошо хоть вежливый, – пробурчал Нестор и, прихрамывая, прошёл за штору.
Там оказалось какое-то сложное оборудование, а в общем всё как в обычном фотоателье.
Высокий человек стал поворачивать огромные овальные линзы, свисавшие с потолка на длинных металлических «руках», под которыми находилось нагромождение самых разных непонятных вещей…
– Прошу вас, располагайтесь! Небольшое колдовство, и я в вашем распоряжении! – шепелявя, пропел фиолетовый человек. Потом взглянул на Нестора, ещё раз поправил линзы, пригладил свой непокорный чуб, тяжело вздохнул и продолжал: – Очень приятно познакомиться с вами. Меня зовут Январь. – Он протянул Нестору руку и улыбнулся, обнажив острые, как у кролика, резцы. – Я занимаюсь визами и Тёмными паспортами.
Нестор, нисколько не смутившись, пожал ему руку и сказал:
– Вот и хорошо. Нам как раз нужны два паспорта.
Январь посмотрел на младшего Флинта:
– Ему тоже?
– Да, – уверенно ответил Нестор. – С сотрудницами Отдела «Нить Ариадны» мы сами разберёмся.
– Но это невероятно! – воскликнул Январь. – Я ещё никогда не готовил документ для малыша! Какое со-бы-ти-е!
Малыш, о котором шла речь, с трудом подавил в себе желание двинуть кулаком по его напудренной физиономии.
– И нельзя ли побыстрее, – строго произнёс Нестор, – поскольку мы весьма торопимся…
– Ну конечно! Но тут требуется колдовство! – объяснил Январь. – Идёмте со мной! Вот сюда, пожалуйста, встаньте между этими линзами. Начнём с вас?
Нестор кивнул, настороженно озираясь.
– Очень, очень хорошо, – произнёс Январь, открыл какой-то ящичек, достал из него золотую монету и опустил её в прорезь.
– Что я должен делать? – спросил Нестор, заметив, что линзы стали медленно вращаться вокруг.
– Совершенно ничего… Какой профиль предпочитаете?
Нестор с подозрением рассматривал диковинное устройство.
– Что вы сказали?
– Какой профиль предпочитаете – правый или левый?
– Думаю, что… это не имеет никакого значения.
– В таком случае правый, – решил Январь и повернул какой-то рычаг. Проверил показания индикаторов на пульте, тронул пару дросселей и, сдвинув мехи, предупредил: – Всё готово! Теперь, пожалуйста, не шевелитесь!
И отошёл в сторону. Машина загудела, мехи стали нагнетать воздух в трубы, и линзы начали быстрее вращаться вокруг Нестора.
Через минуту всё остановилось.
– Порядок! – объявил Январь. – Теперь можете выйти из кабины. Сейчас Архив выберет для вас Героя, изображение которого будет выгравировано на другой стороне медали…
Нестор поднял бровь:
– Что выберет?
– Героя! – повторил Январь, сдвигая огромный рычаг.
Машина выпустила целый сноп искр, и гипсовые бюсты, стоявшие вдоль стены, пришли в движение: словно на транспортёре, они проплывали мимо сложной системы точно таких же линз, как те, между которыми только что стоял Нестор, останавливались на пару секунд и двигались дальше.
– А… для чего нужен этот Герой? – поинтересовался Нестор.
– О, ну это же будет ваш самый страшный враг. Это он задержит вас, когда выйдете из Тёмных дверей… Если, конечно, сумеете!
– Задержит?
– Ну да, захватит в плен, поразит вас или убьёт… Ну, это само собой! – Январь хохотнул. – Не можете же вы, в самом деле, думать, что, когда подпишете документы, позволяющие войти в Тёмные двери, и официально станете Антагонистами, в других Воображаемых местах встретят вас с распростёртыми объятиями! На этот случай Ассамблея и предусмотрела, чтобы каждому новому Антагонисту соответствовал Герой, который мешал бы ему, боролся с ним. Так поддерживается равновесие!
– Это означает, что мы теперь… плохие? – с волнением проговорил младший Флинт. – Ничего себе!..
Гипсовые бюсты между тем продолжали двигаться друг за другом, пока один из них не задержался возле линз чуть дольше. Его тут же схватили две скобы, машина фыркнула, скрипнула и снова выпустила сноп искр.
Январь протянул руку к узкому отверстию – в кассовых аппаратах из таких выскакивает чек, – и на ладонь ему выпала золотая, ещё горячая монета, которую он протянул Нестору.
На монете были оттиснуты два изображения: с одной стороны профиль Нестора, с другой – профиль юноши в пробковом шлеме, какие носили исследователи Африки в девятнадцатом веке.
– Выходит, этот тип… будет охотиться за мной? – побледнев, спросил Нестор.
– По-своему, конечно. У каждого Героя своя манера.
– И можно узнать, как его зовут?
– Не здесь, извините. Я занимаюсь только виза ми и паспортами для желающих стать плохими, но не подвигами Героев. Однако тут есть отдел…
– Достаточно! – сердито прервал его Нестор.
Январь с удовлетворением потёр ладони:
– Хорошо, в таком случае, сэр, мне остаётся только пожелать вам удачи за Тёмными дверями. Удачи в свершении самых тёмных дел!
– Вау! – воскликнул младший Флинт, ещё больше разволновавшись. – Теперь вы и в самом деле стали настоящим плохим!
Нестор искоса посмотрел на него:
– Твоя очередь, малыш!
– Я хочу левый профиль! – заявил мальчик, которому понравилась эта история с плохими и Тёмными дверями.
Пока Январь подстраивал линзы под рост Флинта, Нестор решил посмотреть на бессмертных гипсовых героев. Возле некоторых имелась медная табличка. Тут оказались доктор Лемюэль Гулливер в окружении народа Лилипутии, автор «Басни о пчёлах» сэр Бернард Мандевиль, юный Титус Гроан из романа «Горменгаст», герой французского феодального эпоса рыцарь Роланд с его волшебным мечом Дюрандалем, барон Мюнхаузен, сидящий верхом на пушечном ядре…
– Надо же… – проговорил младший Флинт, получив свою монету с двумя оттисками. – Мне досталась женщина! – Он показал монету Нестору.
– Повезло, – заметил тот.
Несколько минут спустя Нестор и младший Флинт торопливо шагали по коридору Лабиринта. Нестор держал катушку, с которой постепенно сматывалась Чёрная нить, казавшаяся нескончаемой. На каждом перекрёстке Нить дёргалась, указывая, куда нужно свернуть.
Так они прошли бесчисленное множество комнат, которым, казалось, не было конца, потом двинулись по тесным и узким коридорам, прошли по зеркальным залам и залам, где с потолка свисали тысячи забавных масок. При этом там и тут слышались чьи-то шаги, какие-то шорохи, стрекот, гудение… Выйдя из здания, двинулись по каким-то мосткам, под завывание жуткого ветра, слыша при этом эхо чьих-то голосов, далёкие крики, таинственную музыку. Прошли местность, заросшую гигантскими белыми папоротниками. И чем дальше вела их Чёрная нить, тем более тускнел золотистый свет Лабиринта, а тени вокруг становились всё длиннее.
Наконец Нестор и младший Флинт оказались возле ограды с воротами, составленными из острых металлических пик. По ту сторону ограды не было видно ничего – сплошной непроницаемый мрак.
– Похоже, пришли, – мрачно заключил Нестор.
Младший Флинт толкнул ворота и удивился, как легко они открылась – с резким, противным скрипом повернулись на петлях ровно настолько, чтобы пройти.
– Когда знаешь дорогу, нетрудно войти в Тёмные двери… – заметил Нестор.
Тут он почувствовал, как Чёрная нить снова дёрнулась, и потянул её. Как и предвидел, в руке у него остался лишь обрывок нити – её только что отрезали.
– Если захотим вернуться… – Нестор вздохнул. – Если захотим вернуться, придётся целую вечность бродить по Лабиринту…
– И что же теперь делать? – с тревогой спросил младший Флинт, кивая на ограду. Оттуда, из мрака, доносился глухой шум волн, бьющихся о скалы.
– Превращаться в плохих, – ответил Нестор, сжав в руке свою золотую монету.
Глава 9. Старый Зафон улыбнулся
Он жив.
А может, нет?
Он не уверен в этом.
Он вообще ни в чём не уверен теперь.
Рику Баннеру пришлось некоторое время подождать, прежде чем он понял, что действительно открыл глаза, хотя и не видел ещё ничего вокруг, даже кончиков своих ботинок, и не понимал, где находится.
Он попытался шевельнуться, но сразу ощутил сильнейшую боль во всём теле. Это определённо означало только одно: он жив.
Глаза медленно привыкали к темноте, вот он различил свою руку, попробовал шевельнуть пальцами… Вроде бы двигаются, но остаются неподвижными.
Рик постарался выбраться из-под кусков пористой резины, каких-то металлических деталей, антенн, рычагов – из-под всего, что накрыло его едва ли не с головой. С трудом высвободил одну руку, потом другую и растерянно осмотрел их. Если это его руки, то чья же в таком случае вон та рука, что вылезает из всей этой кучи?
Он прикоснулся к ней, и она, дернувшись, вцепилась в его руку.
– Пусти меня! – закричал Рик, резким движением высвободился и сел посреди груды обломков. Осмотрелся. Ужасно тесное помещение, вроде какая-то кабина…
Ну да, конечно! Это же тот самый подводный аппарат, который сконструировал Питер Дедалус! И тут мальчик вспомнил, как батискаф рухнул с плотины в пропасть.
Рядом опять зашевелилась странная рука, высвобождаясь из-под груды обломков рычагов и зубчатых колёс, и послышались какие-то слабые звуки: очевидно, кто-то пытался выбраться наружу.
– Питер! Это ты? – воскликнул Рик.
Двигаться в тесноте было очень трудно, и не только из-за боли во всём теле, но и потому, что мешал спасательный жилет, который ещё до падения батискафа велел надеть Питер.
Слабые звуки повторились, и, приняв их за утвердительный ответ, Рик принялся разгребать кучу обломков, под которыми оказался часовщик из Килморской бухты.
Высвободив его наконец, Рик поинтересовался:
– Ты в порядке?
– Не совсем. Нет, пожалуй, нет, – тихо проговорил Питер Дедалус. – В порядке, это когда… – Он поправил то, что осталось от его очков – погнутую металлическую оправу с одной линзой, – и сел. – А ты?
Рик попробовал потянуться:
– Ох, на мне живого места нет!
– Живого места нет, но жив! Мы оба живы!
Изобретатель улыбнулся и протиснулся к пульту управления своего механического паука.
Минуту спустя пальцы часовщика уже бегали по нему, нажимая разные клавиши и кнопки, передвигая рычажки. Обшивка батискафа заскрежетала, потом послышался глухой рокот, будто посыпались камни.
– О-хо-хо… – произнёс Питер. – Корпус сильно повреждён, и недостаёт одной лапы.
Он снова что-то включил на пульте, и опять раздались пугающие звуки. Только на этот раз батискаф так резко наклонился набок, что Рик потерял равновесие и сильно ударился головой.
– Ой!.. – вскрикнул он. – Осторожнее!
– Извини… Я только проверяю, всё ли в порядке. Похоже, обошлось. Думал, будет хуже.
Рыжеволосый мальчик напрасно искал, куда сесть. Питер спроектировал свой подводный агрегат в расчёте на одного человека, и, где бы ни пытался Рик пристроиться, что-нибудь непременно утыкалось ему в спину.
«И как только мы с Томми умещались тут вместе с Питером?» – подумал мальчик.
Мысль о друге, оставленном среди развалин Каботажного дома, заставила сжаться сердце Рика. Они с Томми отправились в Венецию, желая найти следы Улисса Мура, обошли все места, где бывал старый садовник, – дом Пенелопы, лавочку старого Зафона, мастерскую Питера Дедалуса… И наконец пришли в Каботажный дом, где находилась Дверь времени, что вела на виллу «Арго».
Последний раз он видел Томми в тот момент, когда рухнул этот дом, незадолго до бегства на батискафе. Рик закусил губу. Его терзало беспокойство.
– Что с ним могло случиться? – обратился он к Питеру.
– Ты имеешь в виду юношу из Венеции? – спросил изобретатель. И продолжил: – Я видел, как он убегал за минуту до взрыва. С ним всё в порядке. – Питер снова взялся за рычаги, передвигая их то вперёд, то назад. Потом добавил: – Не беспокойся о нём. Подумай лучше о нас – нам весьма крепко досталось.
Рик вспомнил, как они двигались по дну канала в Венеции, а наверху, по воде, их преследовала на гондолах тайная сыскная полиция Дожа.
Агенты уже давно следили за Питером и его изобретениями, ещё с тех пор, как часовщик оставил их в дураках на Острове масок.
Вспомнил Рик и о том, как они с Питером начали всплывать и оказались на гребне плотины, откуда вода обрушивалась в бездонную пропасть, и как Питер, двинув последний рычаг, закричал «Держись!».
Только вот держаться в его батискафе было не за что.
– Думаю, нужно заняться ремонтом, – проговорил изобретатель, поворачивая какую-то ручку. – Интересно, откроется ли…
Он всё же приподнял крышку люка, обрадовался, нажал ещё одну кнопку, и послышался такой звук, словно внутри батискафа загудели шмели. Часовщик включил наружный фонарь, и Рик тихо вздохнул, поняв наконец, где они оказались.
Он хорошо знал эти места. Длинное, совершенно тёмное ущелье. С одной его стороны возносилась вверх на немыслимую высоту чёрная вертикальная скала, с другой – гигантская изогнутая стена, напоминавшая панцирь черепахи. Со скалы стекали тысячи ручейков пресной и солёной воды, образуя на дне ущелья извилистую речушку.
– Лабиринт, – произнёс Питер Дедалус с явным удовлетворением.
Рыжеволосый мальчик с недоверием посмотрел на него:
– Но как ты мог знать, что мы окажемся тут… когда свалимся с плотины?
– Да нет, я вовсе не был уверен в этом! – спокойно ответил Питер. И, полностью открыв люк батискафа, добавил: – А теперь помоги-ка мне.
Человек слегка похлопал его по щекам со словами:
– Мальчик! Слышишь меня, мальчик?
Постепенно Томмазо Раньери Страмби пришёл в себя. И как только открыл глаза, вскочил, словно подброшенный пружиной.
– Ну, наконец-то очнулся! – обрадовался старик.
Томмазо огляделся. Незнакомая пустая комната… Он постарался вспомнить, что случилось. Его выслеживала тайная сыскная полиция, но дом обрушился, и потом… А вот что было потом, он не помнит.
Одно бесспорно: он в Венеции. Но где? И что за человек рядом? Присмотревшись, он узнал его. Всего несколько часов назад они с Риком разговаривали с этим стариком, и тот захлопнул перед ними дверь своей лавки.
– Вы Зафон! – воскликнул Томмазо.
Старый торговец улыбнулся. Его изрезанное морщинами лицо напоминало тёмную маску.
– С возвращением!
– Что я тут делаю?
Зафон кивнул на маленькое окно:
– Я унёс тебя прежде, чем они отыскали…
Томмазо опустился на пол, пытаясь понять, что происходит.
– Вы… унесли меня? – переспросил мальчик.
– И для такого старика, как я, это оказалось очень нелегко, поверь мне, – ответил Зафон. И поинтересовался: – Пить хочешь?
Томмазо кивнул и с жадностью попил воды. Зафон рассказал ему, что накануне, после того как ребята ушли, он поспешил предупредить Питера Дедалуса. Ему очень жаль, что пришлось так грубо выставить их вон. Он хотел извиниться перед ребятами и, надеясь найти их, пришёл к Каботажному дому как раз в тот момент, когда он рухнул.
– Я видел, как ты выскочил из дома за мгновение до этого, – сказал старик. – И, потеряв сознание, упал недалеко от меня. А когда я увидел агентов тайной сыскной полиции, то уже понимал, что нужно делать…