— Давай попробуем.
— Давай. Только одновременно, а то…
— Ясно. Само собой, кому это надо, чтоб кто-то из нас превратился первым.
И близнецы-козлята одновременно зашептали заклинание.
Витя прошептал:
— Вова-Видивова-Видивис-Пампова, Видивис-Видивас-Видивис-Пампас!
А Вова прошептал:
— Витя-Видивитя-Видивис-Пампитя, Видивис-Видивас-Видивис-Пампас!
И замерли в ожидании. Но в мальчиков они не превратились.
Зато вдруг послышался свистящий голос придворного колдуна:
— Кто меня звал?
И в окне пекарни неожиданно появилась голова Видивис-Пампаса.
Это произошло как раз в тот миг, когда в пекарню через двери зашли Бош Бермак и Бом Штекс. Увидев в окне придворного колдуна, они так растерялись, что застыли с разинутыми ртами.
— Кто меня звал, спрашиваю, — повторил Видивис-Пампас и сурово глянул на придворного повара и придворного мясника. — Это вы? Что вам надо?
Поскольку Витя и Вова шептали заклинание одновременно, Видивис-Пампас не мог ничего разобрать и не мог сообразить, кто это говорил. И он подумал, что заклинание произнесли Бош Бермак и Бом Штекс.
— Ой, Ваше Высокочародейское Колдунство! Да что вы! — испуганно вскрикнул Бош Бермак. «Если Видивис-Пампас узнает, что козлята убежали, — с ужасом подумал он, — то сейчас же сделает из меня горстку пепла. Он такой! И раз он здесь, то рогатое чудовище в печи — это просто его штучки-дрючки. Он ещё не такое может. Надо его как-то спровадить отсюда, пока он не узнал о козлятах».
— Разве я осмелился бы беспокоить Ваше Высокочародейское Колдунство! — льстиво произнёс королевский мясник. — Ни за что на свете! Наверное, это придворный повар?! Он как раз собирался обратиться к вам с просьбой… Ну говори же, Бом Штекс, не стесняйся. О том рецепте козьего жаркого … Ну!..
— Ах, да! — встрепенулся Бом Штекс. — Я действительно думал обратиться к вам с просьбой. Только вы, Ваше Колдунство, можете помочь мне с моим затруднением. Стражник Кабанище сжёг все поваренные книжки, и я не знаю, как готовить жаркое из козлят. Я очень прошу вас достать рецепт. Я специально уговорил нашу глубокоуважаемую королеву поменять на сегодня меню.
— Хм, — Видивис-Пампас хитро прищурился. — Это нелегко. Для этого придётся махнуть аж в Среднюю Азию. Я могу это сделать, но при условии, если… если я с твоего разрешения возьму кое-что из королевских запасов сладостей.
— Ах, пожалуйста, пожалуйста, Ваше Высокочародейское Колдунство, — любезно поспешил сказать королевский повар. — Какие могут быть разговоры. Пожалуйста!
Все знали, что Видивис-Пампас страшно любил сладкое. И без конца грыз конфеты, и потому у него испортились и выпали все зубы, кроме одного. За день он мог съесть столько сладкого, сколько не съест тысяча сладкоежек. Но Бом Штекс готов был на всё, только бы колдун достал ему рецепт козьего жаркого.
— Ну, ладно, договорились, — сказал Видивис-Пампас и обернулся к Бош Бермаку. — А как там поживают наши козлята? Не отощали?
Бош Бермак уже с трепетом ждал этот вопрос и, собрав всю бодрость, какая у него только была и притворно живо ответил:
— Да что вы! Прекрасно! Куда они могут деться! Разве из нашей Пуршамии, где придворным колдуном великий и всемогущий Видивис-Пампас, куда-нибудь убежишь?
— Конечно, конечно, убежать никак нельзя, — снисходительно произнёс Видивис-Пампас (он очень любил, чтобы ему льстили). — Вот позавчера один было попытался двух ягнят через границу переправить… я о Кожане Кожановиче… так ягнята уже на шашлыке давно, а из него самого я вот сейчас горстку пепла сделал. В лесу, понимаешь, прятался, думал, что я не найду. Ну хорошо, я пошёл. Видивис-Видивас-Видивис-Пампас! — и колдун исчез.
— Ура-а! — закричали Бом Штекс и Бош Бермак. Бом Штекс был очень доволен, что так легко договорился о рецепте. А Бош Бермак ужасно радовался, что Видивис-Пампас не узнал о побеге козлят и не сделал из него горстку пепла. Вскрикнув «ура!», он запрыгал на одной ноге и запел:
Никто не врёт ловко так,
Как Бош Бермак!
Как Бош Бермак!
Ой ля! Тру-ля-ля!
Тру-ля-лю-ля! Тру-ля-ля!
— Ну хватит! За работу! А то я не успею испечь королеве торт! — сказал Бом Штекс. — Вот там, в тех кадушках возле печи, масло и мёд. Неси и вываливай в эту квашню. А я насыплю муку.
Всё ещё напевая «Ой ля! Тру-ля-ля!», Бош Бермак схватил кадушку и одним взмахом перевернул в квашню.
Он успел пропеть только «Ой ля!», а «Тру-ля-ля!» уже не запел. Так как из кадушки вместо мёда в квашню полился… дёготь.
— Ой! — вскрикнул Бош Бермак.
— Что ты наделал? — закричал Бом Штекс.
— Но только что это был мёд, я сам видел, — оправдывался Бош Бермак.
— Какой же это мёд! — закричал Бом Штекс. — Это дёготь. Вот мёд! — и он схватил вторую кадушку и поднял вверх. Но у него на глазах мёд внезапно превратился в дёготь. От неожиданности Бом Штекс пошатнулся, выпустил кадушку из рук, и дёготь полился ему на голову.
— Вва-вай! — закричал Бом Штекс. — Спасите! Что это делается?
— Я знаю! Я знаю, почему это так! — закричал Бош Бермак. — Это всё штучки-дрючки Видивис-Пампаса. Ты же сам пообещал ему сладости из королевских запасов. Вот он и забрал мёд, а вместо мёда подсунул дёготь. Ты сам виноват!
— Это ты виноват! — закричал Бом Штекс. — Кто сказал колдуну, будто я его звал. Если бы ты не сказал, я бы не стал сейчас просить его о рецепте. Я б ещё успел попросить. А что я теперь буду делать? Как я теперь испеку торт королеве? Это всё ты, колбаса недорезанная!
— А ты коврижка недопечённая. Ещё и обзываешься!
— Потроха ты свиные!
— Рубец ты пережаренный!
— ………
— ………
Ой, дорогие друзья, заткните уши и не слушайте, пожалуйста, этих двух прохиндеев, потому что они начали ругаться ужасно нехорошими словами. Будь они неладны!
Давайте лучше заглянем в печь и посмотрим, что там делают наши близнецы-козлята. Мы ведь о них совсем забыли.
А что им делать? Лежать и дрожать. Вылезти же из печи страшно. Именно это они и делают. Лежат и дрожат. Зубами стучат.
Но погодите! За печью послышался тоненький писк:
— Слушайте, козлята! Слушайте, ну!
Первым услышал Витя.
— Во… Во… Во… Вовка, — прошептал он, запинаясь, — слышишь, кто-то пищит?
— А? Где?
— Вот там… в у… углу.
Прислушались близнецы.
Из угла снова кто-то тоненько-тоненько пищит-стрекочет:
— Козлята! Эй! Слушайте сюда!
— А? Что? Ты кто такой? Где ты?
— Я запечный сверчок Сверкунчик. Маленький я, трудно меня увидеть. Но я хочу вам помочь. Я о вас всё знаю. Мне о вас сегодня ночью рассказали мои приятели жучки-светлячки. Так вот. Единственное для вас спасение — пробраться во дворец королевы Пуршамии. У большом зале, под королевским троном стоит сундучок, а в этом сундучке — чудодейственный порошок-потешок. Кто этот порошок понюхает, сразу уснёт как убитый. Этим порошком можно усыпить кабанище-стражника и только таким образом убежать.
— А… откуда вы знаете об этом порошке? — недоверчиво спросил Вова.
— Мы, сверчки, про то, что делается в лесу, в поле, ничего не знаем, а вот что в домах, во дворцах делается — всё знаем, так как живём за печью, — и всё слышим.
— А… а как же нам пробраться во дворец королевы? — растерянно спросил Витя.
— Действительно, это очень нелегко. Поскольку когда королева во дворце, вход стережёт верный охранник Пуршамы Гицельцап, мимо которого и муха не пролетит. А когда королева куда-то едет, дворец так надёжно закрывается, что опять-таки муха не пролетит…
— Так что же делать? — безнадёжно прошептали близнецы-козлята.
— Надо, чтобы королева Пуршама сама взяла вас во дворец, — прострекотал сверчок Сверкунчик.
— Так что нам? Взять и попросить её? — чуть не заплакали Витя и Вова.
— Нет, — прострекотал сверчок Сверкунчик. — Время от времени королева Пуршама ссорится со своей придворной кошкой Мурнявой и тогда приказывает привести ей ягнят и забавляется с ними, как с котятами. А уже через день они ей надоедают, и она отсылает их на шашлык, а со своей кошкой мирится. Как раз сегодня утром королева рассердилась на Мурняву и сказала, что она с ней больше не играет, что она лучше будет играть с ягнятами. И отдала приказ поймать двух ягнят. Но сейчас в Пуршамии почти не осталось ягнят, ведь их ежедневно ловят на шашлык для королевы. И вот если бы вы…
— Но мы же козлята, а не ягнята, — растерянно перебили Витя и Вова.
— Верно. Но неподалёку от пекарни есть сушильня, во дворе которой сушатся ягнячьи шкурки. Натяните на себя ягнячьи шкурки, и слуги королевы подумают, что вы ягнята.
— Но как же нам выбраться отсюда, из этой печи? — уже совсем безутешно прошептали Витя и Вова. — Бом Штекс и Бош Бермак сразу же нас увидят.
— Не бойтесь, — прострекотал сверчок Сверкунчик. — Они сейчас так ругаются, что ничего не видят и не слышат. Только поспешите. К сушильне ведёт тропа вдоль леса.
Очень страшно было вылезать из печи. Но когда надо спасаться, нельзя думать о страхе.
— Спасибо, дя… — близнецы-козлята уже хотели по привычке сказать «дядюшка Сверкунчик», но потом сообразили, что как-то смешно называть дядюшкой сверчка, такого крохотного, что его в темноте даже и не видно, — как бы он не обиделся. И, поколебавшись немного, Витя и Вова прошептали:
— Спасибо, друг Сверкунчик.
И, переведя дыхание, они выскочили из печи и стремглав бросились к дверям. Бош Бермак и Бом Штекс в самом деле так увлеклись своей руганью, что даже не обратили на них внимание. И, незамеченные, близнецы-козлята выбежали на крыльцо. И здесь остановились в нерешительности. Потому что под крыльцом стояли тётушка Кобыла и дядюшка Конь. Она ближе к крыльцу, он чуть дальше. Тётушка Кобыла увидела Витю и Вову, но ободряюще подмигнула им и посторонилась так, чтоб их не увидел дядюшка Конь. Близнецы-козлята благодарно посмотрели на неё и изо всех сил побежали со двора тропой вдоль леса к сушильне. Во дворе сушильни висело много-много ягнячьих шкурок. Витя и Вова выбрали себе подходящие по размеру и вскочили в них. Потом посмотрели друг на друга.
— Ой, Витька, — сказал Вова, — ты барашек.
— Ой, Вовка, — сказал Витя, — ты тоже барашек.
— Эх, — вздохнули они разом. — Мы не барашки, мы самые настоящие бараны. В такой переплёт по собственному желанию угодили. Неизвестно ещё, чем всё это закончится. И вообще странно получается. То мы бежали, боялись, чтобы нас не увидели. А теперь нам надо наоборот — стараться, чтобы нас увидели и поймали. Кино!.. Да ещё и так, чтобы никто не заподозрил, что это мы нарочно поддаёмся.
Да, это была хитрая задача.
Витя и Вова поскакали к дворцу королевы. Перед дворцом был пруд, через него мостик. За прудом реденькая рощица. Деревья в этой рощице были наполовину вырублены, торчали только пеньки. Как и все недобрые люди, королева не любила природу и уничтожала её. Именно в этой рощице и решили ждать Витя и Вова. С одной стороны, негусто, всё видно, их смогут легко увидеть. С другой стороны — всё-таки рощица, такое впечатление, что они здесь прячутся.
Им даже не пришлось долго ждать. Вдруг ворота растворились, и выехала карета королевы Пуршамы.
На козлах сидел кучер Тпрукало-Нокало, в карете королева Пуршама, а у неё в ногах верный охранник Гицельцап.
— Витька, давай прыгать, а то не заметят, — вскрикнул Вова.
— Давай! — вскрикнул Витя.
И близнецы-козлята начали вприпрыжку бегать среди пеньков, притворяясь, будто они развлекаются.
Королева первая заметила их.
— Стой! — заверещала она кучеру и пнула ногой Гицельцапа. — Ну-ка встань. Ну-ка глянь! А ты говорил, что ягнят уже нет. Бессовестный врун. Тебе просто лень было хорошенько поискать. Лень! Ну-ка вставай! Ну-ка беги! Ну-ка лови!
— А? Что? Где? — вскочил Гицельцап и выпрыгнул из кареты. За ним с козел скакнул Тпрукало-Нокало. И они бросились к близнецам-козлятам.
Королева Пуршама тоже вылезла из кареты и давай хлопать себя руками по полам одежды и взвизгивать:
— Держи! Лови! Хватай!
Но, хотя Витя и Вова не очень и убегали, ни Гицельцап, ни Тпрукало-Нокало никак не могли их поймать. Королевские слуги оказались весьма неуклюжими. Они то и дело спотыкались о пеньки и шлёпались на землю.
Королева так сердилась, что даже шипела:
— Растяпы! Выгоню! Уволю с работы!
Наконец, видя, что это не помогает, она закричала:
— Двадцать золотых монет тому, кто поймает!
Эх, как начали стараться Гицельцап и Тпрукало-Нокало! Они пыхтели, сопели и крутились, словно юла. Причём каждый старался оттолкнуть другого, чтобы тот не поймал. И они не столько ловили, сколько толкались и мешали друг другу. Как все хозяйские приспешники, они были ужасно жадные, и каждый хотел, чтобы деньги достались ему.
Наконец, увидев, что так у них ничего не выйдет, близнецы-козлята попадали на землю, будто обессилев.
Поскольку Гицельцап был сильнее, чем Тпрукало-Нокало, он толкнул кучера так, что тот перекувыркнулся, а сам плюхнулся на землю, руками схватив Витю, а ногами прижав Вову.
И закричал что есть силы:
— Поймал! Ура-а! Я поймал!
Связав близнецов-козлят, он подал их королеве.
Королева села в карету, положила у себя в ногах Витю и Вову и сказала Гицельцапу:
— Здесь тебе места уже нет. Побежишь за каретой.
Гицельцап заморгал на неё глазами:
— А… а деньги?
Королева изумлённо взглянула на него:
— Какие деньги?
— Вы ж обещали. Двадцать монет тому, кто поймает.
— Двадцать монет я не могла обещать. Кажется, я обещала, но десять.
— Вы… — начал Гицельцап, но королева перебила его:
— Если ты не веришь, то мне может показаться, что я ничего не обещала.
— Гы-гы! — оскалился на козлах Тпрукало-Нокало.
— Так точно, вы обещали десять, — поспешил сказать Гицельцап.
— Вот видишь. За то, что ты сомневался, одна монета с тебя высчитывается. На! — и королева высыпала Гицельцапу в пригоршню девять монет.
— Да здравствует ваша мудрость! — воскликнул Гицельцап и трусцой побежал за каретой. Он был очень рад, что получил хотя бы девять. Королева могла ничего и не дать. Она была скупа, капризна и никогда не сдерживала своего слова.
Во дворце королева прежде всего побрызгала на Витю и Вову духами, повязала им на шеи бантики и повела куда-то по длинным коридорам. Они пришли в маленькую комнатку, где на старой продранной подстилке лежала хорошенькая кошка с печальными глазами. Это и была придворная кошка Мурнява.
— Вот видишь! Вот видишь! — язвительно сказала королева Мурняве. — Вот видишь, какие у меня симпатичные ягнятки. Вот я с ними буду играть, а тебя и знать не хочу. Вот! И есть не дам, раз ты такая вредная и не хочешь ходить кверху хвостом на передних лапках. Вот! Ещё и подстилку заберу. Вот! Лежи прямо на холодном полу.
И она схватила подстилку и выдернула её из-под кошки. Потом ещё пнула Мурняву ногой и вышла, таща за собой на поводке Витю и Вову.
Королева привела близнецов в большую пустую комнату, устланную цветистым ковром. По ковру были разбросаны куклы с оторванными руками, ногами, с чёрными дырками вместо глаз.
Это была комната для игр.
— Сейчас будем танцевать, — сказала королева. — Ну-ка становитесь на передние ноги, задние поднимайте. Голову вниз, хвост вверх. Хвост вверх! Я что говорю — хвост вверх! Голову вниз!
Королева схватила Витю за правую ногу, Вову за левую и подняла вверх.
Ой, как это было плохо, как это было скверно — болтаться вниз головой на одной ноге в чьих-то руках! Всё тело болело, голова кружилась. Витя и Вова стонали и ахали, но королева на это не обращала внимания. Она, наоборот, раздражалась и кричала: