— Да тут… так… немножко упало, — пробормотал тот.
— Пожалуйста, тише, — нахмурилась учительница. — Ты мне мешаешь.
— Извините, — сказал Герасим.
Урок продолжался.
— Чего толкаешься? — прошипел Муму в ухо Варваре.
— Тебе письмо, — одними губами сказала девочка и протянула сложенную во много раз записку.
Это было послание от заскучавшего Баскакова: «Муму, не будь жлобом. Поделись газетой. А то ты и так давно читаешь. Преданный тебе Баск».
«В гробу я видал таких преданных». — Герасим не собирался входить в положение Баска и вместо ответа показал кукиш. Сеня обиделся и поднес кулак к подбородку: мол, будешь хамить, получишь по морде. Но Герасим уже вновь занялся газетой.
Без шороха достигнуть внутренних полос не удалось.
Ольга Борисовна несколько раз кидала на Муму строгие взгляды, под которыми тот вынужден был впадать в кратковременный анабиоз. По аналогии ему вдруг вспомнился какой-то фильм про войну, где пехота перебиралась из окопа в окоп под беглым огнем противника. Залег. Короткая перебежка. Опять залег. Именно таким образом Муму наконец и добрался до нужной полосы.
Старания его были щедро вознаграждены. Он тут же увидел заголовок: «Дерзкое ограбление обменного пункта». У Герасима от волнения перехватило дух. И, окончательно перестав воспринимать окружающий мир, он углубился в чтение.
Если верить газете, «из достоверных источников» сообщалось, что позавчера был ограблен обменный пункт валюты, находящийся на территории большого магазина. Адрес указывался совершенно точный. Однако дальше шло такое, что заставило Герасима все больше негодовать. По словам криминального репортера «МК», похищен был именно человек, сдавший крупную сумму в долларах. Сумма тоже указывалась в два раза больше, чем на самом деле. И в заключение сообщалось, что у похищенного осталась «безутешная мать-вдова».
«Ну, полный бред, — с возмущением размышлял Герасим. — И такое у них называется «достоверными источниками»! Вот и верь после этого прессе! Кругом сплошной обман!»
И, окончательно забыв, где находится, Герасим хлопнул ладонью по газете.
— Каменев! — вышла из себя Ольга Борисовна. — Встань! Повтори, что я сейчас говорила про Землянику?
Муму медленно поднялся. И столь же медленно стал приходить в себя.
— Про землянику? — раскачиваясь взад-вперед на длинных тощих ногах, переспросил он и умолк.
— Ну, естественно, — не сводила с него глаз учительница. — Ведь именно об этом сейчас шла речь.
— Об этом, — как эхо, откликнулся Каменное Муму. — А мне-то казалось, что у нас сейчас литература, — он обвел обалделым взглядом одноклассников и расставленные подковой парты. — Ну, точно, литература, — уже гораздо уверенней повторил он.
По классу пронеслись смешки.
— Ты совершенно прав, Каменев, — не сдержалась от смеха и Ольга Борисовна. — Вот и напомни ребятам, пожалуйста, о чем я только сейчас говорила в связи с Земляникой?
— Но земляника — это, по-моему, по ботанике, — с недоумением произнес Муму.
В классе началось что-то невообразимое. Воздух сотрясался от хохота. Ольга Борисовна не была исключением. Лишь изумленный Герасим озирался по сторонам и ровным счетом ничего не понимал. Ему казалось, что за время, пока он отвлекся на чтение «МК», мир вокруг разом сошел с ума. Но виноват был во всем он сам, Герасим. Ольга Борисовна загодя просила прочесть «Ревизора». Причем ещё в конце прошлого учебного года, когда продиктовала целый список литературы, которую следует одолеть за лето. Герасим из этого списка прочел почти все, за исключением «Ревизора». Потому что терпеть не мог пьесы. Поэтому он отложил «Ревизора» на самый последний момент. То есть на вчерашний вечер. Но вчера Каменного Муму заботило совсем другое. И сейчас ему было невдомек, что Земляника в данном случае совсем не ягода, а фамилия одного из действующих лиц знаменитой комедии.
Когда смех унялся, Ольга Борисовна сказала:
— Ну, Герасим, я жду.
— Дурак, — прошептала Варя. — Земляника Артемий Филиппович. Попечитель богоугодных заведений.
— Земляника из заведений, — словно сомнамбула, повторил Каменное Муму.
Класс уже был не в силах смеяться. Ребята лишь жалобно постанывали.
— Все ясно, Каменев, — подвела неутешительные для него итоги учительница. — Прошу тебя к завтрашнему дню написать мне небольшое эссе о характере Земляники и его роли в комедии «Ревизор». Завтра прочитаешь свое произведение вслух, а мы все его обсудим. Садись, Каменев.
Потрясенный Герасим опустился на стул. Мало того что теперь до завтра уж точно придется прочесть «Ревизора», так ещё и пиши. А жить-то когда? Тут Герасим вспомнил о конверте, лежавшем в рюкзаке у Ивана, и все неприятности разом отошли на задний план. «Главное, выяснить, что там, — подумал Муму, — а с остальным как-нибудь разберемся».
На перемене друзья обменялись впечатлениями о прочитанном. Ничего нового они из газет не почерпнули. И вообще, читая разные издания, можно было подумать, что речь идет о совершенно разных преступлениях. Точно указывался лишь магазин, в котором все и произошло.
— Сплошное вранье, — ворчал Каменное Муму. — Никому нельзя верить. Да что же это такое?
— Молчал бы уж, Земляника из заведений, — фыркнула Варя.
— Между прочим, ничего смешного, — обиделся Герасим. — У меня теперь весь сегодняшний вечер угрохается на этого «Ревизора» вместе с эссе.
— Что делать, Герочка, такова твоя каменная судьба, — Варя не удержалась от новой колкости.
— В общем, зря мы на прессу время потратили. — Герасим сделал вид, что не слышит её. — Теперь единственная надежда на конверт. После второго урока сбегаем?
— Сбегаем, — кивнул Луна. — К этому времени у меня в квартире точно уже никого не будет.
— Тогда жребий брошен — Рубикон перейден, — решительно произнесла Варя.
— Перейден он будет, когда мы благополучно сбежим, — не торопился с выводами Иван.
— Ну уж этого нам сделать никто не помешает, — воинственно изрек Герасим. — В конце концов мы с вами — свободные люди.
— Герочка, — фыркнула Варя, — ты не на митинге.
Муму промолчал.
Едва отсидев географию, ребята кинулись в гардероб, а затем на улицу. И, пробравшись дворами к подъезду Луны, поднялись в его квартиру.
— Давайте, давайте, — поторапливал Герасим.
— Торопиться не будем, — возразил Луна. — Тут надо все сделать очень аккуратно. Чтобы у бабушки, если она хитрей, чем нам кажется, не возникло никаких подозрений.
— Да ну, хитрей, — откликнулся Герасим. — Она ведь ничего не слышит.
— Логика у тебя железная, — тихо произнесла Марго. — По-твоему, если человек плохо слышит, то уже ничего не соображает.
— Да, Герочка? — мигом отреагировала Варвара. — А как же Бетховен?
— При чем тут Бетховен? — гаркнул Герасим.
Стекла в массивном буфете Луниных задрожали.
— При том, что он тоже не слышал, — ответила Варя.
— Клавдия Ивановна — не Бетховен, — возразил Муму. — И вообще, вы что, не видели ее? Совершенно отмороженная бабка.
— Зато очень недоверчивая, — напомнил Иван. — Вас вчера не пустила, а мне ключ от ящика отказалась дать.
Луна все это время с шумом рылся во встроенном шкафу.
— Чего ты там копаешься? — удивился Герасим.
— Чайник ищу, — откликнулся Павел, не прекращая своего занятия.
— А у вас чего, на кухне его нету? — изумился Иван.
— Есть, но электрический, — пояснил из шкафа Луна. — Нам с вами такой не годится. Там, как только пар начинает идти, все вырубается. А нам именно нужна направленная струя пара. И куда мать старый чайник запихнула?
Погромыхав ещё немного, Луна издал победный клич и вылез из шкафа с большим эмалированным чайником белого цвета.
— Пошли ставить, — поманил друзей на кухню Павел.
Плита была электрической. Чайник закипал медленно. Герасим совершенно извелся. Сперва он просто мерил длинными ногами кухню и шумно вздыхал. Затем потребовал у Ивана:
— Дай сюда письмо.
— Не давай! — приказал Луна. — Герка у нас после литературы в плохом настроении и обязательно с этим письмом что-нибудь сотворит.
— Ничего я не сотворю, — откликнулся Каменное Муму. — Я просто хочу изучить его на просвет.
— И что ты там собираешься увидеть? — пристально посмотрела на него Варя.
— Мало ли.
— Ладно, Ваня, пусть смотрит, — сжалился Луна.
Иван протянул конверт. Герасим приложил его к оконному стеклу.
— Нет, не так, — чуть погодя сказал он и, включив бра, висевшее над кухонным столом, поднес к нему конверт.
— Ну? — спросили ребята.
— Баранки гну, — проворчал Герасим. — Теперь ясно, что там лежит какая-то бумажка.
— Крайне важное сообщение, — разыграла восторг Варвара. — Видишь ли, Гера, до твоего смелого эксперимента мы все полагали, что конверт абсолютно пуст. Потому что обычно в почтовые ящики именно такие и опускают. Пустые.
— Пустой конверт тоже, между прочим, может быть каким-нибудь знаком, — с чувством собственного достоинства откликнулся Каменное Муму.
— В таком случае, Герка, — хлопнул его по плечу Луна, — у нас не бабушка, а целое гнездо резидентов враждебной державы.
— А почем вы знаете, может быть, и гнездо, — уперся Каменное Муму.
— Ну, все, — обреченно произнесла Варвара. — Поехали. Только неясно, чудо ты наше Каменное, зачем же тогда её внучка-то уперли?
— Во-первых, я не Каменное чудо, — почему-то обиделся Герасим. — А во-вторых, это элементарно. Его уперли резиденты из другой враждебной державы. Или наши могли взять так, чтобы бабушка не догадалась. А она теперь на крючке. Но это, естественно, шутка, — мрачным голосом добавил он. — Просто хотелось вам доказать, что и такое возможно.
— Потрясающий сюжет для шпионского романа, — улыбнулась Марго.
— Ну, вот и вскипело, — радостно сообщил Луна. — Давай сюда конверт. Девчонки, а вы, — он указал глазами на кухонную тумбу, — подайте из верхнего ящика ножичек. Иначе мне край никак не подцепить.
Вооружившись маленьким ножичком для фруктов, Луна поднес конверт к носику кипящего чайника и тут же с истошным криком уронил таинственное послание.
— Ты чего? — всполошились ребята.
— Обжегся, — подул на пальцы тот.
— Аккуратней надо, — немедленно полез с советами Муму. — Руки следует держать в стороне от пара, чтобы струя попадала только на клей.
— Вот сам бы и попробовал, — сердито отозвался Луна.
— И пожалуйста. И попробую, — потянулся к конверту Герасим.
— Нет уж. Сам как-нибудь справлюсь. — Павел не уступил ему места около чайника.
Теперь он старался действовать с предельной осторожностью. Держа конверт двумя руками за уголки, он водил заклеенной частью туда-сюда над носиком чайника. Клей однако не распаривался. Луна то подносил таинственное послание почти вплотную к носику, то отодвигал его подальше. Бесполезно. Конверт коробился, но не открывался. И даже не подковыривался с уголка ножичком.
— Они чего, водостойким клеем его заклеили? — Павел наконец решил сделать перерыв.
— А может, плюнем? — Ивану надоело ждать. — Ведь можно этот конверт разорвать, а потом письмо в чистый засунуть. Луна, погляди. Есть у тебя что-нибудь похожее?
Луна кинулся в комнату родителей, где должны были лежать конверты, однако обнаружил там лишь один, совершенно не похожий на тот, в котором лежало письмо, да к тому же ещё и мятый.
— Предложение твое, Ваня, хорошее, но, увы, неосуществимое, — вернувшись на кухню, сообщил хозяин квартиры.
— И к тому же оно не такое уж хорошее, — вмешался Герасим. — Вдруг это какой-нибудь особый условный конверт? Ну, например, на нем внутри стоит галочка или вообще почти незаметная точка. Мы конверт подменим, а бабка тут же сообразит, что дело нечисто.
— Возможно, ты прав, — Луна вполне допускал такое.
Верней, ему казалось, что для послания старой бабушке — это слишком изысканная хитрость. Однако никто из Команды отчаянных толком не представлял себе, насколько серьезная опасность грозит Дмитрию и до какой степени посвящена в его дела Клавдия Ивановна. А значит, не стоило отмахиваться даже от самых невероятных версий.
Пока Луна занимался поисками чистого конверта, Иван и девочки по очереди пытались распарить клей, но в результате только обожгли себе пальцы.
— И как филателисты марки отпаривают? — сдавшись, произнес Иван.
— Так это, Ваня, филателисты, — покачала головой Варвара. — У них опыт есть, а мы первый раз.
— Надеюсь, что и последний. — Луна терпеть не мог, когда у него что-то не получалось.
Конверт лежал на кухонном столе. Резко шагнув вперед, Герасим внезапно схватил его и метнулся к чайнику.
— Только не ты, — попытался остановить его Павел.
Но Герасим уже поднес конверт к носику.
— Именно я, — веско проговорил он. — Потому что, глядя на ваши беспомощные попытки, понял, как надо.
— Ну, ты у нас вечно все понимаешь, — с изрядной долей скепсиса бросила Варя.
— Не все, но многое.
Держа конверт возле носика, Герасим легонько встряхнул его, затем поддел краешек ножичком и с возгласом: «Оп-ля-ля! Готово! «— запустил пальцы внутрь.
— Я как философ Декарт. Мыслю, значит, существую! А вы все шляпы! Держали конверт плашмя, и клей под давлением пара только сильней приляпывался. А я ребром, вот само и отклеилось!
И Каменное Муму выхватил то, что лежало внутри конверта.
— А ну, ты, мыслю-существую, клади быстро на стол! — прикрикнула Варя.
Герасим послушался. И, плюхнувшись на табуретку, развернул вчетверо сложенные листки.
— Что это? — едва глянув, охнула Марго.
В верхней части листка крупными буквами значилось: «Партия духовного оздоровления России». Ниже шрифтом помельче следовал лозунг: «Россия возродится из пепла!» Под ним был большой портрет улыбающегося «главного оздоровителя страны». А ещё ниже, чтобы никто не перепутал, сообщались его фамилия, имя и отчество: Подосинский Николай Петрович.
Далее следовала краткая биография благодетеля и оздоровителя нации.
— Что это? — повторила Марго.
— Приглашают желающих вступить в партию, — перевернув листок, усмехнулся Луна. — Никто не хочет? Кстати, у них есть молодежная секция.
— И ради такой фигни мы столько мучились? — Герасима охватило жуткое разочарование.
Впрочем, и остальные все сегодняшнее утро надеялись на большее. Поэтому ощущали себя обманутыми.
— Партия оздоровления! — в сердцах воскликнул Иван. — По-моему, у нас теперь этих партий больше, чем людей.
— Погодите-ка, тут контактные телефоны есть, — почему-то обрадовался Луна.
— Кажется, ты доехал, Пашечка, — фыркнула Варя. — Ну, чему тут, скажи пожалуйста, радоваться? Или ты действительно решил оздоровителем стать?
— Оздоровляются пусть без меня, — спокойно откликнулся Павел. — А контактным телефонам я обрадовался совсем по другому поводу. Смотрите, их тут четыре. Первый, второй и последний набраны типографским способом. А третий зачеркнут и вписан от руки.
— А ведь верно, — склонилась над листом Марго. — К тому же смотрите. Серия-то совсем другая. Все остальные начинаются с цифры «три», а этот, который рукой написан, с девятки.
— Подумаешь, — сказал Муму. — Может, у них в другом районе открылся новый филиал, чтобы побольше москвичей оздоровить и возродить.
— Нет, — покачал головой Луна. — Кажется, в этом телефоне и заложена вся хитрость. Это условный знак.
— Эй! — перебила Варвара. — А ведь нам тоже несколько дней назад такую листовку в ящик опускали.
— Что значит, несколько дней? — во всем требовал точности Муму.
— Точно не помню, — задумалась девочка. — Но, наверное, дней шесть или семь назад.
— Тогда надо проверить, был ли на ней телефон зачеркнут, — сказал Луна.
— Если бы я заранее знала, — с грустью произнесла девочка. — Скорей всего, мы эту листовку сразу и выкинули. Кому она нужна?
— Все равно попробуй найти, — велел Павел. — Кстати, — повернулся он к остальным, — вы тоже проверьте. Наверняка эти партийные активисты и в ваши ящики бросили листовки.
— Проверим, — ответил за всех Иван.
— Шесть или семь дней назад, — словно бы мысля вслух, начал Луна. — Но у бабки листовка появилась только сегодня. Ты ведь сам, Пуаро, говорил, что она совсем недавно брала почту из ящика.