— Может, ей позже опустили, — предположил Ваня. — Но сомнительно.
— Вот и мне так кажется, — кивнул Луна.
— Ребята! Глядите! — оглушительно проорал Герасим. Он тыкал пальцем во внутреннюю часть конверта. Там была начертана синей шариковой ручкой короткая, едва заметная, но все-таки различимая волнистая линия.
— Точно. Условный сигнал, — произнес Луна враз севшим голосом.
Глава VII.
СТРОЙНАЯ ЛОГИЧЕСКАЯ ЦЕПОЧКА
Герасим был очень горд собой. Если не считать прокола с «Ревизором», сегодня был явно его день. Отпарить конверт удалось только ему. И главное, подтверждалась его догадка, что конверт меченый. А с этим расследование принимало совершенно иной оборот.
— Теперь, кажется, многое прояснилось, — с важностью начал Каменное Муму. — Бабка Дмитрия заранее предупреждена об условном сигнале.
— И как все хитро придумано, — подхватила Марго. — Листовки этой партии оздоровления, по-видимому, клали в ящики всему дому.
— Ежу понятно, — кивнул Герасим. — Только другие выбросили, — он с упреком глянул на Варю. — А Дмитрий сохранил. И предупредил бабушку, что в случае чего она найдет эту самую листовку в ящике и там будет написан нужный телефончик.
— Ловко! — воскликнул Иван. — Так сказать, посвященному понятно. А если в ящик залезет кто-нибудь чужой, то просто не обратит внимания на листовку какой-то партии.
— Стоп! — поднял руку Луна. — Но тогда выходит, что Дмитрий и бабушка заранее сговорились?
— Выходит, — согласился Муму.
— А из этого следует, — продолжал Луна, — что Дмитрий предполагал такой исход?
— Такой исход, что его украдут? — переспросила Марго.
— Возможно, — Павел не торопился со слишком категоричными выводами. — Или что-нибудь в этом роде.
— Потому что, — добавил Иван, — если человек ничего не боится, на фига ему договариваться с глухой старой бабушкой о таких вещах?
— Вот именно, — кивнул Луна. — Но если он знал, что его украдут, значит, был в сговоре с грабителями?
— Все может быть, — откликнулся Герасим. — Это один из наиболее вероятных вариантов. Хотя, возможно, Дмитрий предполагал, что ему придется скрываться по каким-то другим причинам. Но как бы там ни было, мы с вами точно установили: во-первых, что Дмитрий перед своим похищением явно провел подготовительную работу. А во-вторых, он уже на свободе. Иначе вот это, — Муму ткнул пальцем в листовку оздоровительной партии, — не появилось бы сегодня в почтовом ящике.
— Предлагаю поставить простенький эксперимент, — Луна уже жаждал деятельности. — Позвоним-ка мы по этому номеру.
— А кто будет звонить? — осведомился Иван.
— Пусть лучше девчонки, — сказал Луна. — Наберите номер и попросите Диму.
— А если там подойдут и скажут, что это Дима? — спросила Варвара.
— Прикинься, будто очень удивлена, и объясни, что звонишь совершенно другому Диме, с которым учишься в одном классе, — объяснил Павел. — И вообще, импровизируй по ситуации. Главное, что голоса девчонки этот тип не должен испугаться.
— Сейчас позвоним, — потянулась к трубке радиотелефона Варя. — Диктуй, Пашка, номер.
Луна, взяв листовку, продиктовал. Подождав, Варя сказала:
— Там никто не подходит. Сейчас ещё раз набрать попробую.
Вторая попытка кончилась тем же.
— Надо бы и по другим телефонам попробовать, — предложил Иван. — Давай, Варька, звони.
Девочке и самой стало интересно. Она набрала верхний номер. Трубку сняли после первого же гудка:
— Штаб-квартира Партии духовного оздоровления России.
— Девушка! — Варя прикинулась, что очень волнуется. — Скажите, пожалуйста, я могу записаться в вашу молодежную организацию?
— Конечно, — с энтузиазмом откликнулась та. — Мы рады любому, кто разделяет нашу политическую платформу. Сколько вам лет?
— Тринадцать, — Варя на сей раз сказала чистую правду.
— Мы вообще-то принимаем с четырнадцати. Но если хочешь, приходи. Поговорим. Можно пока побыть кандидатом молодежной секции. Тебе скоро четырнадцать?
— Скоро, — откликнулась Варя. — Через два месяца.
— Очень хорошо! — обрадовались на том конце провода. — Пока как раз подготовишься. Нашему партийному лидеру нужны молодые помощники. Адрес наш знаешь?
— Тут, на листовке, есть.
— Тогда с нетерпением ждем тебя. — И девушка повесила трубку.
— Варька! — Луна в отчаянии схватился за голову. — Чего же ты не спросила про номер, который от руки написан?
— Не сообразила, — виновато откликнулась девочка. — Ладно, сейчас ещё раз позвоню и выясню.
Однако все номера, напечатанные типографским способом, оказались наглухо заняты. Включая и тот, по которому Варя только что беседовала с девушкой.
— Во люди, — буркнул Герасим. — А если, к примеру, мне действительно захотелось вступить в их партию?
— Если захотелось, то дозвонишься, — усмехнулась Варя.
— Может, они таким образом отбирают наиболее стойких борцов за оздоровление, — подхватил Иван.
— Вот именно, — усмехнулась Марго. — Первичная проверка, насколько человек действительно хочет к ним вступить.
— Все это, конечно, очень остроумно, — не разделил их веселья Герасим, — но, чувствую, дозвонимся мы теперь очень не скоро.
Варя ещё несколько раз набрала номер, вписанный от руки. Трубку по-прежнему никто не брал. Остальные же телефоны продолжали оставаться занятыми.
— Знаешь, Варька, можешь больше не стараться. И так ясно, что это не телефон их партии. Иначе на нем бы тоже висели.
— Наверняка, — согласился Муму. — Если бы он указывался во всех листовках, по нему непременно бы звонили.
— Братцы, — Луна посмотрел на часы, — в школу, по-моему, сегодня возвращаться глупо.
— Я бы даже сказал опасно, — сгустил краски Герасим. — Вдруг ещё кто-нибудь вызовет.
— И это тоже, — кивнул Луна. — Я предлагаю ещё раз сбегать в магазин. Выясним, наконец, кому принадлежит ограбленный обменник.
— А оттуда пойдем в «Ажурный», — сказала Марго. — Закупим продукты для бабушки Дмитрия. И как только настанет конец учебного дня, сразу к ней.
— Это сейчас самое главное, — отвечал Луна. — Постараемся сегодня провести у Клавдии Ивановны по возможности больше времени. Вдруг Дмитрий ещё как-нибудь даст ей о себе знать?
— А если мы вдруг ошибаемся? — охватили сомнения Марго. — Ведь по идее этот конверт очень давно мог там валяться и бабушка Дмитрия просто не брала его.
— Нет! — решительно возразил Иван. — Во-первых, я видел, как Клавдия Ивановна совсем недавно рылась в ящике. И листовка лежала не просто так, а в запечатанном конверте. Поэтому бабушка Дмитрия все равно взяла бы конверт и разорвала. Она ведь не ясновидящая. Откуда ей знать, что внутри окажется какая-то ерунда.
— Верно, — согласился Павел. — Значит, мы не ошиблись. Эта листовка опущена в ящик совсем недавно. А все остальные по идее должны были получить её тогда же, когда и Варька.
— Из чего следует, что Клавдии Ивановне конверт прислал Дмитрий, — тоном, не допускающим возражений, заявил Герасим.
— Варька, — предложил Иван, — надо бы после того, как продукты закупим, сбегать к тебе и поискать ваш экземпляр листовки. Вдруг он все-таки сохранился?
— Только я одна по-тихому сбегаю, — внесла поправку девочка. — У меня папа сегодня дома. Он простудился.
Друзья кивнули.
— Кстати, и нам нужно забежать домой и отметиться, — сообразила Марго. — Чтобы старшее поколение не подняло панику.
— Совсем не мешает, — одобрил её предложение Павел. — Учитывая, что мы сегодня сачканули целых четыре урока, всем, у кого дома кто-нибудь есть, нужно, как примерным ученикам, прийти вовремя. Я не в счет. У меня до вечера родители не вернутся. Поэтому занесем ко мне продукты для бабушки Дмитрия. А когда будете выходить, позвоните мне, и я их доставлю.
— Вы забыли о самом главном, — покачал головой Иван. — По дороге домой я верну в ящик конверт. А вечером проверим, что с ним будет.
— Мы не забыли. — Павел хлопнул друга по плечу. — Я просто ещё до этого не дошел. Но, между прочим, сейчас самое время аккуратно восстановить конверт со всем его содержимым в первозданном виде.
И, вложив внутрь конверта послание оздоровительной партии, Павел направился к себе в комнату за клеем.
Когда пятеро друзей наконец вышли из дома Луны на улицу, времени оставалось как раз в обрез, чтобы добраться до обменного пункта, а потом закупить в «Ажурном» продукты для Клавдии Ивановны.
— Иван, — говорил уже по дороге Луна, — пожалуйста, не забудь про нитку. Вдруг эта хитрая бабушка уже куда-нибудь вылезала.
— Естественно, все проверю, как только вернусь домой, — пообещал Пуаро.
В магазине друзей ждало разочарование. Все опознавательные знаки на будке, где находился обменный пункт, исчезли. Словно никогда ничего и не было.
— Сняли, — угрюмо изрек Герасим. — Наверное, их проверили и прикрыли.
— И это свидетельствует, — откликнулся Луна, — что хозяева проворачивали какие-то темные делишки.
— Тогда ничего удивительного, что Дмитрий боится их, — сказала Марго.
— Особенно, если много знал, — многозначительно произнес Герасим.
— Многого можно и не знать, — отозвался Иван. — Но если Дмитрию было известно, что его хозяева не брезгуют в своей деятельности силовыми методами, то он вполне мог только из-за этого на всякий пожарный готовить пути к отступлению.
— В общем, он или действовал заодно с грабителями или испугался силовых методов, — подвел итог Луна. — Ладно, братцы, пошли. Больше нам тут делать нечего.
Команда отчаянных вновь оказалась на улице.
— Теперь единственная наша ниточка к Дмитрию — Клавдия Ивановна, — продолжал Луна.
— Вот мы сейчас нашей ниточке все купим, — засюсюкала Варя, — потом кухоньку ей уберем, чайком напоим, глядишь, она что-нибудь нам случайно и выболтает.
— Держи карман шире, — Герасим питал мало надежд на разговорчивость бабушки. — Чаек-то она выпьет. В этом можешь не сомневаться. И кухню убрать нам позволит. А вот насчет Дмитрия…
— Хочешь сказать, что она уйдет в несознанку? — прыснула Варя.
— Именно, — подтвердил Муму. — У меня сложилось впечатление, что это не бабушка, а кремень.
— Значит, — у Марго чуть вздернулись уголки губ, — в кои-то веки нашелся человек ещё каменнее нашего Муму.
— Да при чем тут я? — обозлился Герасим. — По-вашему, у меня внук исчез? Или я что-нибудь от вас скрываю?
— Ой, Герочка! — нараспев произнесла Варя. — С чувством юмора у тебя становится все хуже и хуже.
— Какой юмор, такое и чувство, — сердито уставился на неё Герасим.
— Во-первых, это был не мой юмор, а Маргаритин, — откликнулась Варя.
— Твой ещё хуже, — буркнул Муму.
— Хватит дуться, — вмешалась Марго, не любившая конфликтных ситуаций. — А с бабушкой ты, пожалуй, прав. Тяжело нам придется.
— Главное, не насторожить её, — сказал Луна. — Ко всему, что нас интересует, надо подвести разговор очень осторожно и незаметно.
— Так сказать, как бы невзначай, — подхватила Варя.
— Вот именно, — кивнул Павел, и в животе у него вдруг громко заурчало. — И вообще, нужно бы нам поесть, — вдруг заявил он. — Мы сегодня ни в буфете не были и даже у меня не перекусили.
— Это из-за письма. — Иван тоже почувствовал голод.
— Все равно теперь придется терпеть до возвращения, — с грустью констатировал Павел.
— Можно подумать, ты прямо умираешь, — с усмешкой покосилась на него Варя. — И вообще, Луна, тебе голодать полезно. Может, хоть немного похудеть удастся.
— Сколько тебе раз ещё повторять! — воскликнул Павел. — Моя фигура меня вполне устраивает. Потому что мужчины должно быть много.
И он толкнул дверь магазина «Ажурный».
Закупив все, что требовалось, и забросив сумки к Луне, Команда отчаянных разошлась по домам. Иван первым делом опустил письмо в ящик Дмитрия. Затем, поднявшись на свой этаж, тщательно исследовал его дверь. Нитка оказалась в целости и сохранности. «Не выходила, — отметил про себя мальчик. — Что-то она не торопится получить послание от любимого внука. Может, считает, что ещё рано?»
Он отпер ключом дверь собственной квартиры.
— Ваня, это ты? — немедленно послышалось из комнаты Генриетты Густавовны.
— Нет, знаешь, бандиты. В количестве десяти штук. — Внук очень не любил лишних вопросов.
— Иван, не хами! — крикнула бабушка. — Я и так мучаюсь. Встать не могу. К постели прикована.
— Бабушка, я не хамлю, — возразил Пуаро. — Просто ты задаешь очень глупые вопросы. Ну, кто ещё мог прийти в это время, кроме меня. Предки до вечера на своих работах.
— Иван, меня давно возмущает этот твой идиотский жаргон. — Генриетта Густавовна нашла новый повод для придирок. — Почему ты называешь папу и маму предками?
— Это, ба, не жаргон, а классика, — решил просветить её Иван. — А жаргон — это когда предков зовут шнурками или черепами.
— Фу, какая гадость и пошлость! — вознегодовала Генриетта Густавовна.
— Ба, это не я придумал, — поторопился заверить внук её. — Сейчас так все говорят. Веяние времени.
— Ужасное время! — воскликнула Генриетта Густавовна. — Вот в какую эпоху приходится мне доживать!
Иван дипломатично промолчал. Иначе спор грозил затянуться очень надолго.
— Ты почему не отвечаешь? — осталась недовольна бабушка.
— Раз-де-ва-юсь и ра-зу-ва-юсь, — по складам произнес мальчик.
— Я все-таки хочу договорить по поводу чистоты русского языка, — не унималась Генриетта Густавовна. — Помни, Иван: речь человека — показатель его интеллигентности.
— Ба! Я жрать, как собака, хочу! — возопил Иван.
— Опять! — возмутилась бабушка. — Почему нельзя сказать, что тебе хочется есть?
— Потому что сейчас я именно хочу жрать! — Внуку надоели филологические споры. — А это слово для того в русском языке и существует. Тебе, как редактору, это должно быть известно лучше, чем мне.
У Генриетты Густавовны не нашлось аргументов для продолжения полемики.
— Хочешь это… жрать, — обреченно произнесла она, — обслуживай себя сам. Я, как ты знаешь, сегодня нетранспортабельна. Мама оставила обед в холодильнике.
Иван кинулся в кухню.
— Ба, а ты будешь? — крикнул оттуда он.
— Ну, если что-нибудь легкое, — церемонно ответила та. — Пожалуй, съем тарелочку супа. Кстати, ты не забыл, что вы сегодня обещали помочь Клавдии Ивановне?
— Помню, — Иван постарался сказать это как можно более недовольным голосом. «Неужели она приходила к бабке? — екнуло сердце у мальчика. — Но тогда кто же обратно прилепил нитку? Дмитрий? Значит, он появлялся и просек, что за квартирой следят». — Ба, а откуда ты знаешь, что мы ей обещали?
— Клавдия Ивановна звонила, — откликнулась Генриетта Густавовна.
Иван облегченно перевел дух. Тревога оказалась ложной.
— Но с ней совершенно немыслимо разговаривать по телефону, — продолжала бабушка. — Она половины не слышит.
— Она не половины, она вообще почти ничего не слышит, — нарочито грубо ответил Иван.
Ни в коем случае нельзя вселять в бабушку малейшее подозрение, что он с нетерпением ждет визита к Клавдии Ивановне.
— Ну, ты всегда преувеличиваешь, — принимая из рук внука тарелку с супом, сказала Генриетта Густавовна. — Просто говорите с ней поотчетливей. И вообще, нет ничего страшного, если вы вместо своих вечных развлечений хоть раз в жизни поможете старому, больному человеку, у которого к тому же произошло такое несчастье. Учти, Ваня, вся русская культура замешена на милосердии.
«Интересно, она когда-нибудь прекратит читать мне нотации?» — подумал мальчик, а вслух с тяжелым вздохом произнес:
— Надо помочь, поможем.
Бабушка с осуждением покачала головой и возвратила внуку пустую тарелку. Тот моментально покинул комнату.
«Странное поколение, во многом непонятное, но небезнадежное, — проводила его взглядом бабушка. — Вот ведь не отказались помочь практически чужой для них старухе».
Оперативно смолотив обед, Иван набрал номер Марго:
— Варька не звонила?
— Звонила, — откликнулась Маргарита. — Она листовку не нашла. На поверхности, говорит, нигде нету. А рыться более основательно она не может. Ей предок сказал, чтобы она не копошилась. Кстати, сам тоже можешь посмотреть.